... Г'Кар все еще стоял перед зеркалом, когда дверь распахнулась и позади него на пороге появилась На'Тот, уже переодетая в сухую длинную рубашку из грубой некрашеной ткани, со стопкой одежды для него в руках.

— Вот, думаю, что это тебе подойдет… — начала говорить она, а потом осеклась и вскрикнула: — О, святые мученики!

Г'Кар застыл на мгновение, стоя лицом к зеркалу, а потом оглянулся через плечо.

— Не самое приглядное зрелище, согласен, — сказал он с кривой улыбкой, заметив, что она уставилась на его спину.

На'Тот прижала руку ко рту, и в глазах ее по-прежнему был ужас.

— Боги… Г'Кар… я знала, что ты был в плену у этих тварей, и что они пытали тебя, но это… это… — сбивчиво пробормотала она. — Прости, я не должна вести себя так бестактно… но…

— Это всего лишь шрамы, На'Тот, — мягко ответил он, успокаивая ее. — Земляне считают, что это украшает мужчину и воина. Я бы согласился с ними, но, боюсь, такой «красоты» у меня слишком много.

— Ожоги… сплошные ожоги… — сказала она, подойдя ближе и вручая ему одежду. — Электробич?

Г'Кар кивнул, а потом накинул рубашку, которую она принесла, и повернулся к ней лицом.

— Эти шрамы больше беспокоят других, чем меня, — сказал он, мрачно улыбаясь. — И служат памяткой о некоем покойном центаврианском императоре. Но теперь со мной все в порядке, уверяю.

Г'Кар видел, что в глазах На'Тот вспыхнул гневный огонек, но быстро исчез, и ее лицо снова стало спокойным. Возможно, слишком спокойным...

— Я могу еще раз извиниться за наших беженцев, доктор. Вам тогда пришлось с нами несладко.

— Меня больше беспокоило нежелание нарнских беженцев честно сообщать врачу о своем состоянии. Увы, не все можно увидеть на сканере, иногда надо сказать что-то доктору словами через рот. С вашим народом я периодически начинал ощущать себя следователем на допросе…

Тут Франклин осекся, быстро посмотрев на Г'Кара.

— Кхм… я просто хотел сказать, что такое молчание затрудняет работу врача и постановку точного диагноза.

Г'Кар поднял на него внимательный взгляд.

— Полагаю, это из-за того, что у нас считается дурным тоном открыто говорить о своем недомогании или увечье. Что-то… на грани неприличия, понимаете?

Франклин кивнул, закончив изучать данные сканирования.

— Неужели именно поэтому у вас было так мало врачей в прошлом? Потому что это… неприлично? И болеть, и лечить болезни?

— Отчасти, — кивнул Г'Кар. — Но времена меняются быстрее, чем привычки или традиции. Надеюсь, постепенно мой народ изменит и эти взгляды. Так что же показало обследование? Как там моя спина? Увы, я не могу её нормально разглядеть даже в зеркало, неудобно поворачиваться…

— Могу вас порадовать. Новых воспалений нет. Так что сегодня мы ограничимся перевязкой. А регенерацию можно больше не проводить.

Г'Кар выдохнул. Еще одной неприятной процедурой меньше. Она занимала много времени, потому что регенератор нельзя было включать на полную мощность, на его спине и без этого было слишком много рубцов, не стоило увеличивать их количество.

— Если, конечно, вы не захотите избавиться от шрамов, — добавил Франклин, делая пометки в планшете. — Я могу вообще их убрать, но это займет много времени, сразу предупреждаю. Или проводить постепенную корректировку, чтобы, заживая, рубцы не стягивали кожу на вашей спине. Учитывая, что там и кожи-то не осталось, я бы вам это настоятельно рекомендовал. Как вы себя сейчас чувствуете? Трудно двигаться? Я понимаю, что раны еще болят, но сейчас спрашиваю именно про ограничения в движении.

Г'Кар напрягся, сжав губы. Франклин был прав насчет странностей его расы. Вот прямо сейчас ему было тяжело ответить на такой простой вопрос.

— Трудно, — выдохнул он, наконец. — Эти проклятые шрамы постоянно зудят, док, и я не могу ни наклониться, ни повернуться, ни руку поднять, особенно резко. Это очень раздражает! Я бы даже сказал, бесит. Чувствую себя как паралитик. Это… отвратительно!

— Понятно, — пробормотал Франклин, шагнув к стойке с инструментами. — Тогда я бы рекомендовал вам продолжить лечение регенератором. Сможете прийти завтра?

Г'Кар кивнул. Его ещё дико раздражала невозможность спать на спине. Особенно это было невыносимо из-за того, что и на животе особо не полежишь.

— Хорошо. У меня есть окно в два часа. Запишу его за вами. А сегодня тогда сделаем перевязку и займемся ранами в вашей сумке. Так что одежду вам снять все же придется.
<°°°>
— У вас, нарнов, поразительная регенерация тканей, — сказал Франклин, склоняясь над его животом. — Человек, получив столько ран на спине и в сум… кхм… на животе, до сих пор бы корчился от боли. Но у вас всё заживает просто замечательно. И это при том, что большая часть ран была нанесена в тюрьме, где вряд ли был за ними надлежащий уход…

Франклин снова оборвал себя, опомнившись. Г'Кар мягко посмотрел на него снизу вверх. Этот землянин был такой трогательно заботливый, когда их разговор заходил о пребывании в плену.

— О, центавриане делали всё, чтобы я продержался до суда и казни, — сказал он спокойно. — Они обрабатывали и мою спину, и даже глазницу. Я, конечно, пытался возражать, но они не особо учитывали мое мнение. И перед каждым общением с императором их техники что-то мне кололи… признаюсь, доктор, от всей этой химии я под конец вообще не ощущал себя собой.

Губы Франклина сжались в тонкую линию.

— Даже так? Можно, наверное, это считать вашим везением… в какой-то мере.

Он кашлянул и осторожно коснулся живота Г'Кара пальцем, проверяя действие анестезии.

— Везением? Пожалуй, вы правы, — ответил Г'Кар, скосив здоровый глаз на свою сумку. Прикосновение доктора чувствовалось слабо, как легкая щекотка.— Конечно, мало приятного в пребывании в тюремной камере и общении с их чокнутым императором, но если это привело к освобождению моего мира… я готов признать, что это, несомненно, было везением.

Франклин поправил маску на лице, взял самый маленький регенератор из набора, включил и поднес к входу в сумку, чтобы просунуть его внутрь.

— Придется немного потерпеть, посол, ощущения могут быть неприятными. Хоть я и сделал анестезию, но это место у вас довольно чувствительное, а ран тут много.

Г'Кар кивнул, стараясь не напрягаться. Когда он говорил, расслабиться было легче, так что он решил продолжить беседу.

— Картажье, полагаю, на то и рассчитывал. Думал, что уж после этого я обязательно закричу.

Франклин чуть напрягся, засопев, но не прервал свою работу, только наклонился еще ниже, проверяя, точно ли направил регенератор.

— Его очень раздражало, что я не был достаточно забавным, — сказал Г'Кар спокойно. — В тот день, насколько помню… а память меня иногда подводит, доктор, потому что сознание было тогда уже затуманено… я не показался ему забавным во время игр в саду. И тогда он притащил меня в свой кабинет… Доктор, я вам говорил, что у этого чокнутого императора был специальный кабинет для развлечений? С отличной звукоизоляцией?

Франклин несколько раз кивнул, не отрываясь от работы.

— И там он приказал своим болевым техникам вырвать из меня хотя бы один крик. Они работали хорошо, но у меня в то время еще было много сил, чтобы держаться. Так что они ничего не добились. И вот тогда Картажье взял нож… небольшой, легко помещался в ладони… — Г'Кар вытянул руку, показывая, — и принялся за дело сам. Возможно, он хотел совершить то, что центавриане часто любили проделывать с нарнами во времена Первой Оккупации. Было у них тогда такое развлечение, особенно в концлагерях и на рудниках. Делали небольшие надрезы в сумке у мужчин рядом с сосками, и потом те не могли кормить младенцев, потому что молоко не приходило. А может, он просто хотел причинить мне как можно больше боли, поэтому сделал слишком много надрезов…

Доктор на мгновение остановился, оглянувшись на него.

— В любом случае Картажье перестарался, — сказал Г'Кар с кривой улыбкой. Улыбаться ему тоже было больно, потому что шрамы на губах еще недостаточно зажили. — И я просто вырубился. От болевого шока и потери крови, полагаю.

Он заметил, что Франклин продолжает мрачно смотреть на него, так и держа в руке включенный регенератор. И поспешил извиниться:

— Простите, доктор, я не хотел, чтобы вы выслушивали мой неприятный бред, просто… случайно нахлынуло. Впредь буду сдерживаться.

Франклин выключил регенератор и дотронулся до его руки на подлокотнике кресла.

— Г'Кар, вы не должны извиняться за это. Мы уже с вами об этом говорили, помните? Если вы хотите что-то сказать или поделиться воспоминаниями о том времени в тюрьме, то всегда можете поведать это мне. Не могу гарантировать, что все пойму или смогу предложить какое-то утешение в ответ, но я вас выслушаю, и это важно. Для вас. Вы прошли через очень тяжелое испытание, и потребуется много времени и сил, чтобы залечить не только раны физические, но и душевные. И, поверьте мне, лучше всего это делать, просто разговаривая с кем-то. Такое нельзя держать в себе, понимаете? Считайте, что это тоже лечение.

Он включил регенератор и вернулся к работе.

— Ран, конечно, тут много, и некоторые довольно глубокие. Но воспаления уже нет, поэтому через несколько сеансов регенерации все заживет хорошо, даже рубцов не останется.

— Это замечательно, доктор, — выдохнул Г'Кар, стараясь не вздрагивать, когда рука Франклина протиснулась в сумку глубже. — Шрамы даже на спине не особо симпатичное украшение, особенно, когда ясно, что получены они не в бою, а в результате избиения бичом, а это, как всем известно, наказание для раба, не для воина, и уж точно им не место в сумке. Наши женщины это не оценят.

— Да? — Франклин оживился, оглянувшись на него на мгновение. — Это для них так важно?

Г'Кар кивнул с улыбкой.

— Конечно, важно, док. Зачем женщине партнер, который не сможет выкормить её ребенка, если возникнет такая необходимость? Если с сумкой что-то не так, если есть даже малейший недостаток, женщина не сочтет мужчину привлекательным.

Доктор Франклин задумался.

— Даже сейчас, когда вы уже довольно долго живете как цивилизованное общество?

— Полагаю, мы слишком долго жили в тесном контакте с природой, чтобы так быстро отбросить эти древние инстинкты. Так что да, скорее всего, женщину это от мужчины оттолкнет.

Г'Кар вздохнул.

— Картажье был не очень умелым палачом, слишком нетерпеливым. Но он определенно знал, как унизить нарна. И в этом случае можно сказать, он почти преуспел…

... Г' Кар замер, осознав, что На'Тот лежит рядом, не делая попыток вовлечь его в новый этап состязания. Неужели и она, наконец, утомилась?! И у него есть шанс хотя бы на ничью в их безумном сексуальном марафоне?!

Г'Кар приподнял голову и скосил глаза, чтобы понять, чем занята его бывшая помощница.

На'Тот лежала на животе, подперев голову рукой, лениво болтая ногами в воздухе. И очень внимательно рассматривала его спину.

— Что ты там выглядываешь? — спросил он тихо.

На'Тот вытянула свободную руку и провела пальцем по его напряженным твердым мышцам в районе лопаток. Хищная задиристая улыбка на ее лице сменилась на более нежную и спокойную.

— На меня ты уже посмотрел, теперь моя очередь любоваться тобой, — ответила она лукаво. И стала гладить его спину ладонью, разминая забитые и зажатые мышцы.

Г'Кар фыркнул, наслаждаясь ее прикосновениями.

— Если уж хочешь любоваться мужчиной-воином, то надо смотреть на его героический фасад: лицо, грудь, живот и все, что ниже, а не на спину, — засмеялся он. — На спине обычно остаются памятки о его глупости, трусости или неосторожности. Это не-героический тыл.

— Да? — На'Тот хмыкнула, приподнявшись так, чтобы видеть его лучше.

Он почувствовал, что ее рука спустилась ниже, к его пояснице, и принялась медленно гладить кожу там.

— Да! — Г'Кар кивнул, улыбнувшись шире. — Настоящий воин никогда не повернется спиной к врагу во время сражения. Так делают лишь трусы, решившие спасаться бегством. Или дураки, получившие рану от того, кому доверились или кого недооценили. Поэтому в шрамах на спине мало доблести. Другое дело — боевые отметины на груди и животе воина. Их не стыдно показать другим. Особенно любопытным любовницам.

Он оскалился в хищной улыбке, надеясь, что она не поймет, насколько он вымотан и нуждается в передышке.

На'Тот коснулась пальцем свежего шрама на его боку.

— Похоже, ты прав, Г'Кар. Помню эту отметину. Ты тогда действительно был слишком беспечен.

Он поморщился. Рана от отравленного клинка дрази, полученная полгода назад во время поединка с наглым юнцом-подстрекателем, при всей своей пустяковости, доставила ему много хлопот. Несколько дней пришлось проваляться в лихорадке, бросив все дела на На'Тот. А все потому, что он беспечно повернулся на мгновение спиной к трусу и подлецу, не погнушавшемуся в рукопашном бою взяться за оружие.

— Зажила неплохо, — заметила На'Тот, погладив шрам.

Отравленный кинжал чиркнул по его боку совсем мимолетно, оставив неглубокий порез. Г'Кар даже не почувствовал боли во время боя. И все равно от яда было так много последствий. Будь удар глубже, вряд ли он выжил бы тогда. А так… можно сказать, легко отделался. Но из-за яда царапина все равно заживала долго, да и шрам остался зловещего черного цвета.

— Напугал ты меня тогда, — тихо сказала На'Тот, вздохнув...