... Да, Моллари предупреждал, что ему придется многое выдержать, прежде чем удастся воплотить в жизнь план покушения на императора. Но, проклятие, не настолько же много!

Были моменты, когда Г'Кар начал всерьез сомневаться, что его предложение не было очередной жестокой шуткой. Потому что Моллари все время стоял рядом с императором, который оказался весьма изощренным по части жестоких забав с пленным нарном, и… ничего не делал!

Ему нравилось видеть его таким беспомощным и униженным? В отличие от Картажье, лицо Моллари было слишком невыразительным в те моменты. Если рядом был Вир Котто, Г'Кар видел, насколько тошно ему присутствовать при этом. Но то Вир. Он всегда был сентиментальным малым.

Впрочем, в присутствии Моллари во время пыток был и свой маленький плюс. Это придавало Г'Кару сил сопротивляться еще яростнее. Нет! Ни Картажье, ни Моллари не получат от него крика, как бы ни старались! Он лучше умрет!

И когда Картажье притащил его в свой кабинет, приковал к столбу и приказал гвардейцу высечь его электробичом, Г'Кар был намерен умереть…


* * *


Он перестал ощущать свое тело довольно быстро, ударе на десятом. Помнил лишь, что Моллари смотрел на него неотрывно и беззвучно шептал: «Кричи! Кричи, дурак!»

А тягучий издевательский голос Картажье все продолжал смертоносный отсчет.

Где-то после двадцатого удара Г'Кар услышал слова, звучавшие где-то в своем сознании. Смутно знакомый голос.

Моллари все шевелил губами, сердито уставившись на него, и Г'Кар удивился, что теперь может слышать его внутри, в своей голове.

Однако голос не принадлежал Моллари.

«Кричи!»

«Нет!» — Г'Кар мотнул головой, чувствуя, что ноги подкашиваются, и он не стоит, а висит на цепях, вцепившись в столб.

«Кричи же!»

Г'Кар помнил доводы Моллари, изложенные во время разговора в камере накануне. Если он не закричит, его мир так и останется в рабстве у центавриан. А он превратится в мертвого нарна, в обычную падаль. Так что же все-таки лучше?

Мертвый нарн или живой не-нарн?

«Это тело умирает. Кричи».

Г'Кар не знал, сколько ударов уже обрушились на его истерзанную спину.

«Г'Кар, сынок, ты должен закричать…»

Он охнул, перестав чувствовать руки после еще одного обжигающего удара.

«Отец? Я уже иду к тебе!»

Он узнал этот голос, хотя уже много лет, целую вечность, слышал его только во снах.

«Если я закричу, отец, то уже не буду собой. Не буду нарном…»

Г'Кар смотрел на Моллари, который всё бесшумно шевелил губами, строго глядя на него…

«Это только твой выбор, сын. Ты можешь умереть вместе с нашим миром, но остаться нарном. Или закричать, став Потерянным. И дать своему народу шанс выжить…»

«Ты просил меня не бесчестить твоё имя. Разве я могу закричать и навлечь на тебя такой позор?!»

«Я также просил тебя бороться за свободу нашего мира, сынок. Выбор все еще за тобой. Но не медли. До смерти этого тела остался всего один удар…»

«Отец!»

«Я буду гордиться тобой в любом случае, сынок…»

Голос отца был чуть слышным и усталым, точно таким же, каким он запомнил его в ту памятную последнюю встречу. Он умирал. Снова. Как всегда делал в его кошмарных снах.

«Нет, отец, не надо, не уходи! Не оставляй меня одного!»

«Я всегда буду с тобой, сынок…»

Г'Кар истошно закричал, оседая вдоль столба.

Пустой, мертвый, не-нарн.

Картажье удовлетворенно улыбнулся, оскалив острые хищные зубы…