↓
 ↑
Регистрация
Имя/email

Пароль

 
Войти при помощи

Комментарий к сообщению


11 мая 2016
uncleroot
Вы читали полный текст, так? Потому что если бы читали, то вопроса бы такого у вас не возникло.

Mikie
>>>В моём понимании, разделение на науку и не науку контрпродуктивно, нужно оперировать степенями достоверности или строгости, как-то так.
Ну да. Так вот, сорт филологии, о котором сейчас речь и идет, он точен... ну как минимум не менее, чем та же история. Может, даже более, поскольку объект исследования определен и однозначен в том плане, что нет всей этой возни с достоверностью источника.
Про формализм в исследовании текста. Отсюда конкретно для данной дискуссии важен следующий кусок:
Но формалисты — это своеобразный бренд. Набор их идей: произведение как сумма приемов, как сделан текст, какова его структурная иерархия, потому что произведение делится по уровням (уровень звуков, уровень слов, уровень предложений, сверхфразовых единств и так далее). То есть они многое заимствуют из лингвистики и опираются на лингвистические достижения. Все это ложится в основу того, что уже давно на Западе принято называть академической историей литературы.
Одна из важнейших работ, с которой начинается русская теория литературы, в том числе и прикладной анализ текста, — это статья Бориса Эйхенбаума «Как сделана “Шинель” Гоголя», которая вышла в 1921 году. Он предложил там очень простую и действенную концепцию. Он проанализировал одну из «Петербургских повестей» Гоголя не с точки зрения этики, не с точки зрения какого-то набора идеологем, которые лежат в основе его текста и которые обусловлены, возможно, биографией Гоголя, а он просто попытался проанализировать речевую патологию главного героя, на чем она основана и как это влияет на стилистику текста. Заикание главного героя, неумение говорить, неспособность сформулировать то, что ему хочется, неспособность выразить себя — все это становится основной проблемой этого текста и проецируется далеко за его пределы. Текст превращается в своего рода манифест отсутствия языка и его активных, судорожных поисков. И во многом этот анализ петербургской повести Гоголя «Шинель» послужил стартовым полигоном, который позволил впоследствии аналитикам текста брать за основу какой-то один риторический прием и раскручивать из него всю семантику, всю парадигму значений, весь веер значений, который в этом тексте есть. То есть все значение текста, все его содержание выводится из стилистики и из того, как построено высказывание, как устроено предложение.

И вот это весьма объективный критерий. Так и в данном анализе: взят регулярный прием - реприза, и из него раскручивается текст. Не как идеологеома, замечу, в анализе нет ни слова о смысле действа, в анализе обсуждается строение текста как механизма генерации смыслов. И это просто космическая разница.

>>>Когда для понимания учебника по численным методам нужно знать calculus - это нормально.
Вот только есть одна очень важная штука.
Литературный текст - НЕ учебник по численным методам.
Учебник ты либо понял, либо не понял. Смыслы литературного текста, как уже было сказано, это фрактал. И глубину можно брать разную. Можно взять первый уровень, и это тоже вполне себе понимание, а можно, при наличии нужных сведений/навыков/ассоциаций, уйти на десятый. Не, конечно, есть феерические идиоты, которые смотрят в книгу - видят фигу или набор своих больных фантазий, но это уже отдельная тема.
Так вот, порог понимания текста - это порог понимания первого уровня этого фрактала, и он может быть довольно низким. Многогранность текста, его сложность - это то, сколько уровней у фрактала есть вообще. Да, каждый уровень понимания требует всё более и более специфических кластеров ассоциаций/жизненного опыта/знаний/читательского опыта.
Но фича в том, что многоуровневый разветвленный фрактал смыслов может обладать очень низким порогом понимания первого уровня. Почему, собственно, так популярна "МиМ? Предполагаю, что это потому, что любой может её понять на том уровне, на котором он сам.
Если вернуться к аналогии с учебником математики, то это был бы такой учебник, который сканирует мысли читающего и выдает ему информацию согласно его знанию математики.
Само собой, есть книги, в которых первый уровень уже не так доступен (это, собственно, и есть порог вхождения). Есть книги, в которых первый уровень еще проще, но и глубины фрактала почти нет. Зависит от.

>>>Что касается осознанного задирания - тут всё понятно, моя правда в том, чтобы жечь таких. А когда неосознанно - ну видимо автор не имеет в своём распоряжении ничего, кроме смутных ощущений.
И вот тут мое подозрение, что текст по ссылке ты не осилил, начало перерастать в уверенность.
До сих пор мы говорили о мотивной структуре и ее осмыслении главным образом с точки зрения воспринимающего субъекта (читателя). Однако можно предположить, что и процесс создания такой структуры сохраняет те же определяющие черты. Автор сознательно строит какую-то центральную часть структуры; тем самым он как бы запускает ассоциативную “машину”, которая начинает работать, генерируя связи, не только отсутствовавшие в первоначальном замысле, но эксплицитно, на поверхности сознания, быть может, вообще не осознанные автором. (Плодотворность первоначального замысла, быть может, как раз и определяется продуктивностью такой вторичной ассоциативной работы.) Аналогично читатель воспринимает сам принцип работы индуцирующей машины и некоторые основные ее параметры, после чего процесс индукции смыслов идет лавинообразно и приобретает открытый характер.

Это как написать код, который пишет бОльший код.
*охужэтимеханизированныеаналогии*
Автор придумывает код, который пишет бОльший код, юзая информацию из автора (чтобы держать в голове кучу информации и годные ассоциации, тоже надо проделать работу и потратить время, развивая наблюдательность и другие подсознательные механизмы отбора/сортировки/анализа). Затем автор дорабатывает напильником бОльший код. При доработке он, разумеется, должен сознательно или полусознательно улавливать большую часть полученной машины генерации смыслов. После чего код идет к юзеру, читателю.
Читатель читает, запускает на своём железе эту машину генерации смыслов, та засевается данными из системы читателя и генерирует эти самые смыслы. Однако некоторые элементы машины требуют определенных типов данных или драйверов для работы. Если таковых у читателя не находится, машина продолжает работать с тем же или меньшим выходом/глубиной смыслов при заметной разнице. Как только число отказов элементов машины достигает критического, читатель текст не понимает совсем и дропает.
Приблизительно так.
Кроме того, что всё совсем не так, потому что это аналогия. Но другого способа объяснить не в прямых терминах я не вижу.

>>>А потом находятся филологи, с их субъективными восприятиями(пусть там и есть некоторые общепринятые стандарты), и начинают искать глубокие смыслы. Пока речь идёт о фактах, типа использованы метафоры из такого-то класса - всё ок.
Так в том-то и фича, что в этом разборе никаких СМЫСЛОВ не ищется. Изучается строение смыслогенерерирующей машины, см. выше. Тоже про художественные средства, факты, только более высокого уровня, нежели чем метафоры.

GlazGo
Филолог не обязан развлекать и делать красиво обрамлением, равно как и химик или физик не обязан при каждом докладе что-нибудь красиво взрывать.
А барон и Иуда очень даже крепко увязаны, потому что доказано, что лейтмотивность - основной прием текста. Не, увязывались бы ТОЛЬКО барон и Иуда - было бы скорее совпадением, но здесь система связей, сечете?
ПОИСК
ФАНФИКОВ













Закрыть
Закрыть
Закрыть