#вопрос #психиатрия #литература #фанфикс_знает_всё

Какое на ваш взгляд было психическое расстройство у Шерлока Холмса и Мориарти?

#даты #литература #длиннопост
В этом году — 100-летний юбилей у нескольких советских писателей из самого младшего поколения фронтовиков. И в этом смысле — столетний юбилей прозы, которую иногда называют «лейтенантской».

Юрий Васильевич Бондарев (15 марта 1924 — 29 марта 2020)
Родился он в г. Орске Оренбургской губернии, в семье народного следователя, участника Первой мировой войны (из крестьян); мать — из рабочей среды. Детство Юрия прошло в Замоскворечье, куда Бондаревы переехали в 1931 г. После окончания школы Юрий поступил в пехотное училище и через три месяца был направлен на фронт.
Участник Сталинградской битвы (командир минометного расчета). В числе прочих наград Бондарева — две медали «За отвагу» и орден Отечественной войны I степени.
По окончании войны Бондарев завершил обучение в Чкаловском артиллерийском училище, но был демобилизован по ранениям в звании младшего лейтенанта. В 1951 г. окончил Литературный институт.

#литература
Спасибо тем, кто порекомендовал «Пересмешника» Пехова, хочу знакомиться с автором дальше. Куда лучше податься?

#литература #фэнтези #фантастика #классика #героизм #типы_героев #размышления #моё

Добрый день! Недавно начал смотреть видео "типы героев в книгах и фильмах" и тут же остановился. Думаю, зачем мне чужие классификации, тем более уложенные в странные рамки. Давай-ка я свою забабахаю. Ну, итак, вашему вниманию представляются плоды размышлений над героями фэнтези (а также фантастики и классики). Одна оговорка - здесь для меня важен герой (hero), а не персонаж (character). То есть героями в литературе можно считать лишь тех, кто "противостоит злу" (неважно какому) и не описан как последний негодяй.

1. Обременённый. Обременённый - это герой, изначально получивший по чьей-то посторонней воле или случайности негативный "баг", фатально влияющий на него и двигающий его по сюжету. Он либо одержим (Гарри Поттер), либо ему дали проклятый артефакт (Фродо Бэггинс), либо ему сломали ноги и он стал калекой (Бран Старк) или вживили паразита (о. Пол Дюре), либо ему угрожает безумие (Ранд Ал'Тор) и так далее. Его цель - освободиться и/или получить признание. Часто и то и другое, иногда то или другое. Обременённый - герой, который несёт свою проклятую, страшную судьбу с собой, но она внешняя по отношению к нему, это не его выбор и чужое бремя.
2. Антигерой или Проклятый - разновидность обремененного героя по своей собственной воле (а не по внешней, не зависящей от себя причине) поставившей себя в положение, которое влечет его по сюжету и причиняет ему страдания. Таковы "лишние люди" в русской литературе - Чацкий, Онегин и проч. Таков Раскольников. Вообще русская классика любит такого героя. Обычно цель такого героя уже не освобождение, а искупление. Но и западные фантастика и фэнтези имеют подобных героев - например Роланд у С. Кинга или герой трилогии Лоуренса "Разрушенная империя" Йорг Анкрат, ну или Боромир ("Властелин колец"). Можно еще вспомнить Эдмунда и Юстаса (особенно Юстаса) из "Хроник Нарнии".
3. Воитель или Кавалер без страха и упрёка. Простой эпический герой (герой сказаний и легенд) и простых повествований. Обычно такой герой - это человек, объединивший вокруг себя других и идущий путём "славным и благородным". Таков Теоден ("Властелин Колец"), король Питер ("Хроники Нарнии") и так далее. Цель такого героя - уничтожить персонифицированное зло в бою (победить орков, драконов и так далее). Место действия - поле битвы.
4. Жертва или Обречённый - Герои-жертвы - это герои, которым судьбой изначально предназначено погибнуть. Героев-жертв очень любила античность (Гектор, Ахилл). Финальная суть такого героя - эпическая, героическая гибель "по воле богов и судьбы" (Король Артур из артурианского мифа) или же лишение магических сил, забвение (как у Геда Перепелятника у Урсулы ле Гуин). Его "арка" - это постепенное, но неумолимое движение к такой гибели (гибели фигуративной или реальной) и обретение славы или спасения для других. С. Лукьяненко в романах "Спектр", цикле "Дозоры" показал нам разновидность героя-жертвы, которое бы я назвал "герой отказа". Суть такого героя - он получает силу, часто громадную, но потом вынужден от неё отказаться. Она не для него. Ему она не нужна, милее жизнь обычного человека, обывателя. Таким образом, герой гибнет, но обыватель остаётся.
5. Мудрец - обычно вид второстепенного героя, выступающего наставником по отношению к главному. Но может быть и главным героем. Его квест - это познание сущего, проникновение в суть вещей. Перумов в "Воине Великой Тьмы" пытался показать не Воителя (см. выше), а как раз такого героя. Как второстепенный герой - это Гэндальф ("Властелин Колец"), Санта Клаус и конь Игого ("Хроники Нарнии"). Русская классическая литература дала нам такого героя в Мышкине. У Мышкина одна цель - проникновение в суть вещей и людей, размышление. Потому он и бесит деятельных читателей, что ничего не делает. Но ему и не надо. Мудрец может совершать действия, но не действиями он ценен, а своей тактикой и стратегией, своими советами.
6. Мужественный простак - любимый герой народных сказок разных народов, этот герой неказист, смекалист, его часто считают придурком (Жак-простак, Ганс-простак, Иван-дурак, Емеля), но он обладает добротой, внутренним благородством и чувством юмора. Он недалёк, но удачлив и ему благоволят помощники и судьба за доброе сердце. Таков Сэмвелл Тарли ("Игра престолов"), Сэмуайз Гэмджи ("Властелин колец"). По ходу сюжета он незаметно для всех умнеет. Вообще - это тип героя с узким кругозором, но живым пытливым умом, который идёт от невежества к знанию, а от второстепенной роли в сюжете к более важной. Этому герою не повезло, его в радиоинтервью заклеймила "великая писательница" Людмила Улицкая, заявив, что он есть только в русских сказках и отражает "весь мазохизм русского менталитета". Сказок европейских народов она не читала (facepalm).
7 Романтик - герой, у которого в сюжете есть только одна цель - защитить любимых себе людей. Романтический герой может начинать как Воитель (см. Геральт из цикла "Ведьмак"), но уже на ранних этапах обретает Любовь. Эта Любовь к близким ему людям (романтическая, отцовская, братская, неважно какая, но глубокая) и двигает его по сюжету, заставляет переться непонятно куда, совершать подвиги и так далее. Этому герою веришь, даже когда он циник. Любовь - он не предаёт. Он может даже условно говоря, трахнуть сотню женщин, но любить всё равно по сюжету будет только одну. Он может предать "своих", чтобы спасти одного человека от гибели. Он страшный человек, часто чуждый морали и сострадания, делающий то, что нужно, а не то, что должно. Но внутри у него живёт Любовь. Таков Джейме Ланнистер ("Игра престолов"), Геральт из Ривии ("Ведьмак") и так далее. Кстати, Северус Снейп - это тоже Романтик. Только еще и Проклятый при этом - жуткое сочетание. Вообще комбинации Романтиков и Проклятых встречались в готических романах. В фэнтези таких тоже полно.
8. Мститель - архетипический тип героя, я его про себя называю "несправедливо обиженный, но наглухо отъехавший". Эдмон Дантес из "Граф Монте Кристо" или Сильвио из пущкинского "Выстрела" - это мстители. Сюжетная арка мстителя - это движение по сюжету через следующие стадии а) травматическая ситуация, б) переживание и осмысление травмы, в) обретение Врага г) Месть. В процессе "священной мести" Мститель может потерять себя и закончить свою жизнь на войне или от собственной руки. Классическая литература на мстителей богата... фэнтези - ну не знаю, лезет в голову всякое - вроде Тамлина из "Королевства Роз и Шипов". Всякая попаданческая литература богата комбинациями Мстителя и Романтика. Мстителя писать "легко и приятно", а также бодро, молодёжно и можно "срубить бабла". :)

Можно, наверное, выделить и еще типы героев, но я на этом остановлюсь. А какие типы героев вы бы выделили? Пишите в комментариях.

#литература #цветы_реала #размышлизмы
и #фанфик_в_блоги (опыт №2)
Summary:
Если бы в эпоху классиков были мобильники…
То вместо этой классики у нас была бы другая.
Печорин не сумел бы преподнести княжне Мери свой знаменитый монолог «Да, такова была моя участь с самого детства!..» и заслужить ее (и читательниц) глубокое сочувствие.
Базаров не смог бы читать свои нотации Аркадию. Да и с Павлом Петровичем не удалось бы толком сцепиться.
Раскольников не имел бы возможности в деталях объяснить всем встречным — а особенно следователю Порфирию Петровичу! — свою замечательную теорию.
Дяде Ване так и не довелось бы утешиться, услышав про небо в алмазах…
И все эти признания, дискуссии, дуэли, декларации, любови, искупления и прочие раскаяния пошли бы Мурзику под хвост, c катарсисом вместе.
Нет, ну вы перечитайте эти многостраничные монологи и диалоги и ответьте себе честно: был бы у собеседников хоть какой-нибудь шанс, что на самом драматическом месте их не заткнет рингтон, отбивая всякую охоту не только продолжать, но даже начинать?
Да что литературные герои!
Вот взять Пушкина. Приходит, допустим, он к Олениной, чтобы, как честный человек, наконец объясниться. Естественно, в поэтической форме. Даром, что ли, он всю ночь сочинял и всё утро учил наизусть?

Дисклеймер: от авторских прав отказываюсь в пользу А.С.Пушкина.
Так что перед вами — «маленькая трагедия» №5. И называется она —

СОТОВЫЙ ВЛАСТЕЛИН

П. (откашливается и прижимает руку к сердцу): Послушайте, Annette. Я вас любил…
А. (игриво): Ну, не стоит отчаиваться, Alexandre. Я еще подумаю.
П.: Я вас любил…
(Сотовый телефон Аннет оживает: слышатся звуки новомодного шлягера «O idol mio».)
А.: Алло? Да-да, ma chère. … Разумеется, я буду у Нарышкиных. Не прощу себе, если манкирую таким балом. … А ты уже пошила себе платье? … Как с оборочками, почему с оборочками?!. … В Париже? Вот прямо-прямо в Париже?..
(П. делает вид, что его интересуют птички за окном.
На сцене затемнение, а в тексте — купюра из милосердия к читающим эти строки.)
<…>
А.: Alexandre, вы как будто что-то начинали говорить?
П.: Я вас любил…
(Нежные звуки «O idol mio».)
А.: Pardon, Alexandre. — Да, я слушаю. … Ну где я могу быть? Дома, конечно. … Нет, не одна. … Не угадала, попробуй еще…
(П. нервно вертит в руках цилиндр.)
<…>
А.: Да, Alexandre, я вся внимание!
П. (оживает): Да! Я вас любил, любовь еще…
(Нежные звуки «O idol mio».)
А.: Это еще что?! (Нажимает кнопку.) — Да! … Почем я знаю, что готовить к обеду? Отчего вы вообще спрашиваете у меня — обращайтесь к maman! … Что значит — «не дозвониться»?! А мне какое дело!..
(П. неуверенно топчется на месте.)
<…>
А. (нажав disconnect): Нет, ну это уже... Слуги совершенно insolents, распоясались. Вместо того, чтобы, как подобает, лично явиться с утра за распоряжениями, они начинают трезвонить! Ваш повар тоже звонит вам, чтобы получить указания насчет обеда?
П. (растерянно): Я обедаю у Talon… у нас с Кавериным абонемент, со скидкой… (Спохватившись.) Я вас любил; любовь еще, быть может…
(«Нежные звуки O idol mio».)
А.: Ах, да что ж такое… — Bonjour, Sophie, comment ça va? … О. … О. … А. … Ну, это да, а вот к чему тут пиковая дама… вроде бы это тайная недоброжелательность, но я не уверена. А вот мне нынче приснилось, ты не поверишь: как будто зима, и я в лесу, представь только! И еще какой-то ручей с мостиком. И тут — р-раз! медведь! Он хватает меня — ужас-то какой! — horreur, horreur! Вообрази, я там одна, у меня ну буквально рассудок изнемогает, вообще! — и молча гибнуть я должна…
(П. закатывает глаза и временно отключается.)
<…>
А.: Да вы говорите, Alexandre, говорите! Я слушаю!
П. (недоверчиво помедлив): Любовь еще, быть может, в душе моей…
(«Нежные звуки O idol mio».)
А.: Вы говорите, говорите! Я слушаю! (Нажимает кнопку.) — Алло! … Что? … Нет! … Нет! Сударь, что вы себе позволяете? И откуда у вас мой номер?! Будьте любезны впредь мне не докучать, не то вы пожалеете о своей навязчивости! Я обращусь в полицию! (Гневно жмет disconnect.) — Нет, вы представляете: эти сетевые коробейники, что за беспардонность! Очень мне нужны его схемы вышивки, подумать только! Тем более «Марибель и ея овечка» — это же сюжет позапрошлого сезона! C’est ridicule, схемы вышивки… (Озабоченно.) Кстати, о схемах. Mon papa упоминал вчера за обедом, будто ему на днях звонил какой-то незнакомец и говорил… как это… je n’y comprends rien… в общем, будто у нас что-то такое случилось с банковским счетом. Papa сказал что-то насчет «новой схемы». Вы не знаете, Alexandre, что он имел в виду?..
П. (слегка ошеломленный): Да… Я… (Собравшись с духом.) Annette, можно, я сначала закончу, то есть продолжу? Всего восемь строк, слово чести! (Упавшим голосом.) То есть сначала их было восемьдесят — но остальные семьдесят две я, кажется, забыл…
А. (надув губки): Je vous présente mes excuses. Я, между прочим, давно жду, а вы все тянете, тянете…
П. (поспешно): Любовь еще, быть может, в душе моей угасла не совсем…
(Из кармана его сюртука доносится тихое жужжание; он лихорадочно нащупывает телефончик — и не глядя его отключает.)
П.: Лю… кх-х-х… любовь еще, быть может, в душе моей угасла не совсем…
(Нежные звуки «O idol mio».)
А.: О, это… Attendez un peu plus. — Да, maman. … Да, maman. … Да, maman. … Нет, maman. … Конечно, я у себя. … Конечно, одна. … Да немного тут на пяльцах вышиваю… «Марибель и ея овечка»…
(П. отходит к окну и барабанит пальцами по подоконнику.)
<…>
А.: Уф-ф… Maman без всякого повода ажитируется. Так с нею трудно!
П. (механически): Но пусть она вас больше не тревожит…
А.: Да хорошо бы, но ведь надобно же ей отвечать: она Бог знает что себе имажинирует!
(П. несколько теряется. Пока он пытается поймать нить, раздаются…
…нежные звуки «O idol mio».)
А.: Ах, вот, наконец! (Поспешно нажимает кнопку.) — Алло? Мой заказ готов? … Да-да, присылайте! … Новые поступления? … А что там хорошенького? … Говорите, из Парижа?.. Правда, вот прямо-прямо из Парижа?..
(П. достает платок и утирает испарину со лба.)
<…>
А.: Ну вот, наконец-то сделали!.. Alexandre, что с вами? Вам дурно?! Я позвоню, чтоб принесли воды.
П. (потусторонним голосом): Не нужно воды. Я не хочу печалить вас ничем…
А.: Да что вы, какие пустяки! (Дергает за сонетку.) — Принесите барину зельтерской!
П. (дико озирается): Я не хочу печалить вас ничем… Я вас… Я…
(Нежные звуки «O idol mio».)
А.: Вы пейте, пейте, я пока… (Нажимает кнопку.) — Да? … Что значит — «где»? … — (В сторону, Пушкину): Как меня этот глупый вопрос фраппирует! «Где ты сейчас», да «где ты сейчас»! (В телефон.) — Ну да, конечно. … Что-что? … А ты? … А он? … Правда? … А вот у меня…
(П. роняет цилиндр и, пошатываясь, выходит, что-то бормоча про себя. Слышны только отдельные слова: «безнаде́жно»… «дай вам Бог»…)
<…>
А. (нажав disconnect): Не правда ли, Alexandre, эта княжна Полина ужас до чего надоедлива? (Озирается.) Alexandre?! Ушел уже. (Набирает номер и подносит телефончик к уху.) — Bonjour, Natalie! А ты сейчас где?..
(ЗАНАВЕС.)

#даты #литература #длиннопост
150 лет назад родился Гилберт Кийт Честертон.
В журналистском багаже Честертона — произведения публициста и писателя, критика и историка литературы, богослова и поэта, эссеиста и иллюстратора.
Само по себе это мало о чем говорит. Недостаточно хвататься за всё подряд, чтобы тобой восхищался кто-то вроде Бернарда Шоу. Но стихи Честертона читали по английскому радио в самый темный и в самый светлый час второй мировой войны.
Если это не признание, тогда такой вещи как признание вообще не существует.

#литература #фантастика #злотников #главные_герои_романов #странное #возможны_спойлеры

Стал замечать нечто странное, прочтя уже несколько серий романов Злотникова (в соавторстве или без). Что-то не так с его героями. Не со всеми, нет, но со многими. Приведу примеры:

1. Серия "Апокалипсис сегодня" - герой - это алкаш и толстяк, студент-задрот, зависимый от компьютерных игр, который переживает нападение на Землю инопланетной расы, но его убивают и он телепортируется обратно, получая второй шанс. С семьей он не общается и вообще на положительного героя не сильно похож. Одновременно Мэри-сью персонаж.
2. Серия "Арвендейл" - герой-сирота с благородным происхождением и типичный Мэри-сью персонаж. Но ничего плого сказать про него нельзя. Но это и не боевая фантастика, а фэнтези.
3. Серия "Берсерки" - главного героя, как такового у серии нет. Есть несколько человек, достаточно положительных, но ни один не выделяется.
4. Серия "Вечный" - главный герой - это человек, позволяющий собой манипулировать неизвестной сущности, проводящей его через ряд испытаний. Опять тот же мотив - шанс на вторую или даже третью жизнь. По сути нам показывают, что герой "недоделанный" и манипулирующая им сущность, постоянно это показывает.
5. Серия "Вселенная неудачников". Герой в самом начале - это честолюбивый гордец, который мучается от отстуствия смысла жизни, а потом апатичный параноик. Его мотивация к "спасению всех" прописана слабо. Сам по себе он - обычный воинствующий обыватель, всюду ищущий выгоду и подвох, но и Вселенная там тоже шизанутая, так что они с героем квиты.
6. Серия "Генерал-адмирал". - герой это честолюбивый финансист-менеджер на подхвате у олигархов, а после член императорского дома. Он достаточно аморален, манипулирует семьёй и другими как пешками, себе на уме, гребёт деньги лопатой, устраивает и развязывает войны и "насекомит" государства, ничего России плохого не сделавшие.
7. Серия "Грон" - главный герой - это сначала воин с благородными намерениями, но по мере путешествия по мирам всё более превращается в параноидального мясника, который льёт людскую кровь как воду. Опять же он воинствующе против всего, что не вписывается в обычные обывательские нормы, а именно - власти мне побольше, баб побольше, порядку вокруг побольше, да чтоб такой, как я люблю. Особенно это прогрессирует к концу серии, автор может быть поэтому серию не описал.
8. Серия "Дорога к вождю". Герой - обычный офисный работник, который страдает манией величия и на этой почве ловит случайный телефонный разговор с Самим (т.е. Сталиным). Потом его перебрасывает в прошлое и он много раз меняет будущее, причем каждый раз к лучшему. Герой - это классический Мэри Сью и при этом самодовольный человек - он всё "лучше Сталина знает"и вообще демонстрирует всем "я тут самый умный, посторонись", опять же манипулируя людьми как пешками. Серия не закончена.
9. Серия "Землянин". Более мерзкого героя я не видел. Да. он попал в чужой мир на свалку и был вынужден там выживать, вот только чтобы выжить он ... пошёл на съемки в порно, где ему надо было изнасиловать такую же живущую на свалке нищенку - и он это сделал. И насиловал дальше и деньги за это получал (автор в этом не видит ничего плохого, кстати гг еще удивляется почему эта актриса поневоле каждый раз его била и царапалась). А позже, на его долю выпала случайность спасти от преступников девушку из богатой семьи и он совершенно цинично влюбил её в себя, совратил и добился от главы семьи более выгодных условий в виде "откупного" - после чего бросил её и забыл о ней навсегда. И всё это время оправдывал свои поступки тем, что "мне надо вернуться на Землю".

В общем, вырисовывается очень странная картина собирательного главного героя Злотникова:

1. Это герой - Мэри Сью, обстоятельства всегда или почти всегда складываются в его пользу.
2. Обычно это человек, который в своей "первой жизни" переступал через людей.
3. Это человек с обывательскими воззрениями на то, как устроены люди и мир. Главная парадигма поведения - это выживание и власть. Ради этих двух императивов он готов переступить через мораль.
4. Он охотно подчиняется более сильным, чем он сам и ломает более слабых.
5. Женщины в его жизни как правило "проходной материал" - "полюбил и забыл". Или эта любовь описана как легкая вещь "без обязательств". и поэтому крайне неправдоподобна.
6. Главный герой может совершать аморальные поступки - автор всё равно его оправдает и сюжет от них никак не изменится.
7. Как правило, главный герой Злотникова демонстрирует усталость от жизни, цинизм, руководствуется личным кодексом поведения и не доверяет абсолютно никому.

Вот у меня и возникает вопрос, а сам-то Злотников здесь кто? Он похож на своего гг или нет? А то больно неприглядная картина вырисовывается....

#литература #фантастика #попаданцы #злотников #cерия_книг #грон #размышления #возможны_спойлеры

Добрый день! И это снова я. В данном случае, я готов рассказать о впечатлении от другой серии книг Злотникова, которую я ранее уже читал. Но ранее я не придавал значения некоторым вещам, а теперь внезапно увидел их. Эта серия мне всегда казалась лучшим, что я у Злотникова вообще читал, помимо "Урожденного дворянина" конечно. Но перечитав, я заметил кое-что. А именно что две части этой шестилогии (пока, она не окончена, хотя на месте автора я бы просто поставил точку), представляют собой как будто две совершенно разных вещи по сюжету.

Итак, отставной полковник КГБ Казимир Пушкевич, который прожил достаточно долгую жизнь, побывал в НКВД, потом отсидел в лагере, т.к. у него вышел конфликт с начальством, потом снова вернулся уже в МГБ и КГБ, был с операцией в джунглях Вьетнама, в 90-е годы стал просто обычным пенсионером. Правда, очень много знающим - от боевого искусства и владения холодным оружием, до научных знаний (так вышло, человек всю жизнь занимался самообразованием). Некий корейский монах подарил Казимиру Белый Шлем и сказал надеть его перед смертью и еще что-то про Великого Воина и Кольцо миров. Однажды вечером, возвращаясь домой, он стал жертвой банды гопников, которые его избили. Он перебил их, но был смертельно ранен, последним усилием вспомнил совет монаха "Надень шлем на голову перед смертью, надел и...." ну и дальше началось путешествие Казимира Пушкевича по Кольцу миров. Условия путешествия - надо найти Шлем и надеть его на голову перед смертью (шлем есть в любом мире) и тогда ты оказываешься в теле недавно получившего тяжелое (смертельное) ранение 15-летнего юноши. Он умирает, но в этот момент в реальность входишь ты и его умирающее тело оживает. Шлем естественно, хоть и один, но в новом мире ты его сможешь найти только сам, т.к. он с тобой не переносится. Еще одно условие - в любом мире тебе будут сопустствовать неприятности.

Итак, первый мир. Мир Ордена. Орден - тайная организация (наподобие масонской), властвующая над несчастным миром. Они знают о том, что в их мир могут приходить люди с Земли. Они называют их "Измененные". И охотятся за ними, чтобы убить. Т.к. Измененные могут "принести грязные знания" и подорвать их могущество. В мире Ордена герой попадает в тело обычного бродячий умственно отсталый мальчишка-сирота по имени Грон, который живёт на свалке. Дальше начинается то, что я люблю - жесть. Его сразу пытаются убить, продают в рабство, он бежит, его снова продают и так несколько раз. Его еще постоянно бьют, топят в воде и так далее. То есть, ему помогают только навыки бойца и некоторое везение и всё. На Марти Сью он не похож. Но потом он узнает, что его оказывается "пасут" люди Ордена и что его хотят убить. И тогда он начинает "войну" с Орденом. Мир Ордена - это мир поздней античности с огромными рабовладельческими империями и азиатскими империями (имею в виду азиатскую формацию по Марксу). В общем, наш герой создает себе репутацию, потом становится во главе небольшого отряда, затем войска (он называет его Дивизией), а затем Корпуса. В Корпусе он внедряет то, что знает из своего мира о римских легионах и греческой фаланге. Одновременно распространяет знания. В общем, Ордену он наносит страшный удар, затопив Остров, на котором находится верхушка Ордена и библиотека Ордена. Если бы не это, Орден бы вызвал катаклизм с всемирным потопом и отбросил человечество данного мира к первобытности (он уже это делал не раз). Но потом удача изменяет герою и хотя он проникает во вторую цитадель Ордена его там пытают и он умирает от пыток. Но во второй цитадели находится Белый Шлем. И хотя гг слёзно просит соратника не надевать клятую вещь на голову ("я хочу в посмертие, я не хочу странствовать по мирам), соратник говорит "Нет, Грон иди дальше, найди тех, кто создал Орден и отплати им за всё, слышишь за всё, что они сделали в нашем мире" и надевает Шлем. В общем, это читается интересно.

А вот после попадания в следующий мир - мир раннего средневековья или мир Властителей, меня настигло разочарование. Три романа посвящены новому миру и я ждал, что герой будет воевать с Властителями, которые явно являются аналогом Ордена. Только правят не политическими интригами и не с помощью механизма, вызывающего потоп, а с помощью магии и ритуала, создающего Безымянных или Бездушных. Берется человек, ритуал выпивает из него душу и он становится вечным слугой-рабом Властителя, проведшего ритуал. Но надо сказать, на роль злодеев они не тянут. Они в основном следят, чтобы в мире Шести Королевств (это я так назвал, т.к. мы знаем только о Шести Королевствах) был порядок, чтобы короли не захватывали другие королевства, чтобы браки заключались только с благословения Властителей. ну и культ Властителей существует с жрецами. Что дескать Властители - это боги. Но таких богов, которые сидят в огромных башнях в заколдованных лесах с кучей монстров и управляют издалека и очень редко вмешиваются, мир может легко терпеть. Это вам не Орден, который сувал нос во все дырки и постоянно мешал людям накапливать знания и развиваться. И да, узнав как обстоит дело с Властителями Грон решает не вмешиваться в миропорядок но происходит череда случайных событий. И он вынужден бежать, а потом, когда он бежит, на него в общем-то и охоту не открывают. Но в результате всех этих событий, он становится снова главой небольшого наемного войска, оказывает услуги одному из королевств, попутно становится графом этого королества и влюбляется в принцессу королевства. И вот тут он встречается с главной шизой этого сюжета. Главная шиза называется "коммунячья угроза или коммунисты погубили всё вокруг". Переход от фэнтези к пропаганде а-ля "какие коммуняки плохие" внезапен. Совершенно внезапен. Принцессу похищают наемники соседнего королевства. И Грон бросается на выручку. И вот тут его неожиданно берут в плен. И берет в плен такой же попаданец по прозвищу Черный барон. Только из другого мира. Шизанутого. Короче в том мире что-то вроде ХХ века по уровню развития и человечество разделилось на две части - одна живет под пятой условных аристократов и "героев белого дела /имперцев", а другая часть - под пятой революционного режима "Всеобщего братства, равенства и спасения" (вот да, какой-то такой бред). Причем обе стороны режут, пытают, вешают, устраивают процессы против врагов народа и проч. Но в основном зверствуют "революционеры", конечно. "Герои белые" зверствуют "в ответ". В общем, попаданец был средней руки чиновником-следователем в государстве "Всеобщего равенства" и случайно надев Белый Шлем во время своей смерти и придя в феодальный мир он тут же стал действовать - подкупать, насиловать, пытать, убивать, устраивать интриги, в общем грести весь мир под себя. И еще прогрессорствовать, как ни странно - завел мануфактуры и даже добился производства бумаги. Но при этом он лютый зверь, который буквально каждый день кого-то на дыбу тащит и сам с подручными пытает. Просто так. Ради личного удовольствия. И он соответственно пришёл с другой части Кольца.
Дальше шиза растёт. Наш гг нашёл достойного противника. Попаданец-злодей устраивает нашему гг последовательно следующие "проблемки":
1- Отравляет короля и обвиняет Грона в измене государству.
2- Устраивает покушение на Грона, когда обвинение провалилось.
3 - Когда Грон становится женихом принессы и будущей королевы - устраивает нападение на королеву и она лишается ноги (из-за яда пришлось ампутировать).
4- Устраивает вторжение и пару мятежей в государстве, где Грон становится принцем -консортом и женится на королеве.
5- Устраивает второе покушение на королеву и она гибнет.
6- Грон находит себе новую любовь, вернее близняшек-воительниц, которых он любит и они втроем воспитывают сына от королевы. Но одну из близняшек Черный Барон убивает в ходе еще одного покушения!.
7- Наконец, черный Барон устраивает "прогрессорское восстание" в ходе которого армия бедняков, базарной швали и криминалитета перерезает глотку всем дворянам соседнего королевства и начинает нападать на соседние королества под лозунгом "Свободы и равенства!". Причем бедняки буквально описываются как мерзкие, низкие и трусливые.

Но и это не всё. Черный Барон проникает в одну из Башен Властителей и становится слугой Властителя. Но потом в Башню приходит Грон и отнимает у Властителя артефакт, делающий того властителем, а из Черного Барона делает Бездушного (в наказание за многочисленные злодеяния).

В общем, от революционеров и коммуняк всё зло в мире. Все они так и жаждут насиловать, грабить, убивать и так далее. Как-то по первому прочтению я думал, что ну ладно, описал автор типичного подразложившегося следака по типу ежовского палача во время 37-38 года. Но нет. Это не следак тоталитарного государства. Это какой-то компот из авантюриста-разбойника с пиратским мышлением, следака тоталитарного госудаства, исчадия из ада и сторонника доктрины цветных революций кон. ХХ века. И всё это вот еще и верит беззаветно в "грядущее братство и равенство". Только там по Шигалеву из "Бесов" - "все рабы в братстве равны,", а аристократ тут он сам. В реальности такое существо не могло бы долго "править из-за кулис. А уж в раннефеодальном обществе такого персонажа прибили бы быстро. А вот с точки зрения Злотникова его терпят. Плачут, но терпят, в фаворе же Барон у короля и потом они такие все благородные, такие благородные, что не могут присягу королю нарушить (я аж плакалъ). Я готов считать, что терпели бы безумного злодея-короля (и то под сомнением. монархия там всё же не абсолютистская, а скорее клановая). Но кровавую мразь с всего лишь баронским титулом терпеть бы никто не стал. Его бы просто убили. Да, тут есть некие аналогии с Малютой Скуратовым и Иваном Грозным. Только у Злотникова опять нет социальных и политических процессов. У него голая психология и эпоха немного другая (там даже порох еще не изобрели). И еще я понял, что с точки зрения Злотникова каждый человек в душе просто мечтает пытать, насиловать, убивать и наслаждаться этим. Там так в книгах прямо почти и сказано. В общем, человек - это порочная мразь из ада. Просто кто-то контролирует в себе эти желания, а кто-то нет. По убеждению Злотникова "чернь" - точно неспособна. Поэтому в мирном королевстве, куда проникает Черный Барон после того как Грон выкинул его из другого королевства, Черный Барон легко, используя знания из кон. ХХ - нач. ХХI века подбивает чернь на бунт и она легко, играючи режет беззащитных благородных дворян. Легко. Играючи. Людей, которые с детства учились владеть оружием. А армии там нет. Она просто разбегается. И вот уже "экспорт революции".

Блин, что же бред в голове у автора, что за бред... Простите за долгий пересказ. К концу реки крови пролитые Гроном, чтобы "остановить Орден и остановить Барона" уже неотличимо делают из него такое же существо как и Барон. Интересно сам автор это поймёт и начнёт сливать героя потом или же нет. Если поймёт, молодец. Я бы "Казимира Пушкевича" или "Грона" казнил бы, была б моя воля. Поскольку он, хотя и "весь такой благородный" когда охотился за бароном и конечности отрезал и животы у живых людей вспарывал "всё ради дела". А уж когда он целый город перебил, причем убивая всех под предлогом что "люди барона переодеваются в лохмотья", то тут уже он стал кровавым палачом сам.

P.S. А самый смак в том, что по идее автора следующий мир, куда попадёт Грон - это как раз мир этих двух империй - одной революционной, а другой "героически-белой". Т.к. из того мира, только обратным путём в мир Властителей пришел Черный Барон. Писал бы я фанфик, написал бы что Грон умер в мире Властителей, пытаясь избавиться от них, а потом на него надели Шлем, он попал бы в мир шизанутых революционеров, начал их косить и резать на службе у "героев-имперцев" и тут понял... а обе стороны почти ничем не отличаются. Ничем. Обе стороны давно уже находят наслаждение в массовом насилии. А потом гг у меня понял бы, в кого превратился, а попутно, что такое Белый Шлем (и что именно Белый Шлем с постоянными переносами сознания туда-сюда сделал из него кровавого маньяка) и разрубил бы данный артефакт на части, попутно покончив с собой. Финал.

#литература #попаданцы #альтернативная_история #злотников #генерал_адмирал #отзыв #возможны_спойлеры

Доброй ночи всем, кто не спит. Я продолжил знакомство со Злотниковым и напал на его серию "Генерал-адмирал" (четыре романа, но я читаю быстро и прочитал их легко). Сюжет незамысловат - 40-летний (или 50-летний) финансист случайно попадает в 1880-е годы, в тело Алексея Александровича Романова, генерал-адмирала, главы морского ведомства. И тут началось... В общем, обычный "имперский роман" про то, как выиграть русско-японскую и Первую мировую.

Что поражает, так это то, как автор вложился в "научно-техническую" сторону дела. Да, читается всё это достаточно неплохо и видно, что автор поработал над романами в литературном отношении. Но вот дальше начинаются проблемы:

1. Первая проблема - главный герой после "попадания в тело" избегает своих родственников почти полностью. Кроме Николая Александровича. Понятно, что он боится, что его узнают или что он ляпнет чего-то не то. Но такая полная изоляция тоже подозрительна. Психологически она не очень достоверна. Кроме того, после болезни и выздоровления он выбирает такой предлог как то, что он внезапно стал религиозен (и дескать поэтому не может ни с кем общаться). Но всё, что мы знаем о семье Романовых, говорит нам о том, что внезапная экстремальная религиозность привлекла бы внимание. Очень большое, а не наоборот - отвлекла всех от него. А попытка отказаться от всех - от старых слуг, от любовницы, от встреч с родными навела бы других Романовых на определенные мысли. Конечно не на мысли о попаданчестве, а о душевной болезни. Всего этого в романах нет. А быть должно.
2. Масштабные социальные и научно-технические проекты, которые гг начинает разворачивать, просто не могли бы пройти мимо внимания императора. И император очень быстро о них бы узнал, а не так, как в романах, когда император что-то узнаёт уже постфактум. Да, гг пытается скрывать от императора свои планы. Но вот то, что он начал собирать вокруг себя людей и не простых людей, а совершенно разных по статусу - ученых, бывших жандармов, бывшего финансиста - никаких вопросов у императора не вызывает. А странно. Такое впечатление, что в мире Злотникова у Александра III, царя-консерватора, помешанного на безопасности после смерти Александра II, вообще нет интереса к тому, что делает его родной брат. И его охранка тоже мышей не ловит в этом смысле. А среди окружения гг не находится вот ни одного человека, который бегал бы к царю докладывать на брата. Вообще ни одного. Что странно, учитывая всё вышесказанное.
3. Гг почти полностью игнорирует очевидные вещи - чинопочитание, возможную конкуренцию за фавор среди своих подчиненных, попытки взяток и казнокрадства. И по сюжету ему всё сходит с рук. Скажем, он запрещает обращаться к себе "ваше императорское высочество" и обращается к другим тоже только по имени-отчеству. Я уж не говорю о том, что он не пытается перенять манеру речи у собеседников. Ни слова нет и про французский язык, на котором говорила знать, а также про французские заимствования. У Злотникова эти вещи не упомянуты ни разу.
4. У автора нет никакого представления о том, что такое "социальное сопротивление материала". Ну то есть когда ты начинаешь реформы, а их нижестоящие начинают "понимать по своему", саботировать, конкурировать за то "кто лучше сделает" и проч. Пару раз это в романах вылезает. Но вот главные социальные нововведения принимаются вообще на ура. Хотя странно, почему бы это. У автора вообще нет ни интриг, ни сословного деления внутри общества. Да, сословное деление к 1880-м годам уже несколько поколеблено отменой крепостного права. Но так-то оно еще стоит. И стоять будет аж до 1917 года. И табель о рангах - всё как полагается. Но гг игнорирует и табель о рангах и сословность. Как будто этого нет. И как будто сословия - это просто профессиональные группы. Но это ведь не так. Это целые социальные субкультуры со своими ритуалами.
4. Политическая и социальная история. С этим вообще плохо. У Злотникова есть благостная Империя и злобные революционеры. Впрочем, злобных революционеров там побеждают по щелчку и они только злобно шипят из-за границы. Рецепт Злотникова вообще-то прост - крестьян надо частично переселить в Сибирь (чтоб не бунтовали), лидеров революционеров просто перебить без суда, а остальных поставить под надзор, по сути взяв по сути в заложники и опутав круговой порукой. И всё. То что меры по массовому террору против по сути интеллигенции закончились бы просто еще бОльшим взрывом насилия - у Злотникова фантазии представить не хватает. Ибо на каждого убитого революционера возникнет его сват, брат, дальний родственник и проч. А уж попытка карать всех скопом за вину одного....Это ж не крестьяне. Это образованные горожане. Они такому будут сопротивляться. Большевикам же сопротивлялись в гражданскую (когда большевики шли на те же меры, что Злотниковский попаданец). А тут всё просто. И вообще Злотников плохо себе представляет, кто такие революционеры. У него это просто "они" которые умеют только а) злобно шипеть, б) сидеть по заграницам в) заниматься утопиями. Ни политических программ, ни попыток понять там нет. Более того, у него не только революционеров нет, но и либералов. Либералов он просто причислил к революционерам. Скопом. Монархистов в РИ тоже не было по Злотникову. Не было. Правда гг придумал какие-то молодежные организации наподобие скаутов, но они абсолютно аполитичны.
5. Социальные проблемы. В РИ их по Злотникову вообще не было. Все были всем довольны. Ну или по крайней мере, кроме революционеров. Крестьяне просто хотели земли и их им надо дать, переселив подальше. А так крестьяне у Злотникова не бунтуют. Никаких восстаний 1902-03 гг. нет. Никаких решений сельских сходов нет. Городская интеллигенция тоже петиций мирных не подаёт. Рабочих тоже просто по сути нет (о 8-часовом рабочем дне у Злотникова речи не идёт). Никаких забастовок, выступлений, шествий. Это всё делали революционеры, но раз их перебили и поставили под надзор, то ... крестьяне и рабочие же не могут сами выступать против того, что с ними делали. Они же всем довольны и налогами в 201 коп. с дохода в 160 коп на надел, и чересполосицей и дворянскими-чиновничьими притеснениями. И рабочие довольны всем - и расслоением, и зарплатой раз в год или по праздникам, и 12-14 часовым рабочим днём, а где-то и до 18 часов доходило и бараками, заходя в которые жандармские офицеры начинали блевать от аромата (есть такие отзывы) и где люди жили, занимались сексом и рожали детей (вот в таких условиях и что характерно у симпатизировавшего большевикам Саввы Морозова на хаводах были ровно такие же бараки и рабочий день был не ниже. а аыше, чем у соседей). Вообще социальной ткани в обществе нет. Ну ок, у рабочих-крестьян всё было хорошо, а где интриги высшей знати? Где противоречия между ведомствами? Где подковерная борьба? Где различия между высшим и низшим чиновничеством? Где ненависть купцов и промышленников к дворянам, а дворян к промышленникам? И так далее. Правящие классы ведь были не однородны.
6. Церковь. ГГ затеял церковную реформу в смысле возвращения патриарха. И дескать, Церковь только это и занимало. Только этого и ничего больше она не хотела. А на фоне возвращения патриарха у гг покаялся Толстой и поступил в монастырь, где и умер. Вообще у Злотникова есть только три фигуры в Церкви - о. Иоанн Кронштадтский, Лев Толстой и К.П. Победоносцев. И всё. Остальных нету. Очень скудное понимания того, что там творилось. А творилось там религиозное возрождение - интеллигенция увлекалась всем, от церковного учения до религиозной философии и при этом пыталась соединять социализм и либерализм с христианством. Вне Церкви внешне секулярные течения, такие как богостроители ставивли перед собой церковно-христианские вопросы (но без Бога и Церкви). И этого ничего у автора нет. Совсем. Ему это неинтересно, а вот под какой патрон стреляла винтовка и пулемет и каким образом должна быть устроена корабельная башня - этого полно.
7. Наука. Научно-технический прогресс Злотников понимает так - гг собрал ученых, о которых из будущего знал, что они гении и завалил их деньгами. Пусть работают. И - о чудо! - научный прогресс пошёл так быстро, что аж до зеленой революции в аграрном хозяйстве дошли. В смысле до агрохимии. А в других местах напротив, прогресс вдруг ни с того ни с сего замедлился. Так у Злотникова русские врачи внезапно массово забыли про военно-полевые госпитали, которые русский хирург Пирогов ввёл еще в Крымскую войну. А тут о них забыли и вспомнили только благодаря гг и в войну русско-японскую. Анахронизм-с. Пенициллин тут изобрели раньше, гг подсказал. Но вообще у Злотникова научно-технический прогресс зависит не от коллективного труда поколений ученых, а от гениев-одиночек. Целиком.
8. Геополитика. У Злотникова она выглядит примерно так же, как в основной ветке земной истории. Хотя уже начиная с выигрыша РИ русско-японской войны (который был обеспечен действиями гг), она должна была бы резко пойти по другому пути. Во-первых, такое усиление РИ означало бы не ускорение создания Антанты в её классическом виде (как у Злотникова) а напротив - невступление России в Антанту. Поскольку Россия вступила в союзы с Францией и Англией не в последнюю очередь благодаря посредничеству англичан во время подписания невыгодного мира с Японией. А так-то продолжалась бы старая политика Александра III - нейтралитета и внеблокового статуса Российской империи. Но это первое. Второе - возможен был бы альянс не французов и англичан, а англичан и германцев против РИ. Потому что в альтернативной версии гг умудрился и в Трансваале засветится и золота надобывать и еще кое-где англичанам подпортить игру. Поэтому вместо союзника против усиливающейся Германии, Британская империя могла бы рассмотреть Российскую империю как конкурента и помеху, а то и как прямую угрозу своему существованию. Но до Злотникова не доходит, что действует в истории не только гг с его гениальными планами. Но и противники гг с не менее гениальными планами.
9. Конспирология. Конспирологии тут полно. Например, в виде того, что II съезд РСДРП профинансировала английская разведка. Хотя совершенно непонятно, зачем английской разведке крошечная РСДРП, когда есть народовольческое движение, например. Которое больше в несколько раз. И которое развернёт свои боевые организации исторически раньше. Дальше больше. Злотников и гг не сомневаются в "немецком золоте большевиков" и в том, что Бресткий мир - это результат обязательств, взятых на себя большевиками в обмен на золото. Злотников не слышал про исследования Соболева и Старикова камня на камне не оставляющие от "немецкой версии". И вообще, всё что известно достоверно - это что деньги от германцев получал Парвус. И что он писал Генштабу льстивые письма о том, как всё правительство большевиков у него в кармане и всё идёт по плану. Правда, исследователи Парвуса выяснили, что на деньги германцев он купил четыре крупных коттеджа и две яхты. Потратил на себя, так сказать. А кормил он их откровенной дезой. Не, в реальности, немцы пытались влиять. И даже согласились на проезд революционеров в Россию (и не только большевиков). по их территории. Но руки у германской разведки были коротки и влияние их было ограниченным. Гораздо больше на Россию влияла разведка английская. Вот только про характер этого влияния Злотников вообще не знает. Выгодополучателями там были вовсе не большевики. Про Брестский мир вообще смешно в том смысле, что Злотников считает его "крупной ошибкой" большевиков. Ленин же его считал "похабным" и "мерзким". То есть не просто ошибкой, а гораздо хуже ошибки. Но считал вынужденной мерой. Злотников же всецело в плену у концепции, что большевики прямо жаждали заключить мир из чисто идеологических (или корыстных) соображений. И такого, увы, полно.

В общем, про историю России XIX-пер. трети ХХ века вв. Злотников знает... в общих чертах. Чего-то там, где-то там. Но при этом считает себя крупным специалистом, хотя вообще-то юрист и работал в МВД полковником. Но как фэнтези, не имеющее никакого отношения к реальной истории - читать интересно.

#литература #боевая_фантастика #Вселенная_Неудачников #Злотников #Мусаниф #отзыв

Прочитал недавно серию книг "Вселенная Неудачников" (четыре романа) в жанре боевой фантастике, написанных в соавторстве Злотников-Мусаниф. Мусаниф вообще новый для меня автор, но, как я понял, все плюсы в серии обеспечивал именно он. Финальная книга вообще порадовала своей концовкой, которая написана ярким, отрывистым стилем, как будто твой читающий разум бежит по раскаленному железу и поёт. Но главное, серия, в отличие от множества книг боевой фантастики учит думать. И главный герой хотя и похож на Мери Сью, в штамп до конца не вписывается. А в конце так и подавно.
Минусы книг - дешевый юмор Злотникова, к примеру "если бы у бабушки были сопла, она была бы ракетой" и проч. подобное, размышления в стиле "после нас хоть потоп" и так далее. В целом такое впечатление, что первую книгу серии писал почти целиком Злотников. А Мусаниф уже писал концовку. Еще сюжет внешне достаточно сухой и написано средненько. Похоже на сценарий голливудского боевика. В этом смысле лучшей книгой является последняя книга, на мой взгляд, где мы наконец узнаём, к чему авторы нас привели.
Несомненные плюсы - размышления о том, что именно делает человека человеком. Не могу сказать, что авторы открыли здесь для меня что-то абсолютно новое, но можно точно отметить, что они наметили возможность выхода из того заколдованного места, в которое русскую фантастику поместили Стругацкие. Я это к тому, что Стругацкие были настолько мощными авторами, что задали "фрейм", "парадигму" размышлений о сущности природы человеческой и вся остальная русская фантастика после них мучается их вопросами и ищет на них ответы. А авторам удалось как мне кажется, "наметить" именно новые вопросы.

#литература #историческое_попаданчество #Распопов #гаремник #спойлеры #18+

Дмитрий Распопов всегда вызывал во мне хорошие чувства. Пока писал про попаданцев в магические миры. И пока был адекватен. Уже "Венецианский купец" показался мне неадекватной графоманией. Но когда я взял и стал читать цикл "Связь без брака", тут мне всё стало ясно с автором. Вот у нас ругают попаданцев во времена Николая II, Александра II или Николая I. Почти никому не нравится попаданчество во времена Сталина (по разным причинам). Но я никогда не думал, что буду читать такую серию как "Связь без брака" - а именно попаданчество во времена позднего СССР с сохранением "имперскости", "великодержавной риторики", "кровавого гэбизма" и проч. и при этом предельно антисоветское и местами русофобское произведение (оно кстати еще и шовинистическое, я не думал, что такой микс вообще возможен, но люди с Северного Кавказа и из Украины изображаются как сплошь нелюди). Все это перемежается лютой и дикой чернухой

В общем сюжет поначалу примитивен. Сидят бухают два мужика. Одному сорок, другой вроде постарше. И естественно, речь заходит про СССР. Ну и сорокалетний хвалит СССР, а тот что постарше, говорит, что вырос в детдоме в 50-60е годы и что в детдоме был просто кошмар. 40-летний начинает горячится и тогда собутыльник даром что пожилой, выхватывет нож и вонзает 40-летнему в сердце, после чего тот умирает. Умирает и просыпается в теле Ивана Добрушина, т.к. своего собутыльника, но когда ему было 14 лет. И в то утро когда мать, выйдя замуж, решила сдать сына в детдом. Пока всё норм, вроде, стандартное клише - но вот дальше - началось.

В общем, герой прибыл не в советский детдом, а в помесь зоны времен 90х и нацистского концлагеря. И прибыл он не в поздний СССР, а в СССР по лору телепрограмм "Тайны кремлевских жен", "Следствие вели" (причем только "антисоветских" выпусков, каких там немного было), "Криминальная хроника" и проч. В общем, в детдоме царил ад. "Старшаки" били младших смертным боеим, а девушек просто насиловали. Впрочем, за непослушание старших тоже ломали кости и если подросток продолжал качать права - то тоже насиловали (опускали). Директор был маньяком-садистом и весь педсостав детдома состоял из законченных ублюдков, которым было пофиг, а многие вместе с директором творили непотребства. Из детдома периодически попадали в роддома и больницы, но т.к. директора крышевало аж два генерала ГБ-педофила и один член ЦК, украинец-педофил, то в роддомах, больницах, милиции и прокуратуре ничего не делали. Пресса тоже сидела прижухнувшись и не отсвечивала. Более того, по заказу высокопоставленных педофилов-маньяков их гэбисты-подчиненные устраивали теракты против семей с несовершеннолетними девочками, а потом выживших в терактах детей ублюдки увозили в адский детдом, который часто навещали маньяки из ЦК и ГБ. Вы скажете - что за лютый бред? Но это еще не всё. Это только начало. Автор писал талантливо и я смирился с бредом-чернухой и стал ждать, как поведет себя герой. Герой втихаря мстил некоторым гадам-насильникам и кое-кого по тихой упокоил, но т.к. в адском детдоме вообще было похрен на смерть людей, то это всё списали на случайности. То есть банде насильников во главе с гнидой директором и своих собственных членов было не особо жаль.
А потом где-то конца первой и начала второй книги начинается эпопея с тем, как герой с помощью сверхспособностей (усиленная регенерация, повышенная скорость рефлексов) прокачивает навыки спортсмена и потихоньку вырывается из детдома. Попутно он помогает одной девушке, которую усыновил лично гнида директор и которую насилуют скопом все высокопоставленные маньяки (когда приезжают погостить). Помогает в основном не сойти с ума, т.к. до директора и тех, кто его прикрывает он добраться не может. И так его уже профилактически пару раз до полусмерти избивали (ломали ребра, ноги, пробивали голову). Но за счет суперрегенерации он спасался. В общем, постепенно он врывается в большой спорт и директор его начинает не чморить, а опекать как местную знаменитость. А потом и вовсе его из детдома вызволяют родители (которые через него хотят поиметь денежки). И тут он разбирается с детдомом через чиновника МВД, на которого выходит через свои связи в ГБ (да, героя начинает плотно опекать ГБ, причем "хорошие" люди оттуда). Чиновник из МВД ликвидирует адский притон из гестапо-БДСМ-фантазий автора, но директор-гнида отмазывается. Но банда педофилов-маньяков преследует ГГ по страшному. В газетах выходят поносные статьи, заказанные из ЦК. А хорошим ГБшникам подкидывают идею, что неплохо бы проверить не засланный ли "суперрекордсмен" и "хорошие ГБшники" героя берут на подвал и пытают.
В общем, по ходу событий ГГ помогает Андропову и хорошим ГБшникам избавляться от "плохой ГБни" и плохого ЦК. В ход идут как реальные коррупционные скандалы, так и мифы про "золото партии" (причем переписанные с сериала "Бандитский Петербург"). Параллельно с этим гг еще и воюет с МВД, т.к. в МВД сын министра Щелокова оказывается наркобарыгой, сажающим на иглу студенток из престижных ВУЗов, а прикрывает всё это лично его папа. На героя обращает внимание Галина Брежнева и делает всё, чтобы сжить его со свету. Вообще Брежнев, Суслов, Щелоков изображены как законченные гниды. Хороший только Андропов. В ГБ тоже служат одни
в основном гниды.
Параллельно герой устраивает гарем. Он спасает девушек от маньяков и трахает их сам. Такая "терапия". Причем на почве этого девушки даже друг к другу не ревнуют. У них зависимость возникает. Чуть позже они все его бросают. Кто же помимо главного героя в книге у нас положительные персонажи? Ну, Андропов и Гагарин - но им по статусу положено. Ну пара ГБшников (хотя они его пытали, но потом извинились). Но это всё не серьезно. А вот кто - вор в законе Вазген, старый еврей-"цеховик", тот самый сын Щелокова (которого гг постоянно подставляет, но на самом деле тот его обожает), американская спортсменка (в которую гг влюбляется) И всё. Ну пара еще случайных эпизодических персонажей. Зато кто у нас отрицательные персонажи? О-о-о - это целый набор:
1. Кровавые маньяки-педофилы из ГБ и ЦК.
2. Коррупционеры из ГБ и ЦК.
3. Просто дуры-карьеристки из ГБ и ЦК.
4. Все женщины с которыми гг спит (они его предают).
5. Знакомые и родня этих женщин.
6. Все врачи в больнице рядом с детдомом, прокуратура и участковый.
7. Директор детдома, "старшие детдомовцы" и воспитатели.
8. Идеологические дуры-фанатички.
9. Шипяшие на героя ГБ-шные кураторы от спорта
10. Молодежные банды с Кавказа, а также кавказская прокуратура и милиция.
11. Город Сочи, Адлер и вообще курортные города, чиновники из этих городов,, цеховики, милиция, прокуратура.
12. Тайные спецфабрики для спецраспределителей.
13. Украинцы как целое. Герой произносит фразу ,когда украинские болельщики ему не хлопают "У-у-у хохлобандеровцы, ничего вас в будущем еще "откалибруют"!" Это как если бы автор попал в Германию ХIX века и думал бы, глядя на обычных людей "У-у-у нацисты, ваш Третий Рейх еще советские танки снесут!" Ну то есть неадекват.
и так далее.

В общем, для героя всё кончается хорошо. Он переезжает в США, женится на американке, СССР распадается (герой при этом задумчиво произносит про себя "Зачем я их спасал?"), а герой спокойно попивает свой шотландский уиски и размышляет о вечном. В общем, главгер - это гад. Девушек переживших насилие он трахает, при этом заявляя, что их не любит. Окружающих людей он не любит. Страну он спасать не собирается и сваливает за бугор, при этом её нельзя спасти, если идти по лору книг, в которых поздний СССР - это скопище мудаков, маньяков, чинуш, воров, коррупционеров и обывателей из села, которые твою мебель разобьют и на пол насрут. Вот так. Я уже с второй книги хотел бросить, но дочитал до конца. И понял, что это - заказ. Потому, что адекватный автор сам такое написать не может, если не законченный идиот (а Распопов не идиот). Ну вот такой заказ. Суть заказа "СССР - плохой, ГБ - хорошее, но в лице отдельных людей, Кавказ и Украина плохие, воры в законе и спекулянты - это хорошо, ну и Запад плохой, но свой". Я до сих пор офигеваю от того, что это было вообще написано. Хорошо хоть это пока не издано. Впервые вижу, как под "имперской" и "сталинистской" оберткой появляется чернушная штука., в которой все отрицательные черты позднего СССР гипертрофированы так, что никаким "либералам" не снилось. Это как если бы существовал сюжет - "попаданец во времена Сталина успевает быть раскулаченным в колхозе, загнобленным на стройках коммунизма, сделать карьеру в партии и попасть под репрессии, потом лагеря ГУЛАГА, потом штрафная рота, потом карьера медика и "дело врачей" - вот примерно такое.

Капец. Я прочитал это, чтобы вам не пришлось. Но отходил потом долго. А главное - наглость, с которой автор продвигает эту мерзость. А это мерзость. И гг там учит тому же, чем учит таксист из Брата-2 - "Родина теперь там, где задница в тепле и ты знаешь это не хуже меня!" Только таксист пародийный персонаж, а гг отсюда - не очень.

#ex_libris #литература
20 книг (из числа не самых известных) о детях не для детей.
В диапазоне от «можно и детям» до «детям не надо» (вроде «Убить пересмешника», «Похороните меня за плинтусом», «Дом, в котором…»)

1. Жюль Валлес. Детство (1879). I часть автобиографической трилогии «Жак Вентра». Яркая картина «надлежащего воспитания» в мелкобуржуазной семье XIX века. Писатель — участник Парижской коммуны — посвящает свою горько-ироничную книгу «всем тем, кто изнывал от скуки в школе, кто плакал горькими слезами в родном доме, кого тиранили учителя и истязали родители». Написано живо, динамично; яркие зарисовки быта. После такого детства и юности (следующие две части трилогии) не диво и в революцию податься. Равную по силу детскую обиду на деспотичную и черствую мать потом можно встретить разве что в романе еще одного французского автора — это «Клубок змей» (1932) Франсуа Мориака (тоже, кстати, первая часть трилогии).

#литература #русская_классика #викторина #малоизвестные_произведения #угадай_по_началу

Эти произведения не вошли в школьную программу, но авторы их - туда вошли. Ваша задача - угадать автора и произведение по начальным фразам (можно только автора). Викторина сложная (предупреждение).

1. "Пора, пора! рога трубят; Псари в охотничьих уборах Чем свет уж на конях сидят, Борзые прыгают на сворах.
2. "Гарун бежал быстрее лани, Быстрей, чем заяц от орла; Бежал он в страхе с поля брани,
Где кровь черкесская текла".
3. " Так вы хотите, чтобы я вам еще рассказал про деда? Пожалуй, почему же не потешить прибауткой? Эх, старина, старина!"
4. "Весной 1878 года проживал в Москве, в небольшом деревянном домике на Шаболовке, молодой человек, лет двадцати пяти, по имени Яков Аратов."
5. "Два господина сидели в небрежно убранной квартире в Петербурге, на одной из больших улиц. Одному было около тридцати пяти, а другому около сорока пяти лет."
6. "Если пасмурен день, если ночь не светла, Если ветер осенний бушует, Над душой воцаряется мгла, Ум, бездействуя, вяло тоскует. Только сном и возможно помочь, Но, к несчастью, не всякому спится...
7. "Наконец я возвратился из моей двухнедельной отлучки. Наши уже три дня как были в Рулетенбурге. Я думал, что они и бог знает как ждут меня, однако ж ошибся".
8. "Я пришёл к тебе с приветом, Рассказать, что солнце встало, Что оно горячим светом
По листам затрепетало;"
9. " Канарейку за чижика замуж выдали и свадьбу на славу справили. В магазине "Забава и дело" купили новенькую кирку; за пастора ученый снегирь был; скворцы величальные песни пели, а для наблюдения за порядком полициймейстер отряд копчиков прислал."
10. "Сын Революции, ты с матерью ужасной Отважно в бой вступил — и изнемог в борьбе…
Не одолел ее твой гений самовластный!.."
11. "Когда он был в шляпе, — шел по улице или стоял в вагоне метро, — и не видно было, что его коротко стриженные красноватые волосы остро серебрятся, по свежести его худого, бритого лица, по прямой выправке худой, высокой фигуры в длинном непромокаемом пальто, ему можно было дать не больше сорока лет. "
12. " В юго-западном углу Парижа, в зеленом нарядном Passy, в двух шагах от Булонского леса (стоит только перейти по воздушному мостику над полотном окружной железной дороги), на самом верху шестиэтажного дома живет старый русский профессор."

В общем, как-то так. Русская классическая литература. ХIX - пер. пол. ХХ века. Школьный курс (в смысле авторов).

P.S. В общем, всем удачи.

#литература #картинки_в_блогах
ПОЭТ В РОССИИ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ПОЭТ, или КАК ОТМЕТИЛИСЬ НАШИ АВТОРЫ В ЖИВОПИСИ, ГРАФИКЕ И Т. П.

М.В.Ломоносов
Ну, что тут скажешь — везде человек поспел. Хотя и начинал с нуля (не то что наставники с гувернерами, а даже «среднее образование» ему не светило), и прожил каких-то 53 года…
Мозаика «Полтавская битва» (6,4 х 4,8 м), украшающая вестибюль Академии наук в Петербурге, собрана из 1 000 030 000 кубиков смальты, созданной по изобретенной самим Ломоносовым технологии: он вдохновлялся образцами старых итальянских мастеров, которые хранили свое умение в тайне. А предварительно Ломоносову пришлось разработать еще и собственную теорию цветов.
Кроме того, он успел создать около 40 мозаичных портретов.
Полтавская битва; изображение Бога-Отца; портрет Петра I.


В.А.Жуковский

#странности #литература #цитата


А ведь "Крокодил" - это такой русский "Зверополис", с хуманизированными зверями и около политическим сюжетом...

Пока неискушенные читатели хвалят популярные ранобы за оригинальный сюжет, мастера современной фантастики вытягивают престижные премии, кажется, на одном чистом ритме %) Правда, попался на глаза премиальный топ лучшего за последние годы - Энн Леки, Конни Уиллис, Джели Кларк, Мэри Робинетт-Коваль, великолепная Марта Уэллс - все они мастера литературного ритма. Ни страницы провисания, никакой спешки, никаких сюжетных аппендиксов на триста страниц, все четко по расписанию. Что до сюжетных поворотов и типажей персов, то какая тут может быть оригинальность? х_х В дело идёт исключительно чеканная классика. Иногда настолько, что это прям guilty pleasure - читать, понимая с каким древним приемом работает автор. Но зато ж как! ::) Читать и перечитывать.

#литература #нам_не_дано_предугадать #длиннопост
На сегодня мы имеем 120 лауреатов Нобелевской премии по литературе. С такой исторической дистанции уже можно кое-что прикинуть.
Решениями Комитета публика часто бывает недовольна. Но тут есть один нюанс: литературные достоинства по условию являются важным фактором — но не первым, а лишь вторым.
Согласно завещанию Нобеля, премия по литературе должна присуждаться автору, «создавшему наиболее значительное литературное произведение идеалистической направленности».
И вот это самое «idealistic» завещатель никак не прояснил. А значение слова довольно размытое. Философский термин не в счет, но в целом — что-то вроде «основанный на высоких идеалах». С кучей смысловых оттенков: бескорыстный, оптимистический, радикальный, мечтательный, непрактичный и даже утопический.
Вдобавок первоначально академики решили, что речь о некоем «идеальном» соответствии литературной традиции, — и действовали исходя из этого. Хотя контекст завещания в целом склонял к мысли, что подразумевается литература условно-прогрессивного, пацифистского и гуманистического толка. Со временем Академия тоже дошла до этой интерпретации.
Но «высокие идеалы» для каждой эпохи все равно свои. А «idealistic» имеет тенденцию неотвратимо трансформироваться в «ideological».
Далее: завещатель рассчитывал, что премия будет поощрять тех, кто «за предшествующий год внес наибольший вклад в развитие человечества», к дальнейшим достижениям. Академики же, посовещавшись, остановились на расширительном толковании этого условия: рассматривалось всё, что было сделано к этому времени.
В итоге средним возрастом лауреатов оказались 65 лет. Половина из них после награждения не написала уже ничего (22 автора получили премию менее чем за 5 лет до смерти), а из тех, кто продолжил работу, большинство никаких новых высот не достигло — и даже наоборот. Были, конечно, и блестящие исключения, вроде Т.Манна. (Хотя подозреваю, что Манн и без всякой премии написал бы то, что написал.) Но в целом тут задумка Нобеля не сработала.
При вручении премии известны только имена лауреатов. Устав запрещает разглашать любые сведения о номинациях и мнениях, высказанных членами комитета, в течение 50 лет. А вот уж потом… Хотя слухи просачиваются, само собой.
В конце каждого года Шведская академия рассылает письма примерно двум тысячам номинаторов (профессора-филологи, крупные писатели, руководители творческих союзов). К 1 февраля прием заявок заканчивается, и к работе приступает комитет — 4 из 18 академиков: они сокращают список до 5 имен. К концу мая комитет докладывает о результатах, и академики разъезжаются на каникулы с домашним заданием. Обсуждение происходит в сентябре.
Итак, кого считали достойными условного литературного бессмертия 50-100 лет назад?

Число номинантов сначала колeбaлось в пределах от 14 до 30-ти, но с конца 1930-х гг. начало нарастать и уже к концу 1960-х перевалило за сотню.
Первый год, когда премия была присуждена, — 1901. 25 номинантов, включая победителя. О самом победителе, хотя он был награжден с формулировкой «за выдающиеся литературные добродетели», мне навскидку помнится только, что когда-то был такой. Это французский поэт Сюлли-Прюдом. А из 24 претендентов по совести могу признаться в знакомстве только с четырьмя: Сенкевич, Золя, Ростан и Фредерик Мистраль. Об остальных 20-ти никогда даже не слыхала. А ведь в 1901 году было немало писателей, которые сегодня признаны классиками мирового уровня, да и с «idealistic» у них тоже все в порядке. Но в этом списке их нет.
Конечно, чем дальше, тем число знакомых имен становится побольше, но...

Многие из авторов номинировались неоднократно. Кто-то в итоге стал лауреатом, но есть и те, кто так и не дождался. В их числе были фигуры первого плана, а премию между тем получали совершенно забытые сегодня литераторы.
Эмиль Золя номинировался дважды: в 1901 и 1902 гг. Премия в эти годы была присуждена как раз Сюлли-Прюдому и историку Т.Моммзену.
Лев Толстой — 5 раз, с 1902 по 1906 гг. Пацифист с мировой известностью, он идеально соответствовал условиям Нобеля. В этом же промежутке (1902–1904) на премию выдвигался Х.Ибсен. А лауреатами стали Моммзен, Бьёрнсон, Ф.Мистраль, Эчегарай-и-Эйсагирре, Сенкевич и Кардуччи.
В 1916 году Нобелевский комитет избрал Вернера фон Хейденстама — как «виднейшего представителя новой эпохи в мировой литературе». В числе отвергнутых оказались Генри Джеймс (за него сейчас спорят Англия и США: наш автор! — врете, это наш!) и Эмиль Верхарн, один из величайших поэтов ХХ века.
Томаса Харди выдвигали 12 раз, но безуспешно. В частности, ему предпочли П.Хейзе и Х.Бенавенте-и-Мартинеса, сегодня уже мало кому известных.
Эрик Карлфельдт, лауреат 1931 года, выиграл у 28 номинантов, в числе которых были Гессе, Стефан Георге, Ремарк, Голсуорси и Бунин. Ремарк и Георге (один из крупнейших немецкоязычных поэтов) лауреатами так никогда и не стали.
В 1963 году поэт Йоргос Сеферис обошел 80 соперников, среди которых были Беккет, Шолохов, Сартр, Ясунари Кавабата, Пабло Неруда, Бёлль (они получили премии позже), Дюрренматт, Фриш, Грэм Грин, Набоков, Фрост, Уайлдер, Юкио Мисима, Ануй и Борхес (которые так и не получили ничего).
В 1966 году поэтесса Нелли Закс, разделившая премию с прозаиком Ш.Агноном, обошла 70 других претендентов — среди них опять Беккет, Ясунари Кавабата, Астуриас, Неруда, Бёлль, Грасс (получили премии позже), Фриш, Пристли, Грэм Грин, Набоков, Уайлдер, Ануй, Ахматова, Паустовский, Борхес, Борген, Весос (не получили ничего).
В общем, выбор не то чтобы случаен, но во многом продиктован экстралитературными факторами.
Больше всего англоязычных авторов (30). На втором месте французы и немцы (по 14). 15 раз лауреатами становились скандинавские авторы — неудивительно.
Ну и «суд времени» со счетов не приходится сбрасывать. Сегодня у всех на слуху, а завтра глядь — и кто о нем помнит…

Заявленные причины отклонения:
Характерная история была со Львом Толстым. Сам он просил его вообще не выдвигать. Но Академия все равно рассмотрела кандидатуру Толстого, чтобы… отклонить его по собственным соображениям. Он якобы «осудил все формы цивилизации и настаивал взамен них принять примитивный образ жизни, оторванный от всех установлений высокой культуры». (Впоследствии академики в свое оправдание ссылались на нежелание Толстого.)
Зато сразу за тем, как забаллотировали рьяного пацифиста Толстого, Нобелевку получил Киплинг (1907), который всю жизнь был убежденным «имперцем» и воспевал армию и Бремя Белого Человека, несущего свет цивилизации отсталым народам, а также активно выступал против феминизма и ирландского самоуправления. В начале ХХ века именно это в глазах академиков выглядело требуемой «идеалистической направленностью» (в формулировке комитета упоминалась «зрелость идей» Киплинга).
Через сто лет премии стали выдаваться за диаметрально противоположные призывы. А в 2008 году лаврами увенчали Г.Леклезио — за то самое, из-за чего забаллотировали Толстого: как певца «человечности вне и ниже господствующей цивилизации». (Это не в качестве лишнего камня в огород шведов, а к вопросу об исторической относительности идеалов и критериев.)
Далее. В те же первые годы ХХ века, когда премии получили несколько абсолютно забытых сегодня драматургов, кандидатура Чехова никому даже в голову не приходила. Что вообще-то понятно: только после смерти, да и то далеко не сразу, Чехов стал одной из влиятельнейших фигур мировой драматургии и малой прозы.
Самых прославленных модернистов, без которых сегодня ни один учебник не обойдется, никогда даже не рассматривали; они, как тогда казалось, не слишком отвечали заявленному условию «идеализма»: Александр Блок, Райнер-Мария Рильке, Джеймс Джойс, Марсель Пруст, Вирджиния Вулф…
Среди авторов, которые вообще не выдвигались, числятся Август Стриндберг, Марк Твен, Ярослав Гашек, Гарсиа Лорка, Дэвид Г. Лоуренс, Акутагава Рюноскэ (японцы и появились-то в списке номинантов только в 1968 году). Не рассматривались также — во всяком случае, до 1974 года (более поздняя информация официально не рассекречена) — и все равно уже ничего не получат, ибо отошли в лучший мир: Курт Воннегут, Айрис Мёрдок, Кобо Абэ, Джон Фаулз, Станислав Лем…
Кафка — этот сам кузнец своего счастья. Если б друг его послушал и сжег все его романы, кто бы вообще о Кафке сегодня слыхал?
Булгаков — ну, если вспомнить, что в школьную программу он вошел через 52 года после смерти автора… Впрочем, учитывая историю с Пастернаком, для Булгакова было и лучше избежать лишнего внимания. То же самое относится к Платонову, чьи центральные произведения были опубликованы на родине только в годы перестройки.
Зато Набоков, выдвигавшийся как минимум 9 раз, был заблокирован из-за «аморального и успешного» романа «Лолита». Особенно трогательна претензия к успешности. Впрочем, Г.Уэллса отвергли также по причине «чрезмерной популярности». (Типа, тебе еще и премию?!)
Толкина отклонили с таким вердиктом: «его книгу ни в коей мере нельзя назвать прозой высшего класса».
Грэма Грина — как якобы автора детективов. (Ну, если так смотреть, то ведь и Достоевский писал детективы и «чернуху» — что ж еще?)
Альберт Швейцер не прошел по «литературному списку», зато получил Премию мира: уже утешение.
А вот Гамсун, получивший премию в 1920 году, спустя 20 лет поддержал Гитлера (кто ж знал, что его так угораздит!) — и после войны отделался огромным штрафом только из-за преклонного возраста. Награжден он был, к слову сказать, за эпопею «Соки земли» — но в мировую литературу вошел благодаря другим, более ранним произведениям, которые внимания Академии не привлекли.
В 1935 г. Нобелевский комитет уже было остановился на кандидатуре испанского писателя и философа М. де Унамуно, но под сильным внешним давлением отказался от своего решения. Унамуно не получил премии из-за… печатных оскорблений в адрес Гитлера. (Еще и в 1939 году Гитлер номинировался на Нобелевскую премию мира.)
Кандидатура К.Чапека рассматривалась несколько раз, с 1932 по 1938 гг., но его «Война с саламандрами» — памфлет на фашизм и милитаризм — в заключении комиссии была названа «сплавом культурно-политической болтовни с ошеломляющими выдумками».
Недоброжелатели Академии намекали, что шведы опасались дразнить Германию. Защитники, напротив, утверждали, будто Комитет не желал привлекать внимание к антифашистской позиции Чапека в период подготовки раздела Чехословакии.
Хочется верить в последнее. В таком случае тем печальнее, что шведские академики, проявившие такую похвальную дальновидность в случае с Чапеком, не стали задумываться об уже существующем положении Пастернака, проживающего в СССР, присудив ему Нобелевскую премию за «антисоветский» роман. Чем в итоге сократили дни больного писателя: оставшиеся два года его жизни были — хуже не придумаешь.
А в 1964 г. премию присудили Сартру, который симпатизировал СССР, но как раз начал его критиковать. Сартра глубоко задело это снисходительное «прощение», воспринятое им как манипуляция, и он от премии тоже отказался (в отличие от Пастернака — добровольно), сделав вежливое, но категоричное заявление:
Уж из-за этого выпада Сартра или еще из-за чего, но Шолохову дали Нобелевскую премию на следующий же год, а Неруде — спустя 6 лет.
Борхес, по слухам, должен был стать лауреатом — но тут некстати принял какой-то орден от Пиночета. Это стало последней каплей: Борхес и раньше делал публичные заявления ультраправого толка.
А Хандке едва не лишился премии из-за своей просербской позиции и поддержки С.Милошевича, попавшего под Гаагский трибунал. Впрочем, в 2019 г. Хандке все же стал лауреатом.
Еще бывали случаи пренебрежения условиями премии. Иногда лауреаты не могли прибыть на церемонию по состоянию здоровья, но вот австрийская писательница Эльфрида Елинек просто сослалась на социофобию и вдобавок заявила, что, по ее мнению, наградили ее «по разнарядке», как женщину и автора феминистских романов, а вообще-то она такого отличия не заслужила. (Деньги, тем не менее, Елинек приняла, как человек практичный.)
А американский бард Боб Дилан — самый спорный выбор Академии, наделавший немало шуму, — не только не явился за наградой, но упорно игнорировал попытки обиженных академиков хоть как-то с ним связаться. Впрочем, деньги он тоже взял — позднее и в камерной обстановке. И Нобелевской речи читать не стал, хотя это было обязательным условием.

Номинантов (до 1974 г.), не получивших премии, много. Перечислю только тех, кого знаю. (Многие из них, как можете сами убедиться, в исторической перспективе оказались более долговечным явлением, чем половина лауреатов.)
Курсивом выделены имена не-беллетристов: общественные деятели, ученые и пр.
По странам и по алфавиту:
Великобритания:
Э.Бёрджесс, Р.Грейвз, Г.Грин, Э.Дансени, Л.Даррелл, У. Де ла Мар, Г.Джеймс, А.Кёстлер, Ф.Ларкин, Х.Макдиармид, Дж. Мередит, С.Моэм, Ш. О՚Кейси, У.Х.Оден, Дж. Б.Пристли, А.Силлитоу, Ч.П.Сноу, Г.Спенсер, А.Ч.Суинберн, А.Тойнби, Дж. Р.Р.Толкин, Э.Уилсон, Г.Уэллс, Дж. Фаррелл, Э.М.Форстер, Дж. Фрэзер, О.Хаксли, Т.Харди, Л.П.Хартли, Г.-К.Честертон
США:
Дж. Болдуин, Т.Драйзер, Б.Маламуд, Э.Л.Мастерс, Н.Мейлер, А.Миллер, Г.Миллер, М.Митчелл, Э.Олби, Э.Паунд, Ф.Рот, К.Сэндберг, Дж. Тёрбер, Т.Уайлдер, Т.Уильямс, Р.П.Уоррен, Э.Уортон, Р.Фрост, Дж. Хеллер, У.Д.Хоуэллс
Франция:
Л.Арагон, Г.Башляр, С. де Бовуар, А.Бретон, П.Бурже, М.Бютор, П.Валери, Р.Гари, Ш. де Голль, Ж.Грак, Ж.Грин, Ж.Дюамель, Ж.Жионо, Э.Золя, Э.Ионеско, Р.Кено, П.Клодель, Ж.Кокто, С.-Г.Колетт, В.Ларбо, К.Леви-Стросс, П.Лоти, А.Мальро, Ж.Маритен, Г.Марсель, А. де Монтерлан, М.Паньоль, А.Роб-Грийе, Ж.Ромэн, Ж.Рони-старший, Н.Саррот, Ж.Сименон, Ж.Сюпервьель, А.Труайя, Р.Шар, М.Юрсенар
Бельгия:
Э.Верхарн, М. де Гельдерод
Нидерланды:
С.Вестдейк, Й.Хёйзинга
Швейцария:
Ф.Дюрренматт, А.Коэн, М.Фриш, К.-Г.Юнг
Германия:
Б.Брехт, С.Георге, А.Зегерс, М.-Л.Кашниц, Э.Кестнер, З.Ленц, Г.Э.Носсак, Э.-М.Ремарк, Х.Фаллада, Л.Фейхтвангер, М.Хайдеггер, Р.Хух, А.Цвейг, П.Целан, А.Швейцер, Э.Юнгер, К.Ясперс
Австрия:
Г.Брох, М.Бубер, Ф.Верфель, Г. фон Гофмансталь, Х. фон Додерер, З.Фрейд
Скандинавия:
М.Андерсен-Нексё, К.Бликсен, Г.Брандес, В.Хайнесен (Дания)
А.Линдгрен, В.Муберг (Швеция)
Ю.Борген, Т.Весос, Х.Ибсен (Норвегия)
М.Валтари, М.Вейо, В.Линна (Финляндия)
Греция:
Н.Казандзакис
Италия:
Б.Кроче, К.Леви, А.Моравиа, В.Пратолини
Испания:
Л.Бунюэль, Р.Менендес Пидаль, Х.Ортега-и-Гассет, Б.Перес Гальдос, М. де Унамуно
Португалия:
Ж.-М.Феррейра ди Каштру
Турция:
Я.Кемаль
Россия:
М.Алданов, А.Ахматова, К.Бальмонт, Н.Бердяев, М.Горький, Е.Евтушенко, Б.Зайцев, А.Кони, П.Краснов, Л.Леонов, Д.Мережковский, В.Набоков, К.Паустовский, Л.Толстой, К.Федин, И.Шмелев, Р.Якобсон
Польша:
Е.Анджеевский, В.Гомбрович, М.Домбровская, С.Жеромский, Я.Ивашкевич, С.Мрожек, Э.Ожешко, Я.Парандовский, Т.Ружевич
Украина:
Н.Бажан, П.Тычина, И.Франко
Болгария:
И.Вазов
Венгрия:
Д.Ийеш, Д.Лукач
Чехословакия:
А.Ирасек, К.Чапек
Румыния:
М.Элиаде
Югославия:
М.Крлежа
Индия:
Шри Ауробиндо
Япония:
Дзюнъитиро Танидзаки, Исикава Тацудзо, Юкио Мисима, Ясуси Иноуэ
Австралия:
К.С.Причард
Латинская Америка:
Ж.Амаду (Браз.), Х.М.Аргедас (Перу), Х.Л.Борхес (Арг.), Р.Гальегос (Вен.), А.Карпентьер (Куба)

А теперь те, кто премию получил.
Границы между группами условные, так что «миграция» не исключается. Поживем — увидим.
А. Писатели со статусом культовых фигур, оказавшие серьезное влияние на мировую литературу:
Морис Метерлинк (Бельгия, 1911)
Кнут Гамсун (Норвегия, 1920)
Джордж Бернард Шоу (Великобритания, 1925)
Томас Манн (Германия, 1929)
Герман Гессе (Швейцария, 1946)
Уильям Фолкнер (США, 1949)
Эрнест Хемингуэй (США, 1954)
Альбер Камю (Франция, 1957)
Жан-Поль Сартр (Франция, 1964)
Сэмюел Беккет (Ирландия–Франция, 1969)
Габриэль Гарсиа Маркес (Колумбия, 1982)

Б. Писатели-классики и авторы с широкой мировой известностью:
Редьярд Киплинг (1907) — яркая лирика и глубокие психологические новеллы с темой столкновения культур
Сельма Лагерлёф (1909) — шведская романистка: историческая и психологическая тематика, фольклорные мотивы
Герхарт Гауптман (1912) — немецкий драматург, представитель натурализма (тема наследственности)
Ромен Роллан (1915) — французский романист и драматург, автор эпических романов о становлении личности
Анатоль Франс (1921) — прозаик, продолжатель сатирической традиции Вольтера
Уильям Батлер Йейтс (1923) — знаменитый ирландский лирик и драматург, опиравшийся на образы кельтской мифологии и фольклора
Сигрид Унсет (1928) — норвежская писательница, известная благодаря двум эпичным историческим романам с психологической проблематикой
Джон Голсуорси (1932) — создатель «Саги о Форсайтах», отражающей исторические и духовные перемены в жизни Англии на рубеже веков
Иван Бунин (1933) — квинтэссенция и запоздалый исход XIX века
Андре Жид (1947) — французский прозаик, разрабатывавший идеи и формы Достоевского; писал о духовном и интеллектуальном кризисе современного человека
Томас Стернз Элиот (1948) — англоязычный лирик-модернист: философская поэзия с богатым реминисцентным фоном и новаторскими художественными формами
Пер Лагерквист (1951) — швед, автор повестей философско-притчевого типа
Михаил Шолохов (1965) — с формулировкой «за эпос о донском казачестве переломного времени»
Элиас Канетти (1981) — австрийский прозаик, автор романа «Ослепление», продолжающего традицию Ф.Кафки
Уильям Голдинг (1983) — английский прозаик: философские романы-притчи о человеческом бытии
Кэндзабуро Оэ (1994) — японский романист: мифологическое мышление, сильная антиутопическая тенденция, тема безответственности, насилия и отчуждения
Жозе Сарамаго (1998) — португалец; романы притчево-философского типа, со сложной формой повествования
Гюнтер Грасс (1999) — немецкий прозаик: сатирические романы с элементами гротеска, в основном антивоенной направленности
Кадзуо Исигуро (2017) — английский прозаик японского происхождения, писал об отчуждении, поисках личного жизненного смысла и перспективах человечества в целом

В. Писатели общенационального значения, известные также за пределами родины. Со временем часть их может стать полузабытыми, а парочка — перейти в разряд «классиков», но тут работает слишком много факторов, чтобы строить прогнозы:
Бьёрнстьерне Бьёрнсон (1903) — один из столпов норвежской литературы: проза в основном о крестьянской жизни (выиграл у своего соотечественника Х.Ибсена, который вообще-то еще крупнее, но увы…)
Генрик Сенкевич (1905) — остался в активе как создатель польского исторического романа.
Рабиндранат Тагор (1913) — индийский писатель с активной гражданской позицией; широкая панорама национальной жизни
Хенрик Понтоппидан (1917) — автор эпических романов о современной ему Дании.
Владислав Реймонт (1924) — романы о быте разных слоев польского общества
Синклер Льюис (1930) — американский прозаик, представитель критического реализма
Луиджи Пиранделло (1934) — итальянский драматург-новатор, тяготевший к гротеску
Юджин О՚Нил (1936) — американский драматург-натуралист, наследник Ибсена и предтеча Фолкнера
Роже Мартен дю Гар (1937) — французский романист, испытавший влияние Л.Толстого, автор семейной саги «Семья Тибо»
Перл Бак (1938) — американская романистка, родилась и долго жила в Китае; художественную ценность сохранила «Земля» — семейная сага о китайских крестьянах Вильхельм Йенсен (1944) — датский прозаик, испытавший влияние модернизма (в том числе своеобразные исторические романы)
Франсуа Мориак (1952) — французский католический писатель: романы на семейные темы, с этической проблематикой
Халлдор Лакснесс (1955) — романы о жизни исландского народа, в том числе исторические
Борис Пастернак (1958) — в первую очередь прекрасный (но непереводимый) поэт; премию, однако, получил за роман
Иво Андрич (1961) — исторические романы из жизни южных славян времен османской оккупации
Джон Стейнбек (1962) — американский реалист остросоциальной направленности
Шмуэль Агнон (1966) — проза на иврите с ярко выраженным «локальным колоритом»
Мигель Анхель Астуриас (1967) — оригинальная орнаментальная проза, основанная на фольклоре индейцев Гватемалы
Ясунари Кавабата (1968) — прозаик, «передавший сущность японского сознания»
Александр Солженицын (1970) — традиционный критический реализм в толстовском духе
Генрих Бёлль (1972) — немецкий прозаик с сильной антивоенной тенденцией
Патрик Уайт (1973) — эпические романы из жизни австралийских поселенцев
Эйвинд Юнсон (1974) — шведский прозаик; наиболее интересна его «осовремененная» версия «Одиссеи»
Сол Беллоу (1976) — романы о неприкаянности интеллектуала в американском обществе
Исаак Башевис-Зингер (1978) — американский романист польско-еврейского
происхождения, с сильной опорой на фольклорную стилевую традицию, писал на идиш
Клод Симон (1985) — представитель школы французского «нового романа» (ассоциативная проза)
Камило Хосе Села (1989) — испанец, писавший об участи «маленького человека»
Гарольд Пинтер (2005) — английский драматург, развивавший традиции чеховского театра
Марио Варгас Льоса (2010) — перуанский романист; тема общественного насилия, элементы сатиры, черты постмодернизма и «магического реализма»
Элис Манро (2012) — канадская новеллистка, считается продолжательницей традиции чеховского рассказа (хотя я особого сходства не вижу)
Петер Хандке (2019) — австрийский писатель: тема внутреннего мира личности, бесфабульное повествование, сосредоточенное на языковых средствах выражения
Юн Фоссе (2023) — норвежский прозаик и драматург-модернист, с формулировкой «за изъяснение неизъяснимого».

Г. Поэты по понятным причинам обычно имеют только национальное значение; пара исключений — Йейтс (1923) и Элиот (1948) — указана выше:
Фредерик Мистраль (1904) — провансальский поэт, возрождавший окситанский язык, автор «сельской поэмы» «Мирей»
Джозуэ Кардуччи (1906) — итальянец: патриотическая тематика, обновление стихотворных форм
Габриэла Мистраль (1945) — чилийская поэтесса с национальной тематикой, борец за права женщин
Хуан Рамон Хименес (1956) — блестящий испанский лирик-модернист с широкой палитрой художественных средств
Сальваторе Квазимодо (1959) — итальянский лирик; в основном использовал белый стих и верлибр
Сен-Жон Перс (1960) — француз, писавший эвфоническим версетом (подобие библейского стиха), создатель своеобразного эпоса космической метафизики
Йоргос Сеферис (1963) — греческий поэт, сочетавший новаторство с поэтической «эллинской традицией»
Нелли Закс (1966) — немецко-шведская поэтесса (верлибр), с формулировкой «за исследование судьбы еврейского народа»
Пабло Неруда (1971) — чилийский поэт-новатор, активный политический деятель, друг С.Альенде
Харри Мартинсон (1974) — швед; наиболее известна его поэма — «космическая» антиутопия «Аниара»
Эудженио Монтале (1975) — итальянский поэт, весьма разноплановый
Висенте Алейсандре (1977) — испанский лирик трагического звучания
Одиссеас Элитис (1979) — греческий поэт широкого тематического диапазона
Чеслав Милош (1980) — поляк, имевший также гражданство США и Литвы, «праведник мира»; поэзия с этической проблематикой
Ярослав Сейферт (1984) — чешский поэт с выраженной гражданской позицией
Иосиф Бродский (1987) — диссидент и отличный поэт, «два в одном»
Октавио Пас (1990) — мексиканский лирик-сюрреалист
Дерек Уолкотт (1992) — вест-индский англоязычный поэт
Шеймас Хини (1995) — ирландец с «национальной» темой, писавший, тем не менее, по-английски
Тумас Транстрёмер (2011) — шведский поэт ярко метафоричной образности
Боб Дилан (2016) — американский бард: поп-музыка, контркультура «песни протеста», фолк
Луиза Глюк (2020) — американская поэтесса: тема межличностных отношений и веры, техника верлибра

Д. В последние десятилетия усилилась тенденция к отбору по принципу «правильных взглядов» автора и прочих экстралитературных факторов. Но наличия таланта этот факт не исключает, так что 3-4 имени, вероятно, все же переживут своих носителей. Большинство авторов еще живы и даже пишут (умершие помечены †):
Воле Шойинка (1986) — основоположник литературы Нигерии, работал в разных жанрах, премии удостоен за драмы (на английском языке); на родине подвергался преследованиям
Нагиб Махфуз (1988) † — египетский прозаик, картины национального быта
Надин Гордимер (1991) † — англоязычная писательница из ЮАР, борец с апартеидом
Тони Моррисон (1993) † — афроамериканская романистка антирасистской направленности, тема «черных» и их культуры, постмодернистские приемы письма
Дарио Фо (1997) † — итальянский драматург и режиссер с активной гражданской позицией, автор гротескно-сатирических буффонад на социальные темы
Гао Синцзянь (2000) — китайский романист и драматург, по политическим мотивам эмигрировавший во Францию; сочетание национальной традиции с влиянием западных авторов (Достоевский, Пруст, Кафка, Беккет, Т.Манн)
Видиадхар Найпол (2001) † — англоязычный уроженец Тринидада индийского происхождения: проза с элементами документалистики, проблема ассимиляции иммигрантов, культурных маргиналов из постколониальной страны
Имре Кертес (2002) † — венгерский прозаик еврейского происхождения; тема концентрационных лагерей
Джон Кутзее (2003) — англоязычный «африканер»: написанные в духе экзистенциализма романы об апартеиде, неравенстве и прочих социально-исторических проблемах ЮАР; заодно борец за права животных
Эльфрида Елинек (2004) — австрийская писательница, автор романа «Пианистка»; тема феминизма и социально-политическая проблематика
Орхан Памук (2006) — турецкий романист, оппозиционный правительству; в технике постмодернизма разрабатывает тему сложного взаимодействия культур и конфессий
Дорис Лессинг (2007) † — английская писательница–феминистка, критиковавшая апартеид (до 30 лет проживала в Родезии)
Гюстав Леклезио (2008) — французский романист, разрабатывавший тему миграции
Герта Мюллер (2009) — представительница немецкоязычного меньшинства Румынии; проза антитоталитарной и антикоммунистической направленности (подавление личности государством, диктатура Чаушеску, притеснение нацменьшинств)
Мо Янь (2012) — политическая сатира с опорой на повествовательные приемы китайского народно-фантастического эпоса
Патрик Модиано (2014) — романы на автобиографической основе о времени оккупации Франции в 1940-е гг.
Светлана Алексиевич (2015) — белорусская журналистка, пишет на русском языке: художественно-документальная проза о войне и острых социально-политических проблемах
Ольга Токарчук (2018) — польская правозащитница и экоактивистка, прозаик-постмодернист: мне напоминает П.Коэльо, поглядывающего на Гарсиа Маркеса
Абдулразак Гурна (2021) — англоязычный прозаик из Танзании, тема колониализма и судьбы беженцев
Анни Эрно (2022) — француженка, автобиографические романы о женской судьбе

Е. Авторы, в основном уже ставшие «историей литературы»:
Сюлли-Прюдом (1901) — французский поэт и эссеист; сегодня известен главным образом как основатель премии для молодых французских поэтов
Хосе Эчегарай-и-Эйсагирре (1904) — испанский драматург, автор «драм чести», сейчас выглядящих чрезвычайно архаичными и натянутыми
Пауль Хейзе (1910) — немецкий новеллист в манере бидермейера
Вернер фон Хейденстам (1916) — шведский поэт и прозаик с романтической и патриотической тематикой
Карл Гьеллеруп (1917), датский прозаик — полузабытый, но его повесть «Мельница» меня впечатлила
Карл Шпиттелер (1919) — швейцарский поэт и прозаик, автор нашумевшей в свое время эпической поэмы «Олимпийская весна»
Хасинто Бенавенте-и-Мартинес (1922) — испанский драматург; сегодня его пьесы читаются как предтеча «мыльных опер» (самая популярная — «Игра интересов» — еще встречается в репертуаре театров)
Грация Деледда (1926) — итальянская писательница и поэтесса, работала в разных жанрах
Эрик Карлфельдт (1931) — шведский поэт, нынче забытый даже на родине, который с 1907 года входил в состав Нобелевского комитета; он от премии отказался, но был награжден посмертно (нарушение воли завещателя, кстати)
Франс Силланпя (1939) — сентиментальные романы из жизни финских крестьян

Ж. Авторы исторических, философских и т. п. работ:
Теодор Моммзен (1902) — автор «Римской истории», прославленный стилем и эрудицией
Рудольф Эйкен (1908) — немецкий философ, представитель «этического идеализма», забытый вскоре после смерти
Анри Бергсон (1927) — известный французский философ-интуитивист, приверженец «философии жизни»
Бертран Рассел (1950) — знаменитый британский философ, логик и математик, фигура мирового значения
Уинстон Черчилль (1953) — награжден в основном за автобиографическую прозу

Случаи присуждения Нобелевской премии по сомнительным основаниям, конечно, встречаются не только в литературе. Премии в своих областях не имели ни Менделеев, ни Фрейд, ни Гэлбрейт…
Махатма Ганди номинировался на Премию мира 5 раз, но так и не получил ее. Зато получил — к общему и своему собственному удивлению — Барак Обама, к тому времени (2009) президентствовавший всего 9 месяцев. Академики объяснили свое решение тем, что хотели его морально поддержать.
О некоторых замечательных ошибках рассказано тут:
https://www.maximonline.ru/longreads/fail-nobel-committee-id163338/

Похмельные мозги, сосиски для Стёпы Лиходеева и перепела по-генуэзски: https://tsargrad.tv/articles/nasha-kuhnja-zakusyvaem-s-bulgakovym_197679 И прочие внезапно вышедшие из моды "ужасы" булгаковский Москвы начала прошлого века ::) Жаль в экранизацию не вошло.

#едаблоги #литература #картинки

#даты #литература #длиннопост
Еще один январский юбилей: 150 лет Сомерсету Моэму.
Будущий писатель родился в семье юриста британского посольства во Франции. Его родным языком был французский.
Семи лет от роду мальчик потерял мать, а еще через три года — и отца. Его отослали к родственникам в Англию, где он оказался на попечении дяди-пастора, человека эгоистичного и ограниченного. В школе над ним смеялись из-за французского акцента, заикания… Моэм рос болезненным и замкнутым ребенком.

#даты #литература
200 лет назад родился
Нет, лучше начать не так.
В XVIII веке в Лондоне жил-был один литератор средней руки, по совместительству приторговывавший картинами: литература — ремесло неверное и не особо хлебное.
Звали его Уильям, а фамилию немного придержу: нужна же мне какая-то интрига!
Его сын, Уильям-младший, унаследовал от отца не только имя, но и увлечение живописью. Только он стал уже не просто знатоком, а известным по английским масштабам художником. Его излюбленные сюжеты — пейзажи и сентиментальные жанровые сценки в «предвикторианском» вкусе, большей частью из сельского быта.
Вот такие:
Бездомный котенок
Счастлив, как король
На пшеничном поле
Продавец вишен
Раннее утро