Бешеный Воробей
Еще два года спустя, октябрь

- Сколько? Сколько, я тебя спрашиваю?! - перед глазами маячило шипящее знакомым до боли в голове, руке и прочих частях тела голосом пятно.
- Семь. Пять. Три.
- Что - семь, пять, три?
- Руди, да оставь ты это недоразумение в покое, - донеслось из-за двери. - Он в таком состоянии не то что сколько это будет продолжаться - как родную маму зовут, не скажет.
- Чью маму?
Дверь прямо-таки излучала волны презрения.
- Беллатрикс, помолчи! Что - семь, пять, три?
- Семь бу... тылок. Пять тысяч... ну... в эти... да, карты. Три б***и.
За дверью послышался возмущенный писк.
- Пардон, шлюхи...
Писк перешел в ультразвук.
- Сразу?!
- Р-дольф... кто тут пьян - ты или я? Я-сен цап-пень, по очрди...
- Зачем?!!
- Ну, как, пока у м-ня на шее нет бракованного ярма...
"3,14здец шевелюре братика," - злорадно подумало куда более трезвое, чем язык, сознание.
- ХВАТИТ! Я ПРЯМО СЕЙЧАС ИДУ К НОТАРИУСУ! И ПЕРЕПИСЫВАЮ ЭТО ****ОЕ ЗАВЕЩАНИЕ! ДОВОЛЕН?! - стекла в серванте подозрительно зазвенели.
- Я... п-думаю, - гордо ответил младший Лестрейндж (разумеется, захлопнутой двери - чтобы сказать подобное брату, семи бутылок было мало, а чтобы не сказать вообще - много).
"Нужно будет еще на Хэллоуин кошачий концерт устроить," - думал Рабастан, разглядывая крайне помятое отражение с синяком на одной щеке и следом помады на другой.
"Чтобы точно не передумал. А первого числа брата с его мегерой к драклам, бутылки и сигареты в мусорку, чемодан в руки, и - в Норвегию, на раскопки. Главное - с похмелья какую-нибудь глупость не сотворить..."
***
Огневиски, как известно, универсальное средство. Им разводят обезболивающие, сводят пятна на одежде, чистят книги...
Холодные серые воспоминания он тоже растворяет неплохо.