А чего тут рассказывать? "Спеть высоцкого" для попаданца возможно только в одном случае. Попаданец долго-долго мучает слова и рифмы, пытается адаптировать текст под совершенно другой ритм чуждого языка, в конце концов ему это удаётся, он поёт, его похлопывают по плечу, мол, "неплохая песенка, из тебя когда-то выйдет толк".

Либо попаданец волшебным образом научился говорить на чужом языке, либо в том мире говорят по-русски. Если он чудесным образом овладевает местными языками, которые в него загружает та же сила, что забросила в новый мир, то ему придётся попотеть, перекладывая тексты. Даже родственные русский-украинский-белорусский - это огромный труд, а чего уж говорить о языках с иной структурой?
Если попаданец даже не замечает переключения на другой язык, то есть в его сознании волшебным образом русский заменился на среднеземский, тогда лично он может думает, что "поёт высоцкого", а для окружающих всё кажется нескладным речетативом.

Правда есть ещё вариант, который объясняет всё, его высказывали в прошлых частях обзора.
Сьюха лежит при смерти и лишённый кислорода мозг подсовывает ей последние галлюцинации.
Сразу же понятно, почему именно Средиземье, почему она не скучает по друзьям (лол, ей ведь только книг будет не хватать), почему Бильбо её пригласил, а гномы не прогнали пиздюлями, почему Торин, вместо того, чтобы прописать ей по купмолу своим дубовым щитом, начинает с ней собачиться, как истеричка, а также, почему нет никакого языкового барьера.