Чувство, которое испытал Гарри в этот момент, нельзя было сравнить ни с одним другим. Ему казалось, что он парит над землёй, не обременённый тяжестью волнений и мыслей. Все волнения и мысли мягко улетучились у него из головы — осталось только чувство неуловимого, непреодолимого счастья. Он не чувствовал ни малейшего следа беспокойства, и едва ли сознавал, что его одноклассники не сводят с него глаз.

А потом, где-то в самой дальней части его совершенно пустого мозга раздался голос Хмури: — Прыгни на парту… прыгни на парту…

Гарри послушно согнул колени, приготовившись прыгать.

Прыгни на парту…

— А зачем? — где-то в другой, ещё более отдалённой части мозга слабо поинтересовался другой голос. — Это, вообще-то, ужасно глупо! — продолжал этот второй голос.

Прыгни на парту…

— Не-а, покорнейше благодарю, не прыгну, — настаивал второй голос более уверенным тоном, — а вот не хочу!

Прыгай! СЕЙЧАС ЖЕ!

Тотчас же Гарри почувствовал, как его пронзила острая боль. Он прыгнул, но в то же время боролся с собой, чтобы не прыгать и в результате с силой врезался в парту, опрокинув её. Он сильно подозревал, что расколол себе коленные чашечки.