Опаньки. Да быть того не может. Ольга. Она, она. Русые волосы на пробор, мягкие губы, лучистые серые глаза. Правильные простоватые черты. Вся она – как с плаката о счастливом материнстве, младенца на руках не хватает. Чёртова психопатка. Живая. После той истории с хлорбетакриспином Вождь обещал её саму превратить в кляксу низкомолекулярной слизи, а она жива, здорова, и даже прическа не растрепалась. Не здоровается, но обводит всех рассеянным и ласковым взглядом. Удивлённо вскинула ресницы на Кима, будто ожидая, что он пододвинет ей стул, легкой улыбкой простила ему дурные манеры, с видимым удобством угнездилась рядом со мной… я сдерживаюсь, чтобы не пересесть. Тихая, уютная, в мягком свитере цвета топлёного молока. От неё тянет какой-то липкой потусторонней жутью. «Шипучка», так она называет хлорбетакриспин, вытягивая и округляя губы на «у», мечтательно приподнимая ровные дуги бровей. Не то, чтобы ей не нравилось убивать людей другими способами, но действие ХБК её всегда завораживало.
...
- А от тебя, Энрике, понадобится рассчитать, что именно из Оленькиных внутренностей можно будет заменить взрывчаткой так, чтобы наша Оленька ещё пару часов хорошо выглядела и могла двигаться. Кишечник весь к чертям, это понятно, ну, в общем, тут уж не мне тебя учить. Операционную тебе подготовят. Cорок кило «белого шума» уже ждут вас на планете. Все, конечно, вряд ли поместится, взял с запасом…
- Почему? – Ольга безмятежно улыбается, - Мне же не обязательно быть стройной. Мы же можем сделать так, как будто я жду ребёночка.