Прямо за кофе и начинается тот самый разговор, ради которого все и собрались. Поначалу мэтр Максен, полноватый седой мужчина с добрым лицом, чувствует себя здесь лишним, но постепенно осваивается. Впрочем, ему уже не привыкать: раз уж не побоялся в свое время жениться на своей Вивиан, даже узнав ее настоящее имя, так и обрек себя на жизнь, полную самых разных неожиданностей и сюрпризов. Однако таких необычных гостей принимать ему еще никогда не приходилось, и он изрядно волнуется. Как ни странно, еще менее уверенно чувствует себя хозяйка дома, миниатюрная хрупкая сида, одетая в темно-зеленое длинное платье, с огромными серыми глазами и короткими каштановыми волосами, прихваченными на затылке изящной бронзовой заколкой. Она заметно волнуется: тонкие пальцы нервно подрагивают, щеки то бледнеют, то принимают лиловый оттенок, острые уши то радостно вздергиваются, то настороженно поджимаются, привлекая к себе удивленный и опасливый взгляд впервые увидевшей их Марии. И тем не менее именно Вивиан и прерывает воцарившееся за круглым столом молчание. Она встает, некоторое время еще перебирает в руках кофейную ложечку, наконец решительно кладет ее с легким звоном на блюдце, опирается обеими руками о край стола, делает глубокий вдох и начинает говорить:
– Ну вот, я, надеюсь, собралась с силами! И наверное, кое-кого сейчас очень удивлю. Правда, Таня и Макс, – мэтр Максен оживляется, улавливая упоминание о себе и о своей падчерице в речи на недоступном ему «сидовском», – по-моему, уже более-менее в курсе этой истории, а наши гости из спиральной галактики, кажется, удивляться и так не перестают, и им терять уже нечего, – Вивиан слегка улыбается, Мария и Патрик кивают и улыбаются тоже, они уже более-менее приспособились к оборотам и лексике языка, близкородственного их «официальному русскому». – Так что труднее всех, наверное, придется сэру Ингвару, – и снова легкая улыбка на лице старшей сиды. – Итак! Судя по всему, наша планета существует лишь немногим больше, чем тысячу лет. Да-да, несмотря на все данные геологии, на останки гораздо более древних живых существ, на все археологические находки и летописи!
– Эээ… Коллега, так дело не пойдет! – раздается вдруг недовольный голос откуда-то сверху. – Ну разве так можно? Ты же нам срываешь эксперимент!
К удивлению всех присутствующих, прямо над столом материализуется серебристое облачко. От неожиданности Вивиан замолкает, недоуменно смотрит на это явление, однако после недолгой растерянности облегченно вздыхает и лучезарно улыбается. Ее длинные острые клычки окончательно довершают сцену, достойную какого-нибудь второсортного фильма про привидения, вампиров, оборотней и прочую нечисть. По крайней мере, именно это приходит в голову Этайн, еще с детства в общих чертах осведомленной о масс-культуре исходной Земли времен Клирика, и она вдруг, к собственному ужасу, принимается отчаянно смеяться, заражая если не смехом, то хотя бы широкими улыбками остальных присутствующих.
– Между прочим, кое-кто смеющийся, не будем указывать на него, демонстрацией своих зубов это сходство только усиливает! И, кстати, гены, отвечающие за их формирование у лунных эльфов, – моя личная разработка, и ничего смешного в них я не нахожу! – продолжается ворчание, и Таня окончательно сползает куда-то под стол.
– Да пощадите же, наконец!.. – почти стонет она. – Вы же Сущность А, правда? Я же вас узнала?
И среди всего этого сумасшествия вдруг раздается холодный жесткий голос Вивиан… нет, пожалуй, уже Неметоны:
– А собственно говоря, почему этот эксперимент вообще до сих пор продолжается? Если я не ошибаюсь, каждому из четверых когда-то было обещано: по достижении участником нужного количества очков его участие в эксперименте прекращается, он волен выбрать свою дальнейшую судьбу, в том числе вернуться домой, а цивилизация на планете далее развивается естественным образом. Насколько мне известно, трое участников так или иначе выполнили эти требования уже около тысячи лет назад, а четвертая вообще отказалась от участия в эксперименте. Извольте, пожалуйста, объясниться!
– Мне придется извиняться за своего столь же занудного, сколь и талантливого друга, – над столом парят уже целых два облачка. – Не всё же ему извиняться за меня! Дело в том, что он, по-видимому, настолько тщательно отслеживал происходящее у вас, что забыл обо всем остальном – в том числе и о том, в чем состоит разница между экспериментом и мониторингом.
– Я прекрасно помню, что мониторинг, в отличие от эксперимента, не предполагает вмешательства исследователя в ход наблюдаемого процесса, – вновь раздается ворчливый голос, теперь с каким-то механическим присвистом, – однако в данном случае события развиваются таким образом, что я считаю необходимым неотложное вмешательство. О каком естественном развитии цивилизаций сможет дальше идти речь, если вот-вот наше участие в их истории получит широкое освещение на обеих планетах?
Наконец, в этот спор вмешивается Этайн. Младшая сида уже отсмеялась и серьезна как никогда. Она поднимается над столом и четким, хорошо поставленным преподавательским голосом заявляет:
– Глубокоуважаемые Сущности А и Б! Задумайтесь, пожалуйста, над тем, будет ли естественным развитие этих цивилизаций, если противоестественное сходство их планет так и не получит у их жителей рационального объяснения. Я очень опасаюсь, что такая ситуация может привести на этих планетах к массовому отрицанию законов природы, к расцвету мистического восприятия мира и, в конечном итоге, к остановке научно-технического прогресса и отказу от его достижений. Разве не для того, чтобы избежать подобного тупика, вы пытались, по вашему выражению, «замотивировать» присутствие сидов на нашей Земле, подбрасывая нам якобы древние предметы их материальной культуры? – Этайн извлекает из сумочки свои любимые деревянные бусы тонкой резной работы. – Кроме того, раз уж эта встреча произошла естественным путем, то, я полагаю, что также и дальнейшие события следует считать естественными следствиями из нее. И еще осмелюсь высказать два замечания. Во-первых, если эта встреча является, с вашей точки зрения, столь нежелательной, то что мешало вам предотвратить ее, просто своевременно и незаметно оказав помощь терпящему бедствие «Гелиосу»? Вы же, как я понимаю, всё это время не прекращали вести наблюдения за всеми нами. Во-вторых, насколько мне известно, ни одному из участников эксперимента не было поставлено условие о неразглашении истинных причин его появления на планете-клоне. Поэтому я убеждена: возможность широкого распространения этой информации вполне укладывается в понятие «естественный ход событий».
– Мне почти нечего возразить на это заявление, – откликается второе облачко, – разве что вы чрезмерно польстили нам, думая, что мы умеем вести наблюдения за объектами, находящимися в состоянии, которое вы называете подпространственным прыжком. Что ж, кажется, теперь благодаря вам у нас появилась новая интересная задача, над которой мы будем биться, пока не решим. Тем более, что это, судя по всему, будет гораздо интереснее, чем продолжать наш спор, конца которому все равно не видно. А нам, видимо, и правда, давно пора оставить ваши планеты в покое! – и облачко начинает таять.
– Да постойте же! – кричит вдруг Танька, будто бы сбросившая с себя груз прожитых веков и вновь превратившаяся в ушастую девчонку-подростка, – не уходите! Неужели же вам не интересно, до чего договорятся между собой две цивилизации, как минимум одну из которых вы сами и породили?! И вообще, давайте, наконец, общаться нормально! Сколько можно появляться, как бог из машины, когда на вас уже никто и не рассчитывает, и прятаться, когда вас ждут?
– Хм… Бог из машины… Знаешь, коллега, а в этом выражении есть что-то очень приятное… – первое облачко, кажется, даже засветилось поярче, а голос его совершенно определенно перестал быть недовольным. – Ты как хочешь, а я, пожалуй, поприсутствую. На правах наблюдателя, конечно.
Второе облачко промолчало, однако и таять перестало. Наоборот, даже немного уплотнилось.
– Вам кофе налить?.. Ой, извините, пожалуйста… Наверное, я глупость сморозила, – Немайн лиловеет, опускает глаза и ушки.
– Наливать точно не надо, но за предложение все равно спасибо! – и Немайн впервые за всю свою жизнь понимает, что такое улыбка Чеширского кота, когда вроде бы и улыбаться некому и нечем, а вот пожалуйста! – Знаете, а я, пожалуй, тоже останусь. Разумеется, тоже исключительно как наблюдатель, – и Сущность Б вновь восстанавливает свою обычную плотность.
– Ну, тогда я, с вашего разрешения, продолжу? – Немайн опять чуточку смущается и опускает глаза, точь-в-точь как скромная школьница-отличница у доски. – Как, вероятно, присутствующие уже поняли, по крайней мере та планета, на которой мы сейчас находимся, – это искусственный объект, созданный в рамках модельного эксперимента нашими глубокоуважаемыми гостями, – легкий поклон в адрес облачков. – Возможно, то же самое справедливо и в отношении планеты, с которой в свое время стартовал «Гелиос». Я надеюсь, что не далее как сегодня мы сможем выяснить и это. Всего же, насколько мне известно, было создано четыре почти идентичных планеты…