Газета Экономист сообщает, что колумбийский наркобарон Павло Эсковар очень любил зверей. Особенно таких, что покрупнее. Он даже устроил себе зоопарк на своей гасиенде, извините, в своём имении недалеко от Медельина. И заказал, извините, организовал доставку туда всяких там жирафов, верблюдов, зебр и носорогов. И четырёх бегемотов. Экономист, правда, небрежно говорит "может, полдюжины".

По основной профессии Павло был кокаиновым королём, и накопил состояние в $30млрд., что является мировым рекордом для его отрасли промышленности, не превзойдённым по сей день. Часть этих денег он потратил на постройку очень красивой тюрьмы под названием "кафедральный собор", с баром, кукольным домиком, футбольным полем и джакузи, куда он и сел в 1991 году, ради компромисса с президентом Колумбии. К несчастию для носорогов, в следующем году президент решил перевести Павло из его собственной тюрьмы в другую, и во время переезда Павло куда-то потерялся. Потом президентская рать полтора года искала его и так-таки нашла, бегущим по какой-то крыше, и в суматохе застрелила, попав прямо в ухо. А из гасиенды злопамятный президент устроил парк для туристов. Про эти приключения сам Экономист не пишет, я просто подумал, что, может, кто-то из вас слишком молод, чтоб помнить начало девяностых, или даже наоборот. Я ведь и сам, вот, подзабыл.

Так вот, застрелив Эсковара, борцы с наркотиками увели его верблюдов и зебр в другие зоопарки, тогда как жирафы умерли в своей постели, извините, своей смертью ещё до самого Эсковара. А носорогов и бегемотов полицейские не тронули, потому что боялись. Предоставленные самим себе, носороги вскоре отправились вслед за жирафами - будем надеяться, что защита глаза Гора помогла им добраться туда, где Озирис и Анубис взвешивают самые большие и чистые сердца. Бегемоты же поступили иначе. Из четырёх они размножились до 16 (2007), и до 40 (2014). В маленьком озерке в развлекательном парке теперь живёт 26-28 бегемотов, но всего в 10км оттуда течёт большая река Магдалена, и отдельные звери добрались по реке до самых разных других мест - за сотни километров от родной гасиенды. Полагают, что число колумбийских бегемотов вскоре превысит 100 особей, а то и 200 - смотря, какого биолога слушать. В отличие от Африки, в Колумбии нет гиен и больших кошек, так что бегемотам там раздолье.

В этой связи серьёзное беспокойство вызывает судьба колумбийских ламантинов. И какие-то сорта речных рыбок теперь тоже под угрозой. Ламантины - это такие большие млекопитающие, из отряда сирен, "морских коров". Бразильские ламантины живут в основном в реке Амазонке, и в других реках вокруг. В Колумбии их мало, их популяция под угрозой даже и без бегемотов. Ламантины едят речную травку, а травка теперь страдает от помёта бегемота, гниение которого вытягивает из реки последний кислород. Вот так существа из древнеегипетского мира мстят существам из древнегреческого.

Проще всего было бы решить эту проблему в стиле самого Эсковара, объясняет Экономист. Однако, когда в 2009 году смелые охотники застрелили бегемота по кличке Пепе за то, что тот вытаптывал поля, убивал окрестных домашних коров и нападал на людей, защитники прав животных подали в суд на правительство. Суд постановил, что охотиться на бегемотов нельзя. Зоопарки их не хотят (любому хозяину зоопарка ясно, что наркобегемоты приносят несчастье). Рассматривали вариант переловить их и отправить в Африку, но решили этого не делать, поскольку колумбийские бегемоты продукт инцеста, извините, инбридинга, и могут научить африканских бегемотов нехорошему. Стерилизация непрактична - "за время, что власти ловят и кастрируют одного бегемота, рождаются 4-5 новых".

Единственный выход - контрацепция. Учёные лихорадочно работают над этим, и грозят, что если у них не выйдет до конца года разработать специальное средство для бегемотов, они прибегнут к тому, которое работает на свиньях. Ожидается противодействие со стороны любителей животных (Экономист с характерной двусмысленностью говорит "animal lovers"). Биологи воздевают на это глаза к небу: "подумайте о ламантинах!".