Снейп просто вечен, как вселенная. Существует во всех отрезках времени одновременно.

Блядь, да мне похуй на тебя, блядь, слушай. Какая у тебя там мантия-невидимка, блядь, дома на Гриммо, метла, там блядь, волшебные палки, всё — мне похуй там. Хоть "чистомет", хоть, блядь, нахуй, «нимбус», хоть следующего года, хоть позаследующего, блядь, хоть Старшая палочка — мне на это насрать, понимаешь? Сколько ты там, кого ебёшь, каких чжоу чанг, каких, значит, вот этих джинни уизли, шикарных или атласных, блядь, за снитчем ли ты летишь — мне на это насрать, понимаешь? Я, блядь, в своем познании настолько преисполнился, что я как будто бы уже сто триллионов миллиардов лет, блядь, преподаю зелья в триллионах и триллионах таких же школ, понимаешь? Как этот Хогвартс. Мне уже эта школа абсолютно понятна, и я здесь ищу только одного, блядь: покоя, умиротворения и вот этой гармонии от отсутствия малолетних недоумков, не ценящих тонкую науку зельеварения, от созерцания идеально сваренного умиротворяющего бальзама и от вот этого вот замечательного всеединства воды и ингредиентов — куда ни посмотри: хоть в пробирки — бесконечно малое, хоть в котел — бесконечно большое, понимаешь? А ты мне опять со своими, там, это. Иди, суетись дальше, твое распределение — это твой путь и твой горизонт познания, ощущения и твоей природы. И он несоизмеримо мелок по сравнению с моим, понимаешь? Я как будто уже глубокий Николя Фламель бессмертный или, там, уже почти бессмертный, который в этой школе от её самого основания, еще когда на месте Хогсмида пастбище для кабанов только-только сформировалось как поляна, вот, после постройки замка, когда Салазар Слизерин яму выкопал под озером, и начал формировать коридоры-подземелья, понимаешь? Я в этой школе уже как будто почти тысячу лет, блядь, живу и знаю её уже вдоль и поперек, этот весь Хогвартс, а ты мне, там, какие-то это. Мне похуй на твои мантии, на твои, блядь, нахуй, палки, на твои метла, там, на твоё благо, понимаешь? Я был в этой школе, так сказать, или бесконечном множестве, и круче Мерлина, и круче Гриндевальда, блядь, и круче всех великих, понимаешь, был? А где-то был конченым говном, ещё хуже, чем здесь. Потому что я множество этих состояний чувствую. Где-то я был больше подобен Дамблдору, где-то был больше подобен Блэку, там, Малфою, где-то просто был Уизли. Это все есть душа, понимаешь? Она вот имеет грани подобия совершенно многообразные, бесконечное множество. Но тебе этого не понять, поэтому ты езжай себе, блядь. Мы в этом мире как бы живём разными ощущениями, разными стремлениями. Соответственно, разное наше и место, разное наше распределение. Тебе я желаю, все самые крутые метла чтобы были у тебя, и все когтевранки, чтобы раздвигали перед тобой ноги там, все свои щели нашиворот-навыворот, блядь, перед тобой, как ковёр, это самое, раскрывали и растлевали, растлали. И ты их чтобы ебал, до посинения, до красна, до солнца закатного. Чтоб на лучших метлах, на коврах-самолётах летал и кончал прямо на головы прохожим и всё, что только может в голову прийти и не прийти. Если мало идей – обращайся ко мне, я тебе на каждую твою идею сотни зелий подберу, что для чего выпить. Ну а я всё, я иду, как глубокий старец, узривший вечное, прикоснувшийся к божественному, сам стал богоподобен и устремлен в это бесконечное, который в умиротворении, покое, гармонии, благодати, в этом сокровенном блаженстве пребывает, вовлечённый во всё и во вся, понимаешь? Вот и всё. В этом наша разница. Так что, я иду любоваться мирозданием, а ты идёшь какой-то преисполняться в гранях каких-то. Вот и вся разница, понимаешь? Ты не зришь это вечное бесконечное, оно тебе не нужно. Но зато ты, так сказать, более активен, как вот этот Люпин скулящий или Квиррел, который вот очень активен в своей стезе, вот и всё. Поэтому давай, наши пути здесь, так сказать, имеют, конечно, грани подобия, потому что всё едино, но ты меня… Я-то тебя прекрасно понимаю, а вот ты — вряд ли, потому что, как бы, я, ты и, как бы, я тебя в себе содержу — всю твою природу, она составляет одну маленькую, там, песчиночку от того, что есть во мне, понимаешь? Вот и всё. Поэтому давай ступай, езжай, а я пошел наслаждаться, нахуй, блядь, прекрасным, блядь, кипением зелья на дне серебряного котла. Всё, пиздуй-бороздуй и я попиздил нахуй.