— Шелк для тебя.
— Мне не нравится, когда за мной следят, — сказала я. — Антонин твоего человека сразу же заметил, еще на постоялом дворе.
Дикон закусил нижнюю губу. Отрицать очевидное он не собирался.
— Этот Антонин еще более полезен, чем я думал вначале, — сказал он, — но шелк ты возьмешь. Это мое условие. Я хотел узнать, что тебе нравится. И вот еще, иди сюда!
Тяжелое кольцо. Рубин и белый вепрь.
— Ты обещала носить, — напомнили мне.
— Я помню, — сказала я, — и буду носить.
Пометил…
Надев мне кольцо на палец, он поднес мою руку к губам. Все-таки сдаваться нужно на своих условиях, а не когда тебя очень крепко сожмут когтистой лапой в бархатной перчатке. Тогда только и останется утешать себя тем, что даже если тебя съели, у тебя все равно есть два выхода. У этого желудок крепкий — переварит.
Кольцо упыря я решила сохранить на память. Как бы там ни было, он сыграл свою роль в этой истории, без него у нас не было бы своей базы. Мы могли бы погибнуть во время беспорядков.
— Ты так и будешь следить за мной? — спросила я. — Тебе все сообщили? Что я ела на ужин? Сколько заплатила за миндаль? Что купила Дику в подарок?
— Бархат ты купила для него, — ничуть не смущаясь, ответил он, — слишком мало для взрослого. За тобой не только следили, но и охраняли.
Понятно. Поднять руку на герцогиню Глостерскую у врагов Дикона кишка тонка, придавить же по-тихому неприметную вдову из поместья на болоте — легче легкого. Об этом я не подумала, но у Дикона могут быть и свои источники информации.
— Спасибо, — тихо ответила я, — я об этом не подумала.
— О таких вещах должен думать я, — спокойно сказал он.
Я снова взглянула на кольцо. Не только знак того, чьей женщиной я являюсь, но и оберег. Предостережение. Как череп с костями и молнии на трансформаторной будке в XX веке. Жуть…
— Я принимаю твою защиту, — тихо сказала я, — ты ведь лучше меня знаешь, что творится вокруг.
Он улыбнулся. Нет, не самодовольно, но изрядная доля торжества в этой улыбке была.
<...>
Бархат был отменного качества. Ворс разной длины создавал рисунок, имитирующий шахматную клетку, что выглядело весьма эффектно.
Так что украшений стоило добавлять по минимуму, можно будет и шапочку смастерить.

— Работаешь? — заглянула ко мне Нарцисса. — Ого, какое кольцо! Вместо обручального?

— Будем надеяться, что у меня палец не отвалится, — пробурчала я. — Знаешь, когда я жила в Миддлхэме, мне все время было жалко статую Девы Марии, столько на нее наверчивали драгоценных тканей и украшений — она словно бы сгибалась под тяжестью всего этого. Видела бы ты эту корону, а ожерелье можно было на лошадь повесить.

Нарцисса рассмеялась.

— Тут ничего не поделаешь, — сказала она, — статус. Подданные не поймут, если чем-нибудь менее пафосным обойдется. Привыкнешь и даже чувствовать не будешь. Ты бы видела перстни моей тетки Вальбурги. Сириус называл их кастетом. Я как-то спросила у него, что это такое. Знаешь, похоже.

— Оружие, — согласилась я, — причем очень действенное.