>Но в мозгу сидят установки о доносах, сталинских репрессиях, и потому действо внутренне окрашено в негативный цвет даже в тех случаях, когда оно действительно необходимо.

А вы подумайте, кто вам эти установки внедрил в мозг. Кто заставил рассматривать ситуацию массового сведения счетов народом с "элиткой времен НЭПа" (а я читал документы о том, что эта элитка творила с крестьянами еще до коллективизации, волосы дыбом от ужаса встают) как нечто "абсолютно недопустимое". А вот население считало, что это перегибы при коллективизации - это "абсолютно недопустимое" и что кое-кто наверху должен "за всё ответить". Отсюда такое количество доносов на "начальников", "специалистов" и проч. чиновников в 1937-38 гг. Я вообще удивляюсь как СССР после 1938 года выжил, ведь количество просто истребленных и партийных и государственных чиновников было огромным.
Доносы на соседей, впрочем, тоже были, но не они суть. Эти "доносы на соседей" зачастую вообще никто не рассматривал толком. Не до этого было. В верхах шла активная политическая борьба. У меня есть пример. Правда это не в 1937-38 году было ,а после войны. Жил на селе под г. Суджа Курской области (откуда родом моя семья) один мужик, который любил в пьяном виде про т-ща Сталина всякое непотребство орать. Частушки, анекдоты, просто непотребные ругательства (с матом). И видно кто-то на него стукнул. Приехала машина, оттуда вылезли люди и мужика, который любил выпить и поорать - куда-то увезли. Вернулся он своим ходом через 5 дней, без видимых повреждений лица и конечностей (вряд ли его избивали до полусмерти). Но что-то такое ему там в течении 5-ти дней внушили, так как пить он не перестал, но напиваться до невменяемого состояния стал реже, а орать что-то про Сталина даже в пьяном невменяемом виде перестал окончательно (как это у него получилось - непонятно). Кстати, прожил тот мужик долго, умер своей смертью. Никто его не посадил.
У нас кстати есть другой пример - пример Мандельштама, которого за его стихи "Мы живём под собою не чуя страны" не посадили, не расстреляли, а просто выслали в другой город. И не вина государства, что он в этом городе попытался а) покончить с собой, б) поехал в Москву жаловаться по друзьям и знакомым, что его "не печатают, перекрыли кислород и вообще все власти - сволочь", нарушив условия ссылки (по другой версии ссылка его кончилась, но правило 101 км. всё еще действовало, а он его нарушил). Тут ему крупно не повезло, т.к. он напоролся на одного издателя (Ставский), который накатал донос, причем не кому-то, а лично т-щу Ежову. Ставского возмутило не то, что Мандельштам вернулся в Москву. А его поведение, когда он стал Ставскому рассказывать, как с ним плохо Советская власть поступила, как бесчеловечно его наказали (на минутку, это рассказывал ему человек, который написал "оду о Сталине" в ссылке). Ну а Ежов был человеком просто жутким, безжалостным. Говорят, Ежов отдал негласный приказ - "посадить в тюрьму в одиночку, передач не принимать, не кормить". И Мандельштам просто умер с голоду на пересылке. У него и так здоровье было слабое. Так что да, донос мог уничтожить человека. Но не с нуля, не "вдруг". В данном случае донос попался Ежову, который Мандельштама, как говорят, просто ненавидел лично.

И вообще странно путать политический донос с гражданским. Гражданский же донос - это донесение об уголовном преступлении. Против граждан же преступлении, а не против государства.