...Зыков тогда основательно перебрал и не сразу заметил, что его "пасет" один странный типчик. Скорее всего, сел на хвост у пивнушки, где сержант расслаблялся после смены. Непрошенный провожатый держался поодаль, но так сверлил затылок жадным взглядом - и спьяну забеспокоишься.
Зыкову стало интересно. Он не планировал на ночь каких-то особых развлечений - вот, они его сами нашли. Сержант заставил себя немного протрезветь и вышел на хорошо освещенную торговую улицу, где хватало больших витрин. Пару раз ему удалось разглядеть отражение преследователя. Стройная фигура и танцующая походка вызвали у Зыкова вполне определенные ассоциации.
Сержанта нельзя было назвать гомофобом. То есть, он гомов не боялся совершенно.
Зыков убавил шаг и пошел темными дворами, вроде бы удаляясь от центра города. На самом деле он выводил преследователя к родному отделению, только с тыла. Сержант был одет в "гражданку" и уже предвкушал, что за сюрприз устроит незадачливому педику. Собственно, никаких экстремальных унижений. Надавать тумаков легонько, паспортные данные снять, потом, может, ребята попугают чуток и утром выпустят. Геев здесь водилось пока еще немного, держались они скромно. Но милиция знала за этой группой риска свойство быстро размножаться, наглеть и попадать в дурные истории. Потенциальную клиентуру старались заранее "фиксировать". Парня, увязавшегося за ним, Зыков раньше не видел. Ну, сейчас разглядит. И коллегам представит.
До отделения уже было недалеко. Зыков начал шататься и волочить ноги. Преследователь сокращал дистанцию. Неприятное ощущение в затылке нарастало. "Что за чертовщина?!" Сержант понял, что не разыгрывает пьяного. Он почему-то стремительно косел.
Зыков свернул за угол, в темный проходной дворик. Оперся плечом о стену, привычно сунул два пальца в глотку и, тяжко страдая от жадности, выблевал на землю пиво и креветки. Против ожидания, стало еще хуже. Сержант едва не падал. Все, на что его хватило - отлепиться от стены, уткнувшись в нее лбом. А преследователь был уже тут как тут. Ласково положил на шею Зыкову скользкую холодную ладонь.
Не разгибаясь, сержант засветил парню в челюсть. До хруста.
Полегчало невыразимо, сразу. Пелена сошла с глаз, расправились плечи. Зыков огляделся. Удар шел снизу вверх, поэтому жертва отлетела недалеко. Парень лежал на спине, обеими руками держась за подбородок.
Зыков от души побил его ногами, потом гордо представился, объявил дурака задержанным, взял за шкирку и поволок в отделение. Парень был словно ватный, его пришлось тащить на себе, но могучий сержант и не таких доставлял. Единственное, что беспокоило Зыкова - голову снова туманило. А в бессознательном состоянии он мог какую-нибудь глупость сотворить. Например, запинать парня уже всерьез, до больничной койки. Зыкова безумно раздражал этот скользкий тип. Что-то было в его прикосновении... Воистину отвратное.
Сержант и задержанный миновали еще пару дворов и оказались в глухом переулке, освещенном полной луной. Отсюда до отделения было пять минут не спеша. Зыков все пьянел, а парень, напротив, ожил и даже начал сносно перебирать ногами. Впереди показалась фигура, вроде бы человеческая. И она двигалась навстречу.
- Здорово, Робокоп! - воскликнул знакомый насмешливый голос. - Какими судьбами?
Зыков кое-как свел к переносице разъехавшиеся глаза. Перед ним стоял капитан Котов. Отощавший, бледный, страшный - наверное лунный свет неудачно падал на его лицо.
Ночь была теплая, но Котов зачем-то надел длинный плащ нараспашку.
- Да вот, - сказал Зыков, с трудом ворочая языком. - Пидараса задержал.
И предъявил добычу.
Парень что-то промычал. Котов внимательно к нему присмотрелся, и физиономия капитана вытянулась еще больше.
- Сержант Зыков!
- Я!
- Пидараса - раком!!!
- Есть, тарщ ктан! - отрапортовал Зыков.
Про Котова разное болтали. Что-то с ним случилось нехорошее, он прошлой осенью надолго исчез, поговаривали, будто лежал в психушке. На оперативную работу не вернулся. Но из милиции уволен не был, это точно. Однажды Зыков его видел издали: тот запросто беседовал с самим полковником.
Зыков согнул добычу пополам. Та заартачилась, тогда сержант дал ей в ухо, отчего она повалилась на четвереньки.
Котов сунул руку под плащ, за спину, и извлек предмет, в реальность которого Зыков с первого взгляда не поверил.
Громадный мясницкий топор.
- Ы-ы... - сказал Зыков.
- Смерть пидарасам... - прошипел Котов.
Схватив топор двумя руками, он занес его аж к небесам и на выдохе, с громким "х-х-ха!", звезданул парня по шее.
Зыков протрезвел.
Сначала он наблевал парню на спину.
Потом блевал, глядя, как в переулке бегает обезглавленное тело, фонтанируя кровью из обрубка шеи и пытаясь схватить укатившуюся по асфальту башку. Руки тела не слушались, и оно все время промахивалось.
- Какой однако пидарас живучий пошел... - раздался сзади голос Котова. - Ничего, минутку попрыгает, скопытится. Поздравляю, сержант. Ты хоть понимаешь, кого поймал? Это вампир. Настоящий. А ты его за шиворот тащил и жив остался. Молодец. Истинный Робокоп. Будешь теперь со мной служить. Завтра тебя переводом оформим.
- Ы-ы... - оценил перспективы Зыков.
- Жаль, конечно, что пришлось рубить пидараса, - вздохнул Котов, наблюдая за телом, которое утомилось бегать и решило поползать. - Хрен теперь подсунешь останки родственникам. Голову с плеч это тебе не обухом по черепу! Шухер поднимется страшный - ну, сам понимаешь.
- Ага... - согласился Зыков и сел на теплый асфальт.
- Выхода другого не было. Он, сука, уже нацеливался тебя убивать... В общем, удачно мы встретились. Не рассиживайся, вставай. Ты не думай, будто все так просто, бац - и нету дряни. Ночная работа только начинается. Инструмент надо продезинфицировать, личность клиента установить. А если документов нет, полагается и рожу его сфоткать и пальчики откатать. Потом еще тело в старую промзону вывезти, там на кирпичном заводе хорошая печка есть... Эх, наша служба и опасна и трудна, и на первый взгляд как будто не видна...
Зыков упал в обморок.