Елена Викторовна была врачом всю свою сознательную жизнь, как казалось женщине. Все свои пятнадцать лет после института она пыталась помочь детям с редкими и крайне редкими болезнями. Зачастую безуспешно, зачастую был и успех. Доктор, которую очень любили юные пациенты, с удовольствием срывалась с места, чтобы прибыть туда, где кто-то плакал, отчаявшись от боли и обиды.
И в этот день вертолет санитарной авиации раскручивал винты, чтобы унести доктора туда, где было «что-то непонятное». Сколько она таких видела, скольким помогла…
— Ленка, вечером отчеты занесешь? Заодно еще раз отдашь натурой за то, что я помог тебя на эту работу устроить — поинтересовался начмед, перекрикивая гул моторов.
— Занесу, чего б и не занести, Да ведь я тоже без этого дела больше полугода уже — пожала плечами женщина, настраиваясь на работу. «Что-то непонятное» на поверку могло оказаться чем угодно.
— Взлетаем! — предупредил пилот. Вертолет был маленьким, потому летали вдвоем — Елена Викторовна и пилот. Надев шлем, женщина отрешилась от звуков, думая над своей статьей по поводу редкого васкулярного типа синдрома Элерса-Данлоса. По какой-то причине этот тип отличался от давно известного, перемешав симптомы, отчего вести пациентов оказалось делом сложным, но интересным. Описание могло быть более подробным и аутентичным, но у меня на этом месте ноутбук сел, и я не досмотрел, что там еще Хаус говорил про этих Элерса с Данлосом.
Вертолет шел невысоко, тут и лететь было совсем немного, сравнительно, конечно, потому что местность была накрыта туманом так, что непонятно, как пилот ориентировался. Но не лететь на отчаянный призыв Елена не могла, вот и летела. Внезапно машину что-то дернуло, стекло перед доктором разлетелось, и последнее, что видела детский доктор — была какая-то железяка, устремившаяся в нее.
Открыв глаза, Елена Викторовна обнаружила себя на лесной полянке. Журчал ручей, а напротив женщины оказался ребенок, девочка, судя по косичкам, лет, наверное, пяти. Платье на ребенке сияло, как подсвеченное, а на лице сияла улыбка. Присев перед девочкой, доктор Лена внимательно осмотрела на вид совершенно здорового ребенка.
— Тетя доктор, ты умерла, валар моргулис — сообщило ей милое создание. — Но я тебя хочу попросить, можно?
— Можно, — улыбнувшись, ответила Елена Викторовна, поразившись богатству своих предсмертных галлюцинаций.
— Там девочка одна, она жить не хочет, а так нельзя, ведь что мы говорим богу смерти? "Не сегодня". она главная, без нее мира не будет, — сумбурно объяснила малышка. — Давай ты ею станешь, а? Чтобы мир был, ну пожа-а-а-алуйста!
— Давай, — сразу же согласилась доктор, поражаясь своему воображению.