Она знала, что умрет. Просто подслушав то, что говорил добрый доктор маме, девочка знала, что шансов очень мало и надо бороться. Даже поначалу Марьяна была готова бороться, но… Когда установили диагноз, ее начали жалеть, и у девочки опустились руки, просто все стало серым… Поэтому она знала. Было очень жаль, ведь тринадцать — самое начало жизни, но вариантов просто не было.

Началось это все давно, очень давно. В детстве… Странно сейчас было бы говорить о детстве, правда? Ведь ей было всего тринадцать. В детстве ей было трудно бегать, но все вокруг считали, что Марьяна просто ленивая, и… стимулировали. Девочка, погрузившаяся в воспоминания, всхлипнула. Потом стало трудно дышать, но жаловаться было нельзя, потому что никто бы и не поверил. Марьяна временами плакала, задыхаясь, особенно ночью. Как описать это ощущение, когда хочешь вдохнуть и… не можешь. Однажды девочка все-таки не выдержала. О, как горько она жалела потом о своей попытке рассказать, как ей плохо…

Психиатры… «Так болеть не может», «тебе только кажется», «ты притворяешься, чтобы не ходить в школу» — все это убивало веру девочки во взрослых, в то, что ей помогут, что хотя бы поверят. Однажды мамочка отлупила Марьяну ремнем за то, что та «притворяется». Дышать стало легче, поэтому девочка старалась довести родителей до этого самого, чтобы опять было больно, иногда очень сильно, но потом — хорошо, дышалось легче, в груди не болело, и руки не так сильно простреливали… Взрослым бы задуматься, но они были заняты собой. И с удовольствием спускали пар на выпрашивающем порку ребенке.

...

Тело девочки обнаружили в парке только к вечеру, когда родители спохватились. Она лежала в прелой листве, едва заметно освобождено улыбаясь. Конечно, потом было и расследование, и поиски виноватых, но суть от этого не менялась — девочка ушла в свое новое Большое Приключение.

С детства Гарриет Поттер не понимала, что с ней происходит. Впрочем, о том, что ее зовут именно Гарриет по фамилии Поттер, она узнала в школе. Дома она была разными нехорошими словами. Но рассказывать о том, как ее называют дома, было нельзя, потому что у дяди и тети тогда начинались неприятности, после которых становилось очень больно, и Гарриет долго не могла ходить. Впрочем, даже когда не было больно от дяди, все равно было больно само по себе. Болели руки от домашней работы, было трудно ходить, но Гарриет, разумеется, это никому не показывала и не рассказывала. В школе…

В этот день Гарриет думала, как «откосить» от урока спорта, когда что-то случилось. Она просто шла в школу, боль была вполне терпимой, поэтому девочка не плакала. Наступив на порог, Гарриет зашаталась — такой сильной была боль в подвернувшейся ноге. Резко закружилась голова, а потом вдруг пол с силой ударил девочку по лицу, только чудом не разбив очки, но вышибив сознание.