Но проклятие было:
>Такую пытку измыслил Мэлько на горе Урину Стойкому, и, поместив его на высокое место в скалах, встал рядом и проклял Урина и род его ужасными проклятьями валар, обрекая их на горькую участь и скорбную кончину
>Там встал со смехом властитель пагубы
>и проклял его навеки и род его-племя
>под сенью скорби брести, стремясь
>к погибели горестной, горькой кончине
>Проклятие такого существа, способного утверждать, будто «тень моего замысла лежит на Арде [Земле], и все, что только есть в ней, медленно и неуклонно подпадает под мою власть», — не то же самое, что проклятия или недобрые пожелания созданий гораздо менее могущественных. Моргот не «призывает» зло или бедствия на Хурина и его детей, он не «обращается» к высшим силам, прося о посредничестве: ибо «Владыка судеб Арды», как он называет себя Хурину, намерен привести врага к гибели мощью своей собственной исполинской воли. Так он «созидает» будущее тех, кого ненавидит, и говорит Хурину: «Все, кто тебе дорог, ощутят тяжкий гнет моей мысли, точно мглистое марево Рока, и ввергнуты будут во тьму отчаяния».
То, что оно работает по эффекту самосбывающегося пророчества, этому не противоречит - см. историю того же Эдипа, который попадает под проклятие, пытаясь его избежать.