— Как?! Святая Моргана, как я могу заставить тебя? Гвен, — он вздохнул и сел, приподняв подушку. — Ну, ты совсем головой не думаешь. Иди сюда, — он развёл руки, и девушка скользнула к нему, почти привычно уже устраиваясь у него на руках — с того момента, как он однажды назвал её дочерью, он полюбил лежать с ней вот так, держа её на руках и иногда даже баюкая, как маленькую. Гвеннит, совсем не избалованная подобной нежностью даже в детстве (Её мать никогда не любила объятий, и вообще была скуповата на проявление ласки — и не потому, что не любила своих детей, а потому, что проявляла эту любовь по-другому, и до знакомства со Скабиором Гвеннит даже не думала, что физическая ласка вовсе не обязательно несёт в себе сексуальный подтекст), поначалу смущалась, но быстро привыкла и давным-давно перестала чувствовать какую-либо неловкость. А вот Скабиор с детства привык к физическому контакту, к поцелуям и объятьям при встречах и расставаниях, к усаживанию на колени и засыпанию на плече, он вообще был крайне телесен и, ни о чём не задумываясь, приучил к тому же и Гвеннит. И сейчас, заворачивая её в одеяло и устраивая у себя на коленях, он полулежал с прикрытыми от нежности глазами и говорил: — Ты ведь уже совсем взрослая девочка, Гвен. Взрослая, умная, сильная — ну каким образом я могу заставить тебя что-то сделать? Да даже не именно я — кто бы то ни было. А? Просто ты пойми: я — это не тот, на кого стоит всерьёз рассчитывать. Ну, вот в этот раз мне повезло — но ведь рано же или поздно я сяду. Лет на пять — за кражу, за шулерство, за драку какую-нибудь неуместную… И всё…