Проблема жизненной незаполнимости. В подростковом возрасте мне дико нравился рассказ Кудрявцева «Карусель Пушкина». Про гения, который завладел машиной времени и наделал много своих темпоральных двойников, с помощью которых начал жить все варианты жизни, которые хотел.
Шниппель-система Тришкина кафтана — бесит. Это — ещё и козырной довод моралфага против [сексуальных, гастрономических, каких угодно ещё] перверсий, кстати.
Типа:
— в молодости ты этим заниматься не должен, потому что иначе к зрелости твой мозг протухнет и от тебя не будет Великих Открытий;
— в зрелости ты этим заниматься не должен, потому что эффективный период жизни ещё не закончился, см. пункт первый;
— в старости ты этим заниматься уже не захочешь, а если захочешь, ощущения будут не те.
Итого: какая-то часть ощущений останется недополученной. Нет, будет скромная доля удовольствий. Миссионерская поза. Пельменина на вилке. «Пробуй, но не глотай». Получай удовольствия лишь на 1% от возможного и желаемого (или того, что было бы желаемым, если морализаторски не ограничивать себя).
И ведь даже если бы появилась технология, позволяющая жить одновременно десятью жизнями в десяти разных телах, кто-то сказал бы: «Пусть все десять тел будут аскетами-учёными! Расходовать даже одно тело из десяти на сумасшедший гедонизм неэффективно!»
Ну или начнутся опять пресные разговоры про «удовольствие от выполненного долга или решённой теоремы выше удовольствия от гамбургера». (Нет. Если человек не бешено тщеславен, это не так в общем случае. Иногда, если теорема была особо трудная, это может быть так, но подобные случаи столь редки, что всё время жить на них странно.)
Блин.
Я пишу как нейронка.
Потоки текста. Простите.