* * *
Все дело в бешенстве, думал граф, упиваясь своим неожиданным могуществом. Чем сильнее его взвинчивало, тем страшнее обычно бывали последствия. Вот только дома даже самые страшные из них не наносили подобного ущерба. Максимум, о чем приходилось сожалеть – гибнущая в полетах по дому посуда, взрывающиеся вазы, да треснувшие зеркала. Ну, пару раз выбивало окна, но это можно было не засчитывать, так как в ту зиму стояли жуткие морозы, стекла просто могли не выдержать капризов погоды.
Экспериментировать на людях никогда не доводилось. Результаты впечатляли!
Тело дрожало, как перетянутая струна, в ушах стоял звон, но картинка перед глазами по-прежнему оставалась четкой. Такой легкости в сочетании с таким напряжением ему не доводилось испытывать уже давно. Вот, значит, что чувствует человек, овладевающий скрытыми возможностями... вопрос только в том, кто кем владеет на самом деле. Альранте понимал, конечно, и прежние опыты неоднократно подтверждали, что ничьи силы не беспредельны, рано или поздно пик сменяется спадом, и за растрату жизненной энергии придется заплатить... кровь и преисподняя, но не так же быстро! Не успел он толком порадоваться достигнутым результатам, как коридор поплыл куда-то вбок, а в носу противно засвербило. Несколько секунд он еще продержался на остатках помянутого бешенства, но наконец и оно схлынуло, оставив после себя серую пустоту и слабость, особенно мучительную по сравнению с только что пережитыми ощущениями.
Позеленевший шарик все же успел сорваться с ладони, задел шатена по касательной, слегка подпалив ему костюмчик, вильнул вверх и врезался в лампу, обрушив ее на головы бандитов, незадолго до этого паковавших мешки. Вместе с частью потолка. Это Альранте осознал уже потом, когда ноги подкосились, блондин радостно констатировал «Спекся!» и его мгновенно скрутили оставшиеся в живых. Минус Пабло, медленно и отстраненно считал мозг, минус немой, минус эти два... в остатке двое с блондином и шатеном, всего четверо, то есть вдвое меньше, чем было вначале. Четыре всяко лучше, чем восемь. Запоздало осознал, что произнес это вслух, потому что ему тут же влепили хорошую зуботычину, которая, как ни странно, помогла быстрее прийти в себя. Из носа шла кровь, щедро заливая камзол (благо, черный, не видно).
— Господи боже, — раздраженно рыкнул блондин, — кто-нибудь, дайте ему платок, что ли!

* * *
Питер Блад, наконец, отдышался и выпрямился, молча наблюдая за той чертовщиной, что тут творилась. Парень, до этого напустивший порчу на одного из бандитов, теперь принялся швыряться огнем. Если честно, Блад не знал, что лучше — оказаться под дулами пистолетов грабителей или вот под таким неуправляемым шаром. Как будто отвечая на его мысли, парень сполз на пол, забрызгав всех кровью, хлынувшей из носа (прощай, любимый камзол!) и обрушив часть потолка. Блад едва успел оттащить раненого менеджера, хотя нагибаться было больно.
Услышав просьбу блондина, капитан рефлекторно вынул из отворота рукава батистовый платок и протянул Альранте.
— Вот, сударь... возьмите... и запрокиньте вверх голову, пожалуйста...
Видя, что парень его плохо слышит, наверное, оглушен или что-то в этом роде, Блад привычным жестом ухватился за его подбородок, задрав его вверх. — Вот так!