Second To None (гет)

— Профессор, — сказала Гермиона, отвлекая Снейпа от его записей в журнале.

— Мисс Грейнджер, чем я могу помочь вам сегодня? — спросил он, положив перо на прилавок рядом с книгой, обращая на нее свое пристальное внимание.

Быть под контролем Темного волшебника, даже несмотря на то, что они говорили сотни раз за шесть лет, прошедших с момента окончания Второй магической войны, было пугающе.

— Я, эм… пришла за советом, — объяснила она, прилагая все силы, чтобы ее голос звучал твердо.

Он скрестил руки на груди.

— Вас интересует зелье или ингредиент?

— Н-нет, — пробормотала она, делая шаг вперед, хваля себя за храбрость. — Это вопрос личного характера, сэр.

Он сузил глаза.

— Уверен, что за советом вам лучше обратиться к другим людям, мисс Грейнджер… — он вопросительно посмотрел на нее и добавил: — Вы ведь все еще Грейнджер? Или я пропустил счастливое объявление?

Гермиона посмотрела на пол аптеки, а затем снова на своего бывшего профессора зелий.

— Еще… Грейнджер, сэр.

Он отошел, возвращаясь к стойке.

— Тогда, если вам нужен совет о будущем союзе, ваша бывшая глава факультета будет более уместна…

— Боюсь, что нет, — она глубоко вздохнула и сделала шаг вперед. — Вы жалеете, профессор?

Он остановился, но не обернулся.

— Простите?

— О вашем прошлом.

Он посмотрел на нее. Гермиона заметила, как его пальцы сжались в кулаки.

— О ваших решениях… или о том, что вы, может быть, не сделали. Я… Я говорю не о том, что вы сделали. Речь не о Реддле или Дамблдоре. Я не имею в виду войну.

На его лице отразился гнев впервые с тех пор, как она вошла в его магазин.

— Тогда чего вы добиваетесь своим дерзким допросом?

Она должна оставаться сильной, это слишком важно.

— Если бы вы могли начать сначала, вы бы сказали ей?

Гермиона видела, как сбилось его дыхание, он бледнел на ее глазах. Она никогда раньше не видела сильного мужчину застигнутым врасплох. Это был настоящий подвиг. Она боялась, что он не ответит, поэтому подошла ближе.

— Это не любопытство, поймите… Я должна принять решение, сэр, и я боюсь, что совершу самую большую ошибку в жизни.

Звук открывающейся двери привлек их внимание. Гермиона стала рассматривать флаконы с зельями. Снейп быстро подошел к клиенту.

— Извините, мы закрыты, — сказал он, разворачивая волшебника.

— Но табличка… — услышала Гермиона протест клиента.

— Это неправильно, — настаивал Снейп, закрывая дверь на замок. Он повернулся к ней и прислонился спиной к стене. — Мисс Грейнджер, как я уже сказал, я не тот человек, который поможет вам в такой ситуации. Возможно, Минерва…

— Я долго думала об этом, профессор, и вы единственный, с кем я могу поговорить. Понимаете, я сомневаюсь, потому что мое сердце принадлежит другому. Я люблю Рональда. Но я боюсь, что он всегда будет на втором месте, — она собралась с духом и, взглянув на руки, продолжила: — Волшебник, которому принадлежит мое сердце, любит другую. Я была бы у него на втором месте, как Рон у меня. Если бы ему было до меня дело, — она подняла голову, надеясь, что слезы незаметны. Она не могла проявить слабость перед этим человеком. — Что мне делать?

— Он… он не знает о вашей любви?

Гермиона отрицательно покачала головой.

— И вы уверены, что он любит другую ведьму?

— Да.

— Они вместе?

— Нет.

Он выглядел смущенным, как будто понял, о ком она говорила. Без сомнения, он думал о Гарри. Она не собиралась говорить ему прямо, но лгать бы не стала. Как будто она бы пришла к Северусу Снейпу за советом, как влюбить в себя Гарри Поттера.

— Значит, есть шанс, — он сделал шаг вперед, — что он может ответить на ваши чувства.

Она не могла поверить, что он слушает ее, а не выгоняет, отпустив пару саркастических комментариев. Годы показали, что он изменился, теперь она поняла насколько.

— Очень маленький шанс, сэр. Его любовь глубока. Безгранична.

— Вы счастливы с мистером Уизли? — спросил он.

— Рональд старается. У нас мало общего, кроме истории и взаимного уважения. Как я сказала, я люблю его, но…

— Это не та любовь, на которой вы хотели построить брак?

— Я не романтична, — она отступила, чтобы полюбоваться красивым флаконом из кобальтового стекла. Он бы отлично смотрелся на ее туалетном столике. — Я знаю, что не все браки наполнены страстью и фейерверками. Но я надеялась на большее.

— А другой волшебник, с ним вы чувствуете фейерверки?

Она обернулась, улыбка осветила ее лицо.

— Он великолепный. Преданный. Пламя бушует прямо под его хорошо сконструированным фасадом… — она слишком увлеклась. — Он не знает о моем существовании.

— Все знают вас, мисс Грейнджер, вы одна из самых известных личностей нашего мира.

— Он не думает обо мне. Он никогда… Конечно, он знает меня, но не хочет познакомиться ближе.

— Тогда как вы смогли полюбить его?

— О, профессор… Как я могла не влюбиться? — слезы начинали течь из ее глаз, нужно было сменить тему, чтобы не потерпеть неудачу. — Если бы вы сказали ей, — она сделала паузу, зная, что причиняет ему боль, она ненавидела себя за это, — это изменило бы что-то?

Снейп ухмыльнулся, в нем проскользнули черты старого профессора.

— Вы боитесь, что, держа это в себе, начнете новую войну, мисс Грейнджер?

Он действительно считал себя причиной всего? Этот бедный страдающий человек…

— Нет, сэр. Я боюсь потерять любовь всей своей жизни и разрушить единственный шанс Рона на счастье.

— Два сердца на кону. И еще другой волшебник. Может быть, знание станет для него бременем, — он подошел к стойке и задумчиво посмотрел на нее. — Но, возможно, вы забудете о том, что такое безответная любовь.

— Я могу лишь мечтать об этом.

— Смогли бы вы быть для него на втором месте?

— Так же, как и Рон для меня.

— Но мистер Уизли будет наслаждаться неведением, в то время как вы будете знать все о сердце своей любви.

Она грустно улыбнулась.

— Именно. Вы понимаете мои сомнения.

Снейп подошел ближе к Гермионе и сочувственно кивнул.

— Я не завидую вам, мисс Грейнджер.

— Если бы вы вернулись назад, сэр, вы бы сказали ей? Вы бы предоставили ей выбор?

— Не стоит думать о прошлом…

— Но не знать, кого бы она выбрала…

— Я знаю.

— Нет, не знаете. Вы не дали ей выбора.

— Я допустил так много ошибок, — прошептал он.

— Но если бы вы могли исправить их?

Снейп осмотрел свой магазин, помолчав несколько минут, прежде чем ответить. Он не смотрел на Гермиону.

— Я бы сказал ей. Сказал бы, если бы обладал большим мужеством. Если бы был лучшим человеком. Она бы все равно отвергла меня, но она бы умерла, зная… или, возможно, она бы вообще не умерла, но она бы знала, что я люблю ее, — он повернул голову, и Гермиона увидела, чего стоили ему эти слова.

Она решила.

— Я не могу передать, насколько я ценю это, сэр. Пожалуйста, поверьте, вы можете мне доверять. Я никому не скажу, — она подошла к двери. Ручка не поворачивалась.

— Когда ваша свадьба, мисс Грейнджер?

Подняв глаза, она увидела, что Снейп подошел к ней и открыл дверь.

— Через две недели.

— Желаю вам всей удачи в мире, — сказал он и ушел вглубь магазина.

* * *

Через два дня Северус Снейп стоял у себя в аптеке, читая послание своей бывшей ученицы, и не мог поверить ни единому слову, написанному на пергаменте.

Профессор Снейп,

Для меня странно писать вам это письмо, учитывая то, что я хочу сказать. Во-первых, я должна снова поблагодарить вас за то, что поговорили со мной откровенно, несмотря на личный характер моих вопросов. Я решила воспользоваться вашим советом и рассказать этому волшебнику о своих чувствах.

Я влюблена в вас. Я извиняюсь, что делаю это в письме, но это все, на что хватает гриффиндорской смелости. Должна сказать, что я все еще не знаю, что делать с моей предстоящей свадьбой. Я люблю двух мужчин, двух очень разных мужчин, по двум очень разным причинам, очень по-разному.

Рон вызывает во мне уверенную симпатию. Я не сомневаюсь насчет его чувств ко мне. Он говорит мне каждый день. Он добрый и нежный. Он простой. Обычный. Конечно, мы ссоримся, но он всегда извиняется. Кажется, он в восторге от наших отношений даже после нескольких лет. Мой друг детства стал любовником. Любая девушка мечтает о таком.

Но я не любая девушка.

Теперь вы. Скорее всего, вы не любите меня и никогда не сможете полюбить, особенно так, как люблю вас я. Это случилось так медленно и неожиданно, что, когда я поняла, кому принадлежит мое сердце, уже не было никакого шанса вернуть все назад.

Это произошло во время долгих разговоров и споров. Когда я наблюдала, как вы меняетесь после войны, и понимала, скольким вы пожертвовали ради нашего спасения. Я не смотрю на вас, как на героя, хотя вы являетесь им. Вы храбрый человек, который прекрасно сыграл свою роль.

Вы не простой и не обычный. Мы много раз спорили на собраниях Ордена (несколько раз чуть не прокляли друг друга). С вами я чувствую себя в безопасности, мне не нужно быть ответственной за кого-то во взрослой жизни. Ваше присутствие, ваша власть не только обнадеживающие, но, честно говоря, невероятно привлекательные.

С вами у меня намного больше общего, чем с Роном. Я чувствую себя предательницей, потому что пишу это. Он не идиот (или болван, как вы говорите), но и не мыслитель. Не искатель знаний. Мы с вами относимся к получению информации как к привилегии. Я всегда восхищалась этим.

Рон старается сделать мне приятно, вы бы помогли мне совершенствоваться. Рон подарит мне весь мир, вы же покажете, как я могу завоевать его сама, укажете правильное направление, если я собьюсь с пути.

Физически вы тоже очень разные. Рон с привлекательным мальчишеским обаянием, и вы с темной задумчивой внешностью. Трудно сказать, что нравится мне больше, ведь я хорошо знакома с Рональдом, но могла только фантазировать о том, что находится под вашим сюртуком. Вы должны знать, что я задавалась этим вопросом много, много раз. Могу сказать, что мне грустно думать, что я так никогда и не узнаю.

Это подводит меня к неизбежному. Я сказала вам. Теперь вы знаете. Я должна принять решение в течение нескольких дней. Если мои слова ничего не значат для вас, я прошу вас не мучать меня, просто верните письмо, чтобы я знала, что нет никакой надежды. Но если есть хоть малейшая вероятность, что вы ответите на мои чувства, встретьтесь со мной. Я указала свой адрес и буду ждать ответа.

Навсегда ваша (хотите вы этого или нет),

Гермиона Дж. Грейнджер

Прочитав письмо, Северус сел и налил себе полный стакан виски.

* * *

Был загруженный день в «Грейнджер&Голдштейн» — юридической фирме, которую Гермиона основала совместно с Энтони Голдштейном год назад. Наконец они привлекли приличную клиентуру, и весь день она готовила документы. Ее пальцы болели, она исписала мили пергамента.

Она еще ничего не собрала, откладывая все на последнюю минуту, что было не в ее стиле.

Она была в плохом настроении, потому что не получила ответа от Северуса о письме, в котором она открыла ему свое сердце. Она знала, что это непросто принять, но была разбита тем, насколько он не уважает ее просьбу вернуть письмо, заставляя ее переживать.

Она только переоделась из рабочей одежды в удобные джинсы и мягкий джемпер, когда услышала стук в дверь. Ее сердце застучало быстрее, когда в ней вспыхнула надежда на то, что за дверью ее бывший профессор.

Открыв дверь, она увидела именно его.

— Мисс Грейнджер, — сказал он, заметно нервничая, что было нехарактерно для него.

— Профессор…

— Думаю, мы можем обойтись без официальности, учитывая то, что нам нужно обсудить. Кроме того, я не являюсь вашим учителем уже много лет.

— Не войдете? — она отошла в сторону. — И вы можете звать меня Гермионой.

— Это не понадобится.

Она почувствовала, как кровь застывает в жилах.

— Понятно.

В руках он держал помятый пергамент, который она сразу узнала. Он вошел в дом и повернулся к ней.

— Что это значит? — он помахал пергаментом в воздухе.

— Я бы сказала, что все довольно ясно, проф… Сев… — вздохнула она, — мистер Снейп.

— Это смешно.

— Мои чувства смешны?

Он издевался.

— Вы отдаете отчет своим словам?

— Могу вас заверить, что я в здравом уме, — коротко ответила она.

— Ни в одно из этих слов невозможно поверить, — огрызнулся он, снова поднимая пергамент в качестве доказательства.

— Вы знаете, что это было необязательно. Вы могли просто вернуть его. Не нужно было приходить сюда и унижать меня, — она пошла на кухню, чтобы сделать себе чай и сбежать от Северуса Снейпа.

К сожалению, он последовал за ней.

— Мисс Грейнджер, что заставило вас написать такое?

Она взорвалась.

— Оно было в вашем распоряжении почти неделю! Что заставило вас прийти сюда?!

По какой-то причине он выглядел виноватым.

— Мне нужны были ответы. Я должен был знать, что заставило Лучшую Волшебницу Своего Возраста внезапно потерять рассудок.

Слезы готовы были сорваться с ее ресниц, но она сдерживала их.

— Я не сумасшедшая, сэр! Я попросила у вас совета и воспользовалась им! Но все вышло не так, как мне бы хотелось. Вы очень ясно выразили свои чувства, точнее их отсутствие. Теперь можете уйти, — она снова отвернулась.

— Я не закончил! — прорычал он.

— Уверена в этом, — сказала она, не обращая на него внимания.

Несколько минут тишину в комнате нарушала только Гермиона своим чаем. Она знала, что он не ушел, даже не сдвинулся с места. «Зачем он здесь?» — подумала она, слезы покатились по ее щекам. Зачем она поговорила с ним и зачем, Мерлин, зачем послала это трижды проклятое письмо?

— Мисс Грейнджер, — сказал он мягко, чем вызвал еще больше слез. — Я… — он тяжело вздохнул. — Страх — это нормально в таких ситуациях. По крайней мере, я так считаю.

— Я не боюсь, — она вытерла лицо, не желая, чтобы он видел ее слезы, даже если они довольно очевидны. Было важно проявить стойкость.

— Вы используете эту… эту неуместную привязанность ко… мне, чтобы найти причину не выходить за мистера Уизли.

Гермиона горько рассмеялась.

— Я знала, что вы так подумаете.

— Ну, это очевидно.

— Но неверно.

— Вы не можете на самом деле думать, что влюблены в меня, — сказал он умоляюще.

Наконец она закончила с чаем и повернулась, подавая ему чашку. Много лет наблюдая, как он готовил его себе на собраниях Ордена, она запомнила, как именно он это делал.

— Я знаю свое сердце, мистер Снейп. Думаю, я выразилась ясно. Я не ребенок. Это не страх или трусость. Вы когда-нибудь замечали, чтобы я принимала необдуманные решения? — она посмотрела на дымящуюся чашку. — Кроме пары случаев во время войны, — пробормотала она. Затем она подняла взгляд, решив высказать ему все прямо в глаза. — За годы нашего знакомства разве я не читала каждую книгу и не задавала много вопросов перед составлением плана или написанием отчета? Разве я не искала ответа на все?

Он выглядел подавленным.

— Я должна была знать, чтобы принять, возможно, самое важное решение в своей жизни. Теперь я знаю.

— И вы выйдете за него замуж?

— Непременно.

— За мужчину, который на втором месте?

Она грустно улыбнулась.

— Да, за мужчину, который на втором месте.

— И вы будете счастливы?

— Я постараюсь. А вы?

Он ответил не сразу, лишь смотрел прямо в ее душу. Возможно.

— Я мог бы быть, — ответил он. — Но я совершил так много ошибок.

— Вы уже говорили.

Он сделал глоток чая и поставил чашку на стол.

— Я желаю вам всего самого наилучшего… — он сделал паузу, слегка наклонился и поцеловал ее в щеку, — … Гермиона.

Она стояла в тишине, смотря, как он уходит. На ее глазах снова появились слезы. Допив чай, она стала собираться.

* * *

Через три дня Северус пил утренний кофе (утром всегда кофе, чай — после обеда), когда получил Ежедневный Пророк. Заголовок сразу привлек его внимание.

Разбивательница сердец Гермиона Грейнджер нашла еще одну жертву.

Меньше чем за неделю до праздничной даты Гермиона Грейнджер — член Золотого Трио — отменила свою свадьбу с Рональдом Уизли. Мы связались с мистером Уизли, и он отказался комментировать ситуацию, что показывает его лучшие стороны. Мисс Грейнджер не объяснила свое грубое обращение с молодым человеком. Многие читатели помнят, как она воспользовалась Спасителем волшебного мира Гарри Поттером, а также звездой квиддича Виктором Крамом…

Северус отбросил газету и встал. Он стал ходить по комнате. Что заставило девушку отменить свадьбу после их разговора? Он ясно выразился. Он не собирался помогать ей в ее заблуждении, что она каким-то образом… влюблена в него. Это смешно! Даже после того, как она подчеркнула, что ей всегда нужно знать ответы и тщательно все изучить, он ни на секунду не задумался… Ладно, это было не совсем так. Он подумал об этом на мгновение. Возможно, что она питала к нему какие-то чувства. Но почему? Что она могла увидеть в старом Мастере Зелий и бывшем Пожирателе Смерти? Он не мог понять.

Хотел ли он, чтобы она вышла замуж за Уизли? Нет, конечно, нет. Она стоила десяти таких, как он. У нее есть ум, не говоря уже об успешной юридической фирме. Если кто и мог остаться верным себе, то это Гермиона Грейнджер. Он был уверен в этом. Он не собирался отказываться от своей свободы и будущего, чтобы спасти ее от судьбы Молли Прюэтт. Гермиона должна была сделать это сама.

И казалось, что она сделала.

Он просто не понимал, почему? Она собиралась выйти замуж за этого идиота, если он отвергнет ее.

Она спросила, почему ему потребовалась неделя, чтобы дать ответ. К сожалению, ее письмо прервало семилетнюю трезвость; он не выпил ни капли с момента окончания войны и теперь ненавидел себя за слабость. Северус пил четыре дня, еще два выздоравливал, и, если быть честным, он жалел себя. Почему? Потому что это было чертовски заманчиво! Красивая, умная, успешная ведьма воображала себя влюбленной в него? В НЕГО! Северуса Снейпа! Какая жизнь могла бы у него быть…

В трезвом свете дня, без тумана огневиски и сомнений, он видел то, что было на самом деле: ребенок боится двигаться вперед и использует его как оправдание. Это злило его.

Однако после разговора с ней он не почувствовал никакого удовлетворения, уверенности, что поступает правильно, настолько она верила в свое безумие.

И на мгновение он тоже поверил.

Он ушел с тяжелым сердцем и легким покалыванием на губах. Поцелуй в щеку был ошибкой. Она была так близко, что он почувствовал запах свежей сирени, намека на старые книги, пергамента и чернил.

Она пахла, как его Амортенция.

Аромат зелья изменился через год после окончания войны. По крайней мере, тогда он это осознал. Он открывал свою аптеку и варил любовное зелье. Какая ошибка! Когда он понял, что оно больше не пахнет жимолостью, травой и бергамотом, он был опустошен. Как Лили могла перестать быть его самым большим желанием? Она была его единственной настоящей любовью, он точно это знал. С того дня он стал обращать внимание на то, чтобы, за неимением лучшего слова, понюхать каждую знакомую ему ведьму. Когда мисс Грейнджер пришла к нему, ему показалось, что он уловил слабый запах его зелья, но он был занят и подумал, что это могла быть любая ведьма.

Теперь он знал правду.

Знать и действовать — совершенно разные вещи.

Его тело и разум были наполнены энергией, пока он продолжал ходить. Его магия практически требовала, чтобы он нашел девушку… нет, женщину, и поговорил с ней. Это было глубоко в нем, он не мог объяснить, почему заботится о ней. Они разговаривали много раз и, как она сказала, ссорились, ладно, спорили на протяжении многих лет (ему нравилось говорить с ней о правах магических существ, потому что ее волосы буквально трескались от магии, когда она была в ярости). Но достаточно ли привязанности, чтобы изменить Амортенцию? Он был в растерянности. Она была в два раза младше его, к тому же и бывшей ученицей. Это было вне всяких рамок. Сейчас, когда она отправила ему это чертово письмо и разорвала помолвку с Уизли, это все, о чем он мог думать!

Не в состоянии остановиться, он надел сюртук и аппарировал в переулок в ее районе.

Он увидел кучу сердитых репортеров перед домом Гермионы. Он мог протолкнуться (или использовать заклинание), но это только добавило бы масла в огонь, так что он решил пойти другим путем.

* * *

Гермиона сидела в своей спальне, где она находилась со вчерашнего дня после разговора с Роном (и ссоры с Молли, больше по поводу расходов и неприятностей, чем из-за разбитого сердца ее младшего сына). Рон был невероятно спокоен, как будто ожидал этого. Это было самой сложной частью. Он знал. Была ли она такой предсказуемой? Неважно, ее помолвка разорвана и дружба на время тоже. Он попросил время, чтобы привыкнуть к жизни без нее. Она понимала. Ей тоже было это нужно. Он спросил, есть ли у нее кто-то, и она не могла солгать, но ясно дала понять, что этот человек не отвечает ей взаимностью.

«Как это жалко», — думала она. — Боже, я скучаю по Живоглоту, — прошептала она в пустоту комнаты. Хотя она была уверена в своем решении отменить свадьбу, она все еще чувствовала себя ужасным человеком, разочаровавшим многих дорогих ей людей, включая Рона.

Поднявшись, она пошла в туалет и посмотрела на себя в зеркало, она выглядела нездоровой.

— Нужно было принять приглашение Гарри и Джинни пожить у них в комнате для гостей.

Решив принять душ, она включила воду и достала из шкафчика свой любимый шампунь. Стоя под струями воды, она поняла, что приняла правильное решение. Ее мама всегда говорила, что теплый душ расставляет все по местам. Это она и делала. Начинала жизнь сначала. Ни Рон, ни Уизли, ни Северус. «Я не похожа на ведьму, которой нужен мужчина, чтобы защитить ее», — думала Гермиона, нанося шампунь на свои длинные вьющиеся волосы. Это правда. Ей никто не нужен. Она основала свою фирму на собственных сбережениях и достойной коммерческой подаче. Она сама предложила Энтони, убедив его в том, что бизнес — хорошая инвестиция. Никто не помог ей тогда и не поможет теперь. Несколько лет без парня, без волшебника будут ей полезны. Она сможет сосредоточиться на работе, действительно изменить мир. Это шанс доказать, что она самостоятельная женщина.

Она выжала воду из волос и нанесла на них маггловское масло, оставляя их влажными (никакой магии, она усвоила этот урок). Выйдя из душа, она обернула вокруг себя пушистое белое полотенце, нанесла немного лосьона на руки и грудь, вернулась в комнату и закричала!

* * *

Северус встал с ее кровати, насмешливо подняв руки.

— Мерлиновы яйца! Что вы делаете в моей спальне? — воскликнула она.

— Я взлетел и вошел через окно, чтобы избежать прессы, толпящейся возле вашего порога.

— Взлетели? — она оглядела комнату.

Он вздохнул.

— Как бывший… Пожиратель Смерти, я имею способность летать без метлы.

— О, — сказала она, глубоко вздохнув. Ее рука все еще лежала на ее голой груди. — Продолжайте.

— Я споткнулся о столик перед окном и поцарапал ногу. Я сел на вашу кровать, только чтобы выяснить степень травмы, — он поднял штанину, показывая окровавленную голень, чтобы доказать ей правдивость своих слов.

— О, Боже! — она опустилась на пол и невербально призвала палочку. Она поднялась с тумбочки и приземлилась в ее ладонь. Гермиона пробормотала заклинание, и царапина исчезла, как и легкая боль. Она посмотрела на него снизу вверх и улыбнулась. — Ну как?

— Как… — он попытался сосредоточиться, но ее запах окутал его. Конечно, запах сирени был ярче всего, ведь она только что вышла из душа, но он мог различить пергамент, чернила и старые книги. — Мисс Грейн… Гермиона, я… — опустившись на колени, он накрыл ее голые плечи своими большими ладонями. — Ты все закончила.

Она кивнула.

— Почему?

— Не могла позволить Рону быть на втором месте. Лучше я буду одна.

— Ты правда думаешь, что любишь меня?

— Пожалуйста, не делайте этого. У меня был плохой день, — она попыталась отстраниться. — Я даже не понимаю, почему вы здесь.

— Ты любишь меня, Гермиона?

Она плакала, но не смотрела на него.

— Я сделала это не из-за вас…

— Я спрашивал не об этом. Пожалуйста, просто ответь на вопрос.

— Да, — прошептала она.

— Ты хорошо пахнешь, — сказал он, притягивая ее к груди.

Она удивленно пискнула, когда он обнял ее.

— Что?..

— Ты, Гермиона Грейнджер, пахнешь так, как и должна.

— Я… я не понимаю, — сказала она, прижимаясь к нему.

Он обхватил руками ее лицо и посмотрел ей в глаза.

— Ты пахнешь, как любовь, — сказал он, целуя ее в лоб. — Я тоже не позволю тебе быть на втором месте, — он целовал ее влажные щеки. — На втором месте после никого.

Она втянула воздух, и их губы встретились. Целовать Гермиону было невероятно. Захватывающе и успокаивающе одновременно. Это было так прекрасно, как будто он много лет был далеко от дома, а сейчас вернулся к теплому камину и своей любимой книге. Поцелуй был уютным, но в то же время страстным, пробуждающим в нем давно потухшие искры. Ее губы были сладкими и мягкими, когда он скользнул по ним языком, она позволила ему проникнуть в ее теплый и влажный рот.

Они целовались, пока он не спустился губами на ее шею, собирая капли воды, оставленные ее влажными волосами.

— Боже, Северус! Чт… что изменилось? — сказала она и застонала, когда он оставил засос на ее шее.

— Ничего, просто я опомнился, — прошептал он и отстранился. — Какой дурак отвергает прекрасную, идеальную ведьму, которая утверждает, что любит его? — сказал он, проводя пальцем по ее губам. — Кроме того, я уже сказал, мне нравится, как ты пахнешь, — он заметил, что полотенце почти спало с нее.

Гермиона хихикнула, затем осознание появилось на ее лице.

— Ты Мастер Зелий.

— Да, — сказал он с ухмылкой. — От тебя ничего не скроешь.

Она сузила глаза.

— Не будь занудой.

— Но я так хорош в этом.

— Это имеет отношение к некоторому любовному зелью? — спросила она, освобождаясь из его объятий и поправляя полотенце. Северус хотел надуться. Конечно, он не сделал этого, но она чувствовала, что он хотел.

— Я никогда не дам ведьме любовное зелье. Я обижен…

— Ты знаешь, о чем я говорю. И я поднимаюсь, мои колени убивают меня.

Он был рад этому решению, его колени тоже начинали болеть. Он видел, как она надела халат, позволив полотенцу упасть. Черт.

— Хочешь правду?

Она повернулась к нему, подошла к туалетному столику и убрала назад свои непослушные волосы.

— Да, — сказала она, глядя на него в зеркало.

Он подошел к ней сзади, чтобы видеть отражение их обоих.

— Я не знал, что это ты, пока не поцеловал тебя в щеку. С тех пор это сводило меня с ума.

— Ты основываешь свое решение исключительно на запахе своей Амортенции? — спросила она. С ее лица ушла радость. Она казалась возмущенной.

О, какая ведьма! Она будет бросать ему вызовы до конца дней.

— Конечно, нет. Ты привела весомый аргумент в своем письме.

Ее улыбка заставила его сердце биться чаще и сделала его брюки менее комфортными.

— Я юрист, я хорошо выражаю свои мысли.

— Я уже понял.

Закончив с волосами, она обернулась и посмотрела на него.

— Раньше оно пахло, как она.

— Много лет, даже после ее смерти, — честно ответил он.

— Но сейчас?

— Гермиона…

— Я просто хочу услышать это, — сказала она со страхом и сомнением в глазах.

— Теперь оно пахнет тобой. Сирень, книги, пергамент и чернила, — он посмотрел ей в глаза. — Оно пахнет моей ведьмой. Если она будет моей.

Она вскочила со своего места и обняла его за шею.

— О, Северус! — воскликнула она, уткнувшись лицом в его грудь. — Я твоя.