Про кольцо, гусей и бороду (гет)

Шторы в спальне были крепко задёрнуты, не позволяя даже самому маленькому лучику света протиснуться сюда. Гермиона Уизли уже вторую ночь спала одна — её муж Рональд был на задании — на большой кровати, свернувшись калачиком на самом краю. Предрассветную тишину нарушало только тиканье будильника. Спать оставалось совсем немного.

Накануне вечером Гермиона засиделась с бумагами по очередным разбирательствам о жестоком обращении с домовыми эльфами и, оставив все пергаменты на столе, предпочла все же идти спать, заведя при этом будильник на полчаса раньше. Она решила, что утром лишние тридцать минут дадут ей возможность со свежей головой и светлыми и ясными мыслями собрать рабочие документы и аккуратно сложить их в нужном и только ей одном известном порядке.

Последние два дня для нее выдались тяжелыми: сплошные жалобы на неподобающее обращение с домовиками, и каждый случай необходимо было разобрать, удостовериться в правдивости заявления, разобраться с нерадивыми хозяевами, выдвинуть наказание в виде ареста, штрафа или предупреждения, а потом составить подробный отчёт о проделанной работе. Особо вопиющие случаи рассматривались комиссией, в состав которой входила сама Гермиона, начальник Отдела по регулированию магических популяций и контроля над ними, представитель Отдела по магическому правопорядку и заместитель министра. И на сегодняшний день у Гермионы было два таких случая: один предстояло рассмотреть утром, второй — после обеда.

А пока девушка тихо спала, и стрелки будильника так же тихо подкрадывались ко времени пробуждения.

Вдруг что-то колючее коснулись ее щеки. В голове Гермионы только и успело пронестись: «Живоглот!» — и девушка снова погрузилась в сон, решив, что разборки со своим домашним питомцем она оставит до вечера.

Живоглот прекрасно знал, что ему было строго запрещено находиться на хозяйской постели, и он всегда четко соблюдал это правило. Исключением было всегда два случая: один раз, когда Гермиона подцепила какой-то вирус и несколько дней пролежала в кровати, а Живоглот вместе с Роном лечили заболевшую, один носил ей чай и книги в постель, второй же просто лежал рядом, уткнувшись рыжей мордочкой в свою хозяйку; второй случай был, когда Рон и Гермиона допоздна засиделась в гостях у Поттеров, а вернувшись, сразу отправились спать, забыв проверить достаточно ли корма у Живоглота, а корма было недостаточно, и ранним утром полукниззл нагло запрыгнул на кровать своих хозяев и, громко мяукая, стал требовать еды.

Девушка попыталась натянуть на себя одеяло повыше, но одеяло не поддавалось, словно на нем кто-то сидел.

«Ну это уже нахальство!» — решила Гермиона и сквозь сон пробормотала:

— Живоглот, брысь!

— Я может и такой же рыжий, но точно не Живоглот, — раздался голос над ухом Гермионы, и его обладатель поцеловал ее в единственную часть, торчащую из-под одеяла, — лоб.

От того что Гермиона не ожидала услышать сейчас этот голос, она откинула одеяло.

— Рон! — вскрикнула Гермиона. — Я даже не слышала как ты пришёл: так крепко спала.

Вместо ответа Рон наклонился к Гермионе для поцелуя, однако она остановила его, проведя рукой по его щеке, и произнесла:

— Побриться тебе надо. Ты же знаешь, что я не люблю твою колючую щетину.

— Я не успел, решил побыстрее лечь к тебе под бочок, обнять и поцеловать любимую жену, — в это время Рон провел указательным пальцем по лбу, затем по щеке Гермионы. — А то пока провозишься с бритьем, совсем времени не останется, а пока у нас есть полчаса, — и Рон снова, но уже с большей настойчивостью, нависая над Гермионой, попытался ее поцеловать.

— Боюсь тебя огорчить, но… — Гермиона посмотрела на будильник и упёрлась обеими руками Рону в плечи, — но у нас нет…

И в этот момент раздался звонок будильника.

— Нет получаса? — то ли закончил за Гермионой предложение, то ли спросил Рон.

Гермиона утвердительно кивнула, отключив будильник, она выскользнула из-под одеяла, надела халат цвета морской волны поверх ночной рубашки и повернулась к Рону, который в это время откинулся на кровать и прикрылся краем одеяла.

— Ты даже не одет, чего и стоило ожидать! — Гермиона покачала головой.

— Конечно, я же к тебе спешил! — утвердительно кивнул Рон.

— Мне сейчас и вправду надо сложить документы, у меня сегодня тяжёлый день, но вечером, после работы, устроим романтический ужин. Ты и побриться к вечеру успеешь, — вопросительно глядя на супруга, сказала Гермиона.

— Хорошо, я пока высплюсь, у меня выходной, — произнес Рон, укутываясь в одеяло. — Я всё-таки двое суток почти не спал.

— А может позавтракаем вместе?

— …и не ел почти столько же, — словно не замечая предложения Гермионы, Рон продолжал говорить, и с этими словами он присел на краю кровати рядом с Гермионой.

— Отлично, я пошла собираться, а с тебя чай, — и Гермиона, словно бабочка — даже подол халата взвился как крылышки мотылька — выпорхнула из комнаты.

Рон устало опустил голову на руки, потер свою бороду и решил, что от этой чертовой щетины надо срочно избавляться, если бы не она, то утро точно прошло бы по задуманному им плану. Он оделся и вышел из комнаты по направлению к кухне, за ним следом сразу же отправился Живоглот.

Рон уже заварил чай для Гермионы и оставил на столе под согревающими чарами, а рядом в зелёной баночке он поставил творожок, который по мнению Рона не обладал ни вкусом, ни запахом, но Гермиона любила употреблять его на завтрак.

Сам же Рон достал приготовленные Гермионой накануне тушёную картошку и отбивные и стал уплетать за обе щеки, не удосужившись даже разогреть. Живоглот в это время доедал свой корм, так заботливо насыпанный Роном сразу по приходу на кухню. Доев корм, полукниззл прыгнул на стул, стоящий рядом с Роном, и громко мяукнул, то ли говоря спасибо таким образом, то ли требуя добавки. Рон отрезал кусочек бекона и положил на краешек стола, Живоглот мигом стащил своими зубами этот вожделенный кусок мяса и быстро проглотил, теперь, глядя на своего хозяина взглядом «хочу ещё», Живоглот замяукал ещё громче. Рон повторил действия с беконом несколько раз. Наевшись, довольный полукниззл стал умываться своими лапками и громко урчать, благодаря Рона.

— Теперь главное, чтобы твоя хозяйка ничего не узнала, — обратился к Живоглоту Рон.

— Не узнала что? — поинтересовалась только что вошедшая Гермиона.

— Н-ничего особенного.

Гермиона, садясь за стол, заметила умывающегося и при этом громко урчащего кота и кинула на Рона суровый взгляд:

— Ты опять кормил Живоглота со стола?

Рон посмотрел на сидящего рядом зверя, а именно так Рон любил называть домашнего питомца, и упрямо замотал головой:

— Что ты, нет конечно.

В ответ Гермиона только фыркнула, она прекрасно понимала, что ей лгут, но, решив избежать ненужных споров, принялась за завтрак. Они немного обсудили предстоящий рабочий день Гермионы, какие проблемы возникли у нее за те дни, что Рон был на задании, а после перешли к обсуждению намеченного на сегодня романтического вечера.

— Я постараюсь долго не задерживаться сегодня на работе, а ты когда в Аврорат? Отчёт же тебе ещё сдавать, или ты уже там был?

— С отчётом поехал Роджер, он руководил операцией, так что я направился сразу домой, — Рон ещё раз тяжело вздохнул, — сегодня, я уже говорил, выходной, а завтра заступаю на смену.

— Ой, уже бежать пора, — Гермиона взглянула на часы, потом наклонилась ближе к Рону и сказала: — Значит, ты успеешь выспаться и как следует отдохнуть, а вечер проведем только вдвоём, я заскочу в обед за шоколадными лягушками для тебя, а с тебя мороженое для меня, — Гермиона наклонилась к Рону еще ближе для поцелуя, но проведя рукой по его щетинистой щеке, произнесла: — Надеюсь, к вечеру ты успеешь избавиться от этого.

Рон взял ее руку и поцеловал, потом посмотрел жене в глаза и кивнул в знак согласия. Гермиона улыбнулась супругу, в считанные секунды поднялась из-за стола, крикнув на прощание: «Провожать не надо, до вечера», — и выбежала из кухни. Следом послышался ее голос, указывающий четко и ясно место своего отправления, и Гермиона, судя по звукам, скрылась в пламени Каминной сети. Рон и Живоглот какое-то время посидели молча, Рон закончил завтрак и, повернувшись к Живоглоту, почесал его за ухом:

— Что, строгая она у нас? — полукниззл в ответ, широко разинув пасть, зевнул. — А вот мы ещё одно правило нарушим. Пошли спать, разрешаю тебе сегодня поспать на нашей кровати.

Рон, оставив тарелки и чашки немытыми на столе, пошел в спальню, а Живоглот засеменил за ним следом. Устроившись поудобнее в кровати, Рон включил телевизор, но не найдя ничего интересного, остановился на спортивном канале, и, поглаживая Живоглота по голове, начал смотреть последние новости футбола.

— Вот ты, Глотик, весь мохнатый и шерсти от тебя куча, но тебя почему-то не заставляют все это сбривать, — начал жаловаться Рон своему питомцу. — А у меня всего лишь три дня небритое лицо, и все! Даже поцеловать отказалась. А если отрастить такую же бороду длинную, как твоя шерсть, она, наверное, так колоться не будет, как думаешь?

Живоглот лишь фыркнул что-то непонятное в ответ и, устроившись поудобнее, засопел, Рон ещё какое-то время наблюдал за последними футбольными новостями, но и его стал одолевать сон — последняя мысль Рона, прежде чем он погрузился в сновидения, была о предстоящем вечере с Гермионой.

Рон сквозь сон не сразу понял, откуда доносились звуки и что это вообще были за звуки, кто их издавал и почему ему не дают спокойно поспать в свой, между прочим, выходной день. Придя немного в себя, Рон все понял: оказалось, что министерская сова с письмом стучала в окно и, судя по её настойчивым почти агрессивным звукам, уже довольно долго, а Живоглот, сидя на подоконнике, истошно шипел на птицу и царапал стекло. Завершал эту канонаду звуков телевизор, вещающий о каком-то магловском спортивном матче.

Рон открыл окно, забрал письмо и дал птице корм, который всегда стоял на подоконнике, однако сова, прежде чем улететь восвояси, больно клюнула Рона в палец, видимо в отместку за долгое ожидание и лицезрение кота по ту сторону окна.

— Ай, зараза, — крикнул Рон птице вслед, а Живоглот зашипел ещё сильнее, уж очень он не любил министерских сов, в отличие от домашнего Сычика.

Письмо было от Гермионы:

«Рон, дорогой,

Сегодня срочно отправляют в командировку в Северную Ирландию, приду домой к пяти часам за вещами и сразу отправляюсь снова в Министерство. Сложи, пожалуйста, мои вещи в жёлтый чемодан.

Наш ужин придётся перенести на неопределенный срок, я не знаю, когда вернусь.

Целую, Гермиона».

Рон взглянул на часы — половина пятого, неужели он проспал весь день и даже не почувствовал этого? Времени до прихода Гермионы оставалось совсем немного, а он должен был помочь ей сложить вещи.

Жёлтый чемодан, по размерам больше похожий на кейс для бумаг, был очень вместительным, и без заклинания невидимого расширения, конечно же, не обошлось. Гермиона не так часто, как Рон, отправлялась куда-нибудь по рабочим делам, но и на этот случай у нее было все заранее припасено: специальный дорожный набор ванных принадлежностей, халат, пижама и тапочки, которые предназначались исключительно для путешествий.

Гермиона вышла из камина без четверти пять и сразу пронеслась как вихрь по квартире, укладывая в чемодан оставшиеся вещи, документы и книги. Впопыхах она толком ничего не сказала Рону, зачем ей так срочно нужно отправляться в командировку. И только когда она переоделась в дорожную мантию и поставила собранный чемодан возле камина, Гермиона присела в кресло, чтобы немного перевести дыхание, она заметила немного растерянного Рона.

— Я надеюсь, что это ненадолго, сегодня поступил сигнал об очень жестоких случаях обращения с домовыми эльфами и кентаврами из Северной Ирландии, придется со всем разобраться, к тому же в разных частях страны. Я еду с Кэрри из нашего отдела, ты ее знаешь. Портключ нас доставит на место, сейчас он уже готов и ждёт нас в министерстве, — Гермиона встала с кресла и подошла к Рону, закинув руки ему на плечи, продолжила: — И, пожалуйста, не оставляй грязную посуду на столе, — Рон закатил глаза вверх, — не корми Живоглота со стола и не позволяйте ему спать на нашей кровати.

Ну разве это Рон хотел услышать от жены перед ее уходом? Не дослушав до конца её наставления, он поцеловал её, крепко прижимая к себе и не давая возможности оторваться и прервать поцелуй.

— И в конце концов, — продолжила Гермиона сразу после поцелуя, — побрейся!

Она взяла чемодан в одну руку, пепел в другую и, громко и четко сказав точный адрес, исчезла в зеленом пламени. Рон уныло поплелся в сторону спальни, поглаживая при этом свою бороду и щеки.

— А смысл мне сегодня бриться, если Гермиона уехала, завтра успею, а если не завтра, то послезавтра или послепослезавтра, — сказал Рон, ложась снова в кровать.

Поглаживая Живоглота, запрыгнувшего к нему на колени, Рон переключал каналы телевизора и думал, чем бы сегодня занять вечер.