Неопределённый фактор (джен)

Татьяна Петровна устало потёрла переносицу и с тоской посмотрела в окно. За два часа она не продвинулась в отчёте ни на один пункт. Мало того, пришлось исправлять таблицу, которую делала вчера после обеда. Кто придумал все эти тремудрые отчёты? Информационно-коммуникативные технологии, конечно, стали настоящим прорывом, однако вместо облегчения от бумажной работы принесли только кучу новых никому не нужных предписаний. До обеда нужно было отослать в МКУ "Управление образованием" квартальный отчёт, предоставить таблицу по занятиям детей на уроках плавания в рамках акции "Безопасность детей на воде". То, что в их дошкольном учреждении никогда не было бассейна, видимо, затейников наверху мало интересовало. Приходилось заниматься абсурдной работой, которая никому не была нужна.

В музыкальном зале смолкло пианино, и вскоре в коридоре раздался привычный топот беззаботных детских ножек, сопровождаемый негромким щебетаньем. Средняя группа возвращалась с занятия, значит, до времени сдачи отчёта оставалось чуть больше часа.

За годы работы Татьяна Петровна изучила расписание занятий малышей досконально. И не потому, что она сама его, собственно, и утверждала в начале каждого учебного года, согласовываясь с вышестоящим начальством, но и потому, что по топоту детских ног можно было точно определить время, не глядя на часы. Группы второго этажа неизменно проходили мимо её кабинета. Иногда она отвлекалась и прислушивалась к звонким голосам в зале, ловя себя на том, что потом полдня не могла избавиться от строчек в голове "За окном воробушки прочирикали весело..." или "Дождик-дождик, кап-кап-кап..." в зависимости от времени года. Сегодня ребятня распевала песню про санки, в которых ехали Ваня и Маринка, и Татьяна Петровна с тоской вспомнила те времена, когда сама работала простым воспитателем и с азартом наряжалась на утренник то Бабой-Ягой, то Дедом Морозом, то ещё каким-нибудь Емелей.

Переместив курсор мышки в следующую строчку отчёта, в которой надо было указать количество педагогических работников, записанных на курсы в этом учебном году, Татьяна Петровна заметила боковым зрением движение возле своей приоткрытой двери. На пороге кабинета стоял Женя Лебедев, воспитанник той самой средней группы, которая только что самозабвенно распевала песни про маленькую ёлочку, мерзнущую зимой. Татьяна Петровна посмотрела на Женьку. Женя глядел на неё во все глаза, затем, поняв, что его никто не выгоняет, нерешительно сделал шажок вперёд.

Женька ходил в садик с самих яслей, ещё с группы раннего возраста. Период адаптации, когда многие малыши неделями плакали, поражённые несказанным вандализмом родителей, отдавших их чужим тётям, Женька просидел на стульчике возле двери. Он не плакал, не кричал, не пинался, не пытался укусить Марину Викторовну, а просто тихо сидел на стульчике положенные несколько часов, оживляясь лишь тогда, когда за ним приходила мама.

Казалось, проблем с тихим мальчуганом не будет, хотя он долгое время упорно отказывался от каши на завтрак, позволяя себе дрогнуть в обед и разрешить покормить себя супом (голод не тётка!). Марина Викторовна с напарницей терпеливо помогали малышам привыкнуть к новому для них режиму и месту обитания, и к концу осени по утрам всё реже раздавался рёв из раздевалки яслей.

А Женька и в самом начале не плакал. Только вот уже четвёртый год он предпочитал тихо сидеть на стульчике и поджидать маму. Психолог и воспитатели чего только не перепробовали. Женька грустно смотрел вперёд, прижимая к себе очередную игрушку из дома, и упорно не желал идти на контакт. В приватной беседе психолог посоветовала маме Женьки присмотреться повнимательнее к сыну, намекая на "аутичное поведение", и предлагала пройти с сыном обследование. Мама Женьки вздыхала, говорила, что дома сынишка легко общается с родными и, видимо, ему просто надо привыкнуть. В конце концов, Женю оставили в покое, поджидая, когда же он, наконец, привыкнет. В средней группе дети потихоньку начинали играть самостоятельно, устраивая первые сюжетные игры без привлечения взрослых, предпочитая общение со сверстниками разговорам с воспитателями. Правда, не проходило и нескольких минут, чтобы кто-нибудь не подбегал к Марине Викторовне с справедливыми жалобами типа "а Катя не даёт мне кастрюльку", "а вот Миша забрал у нас кубики". Марина Викторовна разруливала детские конфликты, следя за тем, чтобы дети играли дружно и не ссорились. Женька же мог запросто просидеть до обеда на стульчике, не давая себя вовлечь в игру и зорко следя, чтобы никто не забрал его игрушку. Как правило, это были небольшие плюшевые животные с огромными глазами и смешными мордахами. На занятиях Женя также не проявлял активности, впрочем, охотно рисовал, молча выдавая свои собственные абстрактные картины, никак не связанные с темой занятия.

Татьяна Петровна знала всех детей в садике. По утрам она часто спускалась к малышам в ясли, чтобы немного зарядиться энергией на день. Некоторые, завидев её на пороге, бежали и протягивали руки, зная, что тётя обязательно посадит на коленки. Малыши вырастали как-то уж очень быстро — не успеешь оглянуться, а карапузы, едва умеющие пользоваться горшком, уже распевали песню "До свидания, детский сад!". Каждый раз Татьяна Петровна смахивала слезу, глядя как выпускники, взволнованные и гордые, выпускали в небо шары с желаниями. А потом приходили новые малыши, которые, как и прежние, плакали, не умели одеваться, не желали оставаться без мам, но проходили весь этот путь дошкольника.

Женька прижал сильнее к себе игрушку (сегодня это был лиловый медвежонок), посмотрел на стеллажи с книгами и вдруг спросил:

— Что ты делаешь?

Татьяна Петровна с удовольствием оторвалась от своего отчёта и ответила:

— Работаю.

— А как ты работаешь? — прозвучал новый вопрос.

— Печатаю отчёт...

— А зачем?

— Заведующая велела.

— Почему?

— Ну, это моя работа.

Женька размышлял, чтобы ещё такого спросить, когда в коридоре раздался тревожный голос Марины Викторовны, а затем она сама прибежала в кабинет.

— Женя! Вот ты где! Ты почему отстал? Все ребята в группе. Простите, Татьяна Петровна, отвлекает вас. Женя, пойдём!

— Ничего страшного, — успокоила Татьяна Петровна.

Женькино любопытство на лице сменилось привычным отстутствующим выражением. Он покорно протянул ладошку воспитательнице и позволил себя увести из кабинета методиста.

Отчёт доделался на удивление легко. Татьяна Петровна вспоминала Женькины вопросы, улыбалась и автоматически заносила в графы данные, цифры и фамилии. Нужно было ещё распечатать положение об очередном конкурсе, посмотреть портфолио трёх педагогических работников, но по каким-то причинам вся эта рутинная работа сегодня делалась играючи.

Через три дня Женька снова отстал после музыкального занятия и зашёл в кабинет. Сегодня у средней группы с утра была Ольга Николаевна, и она не ожидала подвоха, когда Женька сознательно встал самым последним в колонке ребят.

Татьяна Петровна оторвалась от монитора (она проводила диагностику анкетирования родителей старшей группы) и улыбнулась гостю.

— Работаешь? — спросил Женька и смело прошёл к самому столу.

— Да, анкеты смотрю.

— У меня дома тоже есть компьютер, — поделился Женька.

— Хорошо, — одобрила Татьяна Петровна.

Женька как раз рассматривал полку с выставленными образцами поделок дымковской росписи из глины, когда за ним прибежала Ольга Николаевна.

Вскоре воспитатели привыкли, что после музыкального занятия Женя Лебедев неизменно заходил в методический кабинет, и позволяли ему побыть там некоторое время. Конечно, это было совсем не педагогично и нарушало правила внутреннего распорядка, но Татьяна Петровна лично попросила девочек не выгонять Женьку. Он вскоре освоился: рассказывал о своих нехитрых новостях, с самым серьёзным выражением лица слушал, чем сегодня занята Татьяна Петровна, и рассматривал книги и игрушки на полках. Когда Татьяна Петровна дала поиграть ему машиной на пульте управления, Женька впервые улыбнулся. Он усадил на красную крышу своего зайца и стал катать его по кабинету. Заяц свалился, автомобиль нырнул под стол Татьяны Петровны, и они вдвоём с Женькой полезли вызволять машинку из затора.

Психолог отметила, что "аутичного ребёнка" словно подменили. Женька стал общаться со сверстниками, перестал впадать в ступор при вопросах воспитателей, а к концу года первым тянул руку на занятиях по формированию элементарных математических представлений — оказалось, Женька умел считать до ста и обратно, легко находил соседей числа и никогда не путал лево и право.

И снова был май, цветущий сиренью и заманчиво предлагающий закрыть к какой-то бабушке компьютер и выйти на улицу с ватагой ребятни, которые, визжа, съезжали с горки, раскачивались на качелях и лепили куличики в песочнице под периодические возгласы "Маша, не катайся так высоко!, "Петя, не сыпь песком!", "Серёжа, ещё раз так скатишься, пойдёшь отдыхать на лавочку!". Татьяна Петровна слушала краем уха гомон с улицы, перемежавшийся звуками из музыкального зала, где подготовительная группа репетировала выпускной бал, и пыталась сосредоточиться на годовом отчёте. С облегчением и грустью одновременно она думала о том, что уже осенью не будет у неё никаких отчётов, можно будет, наконец, заняться ремонтом в доме, съездить к дочери и, вообще, отдохнуть от суеты, что и положено человеку на пенсии. Но перед уходом надо было подбить все дела, передать преемнице всё в надлежащем виде.

Она отвлеклась на шум возле двери. На пороге стоял Женька Лебедев с мамой. К подготовительной группе Женька вытянулся, обзавёлся друзьями и стал палочкой-выручалочкой для воспитателей, если нужно было срочно поготовить ребёнка к очередному проекту. От замкнутости нелюдимого мальчишки, прижимающего к себе свою игрушку, давно не осталось и следа. Сейчас Женька радостно поздоровался и потащил маму прямо к столу.

— Здравствуйте, Татьяна Петровна, — несмело сказала мама Жени, не зная куда деть руки. — Я хочу сказать вам спасибо.

— За что? — удивилась Татьяна Петровна.

— Я знаю, это вы помогли Женьке. Я же тогда всех врачей оббегала, — голос женщины задрожал. — Думала... Думала, он таким и останется. Они сказали, что помочь может неопределённый фактор... А потом он пришёл как-то из детского сада и говорит, что был у тёти в кабинете. И через пару дней... И он ожил, понимаете?

— Да Женя абсолютно нормальный ребёнок! — воскликнула Татьяна Петровна. — Просто пришло время, он привык...

— Нет. Это вы ему помогли.

Татьяна Петровна не нашлась, что ответить, а Женька полез к маме в сумку и достал лилового медведя, слегка полинявшего, но всё такого же симпатичного.

— Это вам, Татьяна Петровна!

Женька давно уже не "тыкал" взрослым и знал по именам всех сотрудников садика, но в ушах Татьяны Петровны так и прозвучал тот робкий голос: "Ты что делаешь?"

Лиловый медведь стоит на комоде под благодарственным письмом главы района за отличную работу и успехи в воспитании детей. И, если бы у Татьяны Петровны спросили, какой памятный знак ей дороже, она, не задумываясь, выбрала бы медведя.