Смерть, налоги, пятичасовой чай (джен)

Нет, ну когда-нибудь это должно было случиться.

Почему бы и не сегодня?

Именно такими были мысли Джона в последние — как он считал — мгновения жизни. Перед глазами ещё маячили очередные обгоревшие развалины, а потом зрение начала затягивать темнота, похожая на клубы чернил — словно кто-то хорошенько наподдал целой стае каракатиц. Или кальмаров. Какая к чёрту разница?!

Джон лежал на боку и чувствовал, как с каждым ударом сердце бьётся всё слабее и слабее, а язык немеет. От кончика к корню.

Он перевернулся на спину и раскинул руки. Небо было синим, а солнце — щедрым на свет и тепло. Чего только не привидится. Особенно — при смерти.

— СОЛНЕЧНАЯ РАДИАЦИЯ — НЕ САМАЯ БЕЗОПАСНАЯ ВЕЩЬ ВО ВСЕЛЕННОЙ, — проговорил кто-то, на кого Джон старательно не смотрел. Если ты ранен и видишь скелет, укутанный в чёрный плащ, ты в дерь… В дрянном положении, да. — ПОСЛЕ МАГНИТНЫХ БУРЬ МНЕ ЧАСТЕНЬКО ПРИХОДИТСЯ РАБОТАТЬ СВЕРХУРОЧНО.

— Мне тоже. Обычное дело.

— ХМ. — Его голос был похож на воркование миллиарда голубей, застрявших в колоколе. Гулкий и всепроникающий, он не должен был существовать. — ТЫ ЛЕКАРЬ.

— Врач. Нас уже очень давно не называют «лекарями», — поправил Джон, щурясь от солнца. Светило внезапно решило пустить зайчик прямо ему в глаз.

— ВСЁ КОГДА-НИБУДЬ МЕНЯЕТСЯ. ИЛИ НЕТ. ЗАВИСИТ ОТ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ. И ОТ САМОГО ЗРЕНИЯ.

— Я так понимаю, ты — смерть.

— СМЕРТЬ. С БОЛЬШОЙ БУКВЫ.

— Это самомнение у тебя с большой буквы, — возразил Джон, стараясь не открывать глаз. Шуршание одежды у самого уха не предвещало ничего хорошего. — Ты — смерть. И я умер.

— ТЕХНИЧЕСКИ — ЕЩЁ НЕТ. — От раздавшегося у носа сухого щелчка Джон приоткрыл один глаз. Костлявая рука… Ладно, рука скелета, будем честны, держала перед его лицом маленькие песочные часы. В верхней колбе оставались песчинки, которые при желании можно было бы пересчитать. — НО ЭТО ИСПРАВИМО.

— Цирк какой-то, а не загробный мир. Правда, без львов, клоунов и гимнастов. Недосмотр, однако.

— ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ?..

— Ни врат рая, ни ангелов, ни труб. Вообще с декорациями и эффектами не заморачиваетесь, я смотрю. Ты даже не пытаешься выдрать у меня сердце — чтобы взвесить его для сравнения с пером, — протянул Джон, садясь на песке, чтобы осмотреться. Вокруг была пустыня, и выглядела она… пустынно. Высоченная фигура напротив казалась жердью деревенского забора, вбитой в дюну. Некой осью, вокруг которой вертится весь мир. — Тухленько у вас поставлено дело. Без искры как-то.

Честное слово, если бы скелет мог растерянно моргать, он бы моргнул. Вместо этого он опустился напротив Джона и сел по-турецки, копируя его позу. Из-под плаща высунулись белые коленки. Очень, очень костлявые коленки. Джон нервно хихикнул. Метнул оценивающий взгляд на с… Смерть, хрюкнул и залился хохотом.

— ТЫ СТРАННЫЙ, — через минуту выдал Смерть, наклоняясь к катающемуся по песку человеку. — КАК НАСЧЁТ КАПЕЛЬКИ УВАЖЕНИЯ К ВАЖНОСТИ МОМЕНТА?..

— Смерть учит меня… уважать смерть и не… — Джон задыхался. Если он в ближайшие секунды не умрёт от потери крови, то сдохнет от смеха. — О боже, прекрати, я сейчас тресну…

— НЕ ВИЖУ НИЧЕГО СМЕШНОГО. — Смерть переплёл кости-руки на груди. Ну, то есть… Переплёл, в общем. — ВЫ, ЛЮДИ, С КАЖДЫМ ГОДОМ СТАНОВИТЕСЬ ВСЁ БОЛЬШЕ ПОХОЖИМИ НА… ИДИОТОВ. И НЕ МОГ БЫ ТЫ ОПРЕДЕЛИТЬСЯ, К КАКОМУ БОЖЕСТВУ ОБРАЩАЕШЬСЯ?

— За… чем?..

— АУДИТОРЫ НЕ ЗНАЮТ, ЧТО ДЕЛАТЬ С МОЛИТВАМИ, НА КОТОРЫХ НЕ УКАЗАН АДРЕСАТ. ВПРОЧЕМ…

Смерть смерил часы в своей руке скептическим взглядом глазниц со зрачками-искорками. Джон внезапно затих, наблюдая, с каким профессиональным интересом он следит за тем, как предпоследняя из оставшихся в колбе песчинок протискивается сквозь отверстие и падает вниз.

Решение, как и всегда, пришло в голову Джона молниеносно. А тело никогда его не подводило.

— ЧТО. ТЫ. ДЕЛАЕШЬ? — очень медленно и словно не веря своим… глазницам проговорил опрокинутый на спину Смерть, пока Джон ценой ногтя на указательном пальце открывал часы и поспешно черпал ими песок. — ЭТО ТОНКИЙ МЕХАНИЗМ. ОНИ ЖЕ ЗАБЬЮТСЯ И ПЕРЕСТАНУТ РАБОТАТЬ.

— Отлично. То, что нужно. Вот. — Джон встряхнул часы, удостоверился, что больше песка он туда всё равно не засыплет, и с чувством выполненного долга защёлкнул крышку. Забитые под завязку, часы оттягивали руку. На табличке под нижней колбой сверкало его имя, и… — Эй, а почему тут написано, что я капитан?!

— ТЕБЯ ПОВЫСИЛИ.

— Когда это? Не помню такого случая.

— ДВА ЧАСА НАЗАД. ПРИКАЗ ЕЩЁ НЕ УСПЕЛ ПРИЙТИ.

— Шикарно. Вовремя они, нечего сказать. Случаем, всемирной справедливостью не ты заведуешь? — Смерть отрицательно покачал головой в капюшоне. — Это хорошо, а то у меня кулаки чешутся. Ты вроде неплохой парень, хоть и без чувства юмора.

— В МОЕЙ ДОЛЖНОСТНОЙ ИНСТРУКЦИИ НЕТ НИКАКИХ УКАЗАНИЙ ПО ПОВОДУ ЧУВСТВ.

— Серьёзно? Вообще никаких? Тебе бы они пригодились. Не все, конечно. Единичные… Ну, вроде сострадания. Или жалости. Хотя бы уровня «Добро пожаловать, здесь не надо платить налоги и никто не болеет гриппом». Удачный слоган, кстати. Повышает настроение. Людям бы хотелось, чтобы ты их немного… поддержал, что ли. Ты всех встречаешь таким замогильным выражением… лица?

— ВВИДУ ОТСУТСТВИЯ МИМИЧЕСКИХ МЫШЦ…

— О`кей, я врубился. — Он ещё раз встряхнул часы с надписью «Доктор/Капитан Джон Хэмиш Ватсон». Ни одной песчинки вниз не упало. Пришлось встряхнуть ещё раз. Тот же результат. — Я что, действительно их сломал?.. Ну ладно, держи.

Смерть придирчиво рассмотрел песочные часы со всех сторон. Попытался — не обращая внимания на недовольство Джона — сковырнуть крышку, но у него не вышло. Тени внутри капюшона неожиданно нарисовали на черепе нечто, напоминающее выражение крайней озадаченности.

— ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ.

— Сказал Смерть, у которого между берцовыми костями скоро наметёт бархан, не меньше. Вставай, я не стану тебя откапывать из песка, если застрянешь. Шляпа Индианы Джонса мне никогда не шла.

— Я НЕ ЗНАЮ ЧЕЛОВЕКА С ТАКИМ ИМЕНЕМ.

— А, я забыл, что ты вроде как знаешь всех, кто… — Джон стушевался, пытаясь сформулировать «всех, кто родился и когда-либо будет рождён», и при этом не выглядеть распустившим пафосный хвост павлином. — Индиана Джонс — это… собирательный образ. Как Ромео и Джульетта. Кто-то, кто известен всем, но никогда не существовал в реальном мире.

— НЕТ, ДЖУЛЬЕТТУ Я ЗНАЮ. ДЕВОЧКА ИЗ ВЕРОНЫ, КОТОРАЯ УСТРОИЛА ИСТЕРИКУ И ОЧЕНЬ ДОЛГО ТОПАЛА НОГАМИ. — Смерть встал, оставив без внимания предложенную Джоном руку помощи, и принялся отряхивать своё одеяние, сотканное из подозрительно простой ткани. — НЕ ХОТЕЛА ИДТИ ОДНА. УВЕРЯЛА, ЧТО ЗА НЕЙ ПРИДУТ.

— Пришли?..

— ДА. МАТЬ.

— А Ромео? Ну, она же, наверное, его ждала?

— РОМЕО НЕ ПРИШЁЛ. НИ В ТОТ ДЕНЬ. НИ В СЛЕДУЮЩИЙ. ОНА ЖДАЛА ЕГО СОРОК ЛЕТ.

— Кажется, у Шекспира всё было как-то по-другому, — смутился Джон, частенько прогуливавший уроки литературы, но тем не менее сохранивший поверхностные знания предмета. — Типа «любовь до гроба, верность дотуда же».

— УИЛЛ УМЕЛ СОЗДАТЬ МНОГО ШУМА ИЗ НИЧЕГО, — кивнул Смерть. — ТЫ ТОЖЕ АНГЛИЧАНИН?

— Есть немного. А…

— У ВАС ПРАВИТ КОРОЛЬ?

— Вообще-то не король, а королева! — Джону пришлось восстановить справедливость, чтобы тут же задать животрепещущий вопрос: — Ты что, не знаешь?..

— ЕСТЬ ВЕЩИ БОЛЕЕ ВАЖНЫЕ, ЧЕМ ЭТИ. В МОИХ ЧЕРТОГАХ, КОНЕЧНО, МНОГО МЕСТА, НО Я НЕ СОБИРАЮСЬ ТАЩИТЬ ТУДА ВСЯКИЙ ХЛАМ.

Смерть свистнул, и вдалеке сверкнул ослепительно-белый блик. Джон прикрыл ладонью глаза и прищурился, размышляя: каким образом Смерти удаётся свистеть, если у него нет ни губ, ни лёгких?.. Но сейчас Джону стоило беспокоиться о более насущных вещах. К ним скакала лошадь. Огромная белая лошадь. С такого расстояния непонятно, кобыла или жеребец.

— САДИСЬ.

Джон моргнул, и в руке у него оказались поводья. Или уздечка. Или как это правильно называется?!

— Я не умею, — только и смог выдавить он под выжидающим взглядом лошади. Она казалась живой и тёплой, громко всхрапывала, переступала копытами… и не касалась ими песка. Джон как можно незаметнее скосил глаза на ноги Смерти. Нет, всё в порядке: его засыпало по щиколотки. Того и гляди уйдёт в дюну с головой и будет укоризненно таращиться из неё, как пират, не сумевший выбраться из ловушки-сокровищницы.

— АНГЛИЧАНИН, — с нескрываемым сарказмом процедил Смерть, одним махом оказываясь в седле. — КОТОРЫЙ БОИТСЯ ЛОШАДИ, ПРИВЫКШЕЙ К ВСАДНИКУ. ЕЩЁ СКАЖИ, ЧТО ТЫ НЕ УМЕЕШЬ ОБРАЩАТЬСЯ С ОХОТНИЧЬИМИ СОБАКАМИ.

— Я умею заваривать отменный чай! — огрызнулся Джон, когда его рывком затащили наверх. — А насчёт охоты — так ей только пэры и приду… оригиналы сейчас занимаются! Ты давно в люди выходил, а?

— Я ВСЕГДА СРЕДИ ЛЮДЕЙ, — коротко заметил Смерть и тронул коленями бока лошади. — ДЕРЖИСЬ КРЕПЧЕ.

Потом Джон благодарил свою сговорчивость — потому что, стоило чудо-лошади сделать шаг, пустыня улетела назад, будто кто-то сдёрнул со стен фотообои. Ещё шаг — и горы постигла та же участь. Затем Джон просто закрыл глаза, молясь неопределённому божеству и испытывая мстительное удовольствие при мысли о неких Аудиторах, что сейчас носятся по кругу, не в силах разобрать, куда бежать.

— КОРОЛЕВА, Я ПОЛАГАЮ, — прогремел над головой голос Смерти. Джон приоткрыл один глаз и обомлел: да, перед ними однозначно сидела королева. Пусть в вязаном кардигане и пледе, но — королева. На Смерть она смотрела спокойно, с едва уловимой заинтересованностью. Так же, как секунду назад на каталог антиквариата, лежавший на её коленях. — ВЫ ПРАВИТЕ АНГЛИЕЙ, ВЕРНО?..

— Она не правит! — как можно тише прошипел Джон, повернувшись вполоборота. Затем, поразмыслив, развернулся обратно. Когда перед тобой — королева, а позади — Смерть, сложно решить, к кому повернуться спиной. — Она — символ, а реальная власть у Парламента и кабинета министров! Извините ради всего святого, Ваше Величество…

— СИМВОЛ. ПОНИМАЮ. КАК АНТРОПОМОРФИЧЕСКАЯ СУЩНОСТЬ, Я ПРЕКРАСНО ПОНИМАЮ ЗНАЧЕНИЕ СИМВОЛОВ. ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ ЗА БЕСПОКОЙСТВО, МИЛЕДИ. УВИДИМСЯ, — чинно кивнул Смерть.

Наверное, если бы не сидевший впереди него человек, он бы приложил руку к тому месту, где у живого существа под скелетом полагалось бы быть сердцу, однако назвать Смерть «живым существом»… Джон тряхнул головой.

Смерть тряхнул поводьями. Пространство вокруг сжалось и выплюнуло лошадь с всадниками — точнёхонько в середину помещения, чья помпезность навевала мысли о Людовиках и фаворитках. Жаль, но волооких женщин на обозримом пространстве не наблюдалось. Совсем. Джон всё равно приосанился, едва не заехал Смерти локтём под дых и в следующее мгновение обнаружил, что сидит на лошади в гордом одиночестве. Фигура в плаще нарисовалась аккурат в центре зала, на добрую пару голов возвышаясь над благородным собранием.

— КТО ИЗ ВАС САМЫЙ ГЛАВНЫЙ?

Мужчины во фраках переглянулись, кто-то начал вставать из кресла. Смерть небрежно махнул костлявой кистью — и одутловатый джентльмен осел обратно. Видимо, не подошёл по рангу. Джону не хотелось думать о других вариантах, включающих остекленевший взгляд и Смерть на одной сцене.

Приходилось обозревать происходящее с высоты в три с половиной ярда. Самостоятельно слезть с лошади он бы не рискнул. В перспективе маячила не только самая неловкая ситуация в его жизни, но и перелом шеи.

— ПОВТОРЯЮ ВОПРОС…

— Нет необходимости, мистер?..

— СМЕРТЬ. БЕЗ ЛИШНИХ ФОРМАЛЬНОСТЕЙ.

Джон привстал в седле, чтобы получше разглядеть смельчака. Или самоубийцу. Тот не выглядел киношным героем. Нет, что вы. Невыразительное лицо, острый нос, тонкие губы. Никакого развевающегося плаща, пугающе свежего белья поверх лосин и шевелюры, в которой запутываются метеориты. Худой, лысеющий, бледный, в тёмном костюме. Один из множества. Но в том, чтобы вот так, запросто, шагнуть навстречу скелету в балахоне и с косой наперевес… В этом была смелость. Которую Джон невольно зауважал.

— Итак, вы — Смерть. И пришли сюда по вопросу?.. — мягко подтолкнул бессмертную сущность смертный мужчина.

— ЛИКВИДАЦИИ ПОСЛЕДСТВИЙ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ СИТУАЦИИ. ТО ЕСТЬ — ЕГО. — Тут Смерть ткнул в Джона пальцем. Красноречиво, но очень, очень невежливо.

— Эй! — тут же возмутился предмет обсуждения. — Не надо меня ликвидировать!

— ПОМОЛЧИ, ДЖОН, — отмахнулся Смерть. — ТЫ НАРУШИЛ ЕСТЕСТВЕННЫЙ ПОРЯДОК ВЕЩЕЙ.

— Полагаю, этот молодой человек должен был умереть и не умер, — негромко проговорил мужчина, пристально разглядывая Джона. Стало неуютно. На фоне этого оценивающего взгляда меланхолично настроенный Смерть начинал казаться идеальным собеседником. — Верно?

— АБСОЛЮТНО.

— Я помогу вам наладить… естественный ход событий. Вы знаете, где и когда меня найти? — Смерть, помедлив, кивнул. — Тогда жду вас. Рад знакомству.

Джон вздрогнул. Смерть снова оказался на лошади позади него, перехватил свободно висевшие поводья своими невообразимо длинными руками и направил лошадь аккурат между ближайших столов. Члены Парламента решили изобразить из себя ансамбль «Рачьи пляски» и быстренько попятились врассыпную. Единогласно. Джон не был уверен, что заметил шевеление многочисленных усов, но чья-то щегольская бородка определённо тряслась сильнее, чем задумывалось стилистом.

В следующее мгновение лошадь со всадниками уже стояла в небольшой комнате, напоминавшей приёмную. Потолок качался в опасной близости от макушки Джона. Он хмыкнул, созерцая мир с непривычной высоты.

А быть каланчой не так-то весело, оказывается.

— Вам назначено?

— Проходите, джентльмены. Вы как раз вовремя. Я только вернулся.

Мужчина возник рядом раньше, чем Смерть успел обернуться к симпатичной секретарше, привставшей со стула. Лучше бы обернулся, честное слово. Может быть, тогда бы Джону не пришлось переживать из-за хватки холодных пальцев у себя на шивороте. Впрочем, если эти пальцы помогают ему вновь обрести под ногами опору в виде пола, Джону нечего возразить против.

— Изабель, пусть нас не беспокоят. Располагайтесь. Воды? Чаю? Виски?..

— ВЕРМУТА, — сказал Смерть, устраиваясь в огромном кожаном кресле, и Джон с изумлением различил в его голосе слабый намёк на неуверенность. — ХОЛОДНОГО. БЕЛОГО. НА ПОЛОВИНУ КОНЬЯЧНОГО БОКАЛА.

— А вам, злосчастное недоразумение? — галантно обратился ко второму гостю хозяин кабинета. — Чего-нибудь жизнесберегающего? Воды без газа? В стерильном стакане?

— Виски. Без льда и шуток на тему. Иначе я начну комментировать вон ту вашу занятную брошюру с говорящим названием «Десять Вещей Которые Не Следует Совершать С Вашим Зонтиком». Поверьте: вам не понравится, куда я предложу засунуть сей вытянутый предмет, способный изменять свой диаметр.

— А у вас есть зубки. — Одобрительная полуусмешка. — Хорошо. Присаживайтесь и прекратите загораживать мне вид на Темзу. — Джон оценил открывающуюся панораму. Достойно. — Да, да, мы в доме у реки, набережная Альберта у Воксхолльского моста, штаб квартира МИ-6. Только и всего. Нечего так подпрыгивать на месте. Позвольте представиться. М.

— МАЙКРОФТ ХОЛМС.

— М, будьте так добры, — упрямо проговорил М. Макройт. Макфорт. Майнкрафт. Тьфу ты ну ты, вот уж кому повезло с родительскими представлениями о прекрасном. — Итак, вы — Смерть. При исполнении.

— КАК ВСЕГДА, — отсалютовал пустым бокалом Смерть. Похоже, он умел расправляться с вермутом весьма… оперативно. Как и с постоянно обновляющейся клиентской базой. — ВАШЕЙ СЕКРЕТАРШЕ СТОИТ ПОЗВОНИТЬ СВОЕМУ ТРОЮРОДНОМУ КУЗЕНУ. ТОЧНЕЕ, ЕГО ЖЕНЕ. ОН САМ УЖЕ НЕ МОЖЕТ ВЗЯТЬ ТРУБКУ.

— Если вы про Дэна, то она будет счастлива услышать новости о том, что в семье стало на одну паршивую овцу меньше. Не подскажете, в каком именно борделе он соизволил покинуть наш бренный мир?

— НЕТ.

— Стоило попытаться.

— ЭТО КАПИТАН ДЖОН ВАТСОН. КОТОРЫЙ ДОЛЖЕН БЫЛ БЫТЬ МЁРТВЫМ УЖЕ ПОРЯДКА ШЕСТНАДЦАТИ ЧАСОВ.

Джон отвлекается на блеск золотой таблички, что жадно ловит свет. Часы с его именем стоят между Смертью и М, и они оба разглядывают их с интересом. У М он скорее исследовательский, одновременно нетерпеливый и осторожный. Смерть же выстукивает на деревянной столешнице одному ему понятный мотив и сверлит колбы печальным взглядом изобретателя, аппарат которого не взлетел, но зато оказался прекрасным образчиком современного искусства.

И лишь спустя несколько мгновений до Джона доходит.

— Сколько-сколько я там должен был быть мёртв?!

— ПЯТНАДЦАТЬ ЧАСОВ СОРОК СЕМЬ МИНУТ ТРИДЦАТЬ ДВЕ СЕКУНДЫ. ЧЕТЫРЕ. УЖЕ ПЯТЬ.

— Спасибо, уловил. Непонятно только, куда всё это время делось?!

— ТЫ ТАК И НЕ ПОНЯЛ? — Смерть наклонил череп к укутанному в плащ плечу. Казалось бы, такое шоу должно сопровождаться скрежетом костей друг об друга, однако он ухитрился проделать это беззвучно и так плавно, словно не был скелетом, опровергающим все законы логики. — МЫ ПЕРЕМЕЩАЛИСЬ НЕ ТОЛЬКО В ПРОСТРАНСТВЕ, НО И ВО ВРЕМЕНИ.

— Вы появились на ужине по поводу принятия одного… закона, — негромко отозвался Майкрофт. — Почти три часа назад. Сейчас полночь по Гринвичу. Значит, вас ранили и убили…

— Не убили!

— ДОЛЖНЫ БЫЛИ УБИТЬ, — мерно возразил Смерть. — А ТЕПЕРЬ МНЕ ПРИДЁТСЯ ИМЕТЬ ДЕЛО С ВОЗМУЩЕНИЕМ.

— Пространственно-временного континуума? — с надеждой предположил Джон.

Смерть воззрился на него с таким недоумением, что мышцу под предателем-языком свело судорогой. Джон впервые в жизни ощутил себя основательно проклятым.

— АУДИОТОРОВ И БОГОВ, — словно маленькому ребёнку, пояснил ему Смерть. Ах, если бы пояснил! — ОНИ — ТЕ ЕЩЁ КОНСЕРВАТОРЫ. И ОЧЕНЬ НЕ ЛЮБЯТ, КОГДА КТО-ТО ВЛЕЗАЕТ В ИХ БУХГАЛТЕРИЮ СО СВОИМИ НОВАТОРСКИМИ ПРЕДЛОЖЕНИЯМИ. ОНИ НАЗЫВАЮТ ЭТО «ПОПЫТКА УСТРОИТЬ ХАОС В ОТЛАЖЕННОЙ СХЕМЕ».

— Не стал бы их за это винить, — усмехнулся Майкрофт, откидываясь на спинку кресла. — Консерватизм сродни силе тяготения. Он удерживает всё в стабильном состоянии. Итак, раз то, что вы наверняка называете «жизнеизмерителем», сломано и ремонту не подлежит… Значит ли это, что теперь Джон Ватсон бессмертен?

— ОТНОСИТЕЛЬНО ЧЕГО?

— Относительно, допустим, огнестрельного оружия. Крупного калибра. В упор.

— Эй, попрошу полегче! — Если не вмешаться, эти двое начнут обсуждать его внезапную неуязвимость так, как адвокаты по разводам обсуждают раздел имущества. — Я всё ещё здесь!

— ИСПРАВИМО, — отозвались оба босса одновременно.

— Ваш план действий? — деловито осведомился Майкрофт.

— ДИНАМИЧЕСКОЕ НАБЛЮДЕНИЕ. КРУГЛЫЕ ЗЕМНЫЕ СУТКИ.

— Сроком?..

— СКОЛЬКО ПОНАДОБИТСЯ. Я УМЕЮ ЖДАТЬ.

— Таким образом, вы пришли к выводу, что вам пригодится помощь местных властей.

Смерть помедлил, явно взвешивая все «за» и «против». Джон почему-то не сомневался, что «против», как и всегда, перевесило, но Смерть проигнорировал неудачный исход голосования и согласился с предположением Майкрофта:

— ДЛЯ ЧИСТОТЫ ЭКСПЕРИМЕНТА СЛЕДУЕТ ПОМЕСТИТЬ ОБРАЗЕЦ В ПРИВЫЧНУЮ СРЕДУ. НАЛИЧИЕ ИЕРАРХИИ ВЛАСТИ ЯВЛЯЕТСЯ ОДНИМ ИЗ ПРИЗНАКОВ ПРИВЫЧНОЙ ДЛЯ ОБРАЗЦА СРЕДЫ. ОТСЮДА СЛЕДУЕТ, ЧТО ВАШЕ ПРЕДПОЛОЖЕНИЕ ВЕРНО.

— А тебе работать не нужно, а? — спросил Джон, как никогда надеясь на то, что смертность по миру сейчас не встала, как А4 возле Хаммерсмита в час пик.

— Я СЕЙЧАС В ГОНКОНГЕ, КАИРЕ, СИЭТЛЕ И НА ОСТРОВЕ ПАСХИ. О, УЖЕ В ГАМБУРГЕ. МОСКВЕ. БРИСТОЛЕ. СИНГАПУРЕ. ПОКА ТЫ МОРГАЕШЬ, ДЖОН, Я СОБИРАЮ ЖАТВУ В ТЫСЯЧАХ ГОРОДОВ. МАГНИТИКОВ НЕ НАПАСЁШЬСЯ.

Нет, Джону не показалось. Смерть улыбался. Отсутствующими губами.

— Позвольте уточнить, — прервал их игру в гляделки Майкрофт. — Вы собираетесь находиться рядом с Джоном… постоянно? — Кивок, который больше походил на КИВОК. — У вас есть жильё? Родственники или знакомые… живые знакомые в городе? Дело в том, что военной пенсии Джона не хватит на то, чтобы обосноваться в Лондоне. Может, вы…

— ЛОНДОН, — отрезал Смерть. Лезвие косы, прислонённой к его креслу, намекающе полыхнуло синим. Видимо, отрезать оно любило больше, чем стоять без дела. — ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО. НИКАКИХ ПАСТОРАЛЕЙ С ПЧЁЛАМИ. ОТ МЁДА У МЕНЯ ЗУБЫ СВОДИТ.

— Тогда вам нужна работа. Раз вы можете перевести свою основную деятельность в режим удалёнки, то стоило бы найти подработку. Чтобы выжить в Лондоне, нужно нечто большее, чем быть «просто потрясающим воображение».

Он. Это. Сказал. Джон во все глаза рассматривал человека, осмелившегося предложить Смерти совмещать основной источник… если не доходов, так популярности, с чем-то, что страшно было даже начинать представлять. Смерть-клерк. Смерть-молочник. Смерть продвигает спортивное питание в соцсетях.

— И нужно создать вам личность. С документами и легендой. Вы же не собираетесь жить в городе с восьмимиллионным населением под именем… Смерти Всего Сущего?

— ДУМАЮ, «МРАЧНОГО ЖНЕЦА» БУДЕТ ДОСТАТОЧНО.

На этот раз Джон предпочёл утопить стон в виски. Хуже уже не будет, правда ведь?

Похоже, у Майкрофта было иное мнение на этот счёт. Он добавил:

— И сменить имидж на тот, что не будет привлекать столько нездорового внимания.

— СТАТЬ… ЧЕЛОВЕКОМ?!

Если до этого каждое слово Смерти воспринималось Джоном как череда заглавных букв, то теперь эти буквы стали настолько большими, что начали вылезать из ушей и завиваться в крупные колечки.

— Разделяю ваше негодование. Однако кем родился, тем и пригодился, — развёл руками Майкрофт. — Если не встревать во все капканы, расставленные тут и там с расчётом на сентиментальных идиотов, можно прожить вполне приличную жизнь и в качестве человека.

— ЕСЛИ БЫ Я НЕ ВИДЕЛ ТЕБЯ НАСКВОЗЬ, МАЙКРОФТ, Я БЫ ПРЕДПОЛОЖИЛ, ЧТО ТЫ — СУМАСШЕДШИЙ.

— И знаете, вы были бы не одиноки в своём предположении. Итак, раз мы пришли к соглашению… — Он открыл ноутбук и тут же застучал по клавишам, не переставая говорить: — Любая личность начинается с имени. Под него подгоняется всё остальное. Поэтому самое сложное — сделать вот этот первый шаг. Заложить основание. Фундамент, если хотите. Как бы вы хотели именоваться в Лондоне двадцать первого века?..

— Уильямом, — торопливо заметил Джон. — Смерть у нас поклонник Шекспира. Удивлён, что он ещё не начал вам цитировать монолог из «Генриха V».

— ЧТО Ж, СНОВА РИНЕМСЯ, ДРУЗЬЯ, В ПРОЛОМ, ИЛЬ ТРУПАМИ СВОИХ ВСЮ БРЕШЬ ЗАВАЛИМ!

— Завалили?.. — поинтересовался Майкрофт, не отвлекаясь от мелькающих страниц.

— НЕ ОЧЕНЬ КАЧЕСТВЕННО. ПОД КРЕСИ ИСКУССТВО СООРУЖЕНИЯ БАРРИКАД ИЗ ТЕЛ ПОКАЗАЛО СЕБЯ БОЛЕЕ ОРИГИНАЛЬНЫМ ОБРАЗОМ.

— Предлагаю Скотта. Хорошее, односложное имя, внушающее доверие. Людям такие нравятся. Джон, Грег, Сэм, Скотт. Просто и без претензий.

— ШЕРЛОК.

— «Просто и без претензий» — не наш стиль, — бросил Джон, принимая безумные правила игры. — Пусть будет Шерлоком. Уильямом Скоттом Шерлоком…

— Холмсом. Младшим.

— Я УЖЕ ГОВОРИЛ, ЧТО ТЫ НЕ В СВОЁМ УМЕ?..

— Многие говорили.

Джон встал и направился к подносу с виски. Пережить эту ночь без него казалось невыполнимой миссией, с которой бы не справились ни Том Круз, ни Сталлоне. Даже под ласковым взглядом «железного» Арни.

— Я БУДУ ШЕРЛОКОМ. ТОЧКА.

К чёрту стаканы, решил Джон.