Смерть, налоги, пятичасовой чай (джен)

В шесть часов утра ни один из городов не отличается приветливостью. Лондон — особенно. Ноябрьский Лондон — тем более.

Джон, нахмурившись, пинал высокий бордюр перед зданием Ярда. До назначенной встречи оставалось всего ничего, а лимит терпения был исчерпан ещё вчера. Хорошо, что лимит удачи пока не спешил показываться на горизонте.

Он осторожно скосил глаза в сторону. Там, закинув ногу на ногу, сидел молодой человек, отгородившийся ото всех свежим выпуском «The Daily Telegraph». Очень маловероятно, чтобы газета мешала Шерлоку видеть всё, что происходит в мире. Не факт, что речь шла только об одном из миров.

— У МЕНЯ СЕГОДНЯ ПРАЗДНИК.

— Серьёзно? — прохрипел Джон, пытаясь отдышаться и подавить желание броситься прочь без оглядки. Этот голос умел раздаваться внезапно и отовсюду сразу. К такому вообще можно привыкнуть? — А я думал, что он в конце декабря. Ну, в самую длинную ночь в году.

— НЕ В МЕКСИКЕ. — Смерть, принявший облик совсем-не-обычного-мужчины, выразительно постучал пальцем по дате на титульной странице. Шелест газеты в его руках был до обыденного прозаичен. И совершенно не ассоциировался с забиванием гвоздей во что бы то ни было. — ВТОРОЕ НОЯБРЯ. ДЕНЬ МЁРТВЫХ. ЖАЛЬ, ЧТО ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ЭТО УВИДЕТЬ, ДЖОН. ЭТОТ НАРОД НЕПЛОХО РАЗБИРАЕТСЯ В ИСКУССТВЕ ГРИМА И МАСКИРОВКИ.

— Хочешь сказать, что стоит нарисовать на своём лице череп ради того, чтобы стать для тебя невидимым? Правда, что ли?

Мысль была до абсурдного проста, но — в конце концов! — Джон сломал собственный жизнеизмеритель, и только поэтому был ещё жив. Вселенная работала как система труб, собранная пьяным сантехником. То есть являла некоторые признаки того, что её творец был мастером на все руки, пусть и не слишком трезвым.

— ЭТО РАСПРОСТРАНЁННОЕ ЗАБЛУЖДЕНИЕ. ДЛЯ МЕНЯ НЕТ ТЁМНЫХ ПЯТЕН И СЛЕПЫХ ЗОН.

— Знаешь, я всё ещё считаю это плохой идеей, — неожиданно признался Джон, поднося к глазам часы. Минуты в обществе Шерлока текли быстрее, чем обычно. — Ну, то, что Майкрофт предложил тебе работу детектива. Это как-то нечестно. Ты обладаешь слишком детальной информацией для того, чтобы работать со… Смертью.

— СМЕРТЬЮ. С МАЛЕНЬКОЙ БУКВЫ. — Оскорблённый в лучших чувствах Шерлок Холмс был, как и положено новорождённому, чувствителен к мелочам. — ЭТО СОБЫТИЕ, А НЕ СУЩНОСТЬ.

— Прошу прощения. Смертью… смертью, чтоб её.

— ВРЯД ЛИ ЭТО ВОЗМОЖНО. С ПРАКТИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ.

— О Господи, — застонал Джон.

Где-то застонал запутавшийся Аудитор.

— Полагаю, капитан Джон Ватсон и мистер Шерлок Холмс.

Как человек, поднявшийся на самый верх из самых низов, Лестрейд умел появляться словно бы ниоткуда: быстро и без светошумовых эффектов. Шерлок свернул газету и сунул её подмышку, спрыгивая с мраморной тумбы. Энтузиазм, написанный на его лице, беспокоил Джона. Похоже, Смерть молниеносно освоил человеческую мимику и теперь не собирался использовать её меньше, чем на сто тысяч пятьсот процентов.

Ежесекундно.

— МИСТЕР?..

— Всё в порядке, Шерлок, — успел вмешаться Джон, ввинчиваясь между инспектором и тем, с кем обычно не торопятся встречаться хотя бы до того, как выпьют кофе. — Это вежливое обращение.

— ВЫ НЕ УВАЖАЕТЕ ДЖОНА?

— Вы после пьянки такой въедливый или мне стоит проверить вас на наркотики? — задал встречный вопрос наверняка бессмертный Грегори Лестрейд.

Да что ж не так с этим городом, безмолвно взвыл Джон. Концентрация смельчаков, вздумавших хамить Смерти, превышает в нём все допустимые пределы.

— ТЫ ТОЖЕ ИЗ ИХ ЧИСЛА.

…Кажется, Смерти не полагается читать мысли. Совершенно не его область. Эта суперспособность должна принадлежать ангелам, демонам или шарлатанам — на крайний случай, — но никак не Мрачным Жнецам.

— ВСЁ ЗАВИСИТ ОТ КОМПЛЕКТАЦИИ.

— Он немного экстрасенс, — пояснил Джон, стараясь, чтобы в голосе звучало поменьше обречённости. — Телепат. Умник. Ну, в общем, самое то, чтобы помогать вам раскрывать крайне запутанные убийства. И правонарушения иного рода, — с надеждой добавил он.

— ПОЛАГАЮ, МОЯ СПЕЦИАЛИЗАЦИЯ ВСЁ-ТАКИ ЛЕЖИТ В СФЕРЕ НАСИЛЬСТВЕННЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ С ФАТАЛЬНЫМ ИСХОДОМ.

Надежда умирает последней. Во всех случаях, кроме этого.

— Ваша… специализация, — скептически заметил Лестрейд, засовывая руки в карманы. — С каких пор новички и дилетанты имеют специализацию?.. Вас рекомендовало начальство. Так рекомендовало, что отказать невозможно. Но и упрощать вам жизнь я не намерен. Хотите работать в Ярде? Попробуйте примерить на себя шкуру рядового полицейского. И выжить.

— БЫТЬ ПОЛИЦЕЙСКИМ — ЗНАЧИТ ИМЕТЬ БОТИНКИ С ДЫРЯВЫМИ ПОДОШВАМИ И НЕЗДОРОВОЕ ПРИСТРАСТИЕ К ЖИРНОЙ ПИЩЕ? У ВАС ПЯТНО. ВОТ ЗДЕСЬ.

Длинный палец, костный рельеф которого Джону довелось изучить без всякого рентгена, обвиняюще ткнулся в центр едва заметного пятнышка на рукаве Лестрейда. Тот скосил взгляд, недовольно поморщился и ринулся в ответную атаку:

— А у вас слишком много любопытства и слишком мало такта. Если он так хорош, — инспектор выразительно кивнул в сторону самодовольно улыбающегося Шерлока, — то вы-то, капитан, нам на что?

— ОН СО МНОЙ.

— Действительно. И почему я, собственно говоря, это спрашиваю?..

Джон смотрел, как эти двое, поочерёдно взмахнув полами пальто, поднимаются по ступенькам. Раздражающе мощный свет прожектора бил в глаза, заставляя их слезиться. В этом сиянии фигура Шерлока дрожала и рассыпалась шкворчащими искрами, а свёрнутая в трубку газета навевала мысли о судном дне. Ну, понимаете… Смерть. Труба. Крайне размытые личные перспективы.

Во всяком случае, устроиться на работу в Скотланд Ярд было лишь первой проблемой сегодняшнего дня. Конечно, Джон никогда этого раньше не делал — и ожидал, что они с Шерлоком встрянут не по-детски, а оптимистично настроенный Смерть наконец-то познакомится с настоящими бюрократами. Что бы он там ни говорил об Аудиторах, любая Дженнифер из отдела кадров способна заткнуть их за пояс одним взглядом поверх очков.

Если Дженнифер будет за семьдесят, не понадобится даже взгляда.

Таким образом, Джон ждал худшего и готовился встретить его с поднятым забралом. Ну хотя бы не зажмуриваться — сколько сможет. Но оказалось, что, если хорошенько смазать нужные шестерёнки, неповоротливая машина государственного аппарата вполне способна работать достаточно оперативно. Особенно если вручить смазку Майкрофту Холмсу.

— Что ж, теперь нам предстоит убить дракона.

— НИКАКИХ УБИЙСТВ БЕЗЗАЩИТНЫХ ДРАКОНОВ. ОНИ — ИСЧЕЗАЮЩИЙ ВИД, — наставительно заметил Шерлок, затягивая узел на шарфе.

— Это метафора, которая означает «нам предстоит самое сложное»!

— НЕУДАЧНАЯ МЕТАФОРА. Я НЕ ПОЗВОЛЮ ТЕБЕ УБИВАТЬ ДРАКОНОВ, ДЖОН. ИХ НУЖНО ХОЛИТЬ И ЛЕЛЕЯТЬ. — Джон представил себе сцену лелеянья дракона и едва не полетел кубарем вниз по лестнице. — ВЫ КОГДА-ТО УЖЕ НАЧИНАЛИ ОХОТИТЬСЯ НА РЕДКИЙ ВИД РАЗУМНЫХ СОЗДАНИЙ. ТЕПЕРЬ О РУСАЛКАХ ВАМ НАПОМИНАЮТ ЛИШЬ ЛАМАНТИНЫ. А ДРАКОНЫ ОЧЕНЬ ПОХОЖИ НА РУСАЛОК. ПРАВДА, ПЕРВЫЕ ДЫШАТ НАПАЛМОМ.

— Ладно, только не надо воспламеняться у всех на глазах. С тебя станется.

Шерлок остановился, недовольно хмурясь. Его беспокойные пальцы забегали по кромке карманов, пытаясь нащупать привычную косу. Или — повод уздечки. Интересно, как зовут его лошадь? Словечко-то наверняка зубодробительное. Какое-нибудь древнее — египетское там или шумерское, — мрачное и стильное одновременно. И при всём при этом Смерть не хочет брать простое имя, выглядеть по-человечески и испытывает необъяснимую слабость к драконам и праздникам в свою честь.

То есть ведёт себя как типичный подросток.

Ах, вот она, эта постоянно ускользающая от внимания Джона мысль. Точно. Ему придётся жить с подростком. Очень обидчивым, всесильным подростком, который разговаривает так, что твой мозг стучится в череп, пытаясь оказаться как можно дальше от источника подобных звуков.

Джон постарался замаскировать тяжёлый вздох под что-то менее красноречивое. Не вышло.

— Нам нужно найти жильё. В Лондоне. Накануне зимы. И придумать, что можно сделать с твоим голосом.

— ЧТО НЕ ТАК С МОИМ ГОЛОСОМ?..

— Ну вот опять, — всплеснул руками Джон. Случайный прохожий успел увернуться. От Джона, но не от стены. — Вот это. Снова. Неужели никто, кроме меня, не замечает, как странно ты говоришь?..

— СМЕРТЬ НЕ МОЖЕТ ГОВОРИТЬ ИНАЧЕ. ТАК ЗАПИСАНО НА СКРИЖАЛЯХ.

— Каких скрижалях?

— ТАЙНЫХ, — заявил Шерлок, нахохлившись. Температура по всему Лондону упала градусов на двадцать. Рядом с ними шлёпнулась на спину съёжившаяся от холода ворона.

Первое Правило Жизни Со Смертью: «Не спрашивай о скрижалях».

— Хорошо, забудь о скрижалях. О`кей? — Хотелось пуститься в пляс, подпрыгивая на месте. Может, получится утянуть ртутный столбик хоть чуточку повыше. Воздух схватывался инеем уже в лёгких. — Всё, забыли. Вообще забыли. Просто… Да, Смерть разговаривает именно так. Но сейчас ты — Шерлок Холмс. Верно?

— ВОРОНА С ТОБОЙ НЕ СОГЛАСИТСЯ.

Они оба уставились на окоченевшую тушку. Если бы поблизости имелся звукооператор, он бы врубил на полную громкость запись стрекотания сверчков.

— Нет, так не пойдёт, Шерлок. Иначе у меня мозг сломается окончательно.

— БЫЛО БЫ ЧЕМУ ЛОМАТЬСЯ.

— Вот не ёрничай, а? — Джон зажал двумя пальцами переносицу, стараясь успокоиться. Для огнестрельного оружия он, может быть, и неуязвим (хотя кто проверял), но для сердечного приступа — вроде бы нет. Вон, мушки перед глазами скачут одна другой откормленнее. — Если ты — человек по имени Шерлок Холмс, тебе не следует говорить так, как говорит Смерть. Если ты — Смерть, то заселяться с тобой в одну квартиру станет самым идиотским поступком в моей жизни.

— ПРИВЫКАЙ, ДЖОН.

— Не дождёшься.

— ДОЖДУСЬ.

Неудивительно, что следующий час Джон молчал, старательно игнорируя любые попытки Шерлока привлечь к себе внимание. Когда в ход пошли неласковые уговоры и крайне прямолинейные манипуляции, Джон метнулся к ближайшему лотку с фиш`энд`чипс, взял себе двойную порцию и принялся наблюдать, как Шерлок бросает в лицо невезучим прохожим не самые приятные факты их биографии.

— Не надоело? — спросил его Джон десять минут спустя.

— НАМ ТУДА.

— Ку-уда?!

Вы пробовали бежать за человеком, который вас на голову выше? За человеком, бросившимся с места в карьер?.. Ну ладно, этот опыт имеется у всех. Поспевать за чем-то увлёкшимся Смертью — ещё сложнее.

В принципе, сравнение муравья и третьей космической было бы вполне уместно, однако Джону тогда было не до зоологии и ракетостроения. Ну вот абсолютно. Он старался сохранить ноги в единстве с остальным телом.

— Марта Хадсон, я полагаю.

Джон отфыркивался, опёршись ладонями о колени, и пытался не дать сердцу покинуть грудную клетку и выпасть на мостовую прямо у него изо рта. Дело это непростое, требующее сноровки и внимания. Наверное, поэтому до Джона дошло — внезапно, — как до колокольни.

Шерлок заговорил как человек. То есть — не выбивая каждый обертон своего голоса на ваших костях. На внутренней поверхности ваших костей.

— Да, мальчики. — У пожилой женщины был взгляд с хитринкой. — Мы знакомы?

И раньше, чем компаньон ввернул бы коронное «УСПЕЕТСЯ», Джон расцвёл в поспешной улыбке, представляя их обоих в самом благоприятном свете. Если уж Шерлок решил зачем-то обратиться к этой женщине — без того, чтобы выплеснуть на неё ушат грязи или испугать до икоты, — стоит включить своё обаяние на максимум. Авось оно-таки отыщется.

⌛

— Она теперь думает, что ты убил её мужа!

— Я присутствовал. Как и всегда, — меланхолично заметил Шерлок, наклоняясь, чтобы засунуть голову в камин. Казалось бы случайный разговор со случайной женщиной закончился тем, что она согласилась сдать им комнаты и даже подождать с оплатой неделю. И благодарить за это нужно было отнюдь не Джона.

Миссис Хадсон с необычайной теплотой отнеслась к Шерлоку. Да, к тому, который Смерть. Джон не удивится, если скоро выяснится, что эта женщина когда-то возила контрабанду в своём нижнем белье.

— Но она считает…

— Что я ускорил его смерть, да. Она права. Отчасти. В тот день я пришёл загодя. Обеденный перерыв кончился немного раньше.

⌛

В наши дни найти работу не так-то просто. Найти работу, которую изобрели меньше суток назад, — ещё сложнее. Поэтому Джон не надеется на Скотланд Ярд и предлагает разместить объявление в Интернете. Шерлок ворчит, но сдаётся под напором действительно разумных аргументов. Они долго препираются, подыскивая формулировки. Шерлок предлагает варианты в духе готической прозы; Джона распирает от смеха, похожего на истерический.

В итоге приходится остановиться на максимально нейтральном «Частный детектив. Консультация, сопровождение, помощь».

Первое дело оказывается совершенно не таким, каким бы его хотел видеть Шерлок. Но, по крайней мере, оно связано со смертью. Не человека, но могло быть и хуже.

Хотя сложно представить, как именно.

Консультирующий детектив, известный в иных кругах как бессмертная антропоморфическая сущность, с непередаваемым выражением интереса на грани паники выслушивает сбивчивую тираду девчушки, размазывающей сопли по лицу.

Девочке лет одиннадцать, у неё в косичках — разноцветные резинки. Шерлок рассматривает их, и на лице у него написан ужас. Джон, устроившийся в кресле напротив, не рискует открыть блокнот. Да, он купил его для встреч с клиентами, специально. Но кто же знал, что на первом его листе рискует оказаться «Дело о пропавшем кролике»?!

Потому что назвать этот случай «Делом о пропавшем бубенчике»… Он же не комик, право слово.

— Вот, — уже почти срываясь на всхлипы и икоту, заканчивает девочка. — Мистер Шерлок, вы сможете отыскать моего Бубенчика?

— У МЕНЯ ДЛЯ ТЕБЯ ПЛОХИЕ НОВОСТИ, ЮНАЯ ЛЕДИ.

Спустя две недели Джон может пересчитать по пальцам все случаи, когда Шерлок применяет ГОЛОС. Иногда он «дожимает» им клиентов — когда они лгут и недоговаривают, пытаясь предстать перед полицией и детективами непогрешимыми праведниками.

Они не знают, что им в глаза смотрит тот, кто когда-нибудь подведёт черту под всеми их грехами и всеми благодеяниями. Тот, кому нет дела до поступков людей — только до их времени, которое прошло.

Иногда, когда они остаются наедине, Шерлок прикрывает глаза — и под его веками начинают слабо светиться столь знакомые Джону искры. В такие вечера Смерть рассказывает… о жизни. И — редкий случай — не поправляет Джона на тему больших и маленьких букв. Это неважно.

Потом он берёт в руки скрипку. Спящая между струн музыка оживает под его пальцами, и её невозможно остановить, как невозможно запрудить полноводную реку. Мелодия стекает на пол, захлёстывает ноги подобно морскому приливу. Джон слушает и смотрит, смотрит и слушает. И тогда ему кажется, что именно здесь — его место. Всегда было. В этой гостиной, рядом с самым невероятным не-человеком во вселенной.

На каминной полке рядом с черепом, происхождение которого Джон не торопится выяснять, стоит его жизнеизмеритель. Обе колбы заполнены под завязку, и ни одна песчинка не сдвинулась со своего места.

⌛

— Что вы думаете?

— Что я уже бывал здесь раньше. Недавно. По вашим меркам, — бросает Шерлок, присаживаясь на корточки возле тела. — Джон, что скажешь?

— Мертва примерно десять-двенадцать часов, если сопоставить…

— Двенадцать.

— Ну как, как ты можешь это знать?! — Джон трясёт головой, но по опыту знает: бесполезно. Андерсон умеет вопить так, что уши закладывает надолго. — Это невозможно! Это как ткнуть пальцем в небо!

— И?

Судмедэксперт затыкается. Да, Шерлок произнёс только один звук, но КАК произнёс. Этого достаточно, чтобы Андерсон надолго впал в задумчивость, а Донован немного поприжухла и временно прекратила выпрыгивать на них из каждого тёмного угла с проповедью на тему «Этот псих когда-нибудь начнёт убивать!».

— Я никогда никого не убивал, — однажды ответил ей Шерлок. На миг сквозь бледную кожу проступили очертания черепа. — С этим люди справляются самостоятельно.

— Послушай… — неуверенно начинает Джон, когда они выходят на воздух. — Я понимаю, что в каком-то смысле прошу тебя поделиться инсайдерской информацией… Не знаю, можно ли…

— Ты хочешь узнать, сколько песка в их часах, верно?

Сложно утаить что-то от Смерти, который читает твои мысли. И с которым ты проводишь двадцать четыре с половиной часа в день из двадцати четырёх возможных.

— Нет, не говори мне этого, — спохватывается Джон. — Есть вещи, которые не стоит знать. День своей или чужой смерти — одна из таких вещей.

— Салли Донован переживёт их всех. И Андерсона, и даже Лестрейда.

— Ну вот, Шерлок. — Они оба глядят мимо полицейских машин, туда, где темнота съедает отблески мигалок и городского освещения. Всё выше и выше, по стенам и крышам, к затянутому фиолетовыми облаками небу, где над суетливым миром качаются невидимые звёзды. — И тебе приятного вечера. Нельзя было промолчать, а?.. Ладно, проехали. Тогда не говори мне, когда придёт моё время, хорошо? Ни за что. Не. Говори.

— Хорошо. Не буду.

— Но пообещай мне… Пожалуйста, пообещай, что…

— Я БУДУ РЯДОМ, ДЖОН.

Он рассматривает улицу, уходящую вдаль. Фонари кажутся нарисованными мягкой пастелью, их отражения млеют в лужах, а мокрые тротуары блестят, словно усыпанные алмазной крошкой. Как бы не поскользнуться. Впрочем, когда он последний раз подхватывал хотя бы насморк?.. Джон перебирает в памяти последние месяцы — и не находит ни одного случая. Даже новая обувь не натирает. Интересно, сколько это продлится?

Да, никто не вечен. Джону Ватсону и так удалось откусить больше, чем было предначертано. Признаться, это уже отличный результат. А если заглянуть в будущее — то есть посмотреть в глаза стоящего рядом Смерти, что притворяется человеком… В конце концов, у него ещё достаточно времени в запасе. Пока Шерлоку с ним не наскучит.

Шерлок многообещающе улыбается, но Джон этого не видит.

Примерно так проходит весь двадцать первый век.

Потом Джон начинает что-то подозревать.

НАЧАЛО

ПЕРЕД ТЕМ КАК ЧЕЛОВЕК УМРЁТ, ВСЯ ЖИЗНЬ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПРОХОДИТ У НЕГО ПЕРЕД ГЛАЗАМИ.

СОБСТВЕННО, ЭТОТ ПРОЦЕСС И НАЗЫВАЕТСЯ «ЖИЗНЬЮ».

Спасибо, Мастер.