Гарри Поттер и источники вдохновения (джен)

— Гарри, милый, ты кушать будешь?

Гарри несколько секунд молчал, но его мама уже успела привыкнуть к этому. Сейчас допишет предложение и ответит. Ей иногда даже было неловко отвлекать сына, потому что он в свои пятнадцать лет уже писал довольно объёмные и интересные рассказы, которые потом публиковал в Интернете. А теперь вот взялся за настоящую книгу. Прошло несколько секунд, и из комнаты Гарри послышалось:

— Мам, а ты можешь мне сюда принести, пожалуйста? Я тут пытаюсь главу закончить.

Она улыбнулась. «Конечно, сынок, мне не сложно, — подумала она. — Ты так много времени проводишь со своими текстами… Когда же ты найдёшь себе девушку?»

Гарри подавил зевок. «Нужно сосредоточиться», — подумал он.

Гарри проснулся сегодня в восемь утра, хоть и лето, хоть и каникулы. Его захлестнула волна идей. Это жжение в груди, эта лихорадка, волна огня в мозгу. Руки тряслись, суматошно мельтешили за привычными делами. «Скорее бы разделаться с рутиной и всякой нудятиной и писать, писать, писать!» — так думал он. Наверное, так думает каждый, одержимый какой-то идеей. Если ты твёрдо знаешь, что хочешь что-то сделать, если ты любишь то, что делаешь, тебя ничто не остановит. Гарри вставал рано утром, садился за компьютер и писал до поздней ночи, когда глаза начинали слезиться и болеть, до тех пор, пока слова на экране монитора не начинали плыть и размываться.

Он старался закончить работу в момент, когда у него оставались идеи для дальнейшего сюжета, чтобы завтра можно было ухватиться за эту цепочку мыслей, которая увлечёт его дальше в волшебный мир. У него случались застои в работе, когда он днями не мог выдавить из себя ни строчки. Но когда накатывало вдохновение, он словно… Если бы его попросили описать это ощущение, он бы назвал его «река огня, несущая меня вперёд». Да, этот поток, разжигающий пламя в душе, тянущий его дальше и дальше, а стоит окунуться в него головой, и ты увидишь хитросплетения судьбы своих героев, новые лица, услышишь готовые фразы и диалоги. Всё это уже существовало в этой реке, просто через него истории проникали в наш мир и обретали форму. Такое у него было ощущение.

Мама всегда старалась поддерживать его. Гарри было всё равно, чем набивать желудок, лишь бы голод не мешал работать, но она заботилась о его здоровом питании — оставляла еду в холодильнике, чтобы ему было чем позавтракать и пообедать, а, приходя домой, готовила на всю семью.

Микроволновка пропищала, и мама Гарри извлекла источающее пар и прекрасный аромат блюдо на свет божий и, прихватив столовые приборы, отнесла всё в комнату сына.

Он сосредоточенно смотрел в монитор, с ногами забравшись в кресло и грызя ноготь большого пальца руки.

— Не грызи ногти! — с порога отчитала его мама. — И сядь прямо, не горбись.

— Мам, мне пятнадцать лет уже, — пробурчал Гарри, не поворачивая к ней головы, но руку ото рта убрал.

Она вздохнула и поставила перед ним тарелку.

— Хотя бы пока кушаешь, сядь ровненько. Оголодал совсем?

Гарри принюхался и кивнул.

— Спасибо, — Гарри повернулся к ней и улыбнулся. Мама улыбнулась в ответ. Когда Гарри взял тарелку, улыбка на его лице тут же сменилась сосредоточенным выражением, с которым он продолжил смотреть на строчки на экране.

Прозвенел звонок в дверь, и мама Гарри пошла открывать.

— Привет, милая.

— Привет, — улыбка и усталый взгляд. Небрежный поцелуй — трижды в губы, прямо с порога, такой же, как и в остальные вечера: двадцать лет в браке — это всё-таки срок.

— Ха, ты домой торопилась, что ли?

— А?

— Даже бейджик забыла снять.

Она опустила взгляд вниз и прикоснулась к бейджику на груди с удивлённым видом, словно впервые заметив его.

— Ну, здравствуйте, миссис Джиневра Поттер. Не желаете ли отужинать?

— Ха-ха, благодарю вас покорнейше, миссис Гермиона Поттер.

Они вновь обнялись. Джинни уже готова была отстраниться, но Гермиона задержала объятия ещё на несколько секунд.

— Соскучилась? — улыбнулась Джинни.

— Немножко, — улыбнулась в ответ Гермиона. — Я приготовила ужин на всех, будешь?

— Да, только пойду поздороваюсь с Гарри. Как он там? Всё за своими рассказами сидит?

— Да, не отвлекай его сильно.

— Хорошо, — Джинни ещё раз легонько чмокнула Гермиону в щёку и направилась в комнату Гарри.

— Привет, Гарри! Ну, как дела? — ещё не дойдя до порога, весело крикнула Джинни.

Рука Гарри молниеносно, как у стрелка из вестернов, скользнула из штанов обратно на клавиатуру, а экран погас по щелчку мыши, не успела дверь в его комнату скрипнуть. Когда Джиневра зашла в комнату, картина выглядела следующим образом: их с Гермионой сын-подросток сидит в кресле в очень напряжённой позе, перед ним на столе полупустая тарелка, и чёрный экран, который он буквально пронзает взглядом.

Джинни хохотнула.

— Ты, что ли, ешь, глядя в пустой экран?

Гарри только повернул к ней голову, вытирая другой рукой внезапно проступивший пот со лба.

— Д-да-а… помогает расслабиться… расслабить мысли. У-упражнение такое, понимаешь?

— А-а-а, — лукаво протянула Джинни. — Ну, не буду тебе мешать тогда. Занимайся, молодец.

Всё-то она понимала. И Гарри догадывался, что она понимала. Но все делали вид, что нет.

Джинни добралась до гостиной, устало плюхнулась на диван, вытянула ноги и убрала за уши пряди рыжих волос. Гермиона возникла перед ней с двумя тарелками еды, и они принялись неторопливо ужинать, расслабляясь после рабочего дня.

Несколько минут спустя звон посуды в раковине привлёк их внимание. В гостиную зашёл Гарри, пододвинул стул ближе к дивану, на котором сидели его мамы, и, усевшись на него верхом, решительно произнёс:

— Короче.

Гермиона и Джиневра внимательно посмотрели на него. Гарри молчал, глядя в одну точку в полу и положив подбородок на скрещенные руки. Для него было совершенно обычно начать изливать какие-то свои мысли в любой случайный момент времени. Женщины уже настолько привыкли к этому, что просто спокойно ждали продолжения.

— Гм. Может ли Бог создать такой камень, который сам не сможет поднять?

Супруги переглянулись. Джиневра пожала плечами, поэтому отвечать пришлось Гермионе, которая постаралась говорить просто, а не лекторским тоном.

— Это вопрос о парадоксе всемогущества, да? Я помню это из институтского курса философии. Кажется, многие философы средних веков ломали голову над этим вопросом, но так ни до чего конкретного и не додумались. На то он и парадокс. Нам преподаватель давала задание тоже придумать какой-нибудь ответ на этот вопрос, поупражняться, так сказать. Я придумала изворотливый. Что-то вроде «если Бог ограничит себя смертной оболочкой со способностями простого человека, но перед этим создаст камень весом в несколько тонн, то, конечно, поднять его он не сможет». Ну, или как-то так. Помню, смеялись ещё все в аудитории, — Гермиона выдохнула. — А ты вообще к чему это?

— Ну, у меня в книге, там… волшебники, в общем. А волшебство — это такая штука… Короче, думаю, чем бы их ограничить.

Гермиона задумалась.

— Может, заставишь их стучать посохом и произносить заклинания, как в старых сказках?

Гарри поразмышлял над этой идеей.

— Хм-м… Да, подумаю над чем-нибудь таким.

— А почему именно такой вопрос тебе в голову пришёл? — поинтересовалась Джинни.

— Первую свою книгу я планирую назвать «Гарри Поттер и философский камень». Камень, философы, понимаете… И вот — вспомнилась эта фраза.

— Ого, — приподняв бровь, сказала Джинни. — Ты планируешь назвать главного героя в честь себя? А не слишком ли это нескромно? — они с Гермионой коротко переглянулись. Гермиона поджала губы и слегка пожала плечами, мол, «меня не спрашивай».

Гарри только отмахнулся.

— Да меня никто не знает. И публиковаться я буду под псевдонимом. Женским именем, например. Так что ничего.

— Первая книга, значит? — теперь вопрос задала Гермиона. — И сколько ты планируешь?

Гарри надул щёки.

— Пф-ф, ну, несколько — точно. Мне и самому интересно. Задумок много, образы постоянно в голову приходят, — он пару секунд странно смотрел на Джиневру, и та даже как-то подобралась и убрала за ухо прядь волос, — из окружающего мира, м-да…

Все пару секунд молча посидели, глядя друг на друга, а потом Гарри резко поднялся со стула.

— Пойду-ка я в душ и спать. Голова уже гудит.

— Давай, сынок, — улыбнулась Гермиона и встала. — А я пойду посуду вымою.

Джинни тоже поднялась и передала тарелку Гермионе.

— Давай, а я зайду кое-куда.

Убедившись, что её никто не видит, Джиневра зашла в комнату Гарри. В комнате витал непередаваемый аромат подросткового пота и носков. Она подошла к компьютеру и пощёлкала на все кнопки навороченной мышки Гарри. Одна из них включила экран.

На нём появился известный порносайт и поставленное на паузу видео с подписью «РЫЖЕНЬКАЯ ЛЕСБИЯНОЧКА С ОЧКАРИКОМ».

Джинни залилась краской, покачала головой, закатив глаза, выключила монитор и ушла из комнаты, думая про себя: «Так я и знала. Ох, дети, дети! Как там Гермиона это называла? Эдипов комплекс? Интересно, изменилось бы что-нибудь, если б мы ему не говорили, что он приёмный?»

* * *

— Милая, ты слышала, что дом рядом с нашим наконец-то купили? — спросила Джинни у Гермионы.

— Надо же! В кои-то веки. Значит, никаких больше сорняков и осиных ульев? — Гермиона отложила ручку, сняла очки, чтобы отвлечься от проверки домашних заданий учеников.

Джиневра стояла посреди комнаты, задумчиво сложив руки на груди.

— О чём задумалась, дорогая?

— Я видела в каком-то американском сериале, что к новым соседям приходят с пирогом. Встретить, познакомиться, показать себя дружелюбными людьми. Вот и думаю, какой бы пирог испечь. Шарлотку или бананово-шоколадный? Или ванильный?

— Пирог с тыквой! — послышался голос Гарри, подошедшего из своей комнаты. — Я обожаю пирог с тыквой.

— Гарри, опять подслушиваешь? — шутливо укорила его Гермиона. — К тому же, вопрос не в том, что любишь ты, а в том, чем угостить соседей.

Джиневра постучала пальцем по подбородку.

— А почему бы и нет? Это я могу организовать.

Гермиона фыркнула и недовольно посмотрела на жену, но ничего не сказала.

Три дня спустя, учтиво дождавшись, когда вещи новых соседей — по фамилии Дурсль — будут занесены в дом и распакованы, и когда сами соседи немного расслабятся, семейство Поттеров в полном составе отправилось нанести им визит. Джиневра гордо несла прикрытое плёнкой блюдо с тыквенным пирогом, Гарри пытался на ходу пригладить волосы, что у него не слишком выходило, а Гермиона изображала самую дружелюбную улыбку, которая у неё только получалась.

Трижды позвонив, Гермиона отошла и встала рядом с Джинни, Гарри расположился по центру, периодически поглядывая на пирог.

— Секундочку! — послышался голос из-за двери. Им открыл мальчик, больше напоминающий поросёнка. Открыв дверь, он уставился на улыбающееся трио во все глаза. — Мам, пап, к нам, кажется, гости! — крикнул он, повернув голову в сторону прихожей.

Вскоре на пороге объявились родители мальчика — крупный усатый мужчина с трубкой во рту и его худощавая жена в переднике.

— Здравствуйте! — поздоровалась хозяйка. — Я так понимаю, вы — наши соседи?

Джинни с энтузиазмом кивнула.

— Мы — Поттеры. Я — Джиневра, это, — она показала на жену, — Гермиона, и наш Гарри.

— Я — Петуния, приятно познакомиться. Мой муж Вернон и сын Дадли. А вы сёстры, верно? — осторожно поинтересовалась Петуния после сдержанного приветствия.

Гермиона ответила, не задумываясь ни на секунду:

— Нет, вовсе нет. Мы партнёры. Супруги. Гарри — наш сын.

Петуния и Вернон быстро переглянулись и синхронно кивнули друг другу. Мистер Дурсль покряхтел, погрыз конец трубки, словно размышляя, а затем, наконец, придя к какому-то выводу, положил руку на плечо Дадли и попросил:

— Сынок, подожди-ка нас, пожалуйста, в гостиной.

Дадли окинул гостей подозрительным взглядом, чуть прищурившись, а потом послушно развернулся и ушёл за спины родителей.

Мистер Дурсль захлопнул входную дверь, и они с женой шагнули вперёд, заставив Поттеров отступить назад. Последние намёки на улыбки уже давно испарились — все понимали, что дело неладно.

— Прошу меня извинить, — прошипел Вернон голосом, в котором не было и тени извинения, размахивая трубкой в руке, — но мы бы предпочли оградить нашего ребёнка от дурного влияния. Прошу впредь не приходить к нам, не здороваться на улицах и не пытаться заговорить с нашим мальчиком. Мы не допустим разврата в нашей семье. — Гермиона попыталась что-то возразить, но передумала, глядя на покрасневшее лицо Дурсля. — Мы, спасибо большое, люди нормальные, абсолютно нормальные. Надеюсь, вы понимаете.

Гермиона и Джинни слабо кивнули. К сожалению, они понимали.

Дурсли развернулись и скрылись за дверью, Поттеры так же молча повернулись и направились к себе, словно две мафиозные группы, закончившие свои тёмные дела. Тишину прервал только Гарри.

— Я так и знал, что пирог достанется мне, — с умным видом заявил он, поправив очки.

А ещё ему в голову пришла идея, как заставить своего героя страдать. Поместить его в семью, похожую на Дурслей, которые знали бы, что он «ненормальный», но ничего не могли бы с этим поделать. О, да. Может, с этого образа даже и стоило бы начать книгу. «Пожалуй, вернусь к началу, перечитаю и посмотрю, не впишется ли это туда», — подумал Гарри.

* * *

— Ну, как продвигается работа над книгой? — поинтересовалась Гермиона у сына во время совместной семейной прогулки по парку. Писать книгу — здорово, но иногда его нужно было выдёргивать из той затхлой комнаты и давать мозгам проветриться.

— Неплохо, — просиял Гарри. Он обожал говорить о своём творчестве. — Основная сюжетная линия для первой книги у меня уже готова. Там повторно победят злого волшебника, который убил родителей главного героя. И ещё он, злодей, будет как-то связан со змеями. Я, правда, ещё не придумал, как.

Джинни с Гермионой переглянулись. Во взгляде Джиневры явно читался вопрос: «Подавленные воспоминания?» Гарри был их приёмным сыном, они взяли его из приюта в два года. Воспитатели не слишком следили за своими воспитанниками и позволяли им свободно гулять по территории, примыкающей к лесу. Когда они его забирали, его как раз заканчивали лечить от змеиного укуса.

Гермиона вздохнула.

— Ладно, а дальше что? После того, как этого злого волшебника победят? Ты говорил, что у тебя есть задумки на несколько книг.

— Да, — кивнул Гарри, — во второй книге они победят призрак, воспоминание этого злого волшебника, а ещё — огромную змею, которая напоследок укусит главного героя, — тут Гермиона опять бросила взгляд на Джинни. — Потом будет сюжет с перемещением во времени и спасением крёстного главного героя. И ещё там будет сюжетный поворот с предателем, из-за которого родителей героя убили. Но как такового антагониста в книге не будет. А дальше я напишу про Турнир Трёх Волшебников, в котором примет участие наш герой.

— Турнир Трёх Волшебников?

— Ну, да. Это такой… турнир… для волшебников из трёх разных школ. Там нужно будет выполнять разные задания на магическую тематику… — Гарри замялся под взглядами Джиневры и Гермионы. — По правде, в голове это всё звучало гораздо круче. И вообще, я так далеко не заглядывал, детали ещё нужно продумать.

— Общая история какая-то у всех книг есть? — вставила слово Джинни.

Гарри надул щёки и через несколько секунд выдохнул, так ничего и не сказав. Его взгляд бегал из стороны в сторону. Мамы посмотрели на него, а потом вернулись к разговору между собой, потому что их сын явно погрузился в раздумья.

Вечером того же дня, когда Джиневра и Гермиона смотрели телевизор, в комнату пришёл Гарри. Он целый день молчал, но теперь выглядел так, как будто ему в голову пришла какая-то идея, которая ему самому не по душе.

— Короче, — произнёс он.

Мамы терпеливо подождали.

— Злой волшебник, видимо, у меня в четвёртой книге вернётся. В последних главах. И все события, начиная с первой, окажутся взаимосвязаны. А потом главный герой с друзьями будут с этим злым волшебником бороться.

— Так его же уже победили? — совершенно будничным тоном спросила Гермиона, не отрываясь от телевизора. — Злого волшебника уже два раза победили.

Гарри раздражённо закатил глаза и всплеснул руками.

— Злой волшебник — это страх, аллегория, понимаете? Он снова и снова возвращается. Но его нужно побеждать из раза в раз, чтобы двигаться дальше.

Затем он развернулся и ушёл в свою комнату, попутно бормоча что-то под нос. Джинни и Гермиона переглянулись с гордостью во взглядах.

* * *

Пару дней спустя, в субботу, к ним в дверь постучали. Гарри открыл, и первое, что он увидел прямо у себя перед носом, — огромная коробка, как будто она сама припрыгала к ним в гости.

— О, здравствуй, Гарри, — сказала коробка голосом соседки. Коробка опустилась, и он смог увидеть за ней слегка коварно улыбающуюся старушку.

— Здравствуйте, миссис Фигг.

— Мы с твоей мамой… Эм-м, ну, с Гермионой, договорились, что вы пока подержите у себя моих кошек. Возьми-ка, они все там.

— Что? Подержим у себя? — спросил Гарри, принимая груз. — Уф.

— Да, мой сладкий, мне нужно слетать к сестре в Альбукерке. Врачи говорят, ей недолго осталось. Может, хоть помирюсь с ней перед тем, как… — мисс Фигг прижала платок к глазу, а Гарри стоял, держа беспокойно шебуршащую коробку в руках и не зная, что сказать.

К нему на выручку пришла мама.

— Миссис Фигг, это вы! Как поживаете?

Та вздохнула.

— Я скоро уже полечу, присмотрите за негодниками, а?

— Конечно, миссис Фигг. Гарри, поставь, пожалуйста, коробку.

Гермиона открыла её и удивлённо замерла.

— Эм-м… Тут их несколько больше, чем я ожидала. Раз, два… целых девять штук!

— Ну, кошка недавно окотилась и принесла шестерых замечательных котиков и одну кошечку. Правда, они милые? Ну, я думаю, вам не составит труда поухаживать за ними пару дней, пока я не вернусь, да?

На лице Гермионы было написано «да, очень даже составит», но миссис Фигг этого словно бы не заметила и, наскоро попрощавшись, ретировалась.

Котята тем временем начали расползаться из коробки. Совсем маленькие, хвост морковкой, рыженькие, как и их родители. И, кажется, голодные.

Мяуканье привлекло с кухни Джиневру.

— Что это у нас тут? Ох…

Гарри взял одного котёнка на руки, и тот сразу же заурчал. Мисс Фигг всегда давала кошкам дурацкие имена типа Лапка и так далее, но Гарри, взглянув на коробку «Ron’s Foods», в которой принесли рыжее семейство, засмеялся.

— Я назову тебя Рон, — он погладил котёнка и поставил его на пол, наблюдая за тем, как тот обнюхивает обувь в прихожей.

Вдруг Гарри замер, показывая пальцем на весь выводок.

— Что такое, милый? — спросила Гермиона.

— Точно, — Гарри, кажется, осенило.

— А?

«Семейство, в котором все рыжие», — подумал Гарри. Ему в голову пришёл невероятно яркий образ семьи столь бедной, что им приходится жить едва ли не в картонной коробке, но зато семье дружной и весёлой. И рыжей. Он начал доставать котят одного за другим из коробки и давать им имена.

— Чарльз, Уильям, Персиваль, — последнюю кличку он дал котику, деловито рассматривающему всё вокруг и брыкающемуся, — Фред, Джордж, — Джорджем он окрестил котёнка с подранным ухом, — Рональд, — он указал на ползающего у его ног уже названного котёнка.

Последней он вытащил коробки кошечку, повернулся к рыжеволосой маме, Джиневре, и усмехнулся. Та поправила волосы, а Гарри, по-прежнему улыбаясь, посмотрел на кошку и прижал её к груди.

— А ты будешь Джинни.

Настоящая Джиневра позади него фыркнула.

— Ну нет, боже упаси жить с шестью братьями. Мне одного обалдуя хватило.

Не обращая на неё внимания, Гарри погладил устало лежащую на боку кошку и почесал за ухом худощавого кота.

— Молли и Артур.

— Гарри, — ласково произнесла Гермиона, — я уверена, что миссис Фигг назвала их по-другому…

— Это неважно, — в зелёных глазах сияла радость, он прижимал одного котёнка к груди — кажется, Рона, — я назову в их честь своих героев!

* * *

На Гарри напала и последний месяц не отпускала апатия. Он не мог притронуться к клавиатуре компьютера, чтобы выдавить из себя хоть полстрочки. Дни казались однообразными и серыми, и ничто его не радовало.

И тут как гром среди ясного неба, как лучик солнца в кромешной тьме, на него свалилась она — нежданная-негаданная плитка его любимого исландского шоколада Noi Sirius Dark.

На самом деле его угостила вернувшаяся из Альбукерке миссис Фигг. Гарри вернул ей коробку с кошками, договорился, что Рона оставляет себе, а она отдала ему гостинец из Duty Free «за заботу о кошках и за то, что он такой хороший мальчик». Гарри ничего не хотел у неё принимать, но искушение взяло верх, когда он увидел, что именно миссис Фигг держала в руках. Ах, эти узоры, это фото, этот шрифт! Уже от них одних он начинал приходить в восторг, вспоминая утончённый вкус, а слюнки скапливались во рту.

Поблагодарив старушку, он едва не вприпрыжку направился домой. Настроение начинало улучшаться, и даже внезапно нагрянувший ливень не мог испортить его. Так он думал.

Гарри, предвкушающий, как будет смаковать этот прекрасный тёмный шоколад дома, перед монитором, с чашкой горячего ароматного чая, совсем не заметил, что к нему направлялась городская сумасшедшая.

Беттани Блэк. Он давно уже уготовил ей отдельное место в своей книге. На голове у неё будто сороки гнездо свили, одета она вечно была не пойми во что, в глазах — чистое, незамутнённое безумие. Говорят, она побывала не то в колонии, не то в какой-то психушке, где окончательно и тронулась умом. Как она попала в какое-то из этих мест — умалчивалось, но, судя по её хулиганским выходкам, порой граничащим с садизмом, кто-то пострадал.

Подкравшись к ничего не подозревающему Гарри, она беспощадно толкнула его в спину, отчего тот выронил свою плитку шоколада. К вящему ужасу Гарри, угодила плитка прямиком на канализационную решётку. Миг, всего один миг шоколадка продержалась на плаву, и за эту секунду Гарри уже решился прыгнуть за ней, но тут плитку приподняло потоком дождевой воды, и она, на прощание перевернувшись, скрылась из глаз.

— Сириус! Не-е-ет! — воскликнул Гарри, протягивая руки к предательской канализационной решётке. Беттани же, визгливо хохоча и размахивая руками, неслась в противоположную сторону.

Гарри пару секунд простоял на коленях, потом, пошатываясь, поднялся.

«Вот как, — подумал он, грустно усмехнувшись, — стоит только в жизни появиться хоть чему-то хорошему, как это немедленно отнимают, топчут, да ещё и насмехаются».

Он задрал голову к небу, позволяя каплям дождя хлестать в стёкла его очков. Ему казалось, что выглядит это картинно, но на деле он просто ослеп. Да и кроме сумасшедшей на милю вокруг не было никого, кто мог бы оценить это.

«Я хочу, чтобы другие страдали так же, как сейчас страдаю я. В моей книге будет прекрасный персонаж, в которого влюбится каждый. Но как только история достигнет определённого пика, я убью его. Я растопчу их ожидания и их любовь. О да, весь мир должен страдать».

Он протёр очки и отправился писать черновик самого, пожалуй, драматичного события из своих книг.

* * *

Неделю спустя семейство Поттеров отправилось в Плимут навестить родственников Джиневры — брата и родителей. Гарри взял с собой Рона, несмотря на все уговоры оставить его дома.

Богатство родственников Джинни — одна из причин, по которой Поттеры не любили подобные визиты. Вторая — лёгкая гомофобия её родителей. Конечно, родные Джинни смирились с её выбором, но жить с ними больше не предлагали. А та у них перестала что-либо просить.

Старенький «Форд» остановился возле гаража на три автомобиля, из которого торчали мордочки двух породистых «Мерседесов». Выглядело это так, будто приехал какой-нибудь доставщик пиццы.

Двухэтажный белоснежный особняк, аккуратно подстриженные кустарники вдоль дорожки, двойная лестница, ведущая к крыльцу — Гарри рассматривал всё это как в первый раз. Бывали они здесь не чаще раза в год, и в каждый визит, взрослея, Гарри воспринимал всё по-новому. То, от чего он раньше приходил в восторг, теперь казалось ему излишествами.

Пока они шли по территории, к ним подбежал хозяйский пёс, доберман. Гарри напрягся, особенно — из-за сидящего у него на плече Рона.

Котёнок вцепился в Гарри когтями, но пёс даже не подумал лаять в его сторону. Напротив, он подбежал к Гарри, обнюхал его, водя своими большими висячими ушами и с любопытством глядя крупными глазами, а потом повалился на спину, подставляя пузо для почёсывания. Гарри со смехом присел и почесал его.

— Совсем молодой пёс ещё, — заметила Джиневра. — Не знала, что родители решили кого-то завести. Я думала, им из домашних животных и брата хватит…

— Хороший, хороший доберманчик… — бормотал Гарри. — Я буду звать тебя Добби.

Гермиона покосилась на Рона, с интересом наблюдающего за действиями хозяина, а потом на пса, но ничего не ответила. Если уж её сын определился с кличкой, то его не переубедишь.

Дверь особняка открылась, и к ним вышел, сияя, одетый с иголочки высокий блондин.

— Драго! — Джинни постаралась изобразить дружелюбие.

— Джинни! — её брат тоже деланно улыбнулся, но развёл руки, чтобы обнять её.

— Где родители? — спросила она, сдержанно похлопывая брата по спине.

— Уехали, — холодно произнёс он, высвободившись из объятий и пожимая плечами. — Дедушке совсем плохо стало, и они поехали к нему. Если бы ты интересовалась семейными делами, то знала бы.

Поттеры сразу почувствовали, что этот визит будет коротким.

— Поменьше яда, пожалуйста, — Джинни уже начала сомневаться в целесообразности приезда. — Поедем к ним?

— Зачем? — Драго улыбнулся. — Вы можете остаться, поужинать со мной и подождать, когда они вернутся. Эй, Гарри, как дела, дружок?

Гарри оторвался от добермана и подошёл к ним.

— Что это у тебя на плече? — спросил Драго, протягивая руку Гарри.

— Мой котёнок, Рональд. Дядя, кстати, а почему у тебя такое странное имя?

— А что это за порода? — дядя скривился. — Дай угадаю, какая-то полукровка?

Гарри было неприятно это слышать. Драго так и не дождался рукопожатия.

— Ты не ответил на вопрос, Драго, — заметила Джинни.

Драго усмехнулся.

— Родители, — произнёс он, глядя куда-то поверх головы Гарри, — хотели, чтобы я охранял их сокровище — ненаглядную Джиневру, — он кисло улыбнулся. — Но она вполне справляется сама, как видишь.

Никто не был уверен, как на это реагировать. Джинни осторожно понадеялась, что это вроде как комплимент.

— Пойдёмте, разместитесь в комнатах, отдохнёте полчаса, и я велю прислуге накрыть на стол.

Добби подбежал к Драго, высунув язык и виляя хвостом.

— Тупая псина, — проворчал Драго и шлёпнул его ладонью по носу. Добби взвизгнул и убежал куда-то за дом.

* * *

Слово «излишества» не покидало головы Гарри до самого ужина. Ещё Гарри думал об обитателях этого дома. Язвительный Драго. Родители Джинни. Вспоминая прошлые приезды, сейчас он осознавал, что держались те с ними обычно как-то отстранённо. Атмосфера стояла совсем не такая, как у Поттеров дома. А сейчас бабушка с дедушкой уехали, не задержавшись, даже чтобы поприветствовать дочь, хотя знали, что она приедет. В свои пятнадцать Гарри уже понимал, что здесь что-то не так. «Может, я чего-то не знаю, но мне здесь не нравится, — думал он. — Неужели во всех особняках живут такие люди? Единственное нормальное живое существо в этом доме — Добби».

Бросив вещи, Гарри вышел на улицу и стал свидетелем того, как Драго обращается со своим псом. Доберман подбежал к хозяину, жалобно скуля, а тот в ответ на него наорал:

— Нет, не проси! Не будешь жрать, пока не научишься себя вести!

Гарри стиснул зубы, но ничего не сказал. «Не моё это дело, не мой дом и не мой пёс», — так он подумал.

* * *

Ужин состоял преимущественно из дичи. Драго хвастался, что большую часть из этого он подстрелил сам.

— Ха, — усмехнулась Джинни, повернувшись к Гермионе, — я помню, когда Драго было лет десять, отец взял его на охоту, а отцовский сокол неосторожно спикировал и поцарапал его когтями. Ну, Драго упал на землю, начал ныть и кричать: «Он убил меня, убил!»

Все рассмеялись, Драго кисло улыбнулся.

— Джиневра, а я помню, что тебе всегда нравились мальчики, но всё меняется, очевидно. Только вот ты осталась такой же стервой.

Он повернулся к Гарри.

— Не завидую тебе, парень. Женщины — очень загадочные создания, а ещё хитрые и коварные. — Джинни с Гермионой напряглись и замерли со столовыми приборами в руках. — А уж когда их много, то берегись! Ты знаешь, дело в том, что в женских коллективах и просто, когда женщины живут вместе, у них синхронизируются…

— Заткнись, Драго!

Джинни покраснела, как варёный рак, а в её глазах пылало желание убивать. Гермиона тоже посмотрела на Драго с неодобрением, а тот, в свою очередь, сидел довольный, впервые с момента их приезда искренне, хоть и гадко, улыбаясь.

Гарри не совсем понимал, в чём дело, но душой поддерживал маму, и ему совершенно не нравилось происходящее. Он встал из-за стола.

— Я пойду поиграю с Роном.

— Сходи, сынок, — осторожно произнесла Гермиона, — нам с твоим дядей нужно поговорить.

Гарри, не оглядываясь, удалился, оставив родителей с Драго. Он зашёл в спальню, где его дожидался Рон. Немного поиграв с котёнком, Гарри решил показать ему особняк.

Открыв дверь, Гарри выглянул из-за неё и, убедившись, что поблизости никого нет, вынес из комнаты Рона, прихватив с собой забытую кем-то на подоконнике метёлку для пыли. Снизу доносились приглушённые резкие голоса взрослых.

Они играли в коридоре второго этажа, Гарри пятился и дразнил котёнка, пытавшегося поймать метёлку. Увлекшись игрой, Гарри понемногу отступал, не глядя назад, и вдруг своей пятой точкой наткнулся на что-то твёрдое, но не слишком устойчивое, и это что-то пошатнулось. «Тр-рах!» — секунду спустя на весь особняк раздался пронзительный звон разбитой керамики. Гарри резко обернулся — оказалось, он задел что-то вроде декоративной колонны, на которой стояла огромная ваза, теперь представляющая собой бело-голубые осколки.

Пока он, в ужасе замерев, смотрел на место крушения, к нему сбежались Джинни, Гермиона и Драго. Взгляд последнего наполняло негодование пополам со страхом.

— Что ты… ты хоть понимаешь… — задыхаясь, шептал он.

— Это не я, я случайно, я не видел… — испуганно бормотал Гарри.

— Драго, — прошептал кто-то из мам. — Это…

Обычно благородно-бледное лицо дяди побагровело.

— Ты хоть понимаешь, что натворил?! — внезапно, брызжа слюной, заорал Драго, заставив Гарри вздрогнуть и посмотреть на него. — Это же любимая ваза отца! Ну, погоди у меня, сопляк, я ему всё расскажу! Я всё расскажу моему отцу!

— Драго, успокойся! — Джинни почти прыгнула к брату. — Это случайно! Гарри не хотел, у вас этих ваз миллион, оставь его в покое!

— Много ты знаешь! — повернулся он к ней. — Легко списывать со счетов чужое богатство, когда ты и пальцем не пошевелила, чтобы заработать эти деньги! И сынка таким же растишь! Бей-круши, они ж богачи! Да ему надо ремня всыпать!

— Замолчи!

— Ты всегда только всё портишь! Ты разбила родителям сердце! Я давно хотел тебе об этом сказать! Ты — неблагодарная тварь, а ваш этот приёмыш придурочный… ай!

Гермиона, не выдержав оскорблений своей супруги и сына, подбежала к Драго и отвесила ему хорошую, звонкую пощёчину, а потом ещё одну.

Пару секунд висела звенящая тишина, потом Поттеры как-то одновременно переглянулись и молча отправились паковать свои вещи, оставив Драго одного.

К машине все пришли тоже почти в один момент. Джинни и Гермиона явно кипели, Гарри скорее чувствовал вину: ему казалось, что взрослые поссорились из-за него. Драго так и не объявился.

Минуту спустя они покинули территорию особняка и направились в обратный путь. Но тут Гарри, тоскливо глядящий в окно, боковым зрением заметил какую-то чёрную точку. Приглядевшись, он понял, что за машиной что есть сил несётся Добби, пролезший, видимо, под воротами. При этом смешные уши пса подпрыгивали в такт движениям его лап.

— Мам, мам, притормози! — взволнованно крикнул сидящей за рулём Джиневре Гарри.

— Что такое? — она нахмурилась, не видя происходящего, но на всякий случай послушала сына и сбавила скорость.

Гарри посадил Рона себе на плечо, на ходу открыл дверь и протянул руки к псу, подбадривая его:

— Давай, малыш! Иди ко мне, мальчик!

Доберман в мгновение ока преодолел отделявшее его от двери расстояние, одним отчаянным прыжком забрался в салон, и Гарри захлопнул за ним дверь.

— Гарри! — воскликнула Гермиона, когда тот прижал к себе щенка.

— Дави на газ! — скомандовал Гарри, но обе мамы с недоумением и осуждением смотрели на него.

— Милый, это не наш пёс, — пробормотала Гермиона. — Мы не можем так просто взять и увезти его, это кража…

— Мам, — Гарри, игнорируя Гермиону, глядел прямо в глаза Джиневре. — Добби тут будет плохо.

На самом деле ему не нужно было ей ничего объяснять. Она покосилась в зеркало заднего вида, а Гарри обернулся и поглядел через стекло. Они увидели бегущего за автомобилем дядю, размахивающего руками. Джинни перевела взгляд с брата на Гарри, потом — на дрожащего пса, а потом — опять на брата. На её лице заиграла мстительная, хищная улыбка.

— Держитесь, — скомандовала она. Гарри и Гермиона вцепились в дверные ручки.

Автомобиль, дёрнувшись, рванул вперёд, унося с собой Поттеров и Добби.

— Стой! Верните собаку! — вопил Драго вслед удаляющимся габаритным огням.

Ответом ему стал лишь шум двигателя. Вскоре дядя скрылся за углом дома.

Гарри отпустил ручку и обнял Добби, глядящего на Рона, потом чмокнул запыхавшегося щенка в чёрную макушку и почесал за ухом.

— Добби свободен, — прошептал Гарри. Щенок в ответ лизнул его щёку.

* * *

За время поездки все постепенно успокоились. Гарри смотрел в окно, полусонно поглаживая то Рона, то Добби, Гермиона спала, а Джинни пыталась сфокусировать внимание на дороге.

Внезапно Гарри охватила идея.

— Знаешь, мам, — тихо обратился он к Джинни, не желая будить Гермиону, — пожалуй, сегодняшние события я перенесу в книгу. Из дяди получится отличный отрицательный персонаж. Не главный, конечно, но самый доставучий.

Джиневра не знала, продолжать сердиться на него и себя за выходку с доберманом или смеяться.

— Да, засранец он ещё тот, — она вздохнула и покачала головой. — Это всё здорово, конечно, но знаешь что?

— Что?

— Меня иногда беспокоит то, откуда ты черпаешь вдохновение, — она произнесла это с задумчивой улыбкой, которую он разглядел лишь благодаря свету фонаря, мимо которого они проехали.

Гарри усмехнулся. «Они ещё не знают, кого я решил сделать девушкой моего главного героя», — мелькнула в его голове озорная мысль.