Мародёры? Чепуха! Я во всём разберусь! (гет)

Занимался солнечный день. Тёплые лучи проникали в одну из самых высоких башен замка, где так удобно расположились семикурсники факультета Гриффиндор. Даже настойчивым лучам было не добудиться спящих студентов. Но и небесное светило отступать не собиралось. Вот солнечная дорожка прочертила полоску на алом одеяле и поползла дальше, пока не остановилась на расслабленном лице одного из обитателей комнаты, чьи чёрные волосы разметались по подушке.

— Сохатый, закрой шторы, солнце светит, — пробубнил он, переворачиваясь набок, чтобы укрыться от настырной яркой звезды.

— Сам закрывай. Я сплю, — донеслось с соседней кровати сонное бормотание. — Задёрни полог и всё.

— Мне лень вставать, — Сириус недовольно покосился на Джеймса.

— А палочка тебе зачем? — резонно заметил тот. С самой крайней кровати, которая стояла ближе всех к двери, раздался сдавленный смешок.

— Хвост, заткнись! — злобно ответил Сириус, понимая, что уснуть теперь явно не получится.

— Всё равно уже надо вставать, — Римус, хоть и не особо горя желанием, поднялся и начал собираться. Блэк снова откинулся на подушку. Учебный год начался только вчера, а ему уже всё успело наскучить. Что будет, если и дальше так пойдёт?

Через двадцать минут, сдерживая зевки и сонно моргая, четвёрка неразлучных друзей спустилась на завтрак в Большой зал.

— Думаете, Мародёры снова возьмутся за своё? — перешёптывались двое студентов с четвёртого курса. Сидя возле них, Сириус хитро ухмыльнулся и перехватил довольный взгляд Джеймса. Мародёры — вот кто интересовал любого ученика, хотя бы год отучившегося в Хогвартсе. А вернее, кто же скрывается под таким таинственным названием.

— Как вы думаете, с какого они факультета? — спросила щуплая девчушка-пятикурсница с веснушками.

— Наверное, из Слизерина? — предложил полный мальчуган.

— Да ну! Половина их проделок как раз таки против них! — злобно выкрикнула веснушчатая девушка.

— Ну и что! Это особые слизеринцы, они против своих!

— А всё-таки интересно, кто они, — вздохнул Джеймс, лукаво смотря на Сириуса.

— А, по-моему, нет, — учебный год только начался, а Римус уже сверялся с расписанием, гадая, куда можно будет добавить дополнительные факультативы.

— Луни, не будь занудой! — протянул Бродяга, с удовольствием уплетая запеканку. Питер согласно хмыкнул. Больше среди друзей тема о таинственных хулиганах не поднималась за столом, но остальные всё равно продолжали её яро обсуждать, причём на всех факультетах.

И если слизеринцы высказывались довольно скупо, считая это всё баловством, которое никак не к лицу чистокровному волшебнику, то студенты Хаффлпаффа едва ли не идеализировали странную группу и готовы были оказать им содействие, о чём громко распространялись, явно желая привлечь внимание. И только факультет уважаемой Ровены Рейвенкло держался в стороне, не выказывая ни восхищения, ни упрёков. Правда, так было не со всеми представителями этого факультета. Невысокая девушка со светлыми жёсткими кудрями сидела и с невообразимой ненавистью в зелёных глазах, которой хватило бы, чтобы убить василиска, слушала новые сплетни о хогвартских знаменитостях.

— Скучно, — привычно ныл Сириус, следуя за своими друзьями в теплицы. Последний год обещал стать самым трудным и требовал огромного усердия и старания, но группе анимагов это казалось излишним. Хотя Римус и объяснял, что на ЖАБА выехать простыми трюками не получится, друзей это не останавливало.

— В этот раз на приколы просто не будет времени, — разъяснял парням Люпин. — Экзамены будут сложными, а комиссия уже натренирована годами на всякие хитрости студентов.

— Брось, Лунатик, — отмахнулся от него Сириус. — Народ не поверит, если мы вдруг сядем за учебники. Верно, Сохатый? — Джеймс напряжённо кивнул, высматривая кого-то в толпе.

— Раз так, то и конспектов я вам своих не дам! — угроза была реальной, без конспектов Римуса речь не заходила даже о простых зачётах, не говоря уже об экзамене. Питер остановился и испуганно посмотрел на него своими голубыми, водянистыми глазами.

— Но ты же так не поступишь, — просто рассмеялся Блэк. — Не оставишь своих друзей на растерзание профессорам.

Так, переговариваясь и пошучивая, они дошли до теплиц. День был на радость солнечным и так и манил растянуться под деревом у озера. Поэтому работать в теплицах было во много раз лучше, чем сидеть и с завистью смотреть в окно.

Профессор Стебль радостно улыбнулась подоспевшим студентам.

— Надеюсь, что за лето вы все хорошо отдохнули, потому что этот год у вас решающий, — она прочитала обязательную вступительную лекцию о предстоящих экзаменах в конце года и будущей профессии. Пока добродушная Помона расписывала трудности взрослой жизни, Сириус бросал скучающие взгляды на однокурсников и тихонько переговаривался с Поттером. Заметив, с каким старанием слушает Люпин, он толкнул в бок Джеймса и кивком головы указал на оборотня.

— Старается, — он с трудом сдержал готовый сорваться с губ смешок.

— Молодец, — вторил ему Джеймс, так же старательно удерживаясь от желания расхохотаться.

— Что такое? — сунулся к ним Питер, но друзья только покачали головой.

Тем временем Помона Стебль закончила со вступительной частью и теперь объясняла план уроков.

— Первое полугодие мы повторим всё то, что обычно бывает на ЖАБА. Потом непосредственно перейдём к подготовке к самим экзаменам. А теперь кто скажет, что у нас на столе? — тут же взметнулась рука старосты Гриффиндора Лили Эванс.

— Да, мисс Эванс, — рыжеволосая девушка слегка покраснела.

— Это саженцы бадьяна, это цветок Моли, — перечисляла она. — А это бубонтюбер.

— Прекрасно! Десять очков Гриффиндору! Теперь я хочу, чтобы каждый подтянул к себе один из горшочков и либо пересадил цветок, если это мандрагора или Моли, либо выкачал гной бубонтюбера. За работу! — она хлопнула в ладоши.

Римус оказался самым расторопным и пододвинул к себе безобидный цветок Моли, к нему тут же сунулся Питер, и вместе они взялись за работу. Двум неразлучным друзьям пришлось довольствоваться бубонтюбером.

Очень скоро такая работа надоела, и заядлые хулиганы стали искать способ разбавить атмосферу. Но ничего не выходило. Рейвенкловцы отнеслись к речи профессора со всем стоящим уважением и, задумавшись о предстоящих трудностях с выпускными экзаменами, корпели над своими горшками. Сириус вздохнул. Вот абсолютно ничего со студентами самого умного факультета не происходит. Другое дело Слизерин или Гриффиндор, где всегда найдётся способ повеселиться. Он устремил опасно засверкавшие глаза в сторону выхода.

— Кажется, у меня есть идея, — тихо шепнул он Джеймсу.

— И что ты предлагаешь? — Тот с явным удовольствием оставил целебное растение и прислушался к быстро излагающему свой план Сириусу.

— Профессор Стебль! — позвал он.

— Что случилось? — пухлая ведьмочка посмотрела на Блэка добрыми глазами.

— Мне на руку попало немного гноя бубонтюбера. Можно мне в Больничное крыло?

— Конечно, мистер Блэк, конечно. Какая напасть, — она проводила его сочувственным взглядом и лишний раз напомнила, что работать надо только в защитных перчатках.

Римус закатил глаза. Он в жизни не поверит, что Сириус мог не надеть перчатки. Любой другой, но не он. А значит, Блэку просто наскучило, и он пошёл заниматься вредительством окружающим. Очень скоро урок закончился, и студенты постарались быстро покинуть помещение, первый учебный день выходил уж больно занятым. Но не успела основная масса учеников далеко разойтись, как возле самого прохода в замок на головы несчастных выпускников свалилось лучшее удобрение Помоны Стебль. А учитывая, что именно в этот момент место прошлого класса шли занять хаффлпаффцы со слизеринцами, то жертвами оказались представители всех четырёх факультетов.

— Вот вам! — насмехался неподалёку невидимый полтергейст. К двери была приколот листочек пергамента с жирной буквой «М».

— Опять эти Мародёры! — выругался какой-то студент с Хаффлпаффа, очищая себя заклятием, хотя убрать запах это и не помогло.

— Только пусть попадутся мне! — сотрясал воздух кулаком слизеринец. Стоящий неподалёку парень с сальными волосами только фыркнул.

— Надо же, снова Мародёры! — к группке ругающихся присоединился Джеймс. — Вот дают.

— Глупо, — отозвался Люпин. Скоро к друзьям присоединился и Бродяга, левая рука которого была перебинтована.

— Ого! — присвистнул он, наблюдая переполох. — Хорошо они постарались! — вся четвёрка переглянулась.

Скоро все разошлись, и только одна студентка никуда не уходила, придирчиво изучая своими пронзительными зелёными глазами стену, останавливаясь на жирной ненавистной букве с завитушками. Ничего, она до них доберётся!