Первозданная магия (гет)

Глава первая

Часть I

Гермиона поняла, что совершила ошибку, когда с громким треском веревка лопнула и перестала удерживать ее тело над пропастью. Чувствуя, как ветер свистит в ушах и как колотится сердце, она трясла волшебную палочку, которая сейчас была по сути бесполезной деревяшкой. Магия здесь почему-то не действовала, но страх заставлял использовать все возможные варианты для спасения. Потому что выжить после такого падения не удастся.

Приближения дна Гермиона не увидела. Зато ощутила жуткий арктический холод. И боль. От удара весь воздух разом вышибло из легких. Новый вдох давался с трудом. Гермиона не шевелилась. Казалось, у нее сломались все кости. Под затылком растекалась кровь. Сознание заволокло туманом, но Гермиона изо всех сил пыталась сосредоточиться. В боковой сумке лежали зелья, до которых она хотела дотянуться невербальной магией. В последнее время у нее получалось двигать предметы и даже наливать чай, не прикасаясь к горячем чайнику. Собрав всю волю в кулак и сжав уцелевшие зубы, Гермиона захрипела и направила поток мыслей на пузырек с костеростом и живительной водой. Сознание уже покидало ее, когда она почувствовала кончиком языка едва узнаваемый вкус зелья.

* * *

Уткнувшись в папку с документами, Гермиона не сразу заметила своего начальника. Барти Крауч-младший стоял, подперев дверь плечом, и внимательно наблюдал за подчиненной. Как всегда опрятная, в строгом сером костюме и с тугим пучком на голове она являла идеальный образец работника министерства магии. Это нравилось ему. Нравились вовремя сданные отчеты, сообразительность и немногословность. Наверное, каждый мечтает о таком сотруднике и коллеге. Но что-то в ней, где-то на подсознательном уровне, раздражало его. Он не мог пока сам себе объяснить почему в ее присутствии напряжение в воздухе накалялось, а в горле образовывался противный ком. Будь его воля, она бы ни за что здесь не работала. Словно услышав мысли начальника, Гермиона подняла взгляд и еле заметно вздрогнула. Барти усмехнулся, прекрасно понимая, что ей совсем не хочется с ним сегодня видеться. Не после вчерашнего.

— Мистер Крауч, не ожидала вас так рано.

Она протиснулась к ручке и открыла замок. Барти зашел в кабинет следом и, не дожидаясь кивка, устроился в мягком кресле напротив стола. Он видел как напряжены ее плечи и прямая спина. Гермиона покусывала нижнюю губу, пытаясь придумать, как избавиться от неприятного разговора и спровадить начальника поскорее. Вчера он ясно дал понять, что не доверяет ей. Один из немногих, кто был против того, чтобы личное поручение министра магии исполнила именно она. Нет, Гермиона, конечно, знала о его неприязни, но надеялась на холодный расчет и понимание. Никто не обладал нужным багажом знаний, как она. Физически подготовленных хоть отбавляй, а вот подкованных в данной области попросту не было. И его отказ сильно задел ее. Настолько, что даже себе не хотела признаваться в этом. Потому что в начале их совместной работы, она долго привыкала к саркастическим нападкам, колючему взгляду из-под широких бровей и к кривой усмешке на тонких губах. Несомненно и прошлое оставило свой отпечаток. Гермиона помнила его безумные глаза и непоколебимую преданность лорду. Безумие исчезло из карего омута, а вот верность принципам осталась. Он не желал видеть маглорожденную в своем отделе. Гермиона делала все возможное, чтобы доказать ему и не только, что лучше ее кандидатуры не найти. И вроде Крауч смирился. Но вчерашнее собрание доказало обратное.

— И тебе утро доброе, Грейнджер.

Гермиона поморщилась. На виду Крауч обращался к ней на «вы», но стоило им остаться наедине, как вся напускная вежливость пропадала. Правда, он никогда не грубил и не унижал. Просто это «ты» сбивало с толка и путало мысли. Она не знала, как ей вести себя с ним.

— Вы хотели что-то добавить ко вчерашней речи?

Гермиона старалась вложить в эти слова минимум сарказма, но судя по его стиснутой челюсти, не получилось.

— Тема та же. Но моя позиция изменилась.

Руки задрожали против ее воли. Гермиона снова взяла папку, чтобы хоть как-то скрыть нервозность. Она не решалась посмотреть на него, поэтому бегала по уже выученным наизусть строчкам и пыталась собрать мысли в кучу.

— Я согласен с твоей кандидатурой, но по-прежнему не одобряю.

Она подняла голову от бумаг и впилась в его карие глаза хмурым взглядом. Но увидела лишь раздражение, спрятанное за твердой решимостью. Гермиона внутренне сжалась — он не даст спокойно дышать, пока она не уедет на задание. Да и то не факт, что и там не достанет.

— Я рада, что вы приняли такое решение. Не хотелось бы затягивать и создавать лишних проблем там, где они не нужны.

— Ты бы ведь все равно не отступила?

Гермиона не ответила. Ограничилась кивком. И вновь потянулась за бумагами. Выдержать пытливый и сканирующий взгляд Крауча ей еще ни разу не удавалось, и это неимоверно злило.

— Тогда приступай к наработке плана. Вечером занесешь мне на ознакомление. Внесем дополнения и правки. Нам дали неделю на подготовку. Так что советую не медлить и показать все, на что ты способна.

— Всенепременно, мистер Крауч.

В ее словах слышалась едва прикрытая радость, не смотря на его колкие слова. На что Барти лишь закатил глаза и поспешил покинуть кабинет подчиненной.

Конец рабочего дня застал Гермиону врасплох. Она не заметила, как просидела над планом несколько часов подряд, один раз прервавшись на чашку кофе. Благо, никто не тревожил и не заходил с глупыми вопросами, как это часто бывало. Наверняка Крауч постарался. Его боялись не только подчиненные, но и сотрудники других отделов. Кроме людей из отдела магбезопасности. Руководил ими суровый и своенравный Долохов, поэтому представить, что натренированные маги будут бояться Крауча, пусть и несомненно одного из умнейших волшебников, было сложно. Может, именно поэтому ее начальник недолюбливал новую силовую структуру, созданную Волдемортом. Последний правда сменил имя, и звался теперь просто Верховный Лорд, которому подчинялись министр магии и совет остальных руководителей.

Но несмотря на то, что жить магам стало куда лучше, Гермиона не симпатизировала Верховному Лорду. Ей претила мысль, что он допустил столько невинных жертв, без которых, как она считала, можно было обойтись. Да, многих спас, явившись все же вовремя в разгар битвы за Хогвартс и остановил безносого фашиста. Она до сих пор помнила то чувство изумления и неверия, когда бледная и безумная копия его самого упала на залитый кровью пол и исторгла последний вздох. Помнила тишину, что возникла после. Помнила крики Гарри, когда тот кинулся на высокого мужчину, направляя палочку в широкую грудь. Как и взгляд, который друг бросил на нее, отбиваясь от группы людей в военной форме.

Гарри. Он не захотел признавать новую власть, за что и был упрятан в психлечебницу. Никакие беседы с психологами и друзьями не помогали. Семья Уизли покинула страну, также не приняв Верховного Лорда. Гермиона оказалась одна. Никто, кроме нее, не мог повлиять на Гарри и вернуть его к нормальной жизни. Но он не слушал ее. Стоило ей появиться на пороге палаты, как тот начинал кричать и обвинять ее в предательстве. И она молча глотала обиду. Сердце обливалось кровью при взгляде на похудевшего и замученного друга. Зелень в глазах еле угадывалась, движения потеряли прежнюю резкость, а в голосе больше не было и намека на доброту. В такие моменты ей до боли хотелось сжать его в объятиях и заверить, что все хорошо. Все плохое позади. Никому не угрожала опасность и он может вздохнуть спокойно. Но тщательно спланированный в голове разговор катился в тартарары, едва Гарри бросал первое обвинение ей в лицо. И она стояла столбом, парализованная ядом, сочившегося из каждого слова друга.

В дверь постучали.

— Войдите.

Фигура Долохова заполнила все пространство небольшого кабинета. Он выглядел усталым и раздраженным. Хотя таким он бывал чаще всего. Гермиона редко видела его улыбку, да и то вряд ли настоящую. Им нередко приходилось сталкиваться по работе. Его агенты обеспечивали безопасность проводимых ею операций и миссий, поэтому совместное сотрудничество было неизбежным. Гермиона махнула палочкой, и на столе задымился свежезаваренный чай с ароматом черной смородины — Долохов предпочитал именно такой. Себе же она наколдовала черный кофе. Пригубив любимый напиток, она исподлобья посмотрела на Долохова.

Между ними всегда витала недосказанность. С самого первого дня, когда Гермиона пришла на стажировку в министерство и попала под его крыло. Она считала, что такая работа для нее, но Долохов доказал обратное. Именно он настоял на ее переводе в отдел контроля и учета магических артефактов. А учитывая, как этому противился Крауч, ему пришлось нелегко. Эти моменты Гермиона тяжело переживала. Еще бы, быть лучшей выпускницей академии и не стать полезной — страшный удар по самооценке. И неизвестно, сколько бы ее шпыняли из отдела в отдел, пока не вмешался Верховный Лорд лично. Собрали совещание и буквально через десять минут ее направили к Краучу. О чем говорили за закрытыми дверями, Гермиона не знала, но Долохов вышел оттуда довольным. Крауч, одарив натянутой улыбкой, прошел мимо, отчего она засомневалась в правильности выбора.

Гермиона и сейчас сомневалась, разглядывая хмуро сведенные брови на бледном лице. Его отделу поручили какое-то очень важное задание, с которым, видимо, они справились не совсем хорошо. Она чувствовала злость Антонина. Но могла лишь молча поддержать и не лезть с вопросами. Если он захочет, то сам расскажет. Гермиона покачала головой, сокрушаясь и жалея, что не может принимать участие там, где несомненно бы пригодились ее способности. Оставалось ждать и надеяться, что Долохов передумает.

Он наморщил нос, глотнув чая, и, наконец посмотрел на нее. Гермиона мысленно воздала хвалу Мерлину за то, что сидела в кресле, иначе бы точно свалилась под стол. Взгляд черных глубоко посаженных глаз выбивал почву из-под ног, а сердце заставлял биться где-то у самого горла. Когда этот мужчина приобрел такую важность? Гермиона не знала, но по-другому относиться к нему не могла. После невыносимых бессонных ночей она смирилась со своими чувствами. И вроде старалась не показывать их. Но вот Антонин заметил, хотя и тут скорее ее вина. Он пришел как-то после двухнедельного отсутствия. Она заварила ему чай и также как сегодня просто смотрела и любовалась. Темно-каштановые волосы отливали красной медью, искажая образ брутального мужчины и делая его более теплым и уютным. Поддавшись порыву, Гермиона потянулась через стол и коснулась непослушных прядей на лбу. Долохов вздрогнул и отстранился. Перехватил ее запястье и осмотрел удивленным взглядом.

— Это всего лишь обычная женская рука, Тони.

Прикосновение и уменьшительное имя, которым он разрешил его иногда называть, рассказали ему слишком много. А Гермиона тонула в черном вихре настороженных глаз и даже не пыталась скрыть то, что творилось в ее душе. Ей так надоело его равнодушие. Хотелось кричать, чтобы до него дошло наконец. Пусть и откажется, а он собирался отказаться, она видела. Удивление на его лице сменилось разочарованием. Сердце кольнула сильная боль, а невыплаканные слезы мешали разглядеть хоть малейший намек на шутку.

— Забудь, Гермиона. Я не тот, кто тебе нужен. — Долохов встал, нависая над ней. — Эта ошибка тебе обойдется очень дорого.

Он развернулся к двери. Гермиона желала вцепиться в широкие плечи и не отпускать его. Ведь она понимала, что если он сейчас уйдет, то надеяться будет не на что. Она сделала пару шагов в его сторону, но была остановлена.

— Спасибо за чай.

Дверь за ним защелкнулась с тихом хлопком.

— Ты меня вообще слушаешь? — с кривой усмешкой протянул Долохов. — Я о новом задании толкую, а она непонятно о чем думает.

Гермиона встрепенулась, чувствуя, что краснеет. Открыла папку с примерным планом и медленно выдохнула.

— Прости. Крауч просил закончить с планом сегодня, а я не успела, представляешь?

Она округлила глаза в притворном ужасе, на что Долохов рассмеялся. Уж он-то знал, как Гермиона не любила представать перед начальником не в лучшем свете.

— Переживет. Времени еще достаточно. Ты справишься, впрочем, как и всегда.

Похвала из его уст звучала слаще, чем любая музыка. Ей снова захотелось коснуться уже отросших до плеч волос, но вместо этого молча перебирала листы пергамента, отгоняя желанные образы. Антонин редко дотрагивался до нее. И всегда ограничивался дружеским объятием или похлопыванием по плечу. Гермиона хранила в памяти тепло горячих ладоней с особой нежностью и трепетом. Это было совершенно не похоже на юношескую влюбленность в Рона, которая прошла, оставив малозаметный шрам. Но и сказать, что она любила Долохова тоже не могла. Ее чувство балансировало между привязанностью и восхищением. Крепкое, мускулистое тело словно щит закрывало ее от несправедливостей нового мира. Возможно, именно из благодарности и родились такие сильные эмоции и ощущения.

Спустя полчаса Долохов ушел, пожелав удачи и полушутливо наказав сразу после разговора с Краучем идти домой. Она, конечно же, пообещала. Отказать ему было выше ее сил. Гермиона уткнулась лицом в ладони и простонала. Только одна просьба оставалась исключением и самой большой проблемой: она не могла перестать думать о нем.

Поняв, что тянуть время не имело смысла, Гермиона собрала ворох пергаментов и отправилась к Краучу, который явно ожидал ее раньше. Его потрепанный вид доставил злорадное удовольствие и немного приподнял настроение. Ей удалось даже выдавить улыбку, на что Крауч неопределенно хмыкнул и показал на стул напротив себя.

Гермиона села, разложила папки и свитки и сцепила руки в замок. В воздухе еще витал запах дорогих сигарет, а прическа Крауча уже не была идеальной. Она знала о его привычке запускать пятерню в шевелюру, когда думал о чем-то важном и насущном. Таким он нравился чуточку больше. Ей претил аристократичный образ, а именно его Крауч олицетворял с шиком и блеском. Он носил только классические костюмы, укладывал русые волосы гелем и практически никогда не улыбался. «Видимо, семейка Малфоев повлияла», — думала Гермиона, и это, наверное, отчасти являлось правдой. И если с Малфоем-старшим получался хоть какой-то сносный диалог, то с бывшим одногруппником отношения не менялись.

Крауч не был заносчив или надменен. Холоден, расчетлив, честолюбив — да. Рядом с ним Гермиона всегда чувствовала себя жалкой и незначительной. Хотя он это ничем не показывал. Наоборот, поощрял премиями, давал лишние выходные и никогда не оставлял не у дел. Пока не дошло до этого чертового задания. Естественно, причин почему он не хотел, чтобы она выполнила миссию, не называл.

— Так, что там у тебя получилось?

* * *

— Так ты еще не залезла своему пожирателю в штаны?

Гермиона поперхнулась кофе. Конечно, Джинни не впервые выражалась столь бесцеремонно, но привыкнуть было все равно сложно. Иногда Гермиона и вовсе не понимала, почему та стала такой близкой и понимающей подругой? Несмотря на то, что вся семья Уизли уехала в Штаты, Джинни единственная, кто до сих пор общался с ней по-прежнему. Веснушчатое лицо коварно улыбалось в пламени камина, отчего Гермионе хотелось выплеснуть остатки кофе прямо в него. Но больше ей не с кем делиться переживаниями. При всей своей нагловатости и порой беспардонности, Джинни верная и хорошая подруга.

— Он не мой. Пожалуйста, Джинни, мне и так неловко за не совсем приличные мысли. Не подливай масла.

Джинни рассмеялась, широко раскрыв рот и запрокинув голову. Гермиона не смогла сдержать улыбку, которую спрятала за кружкой, бросая взгляд на часы.

— Ты кого-то ждешь? Или уходишь?

— Нет, — слишком поспешно ответила Гермиона. — Я…просто…

— Выкладывай давай. Двадцать восемь лет и ни хрена врать не научилась.

— Джинни!

Гермиона со стуком поставила кружку на стол и сложила руки на груди. Все же в подруге оставалось немало вещей, которые жутко раздражали ее.

— Я не вру. Хотела сказать чуть позже и все.

Пламя взвилось выше, отчего Гермионе показалось, что подруга прямо сейчас выпрыгнет из него и примется допытывать правду.

— И?

— Сказала же — позже. Но уверяю, что тебе понравится.

Джинни улыбнулась, кокетливо поиграла бровями и подмигнула.

— А Тони, — нарочито протянула его имя Джинни, — одобрит?

Гермиона махнула палочкой, прерывая каминную связь, но все равно успела услышать коварное хихиканье.

— Она неисправима.

Отбросив последние сомнения, Гермиона сняла домашнее платье и натянула узкие джинсы. За окном вовсю светило солнце, поэтому сверху она надела майку. Заплела волосы, перекинула через плечо сумку и, подбадривая саму себя, вышла на улицу.

Идти ей было не далеко, всего полквартала. Маленький магический салон скрывался между двумя магазинами одежды. Гермиона никогда бы его и не нашла, если бы нечаянно не подслушала разговор коллег в лифте. Поначалу эта информация хранилась в голове, как ненужный мусор. Но устав от безуспешных попыток привлечь внимание Антонина, она решилась воспользоваться услугой. Любовные зелья и прочую похожую ерунду использовать казалось очень глупо и небезопасно. Требовался более тонкий подход. И вот он нашелся. Гермиона долго отгоняла идею, но понимала, что рано или поздно сдастся.

Дойдя до места, она глубоко вздохнула и толкнула дверь. Та бесшумно отворилась, являя взору небольшое помещение со стойкой. За ней располагалась лестница, ведущая вверх, а с левой стороны стоял диван для посетителей.

— Добрый день. Есть кто-нибудь?

Наверху послышался шум. Гермиона сделала шаг назад, увидев как с лестницы спускалась невысокая девушка, которая с помощью палочки удерживала обездвиженного парня в воздухе. Ассиметричная туника достигала середина бедра, плотные кожаные штаны обтягивали сильные худые ноги, волосы непослушно выбивались из замудренной прически — все это создавало странный образ. Явно, что Гермиона совсем не так представляла себе могущественную колдунью со слов коллег. Та выставила несчастного за дверь и наложила запирающее заклинание. Весьма сложное, как заметила Гермиона.

— Здравствуйте. Простите за представление. Обычно я не принимаю мужчин, но тут согласилась по просьбе хорошей знакомой. И все как под копирку. Надоели.

— Я ничего не видела. — Гермиона полезла в сумку, чтобы дать ведьме свою визитную карту, но та остановила ее.

— Мне не требуется ваше имя. Хотя не узнать вас довольно трудно. Мое имя Розалинд. Следуйте за мной.

Гермиона поднялась наверх и ахнула. Она будто попала в огромный планетарий, какие посещала будучи обычным ребенком. Россыпь звезд и туманностей превращали комнату в необъятную галактику. Именно так Гермиона и воображала просторы космоса.

— Потрясающе! Даже в Хогвартсе я не видела подобной красоты.

Ей казалось, что она парит в невесомости. Стопы утопали в чем-то мягком и приятно холодящим кожу.

— Спасибо. Я немного усовершенствовала заклинание. — Розалинд указала на темную массу в центре комнаты. — Ложитесь.

Гермиона скептически оглядела указанное ложе, но спрашивать ничего не стала. Она впечатлилась способностями ведьмы, которой на вид и восемнадцати лет не дашь.

Поверхность ложа укутала теплом, но жарко не было. Подошла Розалинд, взяла Гермиону за руку и закрыла глаза. Гермиона нашла очень красивым причудливые тени на сосредоточенном лице. Она, завороженная, не отрывала от нее взгляд, поэтому почти не чувствовала покалывающей боли вокруг пупка. Лишь когда Розалинд сильнее сжала ее пальцы, выдавила сдавленный стон. Но все прошло быстро. Место татуировки саднило. Гермиона мысленно хмыкнула, осознавая, что первое время придется попить обезболивающие зелья. Не хватало еще перед заданием физически себя калечить.

— Знаю, больно. Желательно ничего не принимать. Только если уж совсем прижмет, а так… — Розалинд пожала плечами, как бы снимая с себя ответственность.

— Поняла. Я потерплю.

Ведьма протянула ей стакан воды, который Гермиона залпом осушила. Она села, но в ногах еще ощущалась слабая дрожь.

— И Гермиона, с недельку не советую испытывать тату. Пусть сначала хорошо приживется и проникнется вами. За эти дни она четко осознает ваши желания и тогда помощи от нее будет куда больше.

Гермиона кивнула. Попытка встать ударила легким головокружением.

— И главное. Теперь это ваша самая уязвимая точка на теле. Даже самая эрогенная, я бы сказала, — с улыбкой проговорила Розалинд. — Так что, не позволяйте противоположному полу без основательных причин трогать или поглаживать ее.

От неловкости Гермионе хотелось провалиться сквозь землю. Она надеялась на тихую процедуру без намека на какую-либо интимность. Но вид слегка улыбающейся, но в целом серьезной, Розалинд рассеял сомнения.

— Что ж. Все имеет свою цену.

Гермиона наконец смогла встать.

— Спасибо, Розалинд.

Ведьма проводила ее к выходу. Внизу Гермиона расплатилась и, коротко попрощавшись, ушла.

Температура в воздухе поднялась, отчего самочувствие лишь ухудшилось. Гермиона словно в полузабытье добралась до квартиры. Не снимая одежды, она упала поперек кровати и тотчас заснула.

Думать о постоянном жжение вокруг пупка Гермионе и не пришлось. Всю неделю они готовились к миссии и тщательно разрабатывали план. Подключили даже отдел магических инноваций.

— И в этом я должна буду идти на задание?

Гермиона скептически хмыкнула, круто изогнув левую бровь. Она смотрела на темно-зеленый костюм и еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться. По ее мнению, данное одеяние могло только все испортить. Слишком обтягивающее, слишком тонкое и вульгарное. С чем категорично был не согласен главный разработчик и создатель костюма.

— Он изготовлен из кожи практически исчезнувших с лица земли драконов. Вы представляете, сколько стоит хотя бы рукав?

— Неужели правительство раскошелилось на всю команду?

Гермиона все же позволила себе издать язвительный смешок. Она отвела взгляд от костюма и, чтобы немного успокоиться, принялась мерить комнату широкими шагами.

— Конечно нет. Такая честь выпала исключительно вам. У остальных участников костюмы куда проще — у них этим материалом защищена только нагрудная часть.

Кто проявил к ней заботу, Гермионе и гадать не нужно было. Верховный Лорд. Он обещал, что обеспечит ей максимальную безопасность. Один раз даже выходил на прямую связь по камину. Но и после этого разговора она мало что узнала про свою миссию.

В лабораторию зашел Крауч. Он держал руки в карманах и хмурил брови. Гермиона недовольно что-то буркнула и отошла к окну. Последняя их беседа еще отдавала обидой, и говорить с ним сейчас не хотелось.

Он же, закатив глаза, обратился к инженеру.

— Костюм прошел положенные испытания?

В голосе звучала привычная сталь, но Гермиона смогла различить некую озабоченность. Неужели он переживал?

— Разумеется, мистер Крауч.

А вот изобретатель расстроился. Никто так и не похвалил его и его отдел за проделанную работу. Не поблагодарил. Но он молчал, понимая, что они еще обязательно изменят свое мнение, когда увидят костюм в деле.

— Отлично. Сегодня вечером доставьте его в наш отдел.

Крауч крутанулся на каблуках и пошел к двери.

— Гермиона, жду вас с Долоховым у себя через десять минут.

Она вздрогнула, услышав фамилию. Антонин избегал ее последние четыре дня. Но Гермиона знала, что он все равно придет, потому что за безопасность миссии отвечал его отдел. И вот этот момент настал. Крауч устроит им настоящую взбучку за отсутствие согласованного плана. Чего-чего, а проницательности начальнику не занимать. Собрав со своего стола документы, Гермиона бросила мимолетный взгляд в зеркало возле шкафа. Отметила излишнюю бледность и черные круги под глазами, но не удивилась. Она мало спала, но зато без всяких сновидений. Хватало ей и на работе кошмаров. Один такой именно сейчас и предстоял. Крауч в ярости — это нечто.

— Твою мать, Тони! Почему я вижу кучу бумажек вместо одной?

Антонин сидел, откинувшись на спинку стула, и будто не замечал, как лицо Крауча приобретало пунцовый цвет с каждым новым словом его доклада. Гермиона храбрилась, скрывая неуверенность и с силой сжимая край стола. Крауч и до нее доберется. Но вот сохранить невозмутимость у нее вряд ли получится, потому что бесновался начальник по делу.

— Да в чем собственно проблема? По сути, именно так всегда все и происходит. Я разрабатываю план, Гермиона вносит необходимые поправки, и он у тебя. Ну подумаешь немного не успели. Ты и так на нее всех собак повесил. Она скоро в зомби превратится, а ты и не заметишь.

Слова Долохова грели сердце. Гермиона положила руки на стол и внимательно разглядывала то одного, то другого. Спокойный, меланхоличный Антонин и взбешенный, взвинченный Барти. Такие разные, но одинаково преданные своему делу.

— Отставить пустую болтовню. Через день я должен представить полный, поэтапный план руководству. А учитывая, что у нас появились соперники, любая оплошность может дорого обойтись нам.

Гермиона подскочила как ужаленная.

— Соперники? Это как понимать?

Крауч шумно сглотнул, понимая, что сказал лишнего. Он словно забыл о ее присутствии. Его взгляд был тяжелым, но где-то на дне карих глаз, Гермиона видела хорошо скрываемое отчаяние.

— Частные лица. Хотят выкупить заказ. Но пока говорить о какой-то настоящей конкуренции рано.

Он отвернулся. Гермиона не знала, врал ли он, но тревога тесно угнездилась между ребер и давала о себе знать при каждом глубоком вдохе. Это было плохим знаком.

— Тогда не будем устраивать детский сад, а прямо сейчас и закончим.

Антонин хлопнул по столу ладонью, отчего перья несколько раз подпрыгнули и перевернулись в воздухе. Гермиона от неожиданности села и потупила горящий взгляд.

— За дело.

Не смотря на злость, заставляющую его сжимать кулаки, Крауч умел усмирять своих демонов в нужный момент. Спустя минуту в кабинете стало тихо. Собравшиеся склонились над бумагами, негромко переговариваясь и делая пометки в спорных пунктах.

Примечание к части

Если кому-то это зайдет, прошу чиркануть хотя бы пару слов) Ибо чувствую себя как в коньках на льду. В общем, я встала на скользкую дорожку, и ваша поддержка мне бы не помешала;)