Первозданная магия (гет)

Они оказались в зале судебных заседаний. Гермиона увидела себя рядом с семейством Уизли. Сейчас ее забавляли растерянный вид и бегающий взгляд. Тогда она мало что представляла. А скептически настроенные волшебники перешептывались и рассматривали тех, кто раньше звался Пожирателями.

Из них присутствовали лишь те, кто остался жив и кто просто не побоялся. Связанные магическими путами, они сидели ровно и не сопротивлялись. Но больше всего Гермиону поразил Долохов. Спокойный, взирающих на всех с равнодушием и насмешкой. Он казался настолько самоуверенным, что это воспринималось ею как необыкновенная наглость. Хотелось поймать его взгляд и убедиться в здравости ума. Но он не смотрел на нее.

Зато Малфой прожигал насквозь своими холодными голубыми глазами. Выглядел он хуже некуда. Костюм сидел плохо, светлые волосы обвисли сосульками, а бледная кожа делала его похожим на призрака. Почему Малфой уделял внимание именно ей, она не знала и знать не хотела. Даже Драко не поднимал головы и не выражал никакой поддержки отцу.

Но несомненно все ожидали увидеть Его. Того, кто без труда расправился с темным магом на глазах у всех участников сражения. Теперь каждый из них хотел знать: стоит ли опасаться Его? Что ждет их дальше? Больше половины зала готовились к худшему. Гермиона чувствовала это, видела и слышала.

Вошли Кингсли и какой-то незнакомый ей мужчина. Они молча прошествовали за трибуну, развернули свитки пергамента и обвели зал тяжелыми взглядами. Даже сейчас Гермионе стало волнительно. Она знала, что они скажут и что последует после. Гарри — нет.

Ее друг вертелся, оглядывая присутствующих, и растерянно хмурился. Гермиона положила руку ему на плечо и прошептала:

— Я здесь, Гарри. Все, что ты услышишь — правда. Досмотри до конца, пожалуйста.

И тут же просияла. Гарри кивнул, а значит, сделает так, как она попросила. А еще он уважал Кингсли.

Бывший глава Ордена Феникса прочистил горло и обратился к залу:

— Я хочу поприветствовать всех, кто сегодня с нами. — Он сделал паузу, положив руки на край трибуны, что могло расцениваться, как волнение. — И почтить тех, кого с нами больше нет.

Миссис Уизли всхлипнула, прикрыв рот ладонью. Рон приобнял мать, бросая беспомощный взгляд на Гермиону, но она сама держалась лишь усилием воли и просто неопределенно мотнула головой.

— Одно нам ясно точно: война окончена.

Снова драматичная пауза и какая-то неловкая тишина, которая могла лопнуть словно мыльный пузырь от неосторожного или острого слова.

— Волдеморт мертв, а вместе с ним и то зло, что он причинил людям. Теперь ни магическому сообществу, ни маглам ничего не угрожает.

Мужчина, стоящий рядом с ним, зааплодировал, что в полной тишине прозвучало до ужаса нелепо. Сзади Гермионы послышались голоса, которые быстро переросли в монотонный гул. Кингсли переглянулся с мужчиной и снова заговорил:

— Сегодня на повестке дня главный вопрос: кто же виноват и кто понесет наказание.

Все одобрительно закивали. Кто-то отважился выкрикнуть обвинения, кто-то демонстративно молчал. В самой Гермионе горел огонь возмездия. Как никогда хотелось справедливости, иначе победа будет неполной.

— Все те, кто имеет метку на левом предплечье собраны здесь. С ними будет проведена беседа. Все ваши вопросы найдут ответы.

Зал опять загудел. Кингсли поднял руки.

— Прошу сохранять спокойствие. Мероприятие должно быть проведено четко по плану. Никто бы не хотел задерживаться дольше положенного, верно?

Гул постепенно сошел на нет. Но напряжение возросло в разы. Как и поза Гарри: он весь подобрался и стал похож на хищного зверя. Таким Гермиона помнила его только на квиддичном поле, когда настрой на победу был невероятно высок.

— Итак, первым вызывается Антонин Долохов.

В зале было на удивление тихо, но волна презрения прошлась по каждому. Гермиона не видела сочувствия или хотя бы долю участия в глазах собравшихся. Да даже в своих. И никто не вправе осуждать их за подобное после пережитого.

Долохов поднялся с места и прошел к специальному кругу в центре зала. Он не боялся. Сейчас Гермиона была горда за него, ведь по ее мнению он вел себе как настоящий мужчина. Но тогда она злилась за чересчур фанфаронское поведение.

— Антонин Долохов, родился в Англии 11 ноября 1943 в семье чистокровных волшебников, выходцев из юго-восточной России. С отличием окончил Дурмстранг. Все правильно? — обратился к тому Кингсли.

— Абсолютно.

— Хорошо, продолжим. Где и при каких обстоятельствах вы познакомились с Томом Реддлом, известного в дальнейшем под именем Волдеморт?

Долохов почесал заросшую щетиной щеку и начал повествование.

— В январе шестьдесят первого я пришел на встречу магов, которые поддерживали Гриндевальда. Их оправдали, но взглядов они придерживались прежних. Мне, молодому и амбициозному, стало интересно послушать. Туда-то и пожаловал… Реддл.

Заминка не осталась незамеченной. Нахмурившись, следующий вопрос задал мужчина рядом с Кингсли — мистер Ньюмен, как услышала Гермиона от соседей.

— Вы знали, кто он?

— Отчасти. Но по сравнению с теми, кого я устал слушать, он произвел впечатление сильного и уверенного в собственных силах мага. Его слова не вызывали сомнения. Я понял, что он тот, за кем я смог бы последовать хоть куда. Я видел столько неприязни к прихвостням Гриндевальда в его глазах, но внешне он был непоколебим и разговаривал довольно учтиво. К концу вечера авторитет Реддла для меня набрал таких высот, что я, не раздумывая больше ни минуты, согласился вступить в ряды под его началом. Был правой рукой при создании новой организации. Помогал вербовать людей. Я стал первым Пожирателем смерти.

Люди почти синхронно охнули. Публичное признание потрясло их. Все ждали либо оправданий, либо отказа в даче показаний. Но не спокойной констатации фактов. Гермиона знала, как напрягся в этот момент Рон. Гарри рядом тоже сжал кулаки, дыша рвано и шумно.

— Вы убивали волшебников? Пытали маглов?

— Неоднократно.

Улей снова ожил.

— Что тут еще можно обсуждать? Поцелуй дементора — и дело с концом, — прозвучало с задних рядов.

Со всех сторон послышались ругательства и крики одобрения.

— Решение суда еще нужно дождаться, уважаемые дамы и господа. Но только после допроса всех подозреваемых органы власти смогут огласить вердикт.

Усиленный заклинанием голос Ньюмена заставил людей замолчать.

— Мистер Малфой, ваша очередь.

Гермиона снова поежилась, прекрасно зная, что будет говорить этот человек и какие чувства вызовут не столько его слова, сколько тяжелый и полный презрения взгляд. Казалось, что все время допроса он смотрел лишь на нее. Гермиона, как не пыталась, не могла разгадать о чем он думал, а подойти и спросить она, конечно, не решалась. Хотя вряд ли бы кто-то осудил ее.

— Значит, вы утверждаете, что никогда по-настоящему не верили в могущество Волдеморта?

— Не верил. И скоро вы в этом убедитесь сами. Вы поймете, почему я так поступал. — Холодные серые глаза расширились. — Я защищал свою семью. Любой бы на моем месте поступил бы так же.

Три года назад Малфой-старший обратился к ней за помощью личного характера, попросив ликвидировать некий старинный магический артефакт, который ему на хранение оставил Волдеморт. Тщательно все обдумав и взвесив, Гермиона согласилась. Конечно она всячески изучила реликвию, ведь шутить с темной магией нельзя. Уничтожить артефакт не получилось. Ей удалось наложить сильнейшую защитную оболочку, глушившую все энергетические потоки, исходящие от предмета. Они спрятали его, заключив Непреложный обет. Тогда он и рассказал ей, почему оказался в таком положение, когда Волдеморт набирал власть.

Малфой-мэнор был построен много веков назад. Древний алтарь послужил отличным фундаментом для крепости, стены которой защищали не одно поколение Малфоев. Но и дом давал не менее сильную и надежную защиту от врагов. Чистокровные волшебники насыщали его магией, отсюда пошло непринятие маглорожденных, переросшее в откровенную ненависть.

Естественно, Волдеморт не мог оставить без внимания такой интересный факт. Принеся в жертву маглорожденную волшебницу, он беспрепятственно вошел в дом, который сам распахнул свои ворота, стоило пролиться невинной крови.

Люциус настолько был ошарашен и напуган, что даже и не попытался возразить. Ему пришлось дать клятву верности и, скрепя сердце, наблюдать за творившимся беспределом. Только так он мог сохранить жизни жены и сына.

Нашлись единицы, которые выразили сочувствие. Остальные — обвиняли и называли лжецом. Гермиона, конечно же, была за большинство. За годы учебы это семейство зарекомендовало себя не самым приятным образом.

Но в данную минуту она понимала, на что пришлось пойти гордому аристократу, и чисто по-человечески сопереживала. Драко же напротив вызывал прежнюю злость и неодобрение. Упрямый сноб, не способный признать собственные ошибки.

За своими рассуждениями Гермиона и не заметила, как опросили всех присутствующих Пожирателей. Бросив обеспокоенный взгляд на Гарри, она не сдержалась и протянула руку. К неожиданной радости, он поспешно ухватился за нее, словно искал спасения или просто опору. Увидеть старых врагов дело нелегкое. Но Гермиона, как и в былые времена, была готова поддержать и утешить близкого друга. Хотелось разрыдаться от переполнявших ее чувств. Но слезы так и остались сверкать в глазах — она не могла позволить себе раскиснуть. Гарри предстояло окунуться в следующее воспоминание, которое причинит ему еще больше боли.

Когда объявили Тома Реддла, все разом смолкли и замерли в ожидании.

Широкие двери распахнулись, впуская в зал высокого темноволосого мужчину сорока лет. Он занял для допроса и обвел зал нечитаемым взглядом.

— Том Марвало Реддл. Родился 31 декабря 1926 года. Главный обвиняемый и зачинщик двух магических войн. Знаток и практик черной магии. На вашем счету сотни жертв. Они, — Ньюмен повернулся к Пожирателям, — подтвердили и рассказали все без утайки. Что вы на это скажете?

— Скажу, что они сказали чистую правду.

Кингсли переглянулся с Ньюменом.

— То есть вы не отрицаете, что совершили бесчисленное количество преступлений против человечества?

— Как видите, нет.

Зал взорвался. Со всех сторон посыпались обвинения.

— Что с ним дальше обсуждать? Казнить на месте!

— Казнить! Казнить!

— Смерть тирану!

Реддл оставался невозмутимым.

Гермиона ощутила странное волнение. Всего на миг она испугалась, что Реддл скажет что-то лишнее, и все может пойти не по плану. Но наваждение прошло. Ее отвлек Гарри, который приблизился к бывшему врагу и внимательно его разглядывал.

— Вам есть что сказать в свою защиту? — продолжил Ньюмен, после того, как Кингсли успокоил шумевших.

— Безусловно. И не только расскажу, но и покажу. Это совершенно безопасно, — поспешно добавил Реддл, увидев, как нахмурились его обвинители.

— Помещение охраняется не только чарами, но и мракоборцами. За безопасность мы не переживаем.

Ньюмен обратился к присутствующим:

— Если кто-то не желает видеть и слышать то, что хочет нам поведать мистер Реддл, может покинуть зал суда.

Стало тихо. Никто не тронулся с места. Все замерли в ожидании. Гарри прислонился спиной к стене и сложил руки на груди, скептически выгнув бровь. Не будь Гермиона такой взвинченной, она бы закатила глаза и по-дружески бы толкнула друга в плечо. Вместо этого подошла и встала рядом, чтобы в случае необходимости объяснять непонятные моменты. Потому что осознать все услышанное ему будет невероятно сложно. Она сама долго переваривала и не верила. Но аналитический склад ума и убедительные факты помогли разобраться в невообразимой путанице древних сказаний, легенд и реальности.

Между тем Реддл начал свою речь.

— Я всегда знал, что предназначен для великих дел. С детства. В школе мои убеждения становились крепче, появилась цель. Постичь все тайные знания, которые обычно прячут или не придают значимости. Заслуженная репутация лучшего ученика помогала мне. Меня пускали в Запретную секцию библиотеки, со мной делились преподаватели. Крупица за крупицей я изучал и классифицировал всю информацию. Даже записывал.

Гарри дернулся при этих словах. Злосчастный дневник принес слишком много страданий.

— Так я узнал, что являюсь наследником Салазара Слизерина, а значит, могу не только продолжить начатое им, но создать нечто новое. Я открыл Тайную комнату и выпустил василиска. Всем планам, конечно, не удалось завершиться, но смерть девчонки Миртл подарила мне первый крестраж. Чудовище пришлось спрятать, но чувство вседозволенности толкнуло меня на еще одно преступление. Правда, оно вышло не совсем таким, каким было задумано. Встреча с родственниками и отцом проходила нервно. Я до последнего надеялся, что он попросит прощения. Возможно, они бы остались живы. Но у меня случился очередной приступ. Первый случился ночью после создания крестража. Сонм голосов возник из ниоткуда. Я не прислушивался к тому, что мне пытались сказать. Это подорвало мое здоровье. Участились вспышки агрессии, появилась вялость и бессонница. Дамблдор бы подтвердил мои слова.

Лишь немногие в зале возмущенно зашептались, пеняя на наглость Реддла. Остальные же внимательно слушали, словно боялись пропустить что-то важное.

— Я заливал в себе зелья и снадобья. Голоса стихли. Но ночь спустя, я услышал один жуткий голос. Он звал меня. Ему сопротивляться оказалось в разы сложнее. Он ломал выстроенные ментальные блоки и громко хохотал, когда я обессиленный падал с кровати. Две недели — максимум, что я смог ему противопоставить. Потом я с ним заговорил. Пришлось прятаться по старым кабинетам, чтобы никто не заметил, как я говорю сам с собой. Голос предложил мне сделку. Он дарует небывалую силу и могущество над миром, а я позволяю ему жить в моем теле. Этакий симбиоз. Естественно, я страшился этого и долго не соглашался. Но ссора с отцом стала точкой отсчета. Момент моей слабости послужил катализатором для сотрудничества. Взаимовыгодного, как я тогда наивно думал. Но разве мог я допустить мысль, что меня может кто-то обмануть и ввести в заблуждение? Как и любой другой юнец, я повелся на сладкие обещания. Смертоносное заклинание слетело с губ легко. И с каждым разом заклятья удавались все легче, но я практически потерял контроль. Мне стоило больших усилий отделять его мысли от своих. Хотя, вскоре и эта грань стерлась. Естественно, что рассказать я никому ничего не мог.

— Бред какой-то!

— Точно. Он больной на всю голову.

Но возмущенное роптание прекратилось, стоило Реддлу улыбнуться. Гермиона убедилась, что и сейчас эта улыбка дезориентировала. Печальная и не менее жуткая.

— Я бы тоже не поверил. Но быть запертым в собственном теле и ни на что не влиять — страшная пытка, скажу я вам. И не единого шанса выбраться. Искра надежды появилась в виде пророчества. Именно мой похититель испугался его. Я то мог читать его мысли, а вот свои у меня получалось прятать. Ночами, когда он спал. Я понял, что рождение мальчишки может помочь мне. Но та роковая ночь в Годриковой впадине вместо долгожданного спасения преподнесла сюрприз. Отскочившее заклинание выбросило меня из тела и отправило в иной мир.

— Куда вы же попали?

— В ад.

* * *

Крауч вылетел из кабинета и, не сбавляя темпа, направился к секретарю.

— Где сейчас мисс Грейнджер?

Девушка дернулась, но вида, что испугалась, не подала.

— Она покинула министерство три часа назад. И просила передать, что будет к пяти часам у вас.

— Черт! Мне не надо в пять, мне надо в это же мгновение.

Взъерошив идеальную укладку, он обвел взглядом небольшой холл.

— Куда она ушла? — Крауч положил на стол ладони и навис над девушкой. — И не вздумай покрывать ее. Я все равно узнаю. Иначе никакой премии в течении года.

Голубые глаза округлились — теперь она действительно испугалась.

— В Мунго. Психиатрическое отделение.

— Поттер, — сквозь зубы прошипел Крауч. — Меня ни для кого нет.

Он пригладил волосы, застегнул мантию и скрылся в коридоре.

* * *

— Не могли бы выразиться точнее? — спросил Кингсли, после того, как утихомирил людей. — Это какое-то конкретное место?

Реддл ответил не сразу. Он погрузился в воспоминания, не спеша делиться ими.

Гермиона хотела подойти к нему ближе, но ее остановил крик Гарри. Она бросилась к нему.

Гарри упал на колени и крепко прижимал ладони к ушам.

— Гарри? Что с тобой? — Гермиона села рядом и обняла его. — Может нам вернуться?

Тот замотал головой, все еще не отпуская руки.

Так они и сидели, пока голос Реддла не нарушил почти идеальную тишину.

— Это трудно объяснить. Я попал в другой мир. Настолько враждебный, что не снилось даже мне. Его населяли жуткие создания, обладающие коллективным сверхразумом. Они действовали слаженно. Но мне всегда удавалось спрятаться. За это время мои силы иссякли. Магия подчинялась неохотно. Я боялся как никогда в жизни. Потерял всяческую веру не только в себя, но и в спасение.

— На жалость давишь? — выкрикнул кто-то.

— Отнюдь. Просто рассказываю, как все было. Я умолчу о кошмарах, что терзали меня каждую ночь. О дряни, которая росла под ногами и заменила мне еду. Казалось, я становлюсь все больше похожим на местных жителей.

Реддл сделал паузу, попросив воды.

Гермиона помогла Гарри встать. Но вдруг что-то заставило ее напрячься. Она обежала взглядом ряды, потолок. Ничего подозрительного. Только вот интуиция говорила об обратном. Спроси, что ее так встревожило, она бы не смогла ответить. Но выработанная способность чувствовать неладное не давала успокоиться. На всякий случай Гермиона покрепче сжала волшебную палочку.

— Когда я упал и сломал ногу, я думал, что настал мой конец. Последние силы ушли на то, чтобы доползти до узкой расщелины в скале, где я и притаился. Лишь ночью я позволил себе расслабиться и отключился. Проснулся я не без помощи магии. Высокий мужчина в плаще склонился надо мной и шептал какие-то незнакомые заклинания. Не смотря на страх, я оставался недвижим. И мне полегчало. Кость срослась. Будто я выпил костерост, но более усовершенствованной формулы.

— Кто же помог вам?

— Он не назвал своего имени. Сказал, что знать его мне нельзя. Но он так же, как и я, пришел из другого мира. Не из нашего. Пришел, чтобы спасти меня.

— Хм, — неопределенно хмыкнул Ньюмен. — Значит, он знал о вашем существовании. Вы никогда не встречали прежде?

— Нет. Я бы непременно запомнил этого мага.

Волнение Гермионы усиливалось с каждым словом Реддла. Она почти забыла о Гарри. Вглядываясь в лица сидящих людей, пыталась вспомнить. Но что именно понять не могла. Она однозначно что-то упускала из вида. Казалось, что ответ тенью нависает над ней, и стоило обернуться, как он тут же растворялся дымкой.

— На утро мы отправились в путь. Я не знал, куда мы шли. Окружение и местность сменились в один момент. Так вот незаметно для меня, мы оказались в другом мире. Он был светлее, величественнее, но не менее опасным. На нас пытались напасть неизвестные существа, очень похожие на людей, но магия моего спасителя была на порядок выше их заклятий. Правда то, за чем мы пришли, потребовало уйму сил. Восстановившись, я помогал спасителю в сражении. Ибо это была настоящая битва.

— Вы победили?

— Да. И заполучив желаемое, сразу же покинули этот мир.

— И? Что вы забрали? — с нетерпением в голосе спросил Ньюмен.

— Некий камень, обладающий огромным могуществом.

* * *

— Извините, мистер Крауч, но я не имею права пускать вас туда.

Всегда спокойный и холодный взгляд Крауча метал молнии.

— Нет имеете. Дело государственной важности. Оно не терпит отлагательств. Мне нужна мисс Грейнджер немедленно. Иначе придется пойти на крайние меры.

Он достал палочку и выпустил Патронуса. Юркая лисица закрутилась по кабинету, распуская молочный хвост.

— Я отправлю Патронуса напрямую Верховному Лорду. И ему вряд ли понравится, что его беседу с американским главой магического мира прерывают. А выполняю я его просьбу. Нет, приказ.

Целитель шумно выдохнул и опустил плечи, признавая поражение. Он лишь надеялся, что мисс Грейнджер успела показать главное своему другу.

* * *

— Что это за камень?

— Когда мы опять оказались в незнакомом мире, где можно было никого не опасаться, спаситель рассказал мне о нем. Красный камень обладал сильной властью и мог помочь мне вернуться домой. Но для начала мне предстояло пройти обучение и подготовку, так как моих знаний и умений оказалось недостаточно, чтобы обуздать энергию камня. Спаситель учил меня, направлял и подсказывал. Я очень благодарен ему.

Все молчали. Никто больше не решался прервать его. Слишком странные и необычные вещи рассказывал Реддл.

— Неужели этот ваш спаситель был настолько альтруистом, что не преследовал своих каких-то целей? — вставил Кингсли. Уж ему-то не знать это, после стольких лет сотрудничества с Дамблдором.

— Верно. Как выяснилось, с помощью камня я должен вернуться домой. Но только для того, чтобы в будущем спасти саму Вселенную.

Зал охнул, наверное, разом. Сама Гермиона помнила, как прижала ладони к губам, пряча усмешку. Конечно, мало кто поверил словам человека, который в прошлом совершил много зла. Поднялся невообразимый гвалт.

Внутренний голос Гермионы завопил об опасности. Отойдя от Гарри, она обошла Реддла и увидела. В первом ряду сидел мужчина. Он сложил руки перед собой и улыбался. Но когда она хотела рассмотреть его лицо, то картинка перед глазами пошла рябью.

— Нет!

Гермиона кинулась к мужчине, который поднялся и возвышался над ней. Она протянула руку с палочкой, отмечая про себя, что происходящее похоже на сон. Ведь это ее воспоминание, так почему сейчас оно стало разиться с тем, что она помнила?

Мужчина резко развернулся и пошел прочь. Красная ткань мантии полыхнула перед глазами яркой вспышкой.

Реддл взмахнул рукой, и над ними развернулись образы его прошлого. Все, что он рассказывал теперь воплощалось в действие. Ей же было не до этого. Она побежала вслед за незнакомцем.

— Мисс Грейнджер! Прошу прощения.

Воспоминание рассеялось. Гермиона уткнулась в чью-то грудь, облаченную в министерскую мантию.

— Мисс Грейнджер, с вами все в порядке?

Гермиона тряхнула головой, отгоняя забавные мысли о заботливом начальнике. Она отступила от него на пару шагов и огляделась.

— Да. Что вы тут делаете? — Гермиона прикусила губу, стыдясь излишней резкости в голосе.

— Дело не терпит промедлений.

Гермиона давно научилась определять степень важности того, о чем говорил Крауч. Сейчас его карие глаза были темнее обычного, тонкие пальцы нервно подрагивали.

Она позвала целителя, чтобы тот позаботился о Гарри, который повалился на пол и что-то кричал. Будь у нее время, она бы осталась с ним. Но то, что Гермиона читала во взгляде Крауча настораживало.

Он не произнес ни слова, пока они добирались до министерства. В лифте Крауч позволил себе смачно выругаться.

— Не знаю, во что ты вляпалась, но все очень плохо.

Гермиона вжималась в стенки лифта лопатками и недоумевала. Такого злого Крауча она не видела ни разу.

Не менее злой и раздраженный Долохов метался по кабинету словно загнанный зверь. Лишь когда Крауч запер заклинанием дверь и наложил оглушающие чары, он кинул ей папку.

— Как ты объяснишь это?

В папке лежали колдографии. И все бы ничего, но на них была она. Вот она здоровается за руку с американским министром магии. На другой — предает ему предмет, завернутый в пергамент. На третьем — связывает политика и исчезает вместе с ним.

— Прислал мой друг из мракоборческого отдела МАКУСА. — Долохов сверлил ее взглядом, подпирая бедром стол. — Никто еще не видел эти снимки. Пока.

— Я не была в Америке уже почти два года. Вы сами знаете, мистер Крауч. У меня и здесь дел по горло.

Крауч скинул мантию, оставаясь в белой рубашке и клетчатых брюках. Он сел на свое место и затарабанил пальцами по столу.

— Знаю. Поэтому не понимаю. Министр МАКУСА уже как пять дней находится в Англии. Его не могло быть на колдо. А они сделаны буквально вчера.

— Подделка? Оборотное?

— Будут рассмотрены все варианты. Просто я посчитал, что ты должна узнать об этом от нас.

Гермиона положила папку и задумалась. Врагов у нее не было. Так, завистники да недоброжелатели. Кто же захотел ее подставить? И главное, зачем?