Первозданная магия (гет)

После того, как министр магии из МАКУСА ушел, Верховный Лорд с облегчением выдохнул. Еще никто так не утомлял его морально. Занудный и немного писклявый голос западного политика порождал неприятную пульсацию в области затылка. Боль и сейчас не спешила уходить.

Помассировав шею, Реддл встал и подошел к панорамному окну. На фоне серого неба кое-где загорелись звезды, предвещая сухую и прохладную ночь. Макушки деревьев в городском парке гнулись к северу, заставляя прохожих кутаться в куртки и недовольно ворчать. Реддл любил наблюдать за простыми людьми. Иногда даже пытался понять, как им удается жить и не верить в существование магии. Но чаще всего бросал подобные попытки, не находя логического объяснения.

И будто в подтверждение его мыслей амулет под мантией завибрировал. Реддл прикрыл глаза, досадуя о несвоевременности предстоящего разговора. Но отказаться он не мог, поэтому взмахнул палочкой и трансгрессировал в свою домашнюю библиотеку. Его гостю нравилось бывать здесь, да и обстановка была подходящей. Встречи проходили втайне от всех, а тишина и теплая аура волшебных книг позволяли расслабиться и обсудить все насущные проблемы, которые накапливались изо дня в день.

Мужчина уже сидел, привычно расположившись в кресле и задумчиво потирал лоб. Реддл отметил, что и он не выглядел лучшим образом. Слишком серьезная ситуация требовала не только умственных затрат, но и физических. Его гость был значительно младше, внешне же казался ровесником.

Молча разлив по бокалам огневиски, которое так полюбилось гостю, Реддл сел в соседнее кресло, разжег камин и, наконец, заговорил:

— Тебе не кажется, что это излишне жестоко по отношению к ней?

Реддл успел сделать три глотка янтарного напитка, когда тот соизволил ответить.

— Жестоко? Пожалуй. Но ее путь начался еще в школьные годы и он не окончен. — Глубокая морщина пролегла между бровей на лице гостя. — Все серьезные испытания впереди. Так ей проще будет решиться на то, на что она не согласилась бы вчера.

— Я понимаю такие методы. Но мисс Грейнджер осталась все той же наивной и чистой девушкой. Справится ли она с ношей, которую нам приходиться перекладывать на ее плечи?

Реддл признавал, что хочет защитить ничего не подозревающую Гермиону. Но остановить раскрутившееся колесо судьбы он не в силах. Как и сидевший напротив маг.

— Другого выхода нет. Она осознает это в свое время, в ней достаточно мудрости. А теперь поговорим об остальных участниках. Удалось утрясти дела с Уайтхедом?

— Да, но довольно шатко. Гермиона, как и предполагалось, в ярости. Мне он тоже не нравится.

В воздухе вспыхнуло пламя, из которого выпал свиток. Гость движением пальца перевел пергамент Реддлу в руки.

— Вот карта. Я обозначил основные точки соприкосновения синим цветом. Маршрут проложите сами. Осторожно с метками в виде красных флажков. Обходите их.

Реддл вмиг собрался и принялся сосредоточенно изучать похожий на лабиринт подземный тоннель.

* * *

Гермионе пришлось отлучиться по рабочим вопросам. Пусть она и забыла про назначенную встречу с французским коллегой, отменить ее нельзя. Долохов еще минут пять сверлил дверь нечитаемым взглядом, потом все же задал мучивший его вопрос:

— Ты веришь ей?

Откинувшись на спинку кресла, Крауч хмыкнул.

— Чем дальше мы продвигаемся с этим заданием, тем больше я сомневаюсь в окружающих. Но в Грейнджер — ни на йоту.

— А я…

Вспышка света отвлекла его. На стол опустился сложенный лист бумаги, которое Крауч немедля прочел. Черный цвет предпочитал Верховный Лорд, потому откладывать на потом такие сообщения не решался никто. Долохов напрягся, ожидая очередной проблемы, но облегченный вздох Крауча успокоил.

— Верховный Лорд покинул министерство и будет только завтра. Наверное, это все же к лучшему. Всем нам надо прийти в себя и как следует обмозговать непростую ситуацию.

— Думаешь, кто-то через нее оказывает давление на нас?

— Вполне вероятно. — Крауч согласно кивнул головой. — Раз встреча отменена, может, пойдем выпьем чего-нибудь покрепче кофе? Меня уже от него воротит.

Долохов такое предложение одобрил. Бывали моменты, когда расслабиться жизненно необходимо. А что поможет лучше, чем стакан-другой огневиски? Похлопав по плечу проходящего мимо Крауча, он напомнил ему об их споре: кто же будет новым игроком Паддлмир Юнайтед.

— Сегодня вечером должны объявить его имя. Навели шумихи, что теперь даже страшно заговаривать с кем-то о квиддиче. На каждом углу только и слышно о загадочном игроке, о котором мало что известно.

— Ну, я тогда почти адекватен, — хохотнул Крауч, запирая дверь кабинета.

Он передал секретарю список встреч на завтра и попросил сразу же оповестить его, когда Верховный Лорд появится в министерстве.

— Что-то передать мисс Грейнджер?

— Пусть после совещания зайдет ко мне и захватит дело номер шестнадцать дробь один.

— Хорошо. Доброго вечера.

* * *

Гермиона валилась с ног от усталости. Флирт француза, хоть и был в рамках приличия, морально добил ее сегодня. Поэтому быстро решив все рабочие вопросы и отбросив в сторону шутки коллеги, она сослалась на еще одну встречу и выпроводила расстроенного мужчину.

Даже тишина действовала угнетающе. Гермиона не знала, что бы ей сейчас помогло, но одно было верно: ночные кошмары не дадут отдохнуть.

Зато, как она верно подметила, за весь день в голове не возникло ни одной мысли о Долохове.

— А так ли сильно вообще это ненормальное влечение к суровому мракоборцу? — протянула Гермиона, читая сообщение секретаря о том, что Крауч и Долохов покинули министерство вдвоем. — Хм, сказать сложно. Но вот кружка сливочного пива однозначно повысит мои шансы хоть на какой-то сон.

Она распустила пучок и почувствовала, как стало легче. Чуть ли не мурча расчесала тяжелые пряди, обновила макияж на лице нехитрым заклинанием и, вполне довольная собой, вышла из кабинета.

* * *

Они устроились чуть поодаль от входа и заказали огневиски. Минут десять каждый разглядывал посетителей и молча отпивал из стакана.

Когда напряжение немного отступило, Долохов не выдержал:

— Почему у меня такое чувство, что ты сейчас кого-нибудь убьешь?

Крауч дернулся, поджав губу и явно не оценив сарказм друга.

— Я постоянно думаю о Гермионе. Она…

— О! Ты в нее того? — Долохов поиграл бровями, чем вывел-таки Крауча на откровенность.

— Мерлин! Конечно, нет, Антонин. Меня беспокоит то, что Верховный Лорд возлагает на нее не только большую ответственность, но и, как мне кажется, надежду. Будто вот-вот настанет конец света, и лишь она способна его предотвратить.

— Думаешь, он что-то скрывает?

— Скорее, не договаривает.

* * *

Гермиона наслаждалась тихой музыкой. Сливочное пиво было как обычно бесподобно, а вид из окна на вечернюю мостовую дарил те эмоции, которых так не хватало: радость и покой. Но стоило перевести взгляд влево, как все волшебство ее уединения исчезло.

— Черт! — Она закатила глаза, мысленно вопрошая за что ей это, и уже подумывала претвориться мертвецки пьяной, плюнув на безупречную репутацию.

Но ее заметили. И похоже, давно.

* * *

— И мне кажется, что Гермиона служит ширмой. Главное от нас прячут. Ведь ты не можешь не видеть, как Лорд все меньше и меньше посвящает в свои планы.

Горячий шепот Крауча был красноречивее крика. Долохов понимал, что его друг в растерянности. А растерянный Барти это непредсказуемое явление.

— И меня жуть как нервирует вон та рыжеволосая девушка, — Крауч стрельнул глазами в обычную, казалось бы парочку.

Антонин посмотрел в указанную сторону и увидел худощавую девчонку с огненной гривой распущенных волос и субтильного парнишку в огромных очках. Пара о чем-то мило ворковала и никого не замечала. Но опытный мракоборец на подсознательном уровне отметил цепкий взгляд парня, его идеально ровную спину и по-волевому вскинутый подбородок. Девушка вела себя менее уверенно. Ее обманчиво-расслабленная поза говорила о настороженности и ожидании. Ей-богу, два стажера на секретном задании.

Он открыл было рот, чтобы поделиться наблюдениями с Барти, как паренек выставил ногу в проход, подсекая и опрокидывая на пол амбала в зеленом. Кто-то закричал. Девушка кошкой опустилась возле мужчины и положила ладонь ему на лоб. Ее губы двигались, но Долохов не смог разобрать ни слова. Слева к странной парочке приближались еще двое качков, но паренек среагировал быстрее и, выхватив поднос у официанта, бросился на нападавших.

Антонин чертыхнулся, когда посетители стали с хлопками трансгрессировать, а со стороны черного входа вышли еще пятеро мужчин. У каждого в руке была наготове волшебная палочка.

— Пригнись!

Крауч выпустил обезоруживающее заклинание, едва Долохов склонился над столом. Позади него послышался грохот. Но рассматривать того, кто нападал с тыла было некогда. Антонину удалось одним пасом уложить двоих, но другие не растерялись. Юркнув за колонну, он кивнул Краучу, который спрятался за занавеску, и жестом показал не высовываться. Потом осторожно выглянул.

Паренек расправился с одним и уже перекидывал через себя второго, когда появился еще соперник, запульнувший в него обездвиживающим. Но на удивление тот легко перекатился по полу, поднимая блестящий поднос и отражая заклинание в стену. Раздался взрыв. В воздух поднялась белесая пыль штукатурки. Кто-то закричал.

До Долохова не сразу дошло, что кричала девушка. Незаметно подкравшийся маг, накинулся на нее с боку и схватил за горло, зажимая шею согнутым локтем. Парень, вырубив последнего, вскочил на ноги. И тут же поднял руки ладонями вверх.

— Давайте не будем спешить. Произошло недоразумение.

— Думаешь, я не знаю кто ты?

Но как ни странно парень смотрел на девушку. Она опустила веки и слабо улыбнулась.

— И к тому же мы торопимся.

Долохов вышел из укрытия и смело пошел на поднявшихся амбалов. Пока те искали свои палочки, он приблизился почти вплотную. Но внезапно по воздуху прошла теплая волна. Догадавшись, что главарь пытается воздвигнуть защитный барьер, чтобы помешать ему, Антонин выпустил в него заклинание, прожигая в плотной пелене дыру. Крауч не подвел. Луч пролетел ровно посередине и попал точно в цель. Мужчина упал и выпустил девушку. Она кинулась к парню. Взявшись за руки, парочка скрылась в коридоре.

Долохов направил палочку в них, но Крауч схватил его запястье и отвел заклинание в сторону.

— Какого дьявола ты творишь?

* * *

Собрав всю волю в кулак, Гермиона заставила себя улыбнуться. По крайней мере, она думала, что действительно улыбается. По спине побежал неприятный холодок, отчего красивая физиономия Уайтхеда стала раздражать еще сильнее.

Он по-хозяйски занял стул напротив и, откинув со лба светлые пряди, подмигнул ей.

— Привет. Я думаю, в такой, — он обвел рукой помещение, — неофициальной обстановке мы можем перейти на «ты». Почему одна?

В голове Гермионы возникло столько подходящих ответов, по ее мнению, конечно, но озвучивать ни один из них она не захотела. Зато позволила нарисовать в воображении, как тягучий напиток стекает по уложенным волосам за воротник идеально выглаженной рубашки, а потом высыхает на коже и вызывает ужасный зуд. Гермиона мысленно усмехнулась.

— Мне на работе общения хватает. Здесь я отдыхаю.

— Надеюсь, я не помешал? — Ни тени раскаяния в голубых глазах. — Но мне хотелось бы познакомиться поближе. Наше сотрудничество будет долгим, так почему бы не сделать его еще и приятным?

И снова Гермиона подавила в себе желание съязвить в ответ. Нет, в Уайтхеде не было заносчивости и высокомерия Драко Малфоя. Но в его взгляде она читала плохо скрываемое презрение. Он явно не считал ее достойным компаньоном. Это даже порадовало, ведь получалось, что она раздражала его не меньше. Холод отступил. Гермиона улыбнулась почти искренне, принимая решение побольше узнать о новоявленном коллеге. Присказку о том, что врагов надо держать ближе, чем друзей, она никогда не забывала. О да, Реддл бы ею гордился.

* * *

Антонин ринулся бы догонять их, но Крауч вдруг пошатнулся. Он подставил другу плечо и почувствовал, как того немилосердно колотило. Все краски сошли с худого лица и, казалось, остались одни глаза — темнее обычного, почти черные. Из них сочились такое отчаяние и боль, что Долохов ни на шутку перепугался. Если старый недуг вернется, то дела будут совсем плохи.

Усадив невменяемого Крауча на стул, он налил в стакан воды и буквально втиснул его в дрожащие и холодные пальцы.

— Барти? Что случилось?

Взгляд Крауча метался по залу, ни на чем конкретно не останавливаясь. Долохова будто и вовсе не замечал.

— Они не спасут ее. Опять. — Барти вцепился в волосы и зашептал тише: — Я один во всем виноват.

Про кого говорил Крауч Антонин не знал, но понимал, к чему мог привести этот приступ. Ему самому нелегко далось восстановление контроля над собственным телом и разумом. Оглядываясь назад, он ужасался той силе, что играючи поработила всех Пожирателей. Были и те, кто навсегда остался за чертой безумия, в том мрачном месте, где душа томилась в заточении. Азкабан на его фоне казался уютным курортом. Если бы Беллатрикс выжила в битве за Хогвартс, то наверняка бы никогда не покинула стен психушки. Такие последователи Волдеморта были и зрелище они представляли жуткое и устрашающее.

Крауч справился, но ему было в разы тяжелее, ведь он оказался одним из первых. Да и с эмоциями он всегда справлялся хуже.

Сейчас помочь мог лишь тот, кто сопротивлялся дольше всех. Тот, кто вернул им самих себя и научил жить в потерянной реальности.

— Идем. Я думаю, Верховный Лорд простит нам незапланированный визит.

* * *

— В магической Британии тебя знает буквально каждый волшебник, в то время как в обычном мире ты одна из многих и ничем не выделяешься. Как тебе удается совмещать такие разные реальности? Не возникало желание уйти от маглов? Навсегда?

— Пусть сейчас я практически ни с кем не поддерживаю контакт в том мире, я не могу отказаться от него. Я родилась там.

Он чуть склонился над столом, не спуская с нее внимательного взгляда. Гермиона не шелохнулась, хотя не любила, когда нарушали личное пространство. Лишь в очередной раз подавила раздраженный вздох.

— А ваши родные как относятся к этому?

— Я стерла память родителям. Забыла прежних друзей и знакомых. Спрашивать, в общем-то, не у кого.

Гермиона пожала плечами как бы показывая свое равнодушие. Пусть лучше думает, что она более бесчувственна, чем есть на самом деле.

Уайтхед пораженно вскинул брови.

— Так это правда? А я сомневался, думал, просто слухи. — Он подпер подбородок ладонью и улыбнулся. — Ты не так проста, как кажешься. Я удивлен.

Спрашивать в плохом или переносном смысле было его удивление Гермиона не стала. Да и вообще, демонстрация каких-либо эмоций при нем может сыграть с ней злую шутку в будущем. Никогда не подставляйся под предсказуемые удары. Это правило Верховный Лорд заставил не только зазубрить, но и научиться выполнять на практике.

— Честер, может, ты расскажешь, чем занимается Сфера?

Услышав свое имя, он улыбнулся шире, но вот в глазах блеснул странный огонек. То ли не понравилось, что она легко обратилась к нему на ты, то ли не хотел говорить о работе. Это позабавило Гермиону. И от его внимания не ускользнула тщательно скрываемая за кружкой усмешка.

— О, на это понадобится не один вечер, Гермиона. Мы охватываем огромные области. Из последних достижений — разработки для военных.

— А разве такие разработки не секретны?

— Большая часть — да. И о них я не говорю. Зато ты, наверное, оценила наш новый костюм из кожи норвежского горбатого дракона. Высокая огнезащита и водонепроницаемость. Способен отражать некоторые виды заклинаний. Пуленепробиваемый, отлично блокирует удары электрошокера. И при всем при этом поверхность пропускает воздух, позволяя носить его довольно длительное время.

Гермиона поморщилась. Про чудо-костюм ей уже все уши прожжужали. Начиная учеными и заканчивая подчиненными. Всем хотелось примерить и опробовать новинку в деле, кроме, пожалуй, нее. Нет, она признавала, что это прорыв для их консервативного в прошлом сообщества, которое с трудом принимало и признавало хоть что-то новое. Но ее пугала перспектива испытать костюм на себе в условиях настоящей опасности. Мысли плавно перетекли к предстоящему заданию. Настроение испортилось вконец.

— Наслышана. Правда, я не знала, кто именно предоставил нам право на его изготовление.

Оставшееся пиво показалось безвкусным и неприятно холодило горло. Гермиона отставила кружку, промокнула губы салфеткой и, поднявшись, протянула руку Уайтхеду.

— Было интересно пообщаться, но мое время, как думаю и ваше, не резиновое.

Он ответил крепким рукопожатием и пожелал хорошего вечера. Провожать не стал, чему Гермиона была рада. Он утомил ее. Не тем, что говорил, а просто своим присутствием. Оно давило и действовало на нервы. Казалось, что его взгляд как липкая паутина облепил тело, отчего ей хотелось немедленно пойти в душ. К несчастью, позволить себе такой роскоши она не могла.

* * *

Долохов с Краучем сначала аппарировали домой к последнему. И уже оттуда, через каминную сеть, отправились к Реддлу.

Их встретила звенящая тишина. Из-за слабого освещения по полу холла расползались причудливые тени, которые отбрасывали настенные канделябры. В доме было жарковато, что не удивительно. Реддл содержал в восточном крыле небольшой серпентарий. И, разумеется, мало кто осмеливался туда заходить. Уже за несколько шагов до двери можно услышать шипение и шелест движущихся тел. Даже Долохов признался себе, что до ужаса боится этих тварей.

Он покосился на Крауча. Тот немного успокоился, но все равно дышал тяжело и надрывисто. Вот кто заходил в серпентарий без какого-либо страха, так это он. Антонин знал, что яд одной змеи был использован в зелье, которое помогло вернуть тому рассудок. И сейчас оно могло понадобиться вновь.

Реддл не спешил выходить к гостям. Перед ними появился домовой эльф и проводил в библиотеку.

— Господин пока занят, но велел подождать его и никуда не уходить.

По щелчку пальцев на столе материализовались чашки с горячим кофе и тарелка с бутербродами.

Крауч повел плечом, стряхивая руку друга, и подошел к окну. Зеленое море леса покрывал, будто легкой пеной, молочный туман. Он любил наблюдать, как серело небо, и на нем появлялись первые звезды. Еще не ночь, но уже не вечер. Так и он сам находился в каком-то промежуточном пространстве. Крауч не относил себя к светлой стороне, но и к темной тоже. Для одной — слишком запятнал себя, для другой — недостаточно замарался. И вроде бы можно порадоваться и этому, только он не считал, что хоть где-то выиграл.

Долохов не мешал ему думать. Упав в кресло, он закрыл лицо рукой и погрузился в воспоминания. Что-то насторожило его. Эта странная парочка молодых людей словно то самое первое домино, которое, падая на следующее, запускало необратимый процесс. Гермиона как-то показывала ему подобную забаву. Домино выкладывалось в определенном порядке, чтобы потом получилась довольно интересная картина. Вот и сейчас казалось, что он слышит стук домино друг об друга. События пошли в выбранном направлении и он не в силах исправить их. Чутье редко подводило его. Крауч наверняка согласился бы с ним. Но пока на откровения не шел. А ведь он явно чего-то испугался, и связан его страх с недавно произошедшими событиями.

Почти полчаса они просидели в абсолютной тишине. Убаюканный редким спокойствием, Долохов задремал, склонив голову. Но резкий хрипловатый голос Крауча заставил его дернуться и вскочить на ноги. Оглядев комнату, он устало рухнул обратно.

— Прости, ты что-то сказал?

Крауч взъерошил волосы и криво усмехнулся.

— Всегда поражался твоему умению засыпать в каком угодно месте и положении. Я говорю, может, мы поторопились и зря пришли?

Сейчас состояние Крауча казалось нормальным. Будто и не было никакого приступа. Лишь напряженная спина и чуть приподнятые плечи говорили о возбуждении и крайней раздражительности. Те, кто не знал Крауча, считали его замкнутым, скучным и скупым на эмоции человеком. Отчасти это было правдой. Меланхоличное настроение, нередко переходящее в депрессию, отталкивало очень многих. Но те, кому удавалось узнать его лучше, видели совсем другое. Стойкость, самодисциплина и упорство в достижении целей восхищали. А внешняя сдержанность и проницательность помогали добиться успеха там, где остальные пасовали.

Вместе с тем, все это привело его к безумию. Не умея и не желая делиться проблемами, он медленно сходил с ума, пока окончательно не сломался. Его, как и всех пожирателей поработил разум опасного существа, которого выпустил на наружу Реддл, сам того не осознавая. Но если сам Лорд и почти каждый его приспешник оказались, в итоге, в ином мире, то душа Крауча не покидала измученное тело. В принципе, он был такой не один. Мальсибер, чета Лестрейндж, Яксли, близнецы Кэрроу. Был кто-то еще, Долохов не помнил. Крауч — единственный, кого удалось вызволить из плена собственного, но уже чужого тела. Его лечили долго. И безрезультатно. Моменты прозрения сменялись вспышками агрессии. Он с содроганием вспоминал безумный взгляд и не менее безумный смех. Казалось, что ему ничем помочь нельзя.

Когда Реддл сообщил им, что пора возвращаться в свой мир, они радовались как никогда в жизни. Новость о существующем лекарственном зелье вселила надежду. Крауч, находившийся на грани жизни и смерти, вообще не отреагировал. Все боялись, что он не доживет. Тогда бы его душа никогда не нашла своего конечного пристанища. А уж если Реддл говорил о таких вещах с благоговением в глазах, то ни у кого не возникало и тени сомнения. Тот, кто растерзал душу добровольно, по началу по крайней мере, знал о существовании ада. Так, господин в прошлом, Реддл стал настоящим пророком в этом темном и недружелюбном мире.

А так как их возвращение однозначно взбудоражило бы магическое общество, то им пришлось разработать план. Реддл должен был объявиться в самом конце и уничтожить своего поработителя самолично. Иначе ни один волшебник не поверил бы в то, что настало время перемен, а их прежний враг уже таковым не являлся.

Мысли Крауча были созвучны мыслям Долохова. Только от горького ощущения во рту, которое осталось после возвращения и приема зелья, его всего передергивало. Будучи довольно брезгливым от природы, ему пришлось переступать через себя каждый раз, когда он просыпался в грязном и чужом месте. После, стены Азкабана казались чище, воздух теплее, а знакомые слова на родном языке баюкали слух. И как бы не хотелось убежать оттуда, сделать этого он не мог. Тело не подчинялось, да и рассудок часто замутнялся образами прошлого и настоящего. О будущем Крауч не думал. Наверное, он разуверился, что оно вообще возможно. Светлое так уж точно. И сейчас, подойдя к еле различимой черте, за которой маячил мрак и скрытые в нем страхи, он старался держать себя в руках.

* * *

Гермиона прошла по пустому коридору, вслушиваясь и пытаясь определить сколько человек задержалось на работе. Кто-то за глаза называл ее тираном за слишком придирчивую натуру и требовательность. Она усмехнулась. Глупые прозвища давно перестали волновать ее. Зато отчеты выполнялись в срок, что почти всегда поощрялось премиями и личной благодарностью Верховного Лорда. Гермиона гордилась собой. Она долго шла к такому результату. И нацелена и дальше совершенствоваться и развиваться.

Но чертовы колдографии грозились подпортить ее безупречную репутацию и свести на нет все старания. Естественно она не могла допустить этого.

В кабинете вспыхнул свет, едва за ней закрылась дверь. На столе царил порядок, хоть и уходила она в спешке. Наколдовав себе большую чашку кофе, Гермиона устало опустилась в мягкое кресло. Прохладная черная кожа приятно окатила успокаивающей волной, а аромат любимого напитка настроил на нужный лад.

После нескольких глотков она решительно выдвинула ящик и достала папку с колдо. Выбрав одну, Гермиона запечатала ее в конверт, написала короткую записку и отправила совой. Уже завтра должен был прийти ответ. Джордж Уизли не упустит возможность блеснуть познаниями. Впрочем, он единственный из представителей мужского пола Уизли, кто с ней общался и поддерживал. Пусть это и казалось для нее чем-то удивительным, но терять его дружбу она не хотела. Поэтому и рискнула кратко посвятить в свои не очень-то радужные дела. Главное, чтобы Крауч не узнал об этом преждевременно. Если с Долоховым она еще могла потягаться, то с начальником даже ее умственных способностей не хватит договориться.

* * *

Они скорее почувствовали, нежели услышали приближение Реддла. Напряжение друзей схлынуло, оставляя усталость и раздражение. Лорд и сам выглядел не лучше, но в глазах читалось беспокойство. Крауч на секунду зажмурился, позволяя тому проникнуть в сознание. Он был благодарен Реддлу. Ему не хотелось говорить и снова ворошить болезненные воспоминания. Лишь сжал зубы, когда ощутил, как обрушился его ментальный блок и запрыгали тени перед взором.

Долохов тактично отошел в сторону. Подобные процедуры он не любил и не разрешал Реддлу копаться в своей голове. Сомнениями он поделится и так. Скрывать ему нечего. Пока нечего.