0,001 секунды (джен)

Эдди сегодня, как и всегда по субботам (и по воскресеньям, и в праздники), спешил на станцию, чтобы сесть на восьмичасовой поезд до Кромера. Конечно же, он ездил не в одиночку — кто бы отпустил десятилетнего мальчишку в другой город одного? — его сопровождали Олли Олсен и его отец, дядя Джордж.

Нет, не так: это Джордж Олсен сопровождал своего сына, а Эдди ему давали в нагрузку, несмотря на то, что мальчишки не дружили. Но папа Эдди был всегда слишком занят, а у его мамы нашлась другая забота — годовалая дочь, и сейчас, когда Сьюзи навострилась в мгновение ока оказываться в самых неожиданных (и опасных) местах, маме тоже стало совсем не до занятий сына. Но несмотря на все это Эду больше нравилось думать, что это двое Олсенов сопровождают его, поэтому он всегда старался идти впереди них и первым выбирать вагон и место получше.

Вертлявый и слишком активный Олли ему не нравился, и Эд всю дорогу пялился в окно на однообразные пейзажи полей и редких перелесков и молчал. Всего два часа — и он попадет в свой любимый мир — мир, где он по-настоящему крутой, где его способности оценивают правильно и где он может запросто утирать носы другим — вот таким, как Оливер, а все потому, что Эд Кросс — будущий чемпион мира по картингу, и, когда он вырастет, его имя будет в каждой газете.

В свои десять он уже чувствовал в себе силы для этого, знал, что легко может обгонять всех этих черепашек, надо только больше тренироваться, чтобы не ошибаться и не давать другим шанса себя опередить.

«Не такое уж и трудное дело», — как раз подумал Эдди, когда поезд подкатился к станции. Он схватил сумку, выпрыгнул из вагона и пошел знакомой дорогой, вообще не подумав о семействе Олсен. Это он сделал не из грубости, просто Эдди так привык, что они ему не мешают, а трасса была настолько близко, что у него свербило в известном месте — очень уж хотелось поскорее надрать зад кому-нибудь в гонке.

В раздевалке уже сидела пара мальчишек — местные, кромерские, конечно, они прибывали на трассу раньше всех, и Эдди чувствовал, что просто обязан нагнать их до начала тренировки, так что на переодевания пришлось выделить себе поистине пожарные двадцать пять секунд.

Народ постепенно подтягивался, и Эдди присматривался, кто же приехал, кто будет гонять сегодня, потому что состав участников разнился неделю от недели: только зашедший Джим Аллен, например, пропускал часть занятий, потому что у родителей не всегда находились на это деньги, а тому же Оливеру вот-вот грозило вообще полное исключение, потому что его отца в том году уволили с завода и он никак не мог найти работу, да он потому и приезжал сюда с сыном, чтобы, пока Оливер гоняет на трассе, пошататься по Кромеру в поисках хоть какой-то поденщины и заплатить за следующую неделю. Мистер Олсен верил в способности сына как никакой другой отец, и, наверное, Эдди этой вере даже завидовал. Вот только сам Олли вряд ли мог ее оправдать.

Эд как раз уже переоделся, когда пришли братья Ллойды.

Деррену Ллойду было уже двенадцать, он был выше на голову, самоувереннее — на две, и в основном они соревновались в разных возрастных заездах, хотя Деррен всегда приезжал по субботам и часто гонял с ребятами помладше — таково уж было тренерское допущение этому парню — и что-то в нем было такое, что раздражало Эда поболе прочих участников. Может, эта самая его уверенность, с которой он одинаково держался и при них, ребятах, и при взрослых, и это его особое положение в глазах главного тренера, и то, как он, чувствуя свое старшинство, безапелляционно выжимал Эда в поворотах, будто возраст — неписаное правило, по которому Эд обязан был уступать, и он действительно уступал — злился, бесился, но почему-то раз за разом сбрасывал скорость и пропускал. Вообще, если поразмыслить, это как раз должно было Эдди нравиться, как нравился тот же Джим, с которым было очень интересно соревноваться, потому что они оказались почти близнецами по стилю вождения, и может даже, Деррен мог бы стать для Эдди отличным примером, но как-то так получилось, что между ними раз и навсегда установилось лишь насупленное молчание, и даже пожать сопернику руку после победы Эд мог только по приказу тренера.

У Деррена был младший брат, почти ровесник Эдди — они всегда приезжали вместе — и вот этот-то Ллойд раздражал вообще больше всех. Бобби не был серьезным соперником, да и о его способностях тренеры никогда особенно не распинались, но стоило тому объявиться на территории картодрома, как их старший тренер, мистер Миллс, тут же шел к нему — и они долго и нудно обсуждали всякую технику и ковырялись в учебных картах, будто других дел на трассе вообще не было. Эдди недоумевал, зачем после всего этого Бобби шел переодеваться и пытался гонять наравне с теми, кто наматывал тут круги с самого утра. Все равно же он почти всегда им уступал. Это выглядело очень глупо, потому что каждый нормальный гонщик знает, что нужно много практиковаться, а Бобби и его карт большую часть времени проводили в боксах.

Сегодняшний день не стал исключением: если старший Ллойд тоже сразу двинулся к шкафчикам, то младший, со своей неизменно широкой лягушачьей улыбкой, моментально завладел вниманием мистера Миллса.

Эд закатил глаза и поспешил догнать Уорвика, чтобы поддать ему кулаком под ребра — вышел такой себе приветственный жест, но Уорвик никогда не возражал, и они даже немного побоксировали на ходу, стукаясь болтающимися на локтях шлемами.

Первую часть тренировки они гонялись вшестером, и Деррен, чья очередь соревноваться по-настоящему должна была настать только завтра, в воскресенье, с его старшей группой, оказался быстрее всех. Так происходило почти всегда и, может быть, было бы даже не очень справедливо, если бы Деррен сознательно не исполнял при этом роль «зайца», а догнать и обогнать его для мальчишек помладше не становилось бы самым крутым подвигом. Вряд ли, конечно, он сам делал это из каких-то альтруистических мыслей — Эдди прекрасно понимал, что Ллойд не будет делать что-то просто так, но величины подвига при случае победы это для него никак не умаляло.

Сразу после победного тренировочного заезда Деррен отогнал свой карт в боксы, туда, где его уже ждал выглядывающий из дверей брат. Что они там будут делать, Эдди совсем не волновало, он сел на раму своей машины и расстегнул куртку — распогодилось, становилось жарковато. Чарли Кинг, припарковавшийся рядом, подошел к нему, тоже сел и протянул свою флягу — и они вместе стали смотреть, как тренеры обходят машины по очереди и задают наводящие и привычные вопросы: управляемость, прижимистость, тяга — что было не так и почему ты терял скорость? После нехитрого опроса кому-то поменяют настройки для следующей части тренировки и будут следить за динамикой.

С картом Эда все было отлично, он это точно знал, просто они с Чарли слишком много времени потратили на бодание друг с дружкой, вот и упустили Ллойда.

— Да-да, Деррена, ну какой Ллойд еще мог оказаться впереди, мистер Миллс? — с небрежным презрением уточнил Эд, когда тренер добрался и до них.

Конечно же, тренер знал, где какой из братьев был в предыдущие пару часов, но он настолько откровенно старался не допускать вражды в их маленьком мирке, что Эдди прямо так и тянуло отпускать колкости — тем более в адрес никчемного Бобби. Хотя, по правде сказать, ничем, кроме своих неважных результатов, младший Ллойд доселе не провинился, хотя поводов позубоскалить над собой давал достаточно.

В прошлом году на неофициальный чемпионат картинг-школ Норфолка братьев сопровождала мама. Миссис Ллойд и до того порой появлялась на их картодроме в Кромере, и она наверняка привозила своих мальчишек каждый раз, но не всегда Эдди ее видел, и вот на удивление мама братьев ему даже нравилась: он находил ее какой-то особенно приятно-красивой, хотя до настоящего интереса к женскому полу Эдди пока еще не дорос.

Так вот, в тот день соревнований, в Шерингеме, он стал свидетелем, как миссис Ллойд, достав из своей сумочки ножницы, наспех подстригает Бобби — прямо перед самыми заездами, за боксами, куда она отвела его за ручку, словно малыша. Конечно, Бобби был на полгода младше Эдди, да и волосы у него впрямь постоянно лезли в глаза, когда он надевал шлем, но этот случай был такой славно-унизительный, что Эд еще несколько месяцев припоминал его, спрашивая при всех, а вытирает ли мамочка Бобби нос, купает ли перед сном и не поедет ли она вместо него еще и в гонке?

Последняя шутка ему особенно нравилась, и сегодня он снова вспомнил ее, стоило только заметить, что миссис Ллойд снова приложила свою неумелую руку к стрижке сына. Делала она это нечасто, потому что большую часть времени Бобби ходил вольным чучелом — наверное, не попадался под руку, — но вот что было странно: Деррен при этом всегда выглядел прилично. Так что при взгляде на братьев, конечно, каждому сразу становилось понятно, кто в семье любимый сын.

Остальная компания не поддерживала придирки Эдди — они боялись наказания от тренеров, Эд же не боялся, хотя ему регулярно за это попадало, и никто из ребят никогда не останавливал его, охотно исполняя роль зрителей в каждом выступлении Кросса. Хотя, если говорить честно, вся его болтовня звучала только в отсутствие старшего Ллойда, но Эд и сам этого не замечал. При Деррене он становился само сосредоточение и не мог думать и говорить ни о чем другом, кроме гонки, — лишь бы не давать своему главному сопернику поводов на чем-то себя подловить. Но на трассе, как полагал Эдди, они были равны. Должны были быть равны.

На вторую часть тренировки Деррен не вышел, он остался в боксах, но зато Бобби переоделся и принялся выводить свой карт. Кажется, проигрывая раз за разом, этот дурачок ничему не учился.

— Эй, Бобби, может, сегодня мамочка поедет вместо тебя? Пора бы уже твоей машине показать хоть что-то! — Кросс даже встал, чтобы его было лучше слышно, и вся стайка юных гонщиков теперь с интересом глядела на них двоих.

— Нет, Эдди, моя машина настроена только на меня, и даже ты не смог бы на ней выиграть, — ответил Бобби, продолжая толкать свою «тележку» на старт.

Эд не мог понять, было ли это угрозой, или Ллойд расписался в своем проигрыше заранее? Он впервые не нашелся, что ответить, хотя обычно успевал «кольнуть» Бобби несколько раз, прежде чем вмешивался тренер Миллс.

Впрочем, мучился Эдди недолго, потому что уже в контрольных заездах Бобби неожиданно стал третьим — после него и Чарли, а в самой гонке обошел обоих на пятом круге, одного за другим. Эдди был настолько обескуражен, удивлен и разозлен произошедшим, что буквально через минуту после обгона задел покрышки, завертелся, да вдобавок утащил за собой и Чарли, завязнув вместе с ним в ловушке-газоне, а никчемный Бобби в итоге выиграл еще и с приличным преимуществом перед остальными.

Пока последний, краснея, принимал поздравления со своей первой победой, Эд, бормоча все проклятия, какие уже знал к тому возрасту, едва довел машину до стоянки и сбежал в раздевалку. Конечно, это была чертова нелепая случайность: он ошибся, задел ограждение, и поэтому Ллойд смог его пройти — все было именно в таком порядке и никак иначе. Бобби не мог его обойти.

Но обошел.

Эдди для приличия открыл и закрыл свой шкафчик, со злостью захлопнув дверцу, так, чтобы ни у кого не возникло сомнений: он забежал сюда по делу, — и вышел обратно. Наступала очередь личных тренировок, а самые неопытные, кого тренеры пока даже не выпускали на серьезную трассу, уже потихоньку разъезжались по домам.

Насколько Эд видел, ребята уже определили очередь заездов, и он, пропустивший жеребьевку, автоматом получил последний номер, но это его как раз сегодня устраивало, потому что Ллойды уезжали позже всех: Деррен, старший в школе по субботам, все равно поедет самым последним.

Первым ехал Оливер, и сразу после того, как тренер записал время его последнего круга, мистер Олсен заспешил увести сына — видимо, они куда-то опаздывали, — а Эдди даже не подумал попрощаться с ними, потому что был чрезвычайно увлечен происходящим в другой стороне. Ни Олли, ни последовавший за ним Уорвик, конечно, не были ему конкурентами, его волновало другое: Бобби стоял рядом с тренером с секундомером и внимательно изучал записи, а на третьем гонщике к ним присоединился Деррен — он только-только вышел из боксов и все еще оттирал руки от масла. И почему-то Эду совсем не хотелось гонять под пристальными взглядами братьев — он старался не думать об этом, не допускать даже мысли, но что если он снова ошибется, и Деррен это заметит?

Это были ужасно трудные десять кругов, напряженнее и нервнее, может, Эдди еще никогда не ездил, но он приложил все силы, какие у него были, и даже быстренько помолился перед стартом, чтобы не ошибиться, и все десять он откатал идеально. Если бы только он знал, что смотрели три пары глаз вовсе не на то, как искусно он проходит повороты…

Эд просидел в раздевалке достаточно долго, а потом еще немного, потому что на тренировку Бобби ему смотреть было совершенно не интересно, он ждал, когда тот придет переодеваться и они останутся вдвоем, но младший Ллойд задержался уж слишком долго и пришел только тогда, когда Эдди уже почти вскипел и буквально кинулся ему навстречу, зажимая в проеме двери и толкая спиной в косяк:

— Какого хрена, Ллойд?!

Но Бобби лишь непонимающе смотрел на него, и Эдди, который уже сам не знал, что же он собирается предъявить своему теперь уже и вправду сопернику, на секунду растерялся — второй раз за день! — и все же спросил, зло и грубо, но по-другому он не мог:

— Как ты смог обогнать меня, ты же вечный лузер?

Как было бы прекрасно, если бы Бобби сейчас ответил ему такой же грубостью, чтобы можно было от всей души врезать ему и победить если не на трассе, то в драке, но никчемный Ллойд оказался и на это не способен, он только улыбнулся и ответил совершенно другое:

— Мы с тренером кое-что придумали и попробовали на моей машине. Но ты не волнуйся — в следующую субботу это будет уже у всех, мы хотим проверить пользу…

Эдди уже физически чувствовал, как чешутся кулаки, как воздух собирается в легких, он даже почти приготовился занести руку для удара, но внезапно сам получил сильный толчок в плечо — откуда-то сбоку — и по инерции неловко ввалился в раздевалку, растеряв весь пыл.

Так внезапно появившийся Деррен не сказал ему ни слова — ни сейчас, ни пока они втроем переодевались, и это было к лучшему: Эдди готов был бы устроить скандал даже от косого взгляда. Он закончил быстрее всех и выскочил с территории картодрома впереди Ллойдов, хотя до поезда ему оставалось еще целых сорок минут, — невыносимо было смотреть и слушать, как братья шутят друг с другом и обсуждают какие-то подшипники. Завтра он поедет так, как ехал сегодня в личных, так, как он может — идеально.

И обязательно обгонит Деррена Ллойда.