Сурвивалисты (джен)

Серый — давно стал единственным цветом спектра, не вызывающим опасение. Серые стены, серые пол и потолок, серые, сливающиеся с обстановкой одежды, серое небо над головой. Стать невидимым — единственный шанс выжить.

Любое пятно цвета несло опасность. Почему? Да потому что если ты не боишься привлечь внимание — ты сам опасность. Или потому что форма врагов была яркой.

Гарри сидел на камне на берегу Чёрного озера и размышлял, как всё исправить.

Они уже испробовали всё: слова и действия, нападения и прятки, но ничто не смогло улучшить ситуацию. Будь у них хроноворот, они без колебаний отправились бы в прошлое и любой ценой предотвратили падение Статута… Но хроноворота у них не было. Впрочем, в последнее время у них не было даже необходимых вещей и продуктов, что уж говорить про артефакты.

— Поттер?

Гарри оглянулся на Гойла и кивнул в знак приветствия. Давно прошли те времена, когда он мог позволить себе юношеский максимализм и пренебрежение помощью в угоду личным предпочтениям.

— Как всё прошло? — спросил он, когда Гойл уселся рядом.

— Не очень, если честно. От Годриковой лощины осталось три дома, да и те маггловские. Но мы сумели пробраться в подвал дома Дамблдоров, — немного приободрился Гойл. — Забрали всё, что нашли, пусть Грейнджер уже разбирается, что пригодно, а что нет.

— Молодцы, — абсолютно искренне похвалил Гарри. — Знакомые зелья были?

— Да, — широко улыбнулся Гойл. — Восстанавливающего много, сон-без-сновидений — почти десяток флаконов, кроветворное, вроде…

Гарри почти физически ощутил, как с души упал камень: после всего у них почти не осталось зелий, а для варки новых — негде было взять ингредиенты.

— Ещё мы забрали шкаф… — Гойл замялся. — Драко сказал, что нельзя его уменьшать и вообще магически воздействовать, но… Как бы мы его иначе притащили бы?

— А что там было-то?

— Ингредиенты, — со вздохом признал тот.

Гарри досадливо поморщился: испортить столь необходимые ингредиенты было бы ужасно обидно, однако Гойл прав — тратить время на соблюдение всех предписанных справочником зельевара правил хранения и транспортировки ингредиентов… С высокой вероятностью это привело бы к тому, что они лишились бы и содержимого шкафа, и разведчиков.

— Гермиона спасёт всё, что пережило транспортировку, — утешая и себя, и Гойла, натянуто улыбнулся Гарри.

Говорить больше было не о чем, поэтому дальше они сидели молча.

С этой стороны озера Хогвартс не был виден, потому можно было притвориться, что древний замок по-прежнему стоит на своём месте, а не лежит грудой развалин, и что жизнь — всё та же, с глупой враждой Гриффиндора и Слизерина, с квиддичными тренировками, с проблемами выбора рождественских подарков для близких…

Гарри помотал головой — не время вспоминать былое, нужно было придумать, что делать в будущем.

— Гойл, скажи, а ты не знаешь, может, кто-то из наших всё-таки разбирается в Тёмной магии? — Грегори подобрался, и Гарри успокоительно поднял руки: — Ничего такого, слово даю. Но мы действовали так, как велел Дамблдор, и проиграли. Мне кажется, у нас не осталось времени на сомнения, пора обратиться к методам другой стороны.

Гойл молчал и сверлил его подозрительным взглядом.

Когда Статут рухнул и магглы стали охотиться на волшебников, как на экзотических животных, не все маги испугались. Незнание больше не могло их защитить, однако чары сокрытия по-прежнему оберегали их дома, магглоотталкивающие чары держали магглов на безопасном расстоянии от их территорий, а аппарация и порт-ключи позволяли исчезнуть почти в безвыходной ситуации, не говоря уже о том, что Обливиэйт с Конфундусом помогали исправить случайные неприятности, а атакующие и защитные заклинания — выходить из участившихся стычек победителями.

Так наивно считали почти все волшебники, не желающие омрачать радость победы над Тёмным Лордом мыслями о магглах.

Пятого июля их мир перевернулся.

Отлично скоординированная атака уничтожила более 90 % волшебников по всему миру. Были разрушены все школы, все общественные места, почти все уединённо стоящие дома… Магглорождённых среди выживших было больше всего. Большинство магов и по сей день не понимали, как магглам это удалось; многие вполне справедливо были уверены, что без предателей не обошлось, но, как бы то ни было, от магического мира остались жалкие ошмётки — неорганизованные группы выживших волшебников прятались в глуши или среди магглов, боялись колдовать и даже засыпать, потому что могли просто не проснуться.

Охота велась по всем фронтам. Выходы из недоступных магглам мест (вроде Косой аллеи, спрятанной в пространственный карман) замуровывались, группы захвата шерстили все известные адреса волшебников и безжалостно убивали даже маленьких детей, заподозренных в родстве с магами. СМИ захлёбывались, предупреждая и предостерегая от «исчадий Ада, оказавшихся вполне реальными», по всему миру крутили запись с обращением оборотня — превращение в волка теперь можно было рассмотреть во всех чудовищных подробностях, убийство мага стало не просто разрешённым действием, а модной профессией — охотники за головами вырезали подчистую семьи.

Ученикам Хогвартса повезло больше всех магов мира. После победы Гарри Поттера над Лордом Волдемортом школа нуждалась в серьёзном ремонте, и многие английские волшебники пятого июля находились на территории Хогвартса. Повреждённые великанами и магией стены нуждались в укреплении, разрушенные башни — в новых камнях, а сама знаменитая защита школы — в усилении. Волшебники как раз расположились вокруг школы, чтобы всем вместе, равномерно распределяя магическую силу, напитать щиты, и потому, когда первая ракета взорвалась о защитный купол, маги успели отбежать на безопасное расстояние.

Но за первой ракетой последовала вторая. И третья. И следующая, и следующая…

А когда грохот стих и пыль улеглась… Они не поверили своим глазам — на месте тысячелетнего замка покоилась груда камней. С интервалом в минуту-другую стали срабатывать сигнальные чары — сообщая, что на десятки домов одновременно совершается нападение. Ничего не понимающие волшебники обменивались взглядами и не знали, что предпринимать — вид разрушенного Хогвартса охлаждал желание немедленно аппарировать домой, чтобы выяснить, что случилось. Промедление и спасло их.

Британские волшебники росли и жили с мыслью, что Хогвартс — константа, самое безопасное место в мире. И потому выжившие устремились именно в школу.

Первым был Малфой. Чумазый, с дикими глазами, он свалился в десятке ярдов от топчущихся магов. Волшебники только и успели узнать о «чём-то, свалившимся с небес и разрушившем мэнор», когда на поляне стали возникать другие люди: испуганные, раненные и даже мёртвые.

Посланные с вопросами Патронусы канули в никуда, не принеся ответов; все обитатели совятни были тут же разосланы с письмами, но с ответами вернулись единицы — выживших было мало.

Осознать произошедшее было неимоверно сложно. Маги по большей части даже не знали о существовании ракет, а понимали в их принципе действия и того меньше. Когда ускользнувшие от смерти рассказывали о мгновенных разрушениях, им не верили. И тогда за просветительскую деятельности взялись магглорождённые: говорили о бомбах, ракетах, огнестрельном оружии; они же стали глазами и ушами магического мира — аппарировали на маггловские территории, смотрели новости, читали газеты.

Среди выживших была немалая доля преступников. Пока не замешанные в войне чистокровные сидели в своих мэнорах или волшебных поселениях — и погибли при первой же атаке, Пожиратели смерти прятались — и потому выжили. Когда вчерашние дети, не пострадавшие во время бомбёжки Хогвартса, растерянно топтались вокруг груды камней, не зная, как теперь быть, они искали выход. И сейчас слизеринцы были единственными, на кого могли надеяться недавние победители, потому что только Тёмная магия могла переломить ход событий.

— Я поспрашиваю, — наконец подал голос Гойл.

Гарри облегчённо вздохнул — он уже и не надеялся получить ответ.

Палаточный лагерь в Запретном лесу был не лучшим прибежищем, это всем было очевидно. Большую группу всегда проще выследить. Однако расходиться волшебники откровенно боялись. За прошедшие с начала конца два месяца всем стало очевидно, что долго они не протянут. У них не было ничего: продуктов, вещей, средств… и даже знаний, как выжить. Каждый визит в мир магглов означал жертвы, но иного пути достать самое необходимое у них не было.

Магия — ещё не всё. Эту простую истину волшебники осознавали через боль и кровь.

Они спали на трансфигурированных одеялах, пока Малфой с Ноттом не ограбили магазин в Косом переулке, обеспечив всех палатками с расширенным пространством. Равенкловцы тоже не долго сомневались над вопросами морали и уже на следующий день отправились грабить магазины — есть хотели все. А через несколько дней закончились зелья, необходимые раненым магам, и остро встал вопрос: где достать нужное.

Не прошло и недели, как маги превратились в мародёров.

Они грабили магглов, забирались в уцелевшие дома погибших магов, обследовали развалины школы и мэноров, чьи защиты рухнули под градом ракет, и рыскали там в поисках ценностей: уцелевшего флакона с зельем, книг, золота…

Они держались столько, сколько могли, и даже летом это было мучительно тяжело. Теперь же, в преддверии осени, становилось очевидно, что магглам даже нет нужды напрягаться, выслеживать их и убивать — неприспособленные к подобным условиям волшебники и так были на грани уничтожения.

Гарри отдал бы многое за возможность довериться кому-то, переложить бремя ответственности на чужие плечи и не быть лидером, однако ему не дали даже шанса предложить подобное. Победитель Тёмного Лорда был моментально признан лидером выживших, и именно Гарри приходилось принимать решения, от которых зависели их жизни.

Сперва он не задумывался над тем, как действовать. Для него единственно возможным вариантом поведения было следование заветам Дамблдора: не вредить магглам, не использовать Тёмную магию. Но их знаний и сил не хватало, чтобы довольствоваться только праведными заветами. Магглы вовсе не были «несчастными угнетёнными дикарями, которых следовало пожалеть», магглы убивали их без колебаний. Маги уже проиграли, это факт, но они ещё не умерли. И за два месяца существования (жизнью это назвать было сложно даже привыкшему к лишениям Поттеру) даже Гарри с Гермионой, фанатичные противники любого проявления Тьмы, вынуждены были признать, что их методы не работают.

Возможно, они и дальше бы упорствовали, и Гарри вёл бы волшебников на смерть… Но три дня назад Даме с Косой надоело просто так бродить вокруг Мальчика-Который-Выжил, она решила сопроводить магов во время вылазки и, ласково коснувшись волос Гарри, обняла Рона и увела того с собой. Смерть лучшего друга стала последней каплей. Гарри даже не смог его оплакать как следует или отомстить — зажимая скальпированную рану одной рукой и держа подстреленного Симуса другой, он позорно сбежал с места трагедии. Всего за два месяца они потеряли так многих и лишились так многого, что разучились плакать.

Гермиона сухими и воспалёнными глазами смотрела на Гарри, когда тот ввалился в палатку с Симусом на руках. Она всё поняла, но ничего не сказала, принимаясь без суеты лечить друзей. Зелий не было, маггловскими медикаментами, прихваченными во время одного из рейдов, пользоваться никто из них толком не умел, так что лечение было лишь громким названием.

Симус умер вчера, а Гарри не зря был Мальчиком-Который-Выжил — даже пули его лишь ранили, но не убивали…

* * *

Джастин Финч-Флетчли появился в лагере на закате. Грязный, с разбитым носом и синяком под глазом, он вяло махал приветствующим его сокурсникам и целенаправленно двигался к палатке Поттера.

— Что? — только и спросил Гарри, вышедший на шум и сразу же заметивший Джастина.

— Я узнал, как нас находят, — сообщил тот хрипло.

Гарри вцепился в рукав Финч-Флетчли и затащил в палатку, пока их не услышали. Спокойствие, ставшее следствием усталости и безнадёжной обречённости, дало трещину, и Гарри с колотящимся сердцем уставился на гостя.

— Как?!

— Слушай, Поттер, я не буду вдаваться в технические детали, ты просто не поймёшь…

Гарри проглотил возражения. Джастин был сыном богатых магглов, которые не собирались смиряться с тем, что их сын останется необразованным фокусником, поэтому обеспечили ему возможность заочного обучения в маггловском колледже. Иными словами, среди всех выживших Джастин был самым образованным и лучше всех разбирался в маггловских технологиях.

— Магия, оказывается, даёт излучение. В невидимом человеческому глазу спектре, но прекрасно определяемому со спутников. Секретная программа спецслужб была запущена почти два десятка лет назад. За магами следили, анализировали данные, проверяли на местах… Разведчикам стирали память министерские обливиаторы, однако, хоть те и не могли рассказать, что увидели, сам этот факт свидетельствовал против магов. В те же места отправляли следующую разведгруппу, и следующую, и ещё, пока не получали данные, но сведения всё равно попадали к магглам. Маггловские технологии всё время совершенствовались, и еще три года назад магглы готовы были к атаке. Ты не поверишь, но это время нам выиграл Тёмный Лорд — именно его нападения заставили магглов отложить атаку и перейти в защиту, но они и укрепили во мнении, что от такой угрозы под боком надо избавиться. А когда в мае все стихло… Гарри, мы обречены.

— Что за излучение? — спросил тот, силясь понять, как магглы их находят.

— Точно не знаю, попробую объяснить на пальцах. Допустим, жилой дом излучает тепло. Ты его не видишь, ты не можешь сказать, есть дома кто-то или нет. А спутник — может — по тепловому следу. Так и с магией. Магглы её не видят… Да что там! Магглы сам дом могут не видеть, но через спутник видят «тепло» и понимают, что на этом месте есть дом. И ракеты направляют именно по этим «тепловым» следам. Понимаешь? Места силы давно вычислены и магами, и магглами, так что им есть с чем сравнивать. Почему, ты думаешь, Хогвартс стал одной из первых целей? А Запретный лес растёт радом с местом силы и потому сам по себе пронизан магией, однако концентрация не столь велика, чтобы бомбить площадями. А вот мы, волшебники, сбившись в кучу, даём уже концентрированное излучение. Так что не удивляюсь, если в нас прямо сейчас целится очередная ракета. Нам нужно расходиться.

Гарри молчал. Слова Джастина звучали логично, но…

— Куда расходиться? — горько хмыкнул Гарри. — Вместе у нас хоть какие-то шансы были, а по одиночке нас даже не то что перебьют, мы сами погибнем.

— Я понимаю, но… Извини, Поттер, но я ухожу. Одному мне будет намного проще затеряться среди магглов. Не ищите меня.

Останавливать его Гарри не стал.

Глядя в никуда, Гарри пытался понять, что теперь делать. Финч-Флетчли был прав, им действительно лучше было разойтись, но не воспримут ли это как желание Гарри бросить магов?..

Несколько часов размышлений принесли неутешительные результаты, всё, что Гарри удалось придумать, это увеличить расстояние между палатками. Станет неудобно, конечно, но хотя бы немного снизит пресловутую концентрацию.

И, конечно же, когда он пересказал слова Финч-Флетчли и озвучил свои выводы, маги были недовольны. Последовали откровенно идиотские предложения, например, скрыть палатки чарами. Как Гарри ни старался, донести до магов, что магия — их погибель, не удалось.

Он хотел уйти. Правда хотел. Но не мог. В том числе и из-за Гермионы.

Они почти не общались в последнее время. Собственно, со дня уничтожения Хогвартса и начала маггломагической войны. Сначала было некогда, потом было слишком горько, а затем стало незачем — они и так всё знали, сто раз обсудили и не нашли выхода, и в сто первый раз озвучивать одно и то же ни один из них не хотел. И горе своё они переживали по отдельности. И всё же до этого дня они были заодно. А теперь хотели разного. Гермиона — бороться за магический мир и помогать магам. А Гарри… Гарри хотел покоя.