Сурвивалисты (джен)

Серый — давно стал единственным цветом спектра, не вызывающим опасение. Серые стены, серые пол и потолок, серые, сливающиеся с обстановкой одежды, серое небо над головой. Стать невидимым — единственный шанс выжить.

Любое пятно цвета несло опасность. Почему? Да потому что если ты не боишься привлечь внимание — ты сам опасность. Или потому что форма врагов была яркой.

Гарри сидел на камне на берегу Чёрного озера и размышлял, как всё исправить.

Они уже испробовали всё: слова и действия, нападения и прятки, но ничто не смогло улучшить ситуацию. Будь у них хроноворот, они без колебаний отправились бы в прошлое и любой ценой предотвратили падение Статута… Но хроноворота у них не было. Впрочем, в последнее время у них не было даже необходимых вещей и продуктов, что уж говорить про артефакты.

— Поттер?

Гарри оглянулся на Гойла и кивнул в знак приветствия. Давно прошли те времена, когда он мог позволить себе юношеский максимализм и пренебрежение помощью в угоду личным предпочтениям.

— Как всё прошло? — спросил он, когда Гойл уселся рядом.

— Не очень, если честно. От Годриковой лощины осталось три дома, да и те маггловские. Но мы сумели пробраться в подвал дома Дамблдоров, — немного приободрился Гойл. — Забрали всё, что нашли, пусть Грейнджер уже разбирается, что пригодно, а что нет.

— Молодцы, — абсолютно искренне похвалил Гарри. — Знакомые зелья были?

— Да, — широко улыбнулся Гойл. — Восстанавливающего много, сон-без-сновидений — почти десяток флаконов, кроветворное, вроде…

Гарри почти физически ощутил, как с души упал камень: после всего у них почти не осталось зелий, а для варки новых — негде было взять ингредиенты.

— Ещё мы забрали шкаф… — Гойл замялся. — Драко сказал, что нельзя его уменьшать и вообще магически воздействовать, но… Как бы мы его иначе притащили бы?

— А что там было-то?

— Ингредиенты, — со вздохом признал тот.

Гарри досадливо поморщился: испортить столь необходимые ингредиенты было бы ужасно обидно, однако Гойл прав — тратить время на соблюдение всех предписанных справочником зельевара правил хранения и транспортировки ингредиентов… С высокой вероятностью это привело бы к тому, что они лишились бы и содержимого шкафа, и разведчиков.

— Гермиона спасёт всё, что пережило транспортировку, — утешая и себя, и Гойла, натянуто улыбнулся Гарри.

Говорить больше было не о чем, поэтому дальше они сидели молча.

С этой стороны озера Хогвартс не был виден, потому можно было притвориться, что древний замок по-прежнему стоит на своём месте, а не лежит грудой развалин, и что жизнь — всё та же, с глупой враждой Гриффиндора и Слизерина, с квиддичными тренировками, с проблемами выбора рождественских подарков для близких…

Гарри помотал головой — не время вспоминать былое, нужно было придумать, что делать в будущем.

— Гойл, скажи, а ты не знаешь, может, кто-то из наших всё-таки разбирается в Тёмной магии? — Грегори подобрался, и Гарри успокоительно поднял руки: — Ничего такого, слово даю. Но мы действовали так, как велел Дамблдор, и проиграли. Мне кажется, у нас не осталось времени на сомнения, пора обратиться к методам другой стороны.

Гойл молчал и сверлил его подозрительным взглядом.

Когда Статут рухнул и магглы стали охотиться на волшебников, как на экзотических животных, не все маги испугались. Незнание больше не могло их защитить, однако чары сокрытия по-прежнему оберегали их дома, магглоотталкивающие чары держали магглов на безопасном расстоянии от их территорий, а аппарация и порт-ключи позволяли исчезнуть почти в безвыходной ситуации, не говоря уже о том, что Обливиэйт с Конфундусом помогали исправить случайные неприятности, а атакующие и защитные заклинания — выходить из участившихся стычек победителями.

Так наивно считали почти все волшебники, не желающие омрачать радость победы над Тёмным Лордом мыслями о магглах.

Пятого июля их мир перевернулся.

Отлично скоординированная атака уничтожила более 90 % волшебников по всему миру. Были разрушены все школы, все общественные места, почти все уединённо стоящие дома… Магглорождённых среди выживших было больше всего. Большинство магов и по сей день не понимали, как магглам это удалось; многие вполне справедливо были уверены, что без предателей не обошлось, но, как бы то ни было, от магического мира остались жалкие ошмётки — неорганизованные группы выживших волшебников прятались в глуши или среди магглов, боялись колдовать и даже засыпать, потому что могли просто не проснуться.

Охота велась по всем фронтам. Выходы из недоступных магглам мест (вроде Косой аллеи, спрятанной в пространственный карман) замуровывались, группы захвата шерстили все известные адреса волшебников и безжалостно убивали даже маленьких детей, заподозренных в родстве с магами. СМИ захлёбывались, предупреждая и предостерегая от «исчадий Ада, оказавшихся вполне реальными», по всему миру крутили запись с обращением оборотня — превращение в волка теперь можно было рассмотреть во всех чудовищных подробностях, убийство мага стало не просто разрешённым действием, а модной профессией — охотники за головами вырезали подчистую семьи.

Ученикам Хогвартса повезло больше всех магов мира. После победы Гарри Поттера над Лордом Волдемортом школа нуждалась в серьёзном ремонте, и многие английские волшебники пятого июля находились на территории Хогвартса. Повреждённые великанами и магией стены нуждались в укреплении, разрушенные башни — в новых камнях, а сама знаменитая защита школы — в усилении. Волшебники как раз расположились вокруг школы, чтобы всем вместе, равномерно распределяя магическую силу, напитать щиты, и потому, когда первая ракета взорвалась о защитный купол, маги успели отбежать на безопасное расстояние.

Но за первой ракетой последовала вторая. И третья. И следующая, и следующая…

А когда грохот стих и пыль улеглась… Они не поверили своим глазам — на месте тысячелетнего замка покоилась груда камней. С интервалом в минуту-другую стали срабатывать сигнальные чары — сообщая, что на десятки домов одновременно совершается нападение. Ничего не понимающие волшебники обменивались взглядами и не знали, что предпринимать — вид разрушенного Хогвартса охлаждал желание немедленно аппарировать домой, чтобы выяснить, что случилось. Промедление и спасло их.

Британские волшебники росли и жили с мыслью, что Хогвартс — константа, самое безопасное место в мире. И потому выжившие устремились именно в школу.

Первым был Малфой. Чумазый, с дикими глазами, он свалился в десятке ярдов от топчущихся магов. Волшебники только и успели узнать о «чём-то, свалившимся с небес и разрушившем мэнор», когда на поляне стали возникать другие люди: испуганные, раненные и даже мёртвые.

Посланные с вопросами Патронусы канули в никуда, не принеся ответов; все обитатели совятни были тут же разосланы с письмами, но с ответами вернулись единицы — выживших было мало.

Осознать произошедшее было неимоверно сложно. Маги по большей части даже не знали о существовании ракет, а понимали в их принципе действия и того меньше. Когда ускользнувшие от смерти рассказывали о мгновенных разрушениях, им не верили. И тогда за просветительскую деятельности взялись магглорождённые: говорили о бомбах, ракетах, огнестрельном оружии; они же стали глазами и ушами магического мира — аппарировали на маггловские территории, смотрели новости, читали газеты.

Среди выживших была немалая доля преступников. Пока не замешанные в войне чистокровные сидели в своих мэнорах или волшебных поселениях — и погибли при первой же атаке, Пожиратели смерти прятались — и потому выжили. Когда вчерашние дети, не пострадавшие во время бомбёжки Хогвартса, растерянно топтались вокруг груды камней, не зная, как теперь быть, они искали выход. И сейчас слизеринцы были единственными, на кого могли надеяться недавние победители, потому что только Тёмная магия могла переломить ход событий.

— Я поспрашиваю, — наконец подал голос Гойл.

Гарри облегчённо вздохнул — он уже и не надеялся получить ответ.

Палаточный лагерь в Запретном лесу был не лучшим прибежищем, это всем было очевидно. Большую группу всегда проще выследить. Однако расходиться волшебники откровенно боялись. За прошедшие с начала конца два месяца всем стало очевидно, что долго они не протянут. У них не было ничего: продуктов, вещей, средств… и даже знаний, как выжить. Каждый визит в мир магглов означал жертвы, но иного пути достать самое необходимое у них не было.

Магия — ещё не всё. Эту простую истину волшебники осознавали через боль и кровь.

Они спали на трансфигурированных одеялах, пока Малфой с Ноттом не ограбили магазин в Косом переулке, обеспечив всех палатками с расширенным пространством. Равенкловцы тоже не долго сомневались над вопросами морали и уже на следующий день отправились грабить магазины — есть хотели все. А через несколько дней закончились зелья, необходимые раненым магам, и остро встал вопрос: где достать нужное.

Не прошло и недели, как маги превратились в мародёров.

Они грабили магглов, забирались в уцелевшие дома погибших магов, обследовали развалины школы и мэноров, чьи защиты рухнули под градом ракет, и рыскали там в поисках ценностей: уцелевшего флакона с зельем, книг, золота…

Они держались столько, сколько могли, и даже летом это было мучительно тяжело. Теперь же, в преддверии осени, становилось очевидно, что магглам даже нет нужды напрягаться, выслеживать их и убивать — неприспособленные к подобным условиям волшебники и так были на грани уничтожения.

Гарри отдал бы многое за возможность довериться кому-то, переложить бремя ответственности на чужие плечи и не быть лидером, однако ему не дали даже шанса предложить подобное. Победитель Тёмного Лорда был моментально признан лидером выживших, и именно Гарри приходилось принимать решения, от которых зависели их жизни.

Сперва он не задумывался над тем, как действовать. Для него единственно возможным вариантом поведения было следование заветам Дамблдора: не вредить магглам, не использовать Тёмную магию. Но их знаний и сил не хватало, чтобы довольствоваться только праведными заветами. Магглы вовсе не были «несчастными угнетёнными дикарями, которых следовало пожалеть», магглы убивали их без колебаний. Маги уже проиграли, это факт, но они ещё не умерли. И за два месяца существования (жизнью это назвать было сложно даже привыкшему к лишениям Поттеру) даже Гарри с Гермионой, фанатичные противники любого проявления Тьмы, вынуждены были признать, что их методы не работают.

Возможно, они и дальше бы упорствовали, и Гарри вёл бы волшебников на смерть… Но три дня назад Даме с Косой надоело просто так бродить вокруг Мальчика-Который-Выжил, она решила сопроводить магов во время вылазки и, ласково коснувшись волос Гарри, обняла Рона и увела того с собой. Смерть лучшего друга стала последней каплей. Гарри даже не смог его оплакать как следует или отомстить — зажимая скальпированную рану одной рукой и держа подстреленного Симуса другой, он позорно сбежал с места трагедии. Всего за два месяца они потеряли так многих и лишились так многого, что разучились плакать.

Гермиона сухими и воспалёнными глазами смотрела на Гарри, когда тот ввалился в палатку с Симусом на руках. Она всё поняла, но ничего не сказала, принимаясь без суеты лечить друзей. Зелий не было, маггловскими медикаментами, прихваченными во время одного из рейдов, пользоваться никто из них толком не умел, так что лечение было лишь громким названием.

Симус умер вчера, а Гарри не зря был Мальчиком-Который-Выжил — даже пули его лишь ранили, но не убивали…

* * *

Джастин Финч-Флетчли появился в лагере на закате. Грязный, с разбитым носом и синяком под глазом, он вяло махал приветствующим его сокурсникам и целенаправленно двигался к палатке Поттера.

— Что? — только и спросил Гарри, вышедший на шум и сразу же заметивший Джастина.

— Я узнал, как нас находят, — сообщил тот хрипло.

Гарри вцепился в рукав Финч-Флетчли и затащил в палатку, пока их не услышали. Спокойствие, ставшее следствием усталости и безнадёжной обречённости, дало трещину, и Гарри с колотящимся сердцем уставился на гостя.

— Как?!

— Слушай, Поттер, я не буду вдаваться в технические детали, ты просто не поймёшь…

Гарри проглотил возражения. Джастин был сыном богатых магглов, которые не собирались смиряться с тем, что их сын останется необразованным фокусником, поэтому обеспечили ему возможность заочного обучения в маггловском колледже. Иными словами, среди всех выживших Джастин был самым образованным и лучше всех разбирался в маггловских технологиях.

— Магия, оказывается, даёт излучение. В невидимом человеческому глазу спектре, но прекрасно определяемому со спутников. Секретная программа спецслужб была запущена почти два десятка лет назад. За магами следили, анализировали данные, проверяли на местах… Разведчикам стирали память министерские обливиаторы, однако, хоть те и не могли рассказать, что увидели, сам этот факт свидетельствовал против магов. В те же места отправляли следующую разведгруппу, и следующую, и ещё, пока не получали данные, но сведения всё равно попадали к магглам. Маггловские технологии всё время совершенствовались, и еще три года назад магглы готовы были к атаке. Ты не поверишь, но это время нам выиграл Тёмный Лорд — именно его нападения заставили магглов отложить атаку и перейти в защиту, но они и укрепили во мнении, что от такой угрозы под боком надо избавиться. А когда в мае все стихло… Гарри, мы обречены.

— Что за излучение? — спросил тот, силясь понять, как магглы их находят.

— Точно не знаю, попробую объяснить на пальцах. Допустим, жилой дом излучает тепло. Ты его не видишь, ты не можешь сказать, есть дома кто-то или нет. А спутник — может — по тепловому следу. Так и с магией. Магглы её не видят… Да что там! Магглы сам дом могут не видеть, но через спутник видят «тепло» и понимают, что на этом месте есть дом. И ракеты направляют именно по этим «тепловым» следам. Понимаешь? Места силы давно вычислены и магами, и магглами, так что им есть с чем сравнивать. Почему, ты думаешь, Хогвартс стал одной из первых целей? А Запретный лес растёт радом с местом силы и потому сам по себе пронизан магией, однако концентрация не столь велика, чтобы бомбить площадями. А вот мы, волшебники, сбившись в кучу, даём уже концентрированное излучение. Так что не удивляюсь, если в нас прямо сейчас целится очередная ракета. Нам нужно расходиться.

Гарри молчал. Слова Джастина звучали логично, но…

— Куда расходиться? — горько хмыкнул Гарри. — Вместе у нас хоть какие-то шансы были, а по одиночке нас даже не то что перебьют, мы сами погибнем.

— Я понимаю, но… Извини, Поттер, но я ухожу. Одному мне будет намного проще затеряться среди магглов. Не ищите меня.

Останавливать его Гарри не стал.

Глядя в никуда, Гарри пытался понять, что теперь делать. Финч-Флетчли был прав, им действительно лучше было разойтись, но не воспримут ли это как желание Гарри бросить магов?..

Несколько часов размышлений принесли неутешительные результаты, всё, что Гарри удалось придумать, это увеличить расстояние между палатками. Станет неудобно, конечно, но хотя бы немного снизит пресловутую концентрацию.

И, конечно же, когда он пересказал слова Финч-Флетчли и озвучил свои выводы, маги были недовольны. Последовали откровенно идиотские предложения, например, скрыть палатки чарами. Как Гарри ни старался, донести до магов, что магия — их погибель, не удалось.

Он хотел уйти. Правда хотел. Но не мог. В том числе и из-за Гермионы.

Они почти не общались в последнее время. Собственно, со дня уничтожения Хогвартса и начала маггломагической войны. Сначала было некогда, потом было слишком горько, а затем стало незачем — они и так всё знали, сто раз обсудили и не нашли выхода, и в сто первый раз озвучивать одно и то же ни один из них не хотел. И горе своё они переживали по отдельности. И всё же до этого дня они были заодно. А теперь хотели разного. Гермиона — бороться за магический мир и помогать магам. А Гарри… Гарри хотел покоя.

Гойл нашёл его через день. К тому моменту многие выжившие покинули лагерь. В основном, чистокровные, а оставшиеся без дела бродили по опустевшей поляне, не зная, чем себя занять. Молча кивнул и поманил за собой.

Гарри встал и двинулся следом.

Доверял ли он бывшему школьному врагу? Гарри не знал ответа на этот простой вопрос. Зато знал, что терять ему уже нечего.

Гойл вёл его в самую чащу. И Гарри молча шагал чуть позади. Обвисшие тенета навевали опасения, но за все два месяца жизни в лесу выжившие не видели ни одного паука. Кентавры, как поговаривали, тоже покинули свои территории… Впрочем, что значит «поговаривали», если всего в пяти милях от палаточного лагеря стояли брошенные поляны кентавров? А на берега Чёрного озера иногда выносило полуразложившиеся тела тритонов и русалок. Магам было не до заботы о других волшебных расах — самим бы выжить.

Наконец Гойл остановился и обернулся.

— Ты просил помощи, Поттер, поэтому веди себя соответствующе.

— В смысле?

— В смысле как проситель, а начнёшь права качать… — он не закончил, увидев, как из теней соткался первый силуэт, и свернул речь: — Я предупредил.

— Поттер-р-р, — зарычал тот, кого Гарри определённо не ожидал увидеть.

Почему он считал, что Фенрир Грейбэк мёртв?..

— Добрый день, мистер Поттер, — холодный голос раздался с другой стороны, и Гарри едва не подпрыгнул и выругался про себя — нельзя быть настолько невнимательным. — Грегори сказал, вам нужна помощь, и в нынешних условиях мы готовы забыть о прежних разногласиях и оказать её вам. Однако…

Гарри хватило ума понять, что пауза сделана нарочно, и всё же не он смог удержаться:

— Однако? — переспросил он.

— Однако нас совершенно не прельщает ситуация, при которой наша бескорыстная помощь может оказаться опасной для нас самих, — с готовностью закончил тот.

— О чём вы? — искренне не понял Гарри.

— На нас охотятся, мистер Поттер, если вы вдруг не заметили, — всё так же невозмутимо продолжил говорить мужчина в добротном костюме — без мантии. — А вы и ваши товарищи не славитесь разумностью. Помогая вам, мы рискуем раскрытием собственных убежищ и средств защиты.

— И какие вам нужны гарантии?

— Непреложный обет с каждого, для начала.

— Для начала? — поперхнулся воздухом Гарри. — А потом что? Первенца отдать?!

— Вполне возможно, — даже теперь собеседник не изменился в лице. — Мы вовсе не настаиваем на том, чтобы помогать вам. Я не стану скрывать, спасти вас — выгодно нам самим: магов осталось удручающе мало, и спасти нас от вымирания возможно лишь одним способом — сохранить каждую каплю волшебной крови и родить новых магов. Однако лучше выживут сто волшебников, твёрдо осознающих степень опасности, и проживут сто лет, чем мы спасём тысячу, и девятьсот из них не только погибнут сами по собственной же глупости, но и поспособствуют смерти части из первоначальных ста.

— Я понимаю, — нехотя признал логичность его слов Гарри после небольшой паузы.

— У нас просто нет иного выхода, как брать с каждого из ненадёжных союзников непреложный обет. Если хоть один из вас попадёт в руки магглов, все наши усилия по спасению остальных — и себя — пойдут прахом. Лично я — да и все мои соратники — согласны рисковать вашими жизнями, но не своими. Подумайте над моими словами…

— Мне не надо думать, — перебил Гарри. Он понимал, что мужчина перед ним — Пожиратель смерти, вот только врагом тот больше не был, теперь у них был общий враг — магглы. — Я согласен на ваши условия. Я знаю, что у нас нет другого выхода.

Гарри знал, что у них не осталось ничего. Да, еду можно добывать воровством в маггловских магазинах, но всё остальное… От Хогсмида не осталось даже руин — просто выжженная земля, от Годриковой лощины — тоже, как и от любого магического поселения, скрывавшегося от магглов чарами. Ракеты нашли каждую цель. Им приходилось аппарировать по десять, а то и двадцать раз от одного адреса к другому, прежде чем удавалось найти дом, который бы не был разрушен до основания, в котором можно было разжиться чем-то нужным… Гарри едва не засмеялся, вспомнив, как в первые дни им всем было стыдно мародёрствовать.

— И вы, мистер Поттер, уверены, что ваши… друзья с такой же осознанностью примут ваше решение и согласятся на наши условия? — казалось, мужчина искренне удивился.

— Нет, — возвращаясь к разговору, честно покачал головой Гарри. — Но я расскажу о нём и постараюсь уговорить.

— Но? — уловив в словах Гарри недоговоренность, спросил мужчина.

— Но сам я согласен.

— Неожиданно, — подал голос Фенрир. — Ситуация, конечно, изменилась, но изменился ли ты сам, мальчик? А убивать магглов ты согласен?

Гарри закрыл глаза, но всё-таки кивнул:

— Изменился. И если от этого будут зависеть жизни волшебников…

— Мистер Поттер, позвольте полюбопытствовать, — так и не представившийся мужчина смотрел ему прямо в душу, — а всё то, что происходит сейчас, по-вашему, не угрожает нашим жизням?

— Вы что же, хотите уничтожить всех магглов? — усмехнулся Гарри.

— Хотелось бы, — невозмутимо кивнул тот, — но, боюсь, подобное невозможно. Однако существенно сократить их популяцию — меня и это устроит. Поймите, мистер Поттер, — заговорил он после паузы, — прячась — мы ничего не добьёмся. Лишь отсрочим неизбежный конец. А именно конца магического мира нам и хотелось бы избежать.

Совсем недавно Гарри набросился бы на этого человека с кулаками — просто за то, что тот так думает о магглах, о простых людях… но теперь всё изменилось: и ситуация, и Гарри, и его отношение к подобной позиции. Убивать магглов… Гарри не хотел такого, хотя за прошедшие два месяца ему уже приходилось убивать — чтобы не быть убитым. Но охотиться на магглов, планировать акции?.. Чем тогда он будет отличаться от тех же Пожирателей смерти?..

И хочет ли он от них отличаться?

Гарри словно по-новому посмотрел на людей перед собой. Он как-то не обращал внимания, что чистокровные маги выглядели не в пример лучше всех остальных, не спрашивал, куда периодически исчезают слизеринцы, но теперь ответы и не требовались — к Пожирателям бегали за помощью и поддержкой. Так вот сами Пожиратели… Мужчина, с которым говорил Гарри, выглядел так, словно не является государственным преступником для магов и объектом преследования для магглов, а зачем-то аппарировал в лес с великосветского приёма: дорогой костюм, сверкающие туфли, аккуратная причёска и — Гарри не удержался, чтобы посмотреть — свежий маникюр. Гарри представил, как выглядит сам (грязный, заросший, в рваной засаленной одежде и с траурной каёмкой под ногтями) и содрогнулся.

Стоило ли выигрывать войну, чтобы…

Вот только он знал, что Гермиона скорее умрёт, чем пойдёт на поклон к этим людям — не простит «грязнокровку» и испытанный по их вине страх. И что она никогда не согласится с идеей «сокращения маггловской популяции». Остальные тоже будут против, но большинство — до первой серьёзной опасности, до первой раны, до первого бурчания желудка. А Гермиона — слишком принципиальна.

Где-то на подкорке свербела мысль, что Гермиона почти маггла, что она-то как раз может вернуться в мир магглов и жить с родителями, а что не делает этого, так это её личное решение. Другим, в том числе и Гарри, некуда возвращаться, для них магический мир — единственный дом. Но думать так о лучшей подруге Гарри не мог. Кроме неё — у него никого больше не осталось.

И всё же в глубине души он уже всё для себя решил: он присоединится к Пожирателям смерти, потому что он — Мальчик-Который-Выжил, и он хочет выжить.

— Расскажите мне, — попросил Гарри. — Хотите обет — я согласен. Но расскажите мне, как вы живёте, на что мы можем рассчитывать, чего вы ждёте от нас… Я должен уговорить остальных, а для этого мне нужны аргументы. Я должен понимать, куда зову друзей.

— Вам не понравится, мистер Поттер, — ухмыльнулся мужчина, — но зато вы получите шанс жить.

* * *

Разговор с выжившими Гарри хотел забыть как страшный сон. Сначала его слушали с надеждой, но это быстро изменилось — приносить обет Пожирателям смерти никто не желал. Гарри попытался уговорить, объяснить, что это, возможно, их единственный шанс выжить… но был вынужден сдаться.

Стоя посреди палаточного лагеря и обводя взглядом злящихся на него соратников, Гарри понимал, что всё кончено — ему не простят это предложение, он навсегда лишился не только их уважения, но и доверия.

— Предатель! — бросил кто-то ему в спину, он обернулся и столкнулся с глазами Гермионы. Холод и презрение вместо дружеской теплоты даже не удивили.

— Я же Мальчик-Который-Выжил, — хмыкнул он, — я должен выжить.

Гермиона ничего не сказала, лишь поджала губы.

Пока собирался, Гарри слышал ропот, а на выходе его поджидали четверо едва знакомых магов — двое бывших равенкловцев, хаффлпаффовец на год младше и девочка — сестра одного из них. Гарри сжал палочку в рукаве, приготовился с тому, что придётся прорываться…

— Мы с тобой, — просто сказал самый старший.

— Хорошо, — облегчённо вздохнул Гарри.

* * *

Пожиратели встретили его на том же месте и, молча оглядев, аппарировали в незнакомое место. Абсолютно серый коридор, освещаемый обычным фонариком в руке ещё одного мужчины, что ожидал их прибытия.

Приятно удивило, что их не обыскивали и даже не пытались отобрать палочки. Хотя Гарри был готов к такому повороту.

— Маггловские средства не способны заглянуть под землю, — заговорил мужчина, тот самый, с которым Гарри и договаривался. — Поэтому тоннели — самое безопасное место…

— А как же Гринготтс и Министерство магии? — возразил один из спутников Гарри. — Они располагались под землёй, но магглам это не помешало их уничтожить.

— Гринготтс не уничтожен, — парировал тот, — вход в банк завален. А гоблины живы-здоровы. А вот Министерство… тут вы почти правы. Министерство уничтожил ренегат…

— Откуда вы знаете?

— Захватили высокопоставленного маггла и допросили, — равнодушно пояснил мужчина. — В случае Министерств — не только нашего, но и других стран — действовали волшебники, которые пронесли внутрь взрывчатку.

— Так вы, как крысы, прячетесь в канализации?

Мужчина остановился и, обернувшись, пригвоздил вопрошающего взглядом к месту.

— Нет, молодой человек. К канализации эти тоннели не имеют отношения, и мы не живём здесь. Это место, если позволите, штаб: скопление магов легко можно засечь маггловскими спутниками, поэтому безопаснее всего проводить собрания под землёй — не рискуя жизнями.

— Вас много? — поинтересовался Гарри, пытаясь понять, к чему готовиться.

— Достаточно. И, Поттер…

— Да?

— Постарайтесь не удивляться слишком громко.

Любопытство сразу же встало на дыбы, но Гарри промолчал. Ему казалось, что он готов уже ко всему — ну чем можно удивить парня, с самого детства влипающего в невероятные ситуации?!

Позицию пришлось пересмотреть буквально через минуту, когда они вывернули в очередной коридор, упёршийся в массивную металлическую дверь. Провожатый взмахнул палочкой, дверь со скрипом растворилась, и…

Гарри только и мог, что беззвучно хватать воздух.

— Добрый вечер, мистер Поттер, — издевательски вежливо произнёс Волдеморт, и рядом с ним зашлась смехом Беллатриса Лестрейндж.

* * *

Если бы Гарри спросили всего полгода назад, каким он видит своё будущее, он ответил бы просто: победителем Волдеморта, в мирном Хогвартсе или Министерстве, в окружении друзей, возможно, женатым на Джинни. Сейчас те мечты казались ужасно глупыми и нереалистичными, словно прошлого и не было, зато война и борьба — были всегда.

«Гибкая психика» — так о нём сказали, когда Гарри смог принять все невероятные повороты судьбы и не только не сломаться, но и стать сильнее.

После принесения Непреложного обета от него перестали что-либо скрывать, и он с неподдельным изумлением узнал, что крестражи, о которых Дамблдор говорил с омерзением и содроганием, самая обычная практика среди волшебников. Лорд, правда, превзошёл всех, разделив душу аж на девять частей, но это и спасло его — о девятом крестраже никто не подозревал.

Выжившие подростки, прячущиеся в Запретном лесу, даже не вспомнили про Азкабан, где оставались заточены Пожиратели смерти. А между тем дементоры спасти тех: вытягивая не только положительные эмоции, но и силы вообще, стражи Азкабана обеспечивали очень слабое магическое поле вокруг тюрьмы — маггловские спутники просто проигнорировали Азкабан. С уничтожением Министерства магии удерживающие дементоров на острове чары пали, и узникам ничего не стоило просто выйти на свободу. И возродить погибших в Битве за Хогвартс товарищей и, конечно же, своего Лорда.

При виде Поттера Пожиратели вовсе не хватались за палочки — просто ухмылялись. Сначала это бесило, а потом Гарри и сам понял злую иронию: столько усилий ради победы — и вот они плечом к плечу сражаются против нового врага. Вот только если Пожиратели почти все снова были живы, защитники Хогвартса так и остались в земле.

С Волдемортом Гарри было трудно. Теперь между ними не стояло пророчество, и тот совершенно иначе относился к Гарри — как к одному из подчинённых, не рабов или слуг, нет, но — подчинённому. На которого, по больше счёту, наплевать.

Не сразу ему позволили участвовать в операциях, не сразу стали доверять… не потому, что ожидали предательства, а потому что не верили, что он сможет сделать всё так, как нужно. Но и это прошло. Теперь Гарри ничем не отличался от Пожирателей смерти. Наравне с ними ходил на разведку к военным объектам, так же убивал и допрашивал, так же жил в сундуке с расширенным пространством в одной из маггловских высоток… Оказалось, в таком сундуке можно колдовать безвозбранно — магический фон не менялся, оставаясь весьма слабым, ведь все чары на самом сундуке были направлены внутрь, а наружу ничего не выходило.

Раз в неделю Гарри аппарировал в Запретный лес и передавал бывших друзьям, смотревшим на него с подозрением и неодобрением, продукты и медикаменты. Удалось уговорить ещё нескольких человек присоединиться к Пожирателям — несмотря на противодействие Гермионы. Гарри смирился, что лучшая подруга для него навсегда потеряна, поэтому, когда поступили сведения об уничтожении лагеря, он смог это пережить.

— Нас слишком мало, чтобы действовать масштабно, однако точечные удары не бесполезны, — вещал Лорд перед очередным рейдом.

Гарри стоял рядом с Рабастаном Лестрейнджем, тем самым человеком, который и привёл его сюда, и полировал палочку. Никаких эмоций предстоящая вылазка в душе не рождала: сколько их уже было и сколько ещё будет.

Все и каждый из присутствующих понимали, что их слишком мало, чтобы ощутимо повлиять на ситуацию, но сдаваться никто не собирался. После первых атак, сравнявших с землёй всю магическую инфраструктуру, волшебники были разобщены и не представляли угрозы. И всё же их не оставили в покое, охотясь на них и уничтожая по одиночке или мелкими группами. Геноцид магов не мог встретить одобрение у жертв; средства перестали иметь значение, у них был лишь один путь — выжить.

По знаку Лорда отряды покидали зал и аппарировали по заданным координатам. Простые способы магглы перекрыли, установив сканеры магического поля повсюду, но и без оборотки или дезиллюминационных чар волшебники были способны на многое. Они не могли сами проникнуть на территорию тщательно охраняемых военных объектов, однако сами магглы могли. А тот же Империус, как они с радостью выяснили, сканеры не засекали. Да и старый добрый шантаж работал всегда и везде, хоть с магами, хоть с магглами, хоть с любыми другими разумными.

Чтобы выжить — все средства хороши. Это Гарри уже давно успел понять.

Если раньше маги предпочитали жить группами, селясь на одной территории и совместными усилиями защищаясь от обнаружения, то теперь дело обстояло с точностью до наоборот. На карте Лондона и окрестностей, занимающей целую стену штаба, на первый взгляд хаотично, а на самом деле в строгом порядке, были нанесены точки — места жительства волшебников. На равноудалённом расстоянии друг от друга, концентрическими кругами, маги селились в маггловских домах так, чтобы пресловутое излучение покрывало город равномерным слоем — заставляя спутники ошибаться. Колдовать в незащищённых местах было слишком опасно, а защищать «места» — лишь повышать риск. Если раньше они не злоупотребляли магией на маггловской территории из уважения к Статуту, то после его падения…

Точки аппарации теперь располагались не в тёмных закоулках, а в технических помещения метро. Сил на перемещение уходило немало, однако спутники были бессильны обнаружить магическое излучение под землёй.

Выделенный Гарри сундук был установлен в маленькой комнатке высотного дома неподалёку от вокзала Ватерлоо. И по дороге к этой комнате — на улице, в холле, в лифте и даже коридоре квартиры — Гарри играл роль обычного маггла, обеспокоенного появлением в мире новой и непонятной, а потому опасной силы — магов. В первые дни было сложно и играть маггла (он слишком давно жил в мире магии, чтобы с лёгкостью ориентироваться в маггловском мире), и притворяться магоненавистником, но затем он привык и стал походя здороваться и улыбаться соседям по квартире — студентам, у которых не хватало средств на съём отдельно жилья.

И всё время приходилось контролировать себя, чтобы не потянуться за палочкой.

Зато закрыв дверь комнаты на замок, Гарри сбрасывал маску. Спускался в сундук, усаживался в глубокое мягкое кресло и доставал палочку, заставляя чайник лететь к плите, овощи нарезаться на столе, одежду стираться в небольшой ванной комнате… А сам утыкался в книжку — немногие спасённые книги хранились в разных местах (на случай новых ракет), но читать их мог каждый. Гарри столь многому научился за короткое время рядом с чистокровными магами, что стал жалеть о потраченном на Хогвартс времени. Ведь в школе его не научили ничему полезному, всё, что он знал о магии, узнал сам или с помощью друзей, но не учителей. Даже чары Патронуса — ведь профессор Люпин учил не просто студента, а сына своего друга…

Об этом думал Гарри по дороге в штаб. Хоть и гнал он от себя мысли о прошлом, порой те заводили в дебри подсознания и заставляли во всём сомневаться. И после каждого такого приступа самокопания Гарри был всё сильнее недоволен собой, жалея, что упустил столько возможностей.

Магам отчаянно не хватало координации. И даже понимая, что его знаний недостаточно, чтобы придумать выход, Гарри не мог не пытаться.

Патронус был слишком мощным заклинанием, а потому от этого способа связи им сразу же пришлось отказаться — тот выдавал месторасположение и отправителя и получателя. Совы летели слишком долго. Камины перестали работать после уничтожения Министерства… Остались только протеевы чары. И маггловские средства связи, которыми маги научились-таки пользоваться аккуратно — то есть, не колдуя в непосредственной близости.

И всё же, даже с такими исходными данными, они сумели.

Империусом, шантажом, Авадами и Бомбардами, но три военных комплекса были уничтожены. Бомбить врага на собственной территории идиотов не нашлось, тем более когда врагами оказывались не абстрактные маги, а собственные начальники и подчинённые. А расстреливать из автоматов оказалось некого — наученные горьким опытом маги не полезли под пули, предпочтя действовать из отдалённой тени.

Магглы проиграли этот бой всухую.

— Самым сложным было добраться до ответственных лиц, а дальше уже вопрос времени, — жуя яблоко, хищно улыбался Фенрир. — Когда я делаю так, — он демонстративно оскалился, — рядом с шейкой твоей очаровательной дочурки, трудно помнить про присягу и клятвы.

Они понимали, что эта маленькая победа — ничто. Что им не добраться до спутников, не уничтожить их, ведь маги просто не могли отдать приказ подчинённому своей воле человеку — не знали, что приказывать. Но и то, чего они достигли, было важно и нужно. Магглов было слишком много, чтобы убийство даже десятков тысяч принесло какой-то результат. И всё же они праздновали — уничтожение техники и оружия результат давало.

А ещё они учились.

Полюбившийся всем Империус позволял заполучить лучших ученых, и безвольные гениальные магглы рассказывали магам, как устроены их системы слежения, что нужно для дезактивации оружия, как можно обезвредить ракеты, и учили тому, как можно просто жить в мире магглов…

И они применяли эти знания на практике. Ракеты отправлялись в космос и сбивали спутники — операторов убивали на месте, партии оружия терялись по дороге — логистов отправляли под трибунал, сведения о магах, тщательно хранимые на серверах, бесследно исчезали — программистов бросали в тюрьму. Но маги не прекращали партизанскую войну.

Магглы не могли защититься. Даже если высшие чины ходили в окружении толпы телохранителей, рядовые военные оставались беззащитны.

СМИ истерически кричали о «врагах рода человеческого», на самом высоком уровне решался вопрос, как защититься от магов, но когда ты лишил врага всего, кроме жизни, его очень трудно остановить, ему уже нечего терять и нечего бояться.

В Англию стекались тонкие ручейки выживших волшебников со всего мира.

Чистокровные маги больше не гнушались маггловского мира, не кривили лица в высокомерном отвращении, проглотили гордость и гордыню — перенимали привычки и знания, чтобы не выделяться. Видеть Тёмного Лорда в джинсах и толстовке было сюрреалистично, однако после очередного возрождения Волдеморт выглядел как человек и жил как человек, и нуждался в маскировке не меньше всех остальных.

Расставленные повсюду сканеры волшебники уничтожали с особой жестокостью при каждом удобном и неудобном случае — так, чтобы о починке и думать не приходилось. Сначала Лорд не одобрял этого ребячества, сочтя мелочным поведением и предостерегая от ненужного риска, однако со временем стало очевидно, что жить стало легче. Раскуроченные, оплавленные и растоптанные дорогостоящие сканеры исчислялись тысячами, и как бы магглы ни были заинтересованы в них, слишком велик был материальный урон, чтобы с лёгкостью восполнять потери. Уже к концу года маггловская «новинка», на которую возлагалось столько надежд, осталась лишь у стратегических объектов — но и там маги обещали их достать.

Бесконтрольные дементоры плодились на осколках магического мира — сгустки мрака и отчаяния не фиксировались сканерами и не засекались спутниками, и маги научились пользоваться соседством с ненавистными существами, натравливать их на магглов, скрываться под их защитой. Как бы плоха ни была ситуация, маги выживали и находили пути для улучшения своего положения.

* * *

Когда слабенькие сигнальные чары сообщили, что в дверь комнаты стучатся, Гарри ещё спал. Выпутавшись из одеяла, он рванул к лестнице… Но пока выбирался из сундука, посетитель ушёл. Поколебавшись, Гарри всё же решил узнать, что от него понадобилось соседям — но предварительно зажал в руке аварийный порт-ключ. На всякий случай. Раньше это назвали бы паранойей, теперь же такое поведение считалась разумной предосторожностью.

В Сочельник магглы словно позабыли обо всём и веселились так, будто в мире нет никаких проблем. Вот и соседи Гарри решили начать праздник пораньше. И голые стены в его комнате, а также минимум мебели и отсутствие даже телевизора не позволили убедить парней, что Гарри и самому хорошо. Пришлось отговариваться делами и уходить.

Он был уверен, что окажется в штабе чуть ли не в одиночестве, но проблема Рождества была общей для оставшихся без собственных домов и вынужденных ютиться с соседями-магглами ради конспирации магов.

— Ну что ж, — резюмировала Беллатриса около десяти часов утра, — раз уж мы все здесь… Как насчёт отпраздновать Рождество в лучших традициях Пожирателей смерти?

Миссис Лестрейндж активно поддержали. И даже Гарри согласно закивал: его уже давно ничуть не коробили не то что слова, но и сотрудничество с бывшими врагами и их методы.

Планы нападения или проникновения в различные стратегические объекты были проработаны и лишь ожидали своего часа, и вот этот час настал.

— Белла права. Сейчас очень удобное время как для атак, так и для скрытного воздействия. Магглы расслаблены, а скоро будут и пьяны…

— И выходные же, охрана на объектах минимальная…

— И тоже пьяная!

Корректировка планов с учётом Рождества заняла немного времени. Гарри внимательно слушал и испытывал нетерпение. Хотелось действовать, бросать заклинания, уничтожать врага, делать что-то для возрождения магического мира… Пришлось напомнить себе, что время приключений прошло, и предстоящее слишком серьёзно для азарта.

Часть волшебников отправилась к своим жертвам — отдать приказы подчинённым с помощью Империуса магам, часть — активировать ритуалы, на которые возлагались большие надежды, остальные же ждали часа Х.

* * *

Они аппарировали прямо на объект. Мгновением позже взвыли сигнализации — сканеры засекли магическое излучение, на площадь ударили лучи прожекторов… Но там уже никого не было.

Теперь таиться не было смысла. Их было мало, и другого шанса могло не представиться. Весь арсенал чар и заклинаний пошёл в ход.

Маги в бронежилетах, с пистолетами и волшебными палочками наизготовку представляли собой сюрреалистическое зрелище, но видеть их было некому — дезиллюминационные заклинания скрывали их от камер и глаз.

Предположения оправдались лишь частично — охрана действительно была минимальной и расслабленной, а вот руководство — собранным и готовым действовать. Вернее, так казалось. Империус позволил собрать всю верхушку в одном месте.

Они не знали о том, что вслед за сиреной во все стороны полетели радиоволны — магглы спешно связывались с коллегами, сообщая о беспрецедентной наглости магов, о вторжении в святая святых, вызвали подкрепление… однако это и не было важно. Они шли подобно лазерному лучу — не обращая внимания на преграды и попытки сопротивления.

Встречающиеся на пути военные — падали бездыханными телами, бронированные двери вылетали из стен или растекались расплавленными лужами, отключённая по тревоге электроника — сжигалась, маги планомерно уничтожали всё на своём пути, идя к цели.

Военная верхушка, собравшаяся в рождественскую ночь для тайного обсуждения тактики войны с магами, оказалась в ловушке — незаметно выбраться из одного из самых защищённых объектов было невозможно. Привыкшие к беспрекословному подчинению, к тому, что охрана из профессиональных бойцов защитит от чего угодно, без колебаний и сомнений прикроет собственными телами, генералы топтались в оперативном центре, куда не допускалась охрана, не зная, как выбраться из западни.

Часы пробили полночь.

Маги ещё не дошли до цели, а несколько генералов уже разрядили табельное оружие в стоящих рядом коллег. Поднявшаяся паника не способствовала конструктивным действиям, и заимперенные военные успели знатно прорядить строй сильных мира сего, пока их не ликвидировали. Далеко за пределами Лондона взрывались склады с оружием, магглы, с которыми поработали маги-менталисты, поливали свинцом спящих или веселящихся товарищей по оружию, жали на кнопки «пуск», отправляя ракеты на те объекты, с персоналом которых магам не удалось поработать, взрывали дамбы, самолеты и корабли… Маггловский мир горел.

Сегодня волшебники не желали вспоминать о жалости.

Очередная бронированная дверь стекла на выложенный керамогранитом пол, и в проём хлынул рой пуль. Через минуту всё стихло, и тогда в зал вошли маги. Лорд Волдеморт в центре, и держащие мощный щит вокруг всей группы маги. Прозвучало ещё несколько одиночных выстрелов — пули отскочили от щита, и на зал пала тишина.

— Добрый вечер, господа, — издевательски-ласково чуть склонил голову Волдеморт.

Гарри стоял во втором ряду, крепко сжимал палочку и не мог отделаться от мысли, что всё слишком просто.

Перед Лордом замерцал воздух, формируясь в светящееся облако, и Патронус голосом Долохова доложил об успешной ликвидации цели «Б». Губы Волдеморта растянулись в улыбке. Он просто стоял и смотрел на магглов, а перед ним один за другим возникали Патронусы с докладами.

— Нас мало, вы постарались, — наконец заговорил он, — но за одну ночь мы сумели нанести вам ощутимый урон. Проверьте, — предложил он, кивнув на мониторы, — я подожду.

Не сразу магглы зашевелились. Двое отделились от сбившейся в кучу группы; один стал вызывать по рации кого-то, другой защёлкал кнопками клавиатуры. Концентрированное напряжение можно было потрогать. Приглушённый возглас второго вкупе с ошарашенным лицом первого сказали остальным достаточно.

— Связи нет…

— Связь есть, — невежливо перебил Волдеморт. — Нет живых, кто мог бы вам ответить.

Мужчина зыркнул на Пожирателей и принялся вызывать других абонентов; ему ответили лишь на шестой попытке, причём новости оказались…

— Как — уничтожены?! — громко воскликнул он.

— Что вы хотите? — выступил вперёд представительного вида мужчина с седыми висками, до этого молчаливо наблюдающий за ходом событий.

— Жить, — просто ответил Лорд.

Гарри знал, что Лорд скажет, а потому не вслушивался в его слова, наблюдая за магглами. Сначала шло перечисление уничтоженных военных объектов, рассказ о простоте, с которой некоторых из генералов заставили делать то, чего желали маги (на мёртвые тела никто не желал смотреть), несколько слов о том, что маггловские жизни для волшебников не ценны, и, если десять из них погибнут, одиннадцатый всё равно выполнит приказ. А затем Волдеморт предложил посмотреть на Лондон:

— Ваши технологии позволяют это, так смотрите.

Снова защёлкали кнопки — и на мониторе в полстены возникло изображение дымящихся развалин. Магглы ахнули в едином порыве.

Изображение сменилось — на этот раз демонстрируя глубокую воронку с оплавленными краями и суетящихся поодаль людей.

Снова мерцание экрана — и новая картина.

— Это?.. Это что, это?.. — заикающийся голос так и не сумел закончить вопрос, но магглы в едином порыве повернулись к терпеливо молчащих вторженцам.

— Чего вы хотите? — после паузы повторил вопрос тот же мужчина, что спрашивал в первый раз.

И Лорд ответил:

— Жить. Веками мы делили этот мир, и вы даже не подозревали о нашем существовании. Мы могли уничтожить вас, но не делали этого, ведь мы — разумные люди. Можно ли так сказать о вас? Стоило вам узнать о магии, и вы мгновенно записали нас во враги. Не сразу, подготовившись, вы атаковали наш мир. Уничтожили наши больницы, школы, памятники архитектуры, к которым относились и поместья многие семей. Вы безжалостно убивали стариков, детей, женщин и даже животных просто потому, что мы отличаемся от вас. Нас осталось мало, мы не хотим войны, — ровный голос Тёмного Лорда на мгновение затих, чтобы следующей фразой хлестнуть по нервам собравшихся: — Но у нас ещё достаточно сил, чтобы уничтожить всех вас!

Магглы вздрагивали, ёжились, бессознательно отступали.

— Прекратите действовать против нас. Остановите охоту. Или мы уничтожим всё, что дорого вам. А потом и вас самих.

Магглы молчали. Лорд взмахнул рукой, и маги слаженно аппарировали прочь.

За спинами магглов на так и не выключенном экране был видел в свете уцелевших фонарей разрушенный Вестминстерский дворец.

В штабе было шумно.

— Надо было перебить их всех, — недовольно бурчал незнакомый Гарри Пожиратель смерти, перевязывая простреленное плечо товарища. — Так они и послушаются… Магглы лишь разозлятся сильнее…

Раненый поддакнул и тут же стиснул зубы от боли.

— Ты за идиотов-то всех не держи, — Лестрейндж походя дал парню подзатыльник и, зыркнув на раненого, прошёл мимо — к Лорду.

Гарри не знал, что думать. На маггловской территории он старался просто следовать приказам и обойтись без самодеятельности, чтобы не подвести товарищей, да и кровожадным мстителем он не был, но в глубине души был согласен с мнением этого Пожирателя смерти и не верил, что магглы проникнутся мирным настроем Тёмного Лорда и остановятся в своей жажде уничтожить тех, кто отличается от них. Людям свойственно бояться того, чего они не понимали, а магия была квинтэссенцией непонятного и пугающего. Однако он достаточно времени провёл здесь, с этими волшебниками, чтобы действительно подумать, будто план Волдеморта включал в себя лишь душевный разговор с маггловскими военными. С третьей же стороны…

— Итак, дамы и господа, наш план увенчался успехом, — заговорил Тёмный Лорд, и все разговоры в штабе тотчас же стихли. Он подождал, пока маги подойдут ближе, и улыбнулся. — Я знаю, многие из вас задаются вопросом, почему я не приказал уничтожить этих магглов, тем более что представившийся шанс был, по-своему, уникален. Ответ прост, но прежде, чем дать его, я задам вам встречный вопрос: что бы нам дало уничтожение кучки британских генералов?

Сначала все молчали, а затем из задних рядов раздался неуверенный голос:

— Но ведь они уничтожают нас.

— Именно они? Именно эти мужчины и женщины — виновники всего? Только они? — спокойно уточнил Лорд, обводя взглядом всех собравшихся. — Убийство этих генералов прекратило бы войну?

Тишина стала глубже.

— Потешить самолюбие — вот всё, чего бы мы добились этим. Это даже не было бы местью, раз уж мы не знаем точно, кто принял решение, кто отдал приказ, кто нажимал на кнопку… Кому бы мы отомстили? Оставив же их в живых, мы не только сделали заявление, заставляя магглов усомниться в необходимости войны, но и, что важнее, в почти спокойной обстановке сумели достичь сразу двух целей.

— Каких? — выкрикнул кто-то.

А Гарри почувствовал, что уже знает ответ. Среди них были менталисты. Уступающие Лорду, но на голову превосходящие всех остальных и способные сделать что угодно с мозгами беззащитных перед ментальным внушением магглов. И пока Лорд произносил свою речь и ждал, когда магглы убедятся, что они настроены серьёзно и не только угрожать могут, но и существенный урон нанести, эти маги успели поработать с мозгами магглов.

Но вот вторая цель… Её наличие стало неожиданностью не только для Гарри. Мыслить стратегически мало кто из них умел.

— Теперь все эти генералы подчиняются нам. Пока они не подозревают об этом, но это и не нужно — пусть и дальше пребывают в блаженном неведении и считают, что действуют самостоятельно. Сейчас магглов охватила паника — такая же, через которую прошли все вы, увидев разрушения привычного и кажущегося незыблемым мира. Раньше магглы видели на месте Хогвартса руины, теперь же они сделали это реальностью, разрушив тысячелетнюю школу, и для каждого их нас это стало ударом. И мы ответили — разрушили их памятники архитектуры, сравняли с землёй кажущийся незыблемым оплот монархии. Можно продолжить атаки, но это недальновидно. Всех мы не убьём, а потери среди нас будут солидные. Мы не можем себе позволить такое развитие событий. Нас мало, каждая капля волшебной крови — ценна… Наше заявление видели не только те военные, с которыми мы говорили, но и весь маггловский мир. И магглы со всей их демократией и свободой слова просто не смогут не задуматься. Недовольные и несогласные с официальным курсом всегда найдутся, а это значит, что сегодня мы обрели поддержку среди магглов. Нам стоит ненадолго затаиться, позволить магглам выступить на нашу защиту… Нам не добраться до правительств других стран, но сами магглы это могут сделать с лёгкостью. Вестминстерский дворец не был необитаем, — Лорд усмехнулся, и ему вторили смешки по всему залу — маги начали постигать замысел своего лидера. — Сегодня мы заручились поддержкой во всех слоях общества: обыватели будут обсуждать заявление, военные — подчиняться приказам наших марионеток, а монархия и отдельные представители кабинета министров — отдавать нужные нам приказы. Теперь мы будем знать о каждой готовящейся атаке, а каждой новой разработке, направленной на борьбу с нами, о каждом шаге маггловского правительства. Мы не станем убивать всех подряд, мы с вами поступим умнее. Мы займёмся не просто выживанием, но начнём восстанавливать магический мир. Уже сегодня к нам приходят волшебники со всего мира, и число их лишь растёт. Мы стали оплотом магического мира, мы стоим между полным забвением и растворением среди магглов. И мы должны выиграть эту войну.

Речь произвела впечатление. Пусть в ней было многовато пафоса, но момент оказался подходящим именно для такого: магам нужно было смотреть в будущее, не забыв, но отринув обиды прошлого.

Время было поздним, так что вскоре все разбрелись… не по домам, конечно, домов ни у кого из них не было.

Хотя…

Гарри даже остановился посреди коридора — вспомнил про дом на площади Гриммо. После уничтожения Хогвартса, Малфой-мэнора и даже Норы он как-то само собой посчитал, что дом Сириуса уничтожен, но проверить не нашёл времени — да и страшно было перемещаться прямо в центр Лондона, они действовали в основном по окраинам. Спрятанный в складке пространства, зажатый с обеих сторон маггловскими домами — Гарри не пришло в голову, что уничтожить родовое гнездо Блэков магглам было совсем не просто.

И что именно это имел в виду Волдеморт, когда говорил про восстановление магического мира. Продолживший путь Гарри снова остановился, пару секунд потоптался и пошёл обратно: голову распирало от вопросов, ответы на которые могли дать только чистокровные маги.

— Как спрятать дом в складке пространства? — сходу спросил он первого встреченного в штабе.

Фенрир застыл и уставился на Поттера огромными жёлтыми глазами.

— Я тебе что, чародей великий? — рыкнул он. — Лестрейнджа вон спроси.

— Сэр? — Гарри тут же развернулся в указанную сторону и сделал пару шагов к Рабастану Лестрейнджу, стоящему у стола с картами. — Вы не подскажете…

— Отличные вопросы для четырёх утра, — усмехнулся тот, впрочем, не выглядя недовольным. — У вас абстрактный интерес или же вы решили обзавестись собственным домом, мистер Поттер?

Не то чтобы Гарри не доверял ему, после последних-то месяцев совместного выживания, но…

— Абстрактный с переходом в практический, — уклончиво ответил он.

— Это сложно, — честно предупредил Лестрейндж, — но не невозможно.

Надо отдать Лестрейнджу должное, говорил он понятно, не умничал, и всё же… Что Гарри понял из объяснений, так это необходимость изучения рун и ритуалистики на том уровне, что и близко не изучался в Хогвартсе. Самостоятельно справиться — нечего было и мечтать.

— Поговори с Руквудом, — посоветовал Рабастан помрачневшему Поттеру. — Сейчас он единственный, кто может сделать подобное. И делает, кстати. Даже Тёмный Лорд обращался к нему.

— Делает? — изумился Гарри.

Лестрейндж с Фенриром засмеялись, и Гарри понял, что сморозил глупость: ну конечно чистокровные маги первым делом занялись этим вопросом! Не мог Волдеморт жить в сундуке, как они все.

— Работа не быстрая, скрупулёзная, магической силы требует много… Но несколько домов Руквуд уже… сдал? Пожалуй, подходящее слово. А кое у кого дома и располагались в складках пространства, там только защиту подновить было нужно.

— И что, теперь все всё про всех будут знать?

— Не глупи, — поморщился Лестрейндж, — непреложные обеты никто не отменял.

Гарри кивнул — мог бы и сам догадаться.

— Сэр, скажите, а я могу попросить мистера Руквуда о помощи в этом вопросе?

— Попросить можешь, разумеется, — пожал плечами тот, — а вот что он тебе ответит, я не возьмусь гадать. Для начала можешь просто спросить.

Гарри кивнул, поблагодарил за ответы и наконец-то отправился к себе, гоня прочь мысли, что если бы он вспомнил про дом на Гриммо раньше, выжившие пятого июля друзья могли бы жить до сих пор — скрывшись в этом доме, а не ютясь в палатках в Запретном лесу, где их в конце концов и настигла ракета.

«Или же дом стал бы так фонить магией, что магглы не пожалели соседей и разнесли бы дом Блэков не ракетой, так бомбой», — тут же справедливо возразил внутренний голос.

* * *

Трансляция речи Тёмного Лорда, как тот и рассчитывал, разнеслась по всему миру. И уже на следующий день у зданий правительств разных стран стали собираться протестующие, требующие прекратить геноцид волшебников. Были и несогласные, конечно, взывающие к прямо противоположному — добить потенциально опасных нелюдей, но такие были в меньшинстве.

Штаб теперь почти всё время пустовал — маги были вынуждены контролировать ментально подчинённых магглов, следя за их деятельностью и направляя её. Даже Гарри, полному профану в менталистике, нашлось занятие — с утра до вечера он просиживал в офисе маггловской тур-фирмы, признанной подходящим прикрытием, принимая по телефону отчёты от магглов, подчинённых воле других волшебников, и координировал действия.

Руквуд был нарасхват, и Гарри пришлось даже ради простого разговора выжидать несколько дней, но оно того стоило.

— Дом Блэков?.. Там должна быть отличная защита, — задумчиво протянул Руквуд, выслушав сбивчивую речь Гарри. — Давай так. Завтра с утра найди меня, дам обет, и пойдём посмотрим. И тогда я уже скажу, что дальше будем делать.

— Спасибо!

На площади Гриммо Руквуд долго ходил вокруг невидимого дома, бормоча что-то под нос, прежде чем махнул рукой, что пора заходить. За время долгого отсутствия дом ничуть не изменился, оставаясь таким же заброшенным и неприкаянным, каким Гарри его запомнил. Руквуд не стал тратить время на осмотр помещений, сразу же направившись к лестнице в подвал. Гарри, спускавшийся туда один-единственный раз и пойманный ещё на ступенях миссис Уизли, посчитавшей, что ему нечего делать вблизи от винной комнаты, молча шагал следом.

Подземелье оказалось довольно-таки солидного размера, удивив хозяина.

— Так, Поттер, — наконец нарушил тишину бывший невыразимец, а ныне единственный специалист по защите зданий, — то, что я вижу, довольно печально, но легко исправимо. Однако, — быстро добавил он, ещё до того, как Гарри успел облегчённо вздохнуть, — от тебя потребуется как минимум три пинты крови, скорее больше. — Глаза Гарри изумлённо распахнулись. — Не за раз, конечно, — успокоил Руквуд. — Сколько домом пренебрегали? Лет двадцать точно? Защита ещё держится, но для восстановления нужны серьёзные ритуала. Попроще, разумеется, чем если бы с нуля пришлось устанавливать, но…

— Вы поможете? — просто спросил Гарри и вдруг его осенило: — О! А как я с вами расплачусь? У меня же все деньги в Гринготтсе…

Руквуд рассмеялся и махнул рукой, двинувшись на выход.

— В то, что осталось от Косой аллеи, попасть будет сложно, пространственные чары там словно взбесились — поговори с Эйвери, он подскажет точку для аппарации. А Гринготтс стоит на своём месте.

— В смысле… Гоблины не погибли?

— Поттер, — закатил глаза Руквуд, — подземелья Гринготтса уходят на многие мили под Лондон. Зеленошкурые твари всех переживут. С ними сейчас, кстати, ведутся переговоры — только очередного гоблинского восстания нам не хватает.

— Спасибо вам, мистер Руквуд, — с чувством поблагодарил Гарри, протягивая руку.

Пожав ему руку, тот хмыкнул и аппарировал в штаб, оставив Гарри в глубокой задумчивости.

Теперь Гарри после «работы» шёл не в сторону вокзала Ватерлоо, в съёмную комнату, где стоял сундук — аппарировал в дом на площади Гриммо. После смерти Сириуса он ненавидел Кричера и желал ему смерти, но теперь, в абсолютно пустом доме, без домовика было слишком уныло. Тщательно занавешенный портрет Вальбурги Гарри долго обходил по широкой дуге, но в конце концов не выдержал безмолвия; подошёл, распахнул занавески и, ещё до того, как леди Блэк успела разразиться гневными воплями, вывалил на неё всю правду о сложившейся ситуации в мире. С того дня его жизнь стала легче и приятнее, он перестал чувствовать себя в изоляции от всего мира, и, хотя миссис Блэк невозможно было назвать подругой и она не могла заменить погибших друзей, в её обществе Гарри наконец-то смог расслабиться.

После Рождества магглы прекратили нападения на волшебников. По крайней мере, официально — фанатики по-прежнему выслеживали магов, но теперь охотники за головами действовали нелегально и рисковали свободой — число жертв сократилось на порядки.

Всё большее число сильных мира сего попадали под ментальный контроль, и маггловская политика в отношении магов изменилась. Права и свободы утверждались законодательно, магам предлагались места работы и общая социальная защищённость, и кое-кто из магглорождённых иммигрантов соглашался во всеуслышание признать себя волшебником. Чистокровные не доверяли магглам и не спешили открываться, опасаясь ловушки, однако напряжение спадало.

И всё же больше маги не желали рисковать и теперь селились только в спрятанных в складках пространства домах — чаще всего, расположенных в густонаселённых районах. Дом Гарри прошёл оздоровительные ритуалы в мае; как он сам смеялся, Пожиратели смерти сделали ему подарок на годовщину бессмысленной победы. Обескровленный Поттер лежал на диване в гостиной и с шальной улыбкой наблюдал за свечением нитей силы, опутывающих весь дом, слушая извинения миссис Блэк, наконец-то признавшей, что Гарри Поттер — далеко не худшее, что случалось с Древнейшим и Благороднейшим родом Блэк.

К лету ситуация в мире наконец-то обрела баланс. Маги были признаны полноценными членами общества, а магия — частью мира. Конечно, не утихали споры об её использовании — куда там Министерству магии, с его запретом Непростительных и Тёмной магии, — однако магглы осознавали, что запретить магам колдовать — нарваться на серьёзный конфликт, и до сих пор не полностью восстановленный Лондон прекрасно иллюстрировал, что этот конфликт невыгоден ни одной из сторон.

Лорд Волдеморт, который вернул себя имя, данное ему при рождении, стал министром магии — как и хотел в юности, до того, как создал первый крестраж. Обаятельный, почти гениальный и очень жёсткий лидер магического мира ясно дал понять и магглам, и магам, и уцелевшим магическим расам, но жить в гармонии — можно и нужно, а с несогласными разбирался быстро и безжалостно, давя любое сопротивление на корню. Тому Риддлу удалось невозможное в короткий срок: убедить весь мир в том, что взаимная интеграция пойдёт на пользу всем разумным обитателям планеты.

Второе тысячелетие подходило к концу, унося с собой большую часть страха и неприятия, третье тысячелетие обещало ознаменоваться миром и процветанием.

Выжившие волшебники могли гордиться собой, ведь они не только сумели сохранить свои жизни и тем самым не позволить магии исчезнуть, но и поспособствовали тому, чтобы маги заняли в новом мире достойное их место.