Не дай небу погаснуть (джен)

Когда Стив приходит в себя, вокруг него кучи щебня и клубы пыли. Видимо, он терял сознание, потому что в памяти осталась яркая вспышка света — это произошло в лаборатории, где он завершал операцию. Те, с кем он сражался, не состояли в ГИДРЕ, но в данном случае это неважно. С его точки зрения все, кто пытаются улучшить человеческую расу ради выгоды, творят зло.

Он ощутил, как от грохота содрогнулась земля под ногами. Потом был предупреждающий вскрик Наташи, падение и темнота.

И вот сейчас он наполовину засыпан щебнем на том месте, где раньше стояла лаборатория. Воздух кажется вязким, сразу же вспоминается астма и взрывы во время войны, он судорожно кашляет, грудь горит огнем — на ней лежит бетонная плита и каждый неглубокий вдох отдается болью.

Пытаясь успокоиться, Стив заставляет себя лежать неподвижно. Грохот давно стих, можно попробовать освободиться, нужно только действовать осторожно, иначе завалит окончательно. Можно сколько угодно называть его упрямым и импульсивным, но даже он способен притормозить и подумать о последствиях. Иногда.

Двигаясь медленно и осторожно, он прислушивается к себе, пытаясь определить, нет ли переломов. Убедившись, что все в порядке, он осторожно выбирается из-под обломков и позволяет себе отдышаться.

Замкнутое пространство вокруг него отгорожено от остальной части здания обломками рухнувшей лаборатории. Вокруг царит полная темнота, и даже его обостренное сывороткой зрение позволяет видеть лишь неясные контуры предметов. В животе поднимается неприятный холодок, он проверяет гарнитуру в надежде, что та еще работает.

— Соколиный Глаз, Вдова, вы слышите меня? -хрипло зовет он. — Железный Человек? Я в эпицентре взрыва, но ситуация стабилизировалась.

Он очень хочет надеяться на это, но не рискует двигаться с места без полной уверенности в происходящем.

— Меня кто-нибудь слышит?

Ему никто не отвечает, но он не теряет надежды. Гарнитуру изготовил Старк, а Стив уже научился полностью доверять изобретениям гения.

Дальнейшие попытки связи прерывает стон, который доносится не из гарнитуры, а справа. Стив немедленно выпрямляется. В этом подземелье он не один, но пока неясно, кто именно рядом — враг или друг.

— Кто здесь? — как можно тише окликает он, надеясь, что его голос не привлечет лишнего внимания. Сыворотка уже начала свое действие, исцеляя царапины и синяки. Серьезных травм нет, в случае необходимости он сможет сражаться, но этого лучше избежать, потому что в его планы не входит обрушить остатки здания. В случае неожиданной драки может случиться именно это.

— Кэп, — Стив узнает хриплый, задыхающийся голос. Это Клинт.

— Иду! — Стив вскакивает на ноги, совершенно забывая об осторожности. Это простительно, если учесть, как болезненно звучит голос Клинта. Зная, что его специально учили скрывать эмоции, Стив начинает серьезно беспокоиться.

Он пробирается через обломки, ежеминутно рискуя свернуть себе шею — в кромешной темноте почти ничего не видно, поэтому проходит немало времени, прежде чем ему удается найти Клинта. При виде стрелка Стив застывает на месте.

Клинт наполовину придавлен бетонной плитой, на которой виднеются темные пятна. Кровь?

— Статус? — знакомая официальная система оповещений позволяет ему слегка пригасить надвигающуюся волну паники при виде раненого друга.

— Придавлен, — пытается сострить Клинт.

Склонившись над ним, Стив убирает мелкие обломки.

— Как думаешь, сможешь встать?

— Вряд ли. Не смогу вытащить ноги.

Еще бы. Эта бетонная плита выглядит действительно жутко, и Стиву хочется спросить, чувствует ли Клинт свои ноги вообще, но вовремя сдерживается. Позже.

— Попробуй рацию, — приказывает он, пытаясь приподнять плиту. — Моя не работает.

— Вряд ли… — начинает Клинт, и тут же делает резкий болезненный вдох. Непонятно, в чем именно он сомневается: в том, что рация работает, или в том, что Стив сможет его вытащить.

Похоже, не сработает ни то, ни другое.

— Видимо, придется сидеть и ждать, пока нас найдут, — слабым голосом резюмирует стрелок, старательно скрывая панику и боль за иронией.

Стив не собирается так легко сдаваться.

— Я поищу рычаг, чтобы сдвинуть плиту.

— Хорошо, только постарайся не обрушить потолок, — голос Клинта уже едва слышен. Стив всерьез опасается, что стрелок может потерять сознание. Приходится выбирать из двух зол: остаться с ним или попытаться найти выход.

Он нервно озирается вокруг и чуть поодаль замечает слабый отблеск. При виде знакомого голубого свечения в груди поднимается надежда. Если это свет от реактора, значит, где-то поблизости находится Тони. С ним идея выбраться уже не кажется такой безнадежной.

Боль приводит Тони в чувство. Сам по себе этот факт не слишком его удивляет — за свою жизнь ему приходилось испытывать похмелье, получать и наносить удары, поэтому пределы собственной выносливости он знает хорошо. Знает, как ощущается ноющая головная боль после выпивки и мышечные спазмы после долгого сна в неудобной позе — чаще всего за столом в лаборатории. Знает, что такое перелом со смещением и постепенно проступающие кровоподтеки. В этот раз он чувствует все и сразу, и эта сокрушительная боль во всем теле готова поглотить его целиком.

По крайней мере, его костюм все еще на нем. Этот факт радует его ровно три секунды — пока не выясняется, что костюм отказывается выполнять его команды. Броня по-прежнему плотно облегает тело, но сейчас это просто мертвый груз, который тянет его к земле, металл больше не отзывается на движения его мышц — он заперт внутри.

Огромным усилием воли Тони подавляет надвигающуюся волну паники. Ему нужно трезво мыслить, оценить ситуацию и понять, что делать дальше, поэтому он открывает глаза и пытается осмотреться.

Ничего кроме темноты. Ни единого контура, ни даже свечения дугового реактора, ни головного дисплея — ничего.

Паника накрывает его с головой. Если он повредил глаза... Потеря зрения означает конец его работы, конец возможности конструировать собственными руками, и разумеется, конец Железному Человеку... Он больше никогда не сможет увидеть своих друзей.

Сердце начинает биться неровно, Тони открывает рот, но не знает, что сказать. Или кому, потому что Джарвис тоже подозрительно молчалив. Страх сдавливает горло, заставляя крепче стиснуть зубы. Кричать нельзя. Он не хочет, чтобы его голос прозвучал из глубины костюма, как из гроба.

Хотя почему гроба? Существуют аварийные затворы, позволяющие открыть костюм вручную. Аварийные системы — его конек, нужно просто успокоиться и воспользоваться ими…

И тут с глухим металлическим скрежетом оживает костюм.

Тони мог бы поклясться, что никогда не видел ничего прекраснее, чем тусклый свет дугового реактора в собственной груди. Руки и ноги слегка дрожат, когда энергия достигает металлических суставов, дышать становится немного легче. Наконец загружается головной дисплей, и немедленно включает систему цветовых и звуковых тревожных оповещений.

— Костюму нанесен серьезный ущерб, — в голосе Джарвиса слышится некоторая обеспокоенность, но в целом несколько минут молчания, кажется, никак на него не повлияли. Чего не скажешь о Тони, который за эти несколько минут успел навсегда попрощаться со своим помощником.

Нервный смешок, невольно сорвавшийся с губ, сменяется приступом кашля и Тони ощущает металлический привкус во рту. Кровь.

— Да ты сама очевидность, Джарвис, — хрипло отзывается он, пробегая глазами обширный список повреждений. Слово «критический», то и дело вспыхивающее на дисплее, при других обстоятельствах заставило бы его серьезно волноваться. Сейчас он смотрит на него почти с радостью, потому что он может видеть.

Почти неохотно он отключает оповещения. Большая часть звуков и значков перемещается в дальний угол дисплея, чтобы их можно было видеть краем глаза. Не то, чтобы он слишком хотел их видеть — он и так прекрасно помнит весь список повреждений. Вокруг снова воцаряется темнота.

— Джарвис?

Его помощник активирует режим ночного зрения и Тони понимает, что сбылись его худшие опасения.

Подземелье. Ни окон, ни дверей, ни стен. Кучи щебня и бетона. Обстановка до боли напоминает пещеру даже в отсутствие металлической двери, и он чувствует внезапный приступ тошноты.

Закрыть глаза. Сосредоточиться на дыхании. Дышать тоже больно. На броне справа видна впечатляющая вмятина — скорее всего, перелом нескольких ребер. Правое плечо тоже болит — возможно, тоже перелом, возможно, просто вывих. Вдобавок его сильно беспокоит головокружение, которое может означать сильную потерю крови. Или сотрясение мозга.

Тони очень не нравится мысль о том, что он заперт в подземелье в поврежденном костюме и вдобавок ранен. Не рискуя шевелиться, чтобы не усугубить свое и без того плачевное состояние, он пытается оценить полный ущерб.

Сам момент удара ему помнится смутно — взрыв, крик Наташи. Он обернулся, что-то тяжелое ударило его в голову и сбило с ног. Он влетел в стену и тут здание рухнуло.

Он снова запускает пробную диагностику и сосредотачивается на костюме. О своих собственных травмах он предпочитает не думать, если учесть, что с ними все равно ничего нельзя сделать, пока он не выберется из этого подземелья.

— Низкий уровень заряда, — любезно напоминает о себе Джарвис. — Левый ускоритель вышел из строя, мощность правого репульсора — двадцать процентов. Грудная пластина пробита насквозь…

— Я понял, — прерывает Тони. Сквозные отверстия — это всегда плохо. Сквозные отверстия в области торса — плохо вдвойне. Похоже, вовсе не паника мешает ему нормально дышать. — Почему такой низкий уровень заряда?

Лучше заняться механическими проблемами. Их куда проще решить,

Сейчас энергия для него — самое важное. Он может обойтись без полетов и стрельбы, какое-то время может дышать неглубоко, но если энергии не хватит для поддержания костюма в рабочем состоянии, ему придется его оставить, а в его теперешнем состоянии этого лучше не делать.

— Оболочка дугового реактора повреждена, — констатирует Джарвис клинически монотонным голосом, словно пытаясь скрыть тревогу. — Произошел второй взрыв и нас снова ударило об стену.

Джарвис продолжает говорить, но Тони концентрируется на слове «нас», пытаясь унять бешено бьющееся сердце. То, как Джарвис произнес это «нас», разумеется, намного важнее того, что броня, оставшись без источника энергии, в буквальном смысле умрет прямо на Тони. Или он сам умрет внутри брони, потому что без электромагнита шрапнель, наконец, доберется до сердца.

К счастью, он замечает движение сбоку и паника тут же отходит на второй план. Осторожно прижимаясь к краю плиты, он пытается занять как можно более удобную атакующую позицию — над головой все еще тонны бетона и одно неловкое движение может обрушить их прежде, чем он выяснит, что именно происходит. Кажется, из-за проблем с дыханием он периодически теряет сознание на несколько секунд. По левой руке прокатывается легкая вибрация — знак, что Джарвис незаметно начал активировать репульсор.

— Железный Человек, — голос рассеивает туман в голове, помогает ему вернуться в реальность, хоть и отдается пульсирующей болью. — Железный Человек, ответь.

Голос звучит обеспокоенно. Видимо, поэтому у Тони уходит столько времени, чтобы понять, что голос принадлежит Стиву.

Обеспокоенный Капитан Америка — само по себе нехорошо, даже если забыть о ситуации, в которой они находятся.

— Тони, — снова зовет Стив.

В конце концов, Тони понимает, что ответить придется. Он лежит неподвижно, боясь пошевелиться, чтобы не вызвать новый приступ боли. Снаружи не заметно, как он дышит. Сложив два и два, Стив может решить, что его нет в костюме. Вот почему он так встревожен. Разумеется, они друг друга недолюбливают, но оказаться в подземелье в полном одиночестве намного хуже, чем в его обществе.

Движение, шум падающих камней вокруг. Его трясут за плечо — кажется, он опять потерял сознание. Потом Стив зовет его по имени, и Тони решает ответить, пока окончательно не отключился.

Он делает глубокий вдох, старательно игнорируя острую вспышку боли справа.

— Я уже проснулся, — он морщится от звона в ушах. — Незачем так орать.

Беспокойство на лице Стива сменяется более привычными эмоциями — разочарованием и отвращением. Они всегда смотрят на него именно так. Или только Стив? Точно так же на него смотрел Говард, разочарованный и разгневанный тем, что непутевый сын снова не оправдал его ожиданий. Ему кажется, что Говард смотрит на него из-за плеча Стива, но стоит ему моргнуть, видение рассеивается. Кругом снова полная темнота.

— Ты… — лицо Стива расплывается у него перед глазами. — Ты что, нарочно меня игнорировал?

Вот что бывает, когда слегка ослабляешь контроль над ситуацией.

— Я оценивал ущерб, нанесенный костюму, — натянуто отвечает он, удивляясь, почему люди всегда предполагают худшее, когда дело касается его. Он сам тщательно создал свой образ, но его до сих пор удивляет, как хорошо работает его творение.

— Позже, — приказной тон Стива требует отложить все личные потребности до более подходящего момента, который, вероятнее всего, никогда не наступит. Хоть в этом они с ним похожи.

— Клинту нужна помощь, — продолжает Стив. — Он ранен и, в отличие от некоторых, на нем нет защитной брони.

Похоже, Стиву никто не объяснял, что падение с потолка в металлическом костюме приносит больше вреда, чем пользы — особенно если учесть, как много сил и времени Тони вложил в усиление брони и огневой мощи, и как мало заботился о комфорте, например, о смягчающей внутренней подкладке костюма.

Прежде чем Тони успевает собраться с мыслями для ответа — почему-то он сегодня туго соображает — Стив бросает резкое «пошли». Потом встает и растворяется в окружающей темноте, как только покидает конус света, исходящий от ректора.

Страх, что он окажется всего лишь видением, заставляет Тони стиснуть зубы и подняться на ноги. По-видимому, Стив освободил его от большей части обломков, так что теперь его единственными врагами остаются заторможенность и боль.

Тони проверяет, насколько он вообще способен двигаться. Костюм работает как всегда, только механизмы жужжат чуть сильнее обычного. Времени размышлять над этим нет: костюм функционирует, остальное неважно.

Оберегая, насколько возможно, правый бок, Тони следует за Стивом, обдумывая сложившуюся ситуацию. Он рад, что лицевая пластина не повреждена, и ему не нужно контролировать выражение своего лица, можно закрыть глаза, когда одолевает тошнота, и при этом не нужно ничего объяснять.

Идти недалеко, но Тони приходится приложить усилие, чтобы сохранять равновесие на неровной поверхности. Кажется, проходит вечность, прежде чем он видит Клинта и Стива в голубоватом свете реактора. Судя по виду Клинта, он чувствует себя так же паршиво, как и сам Тони. Лицо искажено гримасой боли, он пытается вытащить ноги, все еще зажатые бетонной плитой.

— Тони… — выдыхает Клинт с мольбой в голосе.

— Насколько я помню, тебе было сказано держаться позади, — Тони склоняется над ним, чтобы оценить ситуацию. — Сражаясь дальнобойным оружием, ты зачем-то полез в самое пекло, и посмотри, к чему это привело.

Ироничная, ничего не значащая болтовня — его вторая натура в любой тяжелой ситуации. Прямо сейчас она отвлекает Клинта от боли, а Тони — от травм и нежелательных воспоминаний о пещерах.

— Старк, — резко окликает Стив откуда-то сбоку. — Нам нужно вытащить его оттуда.

Съязвить что-нибудь в ответ было бы намного проще, но Тони удается сохранить спокойствие.

— Работаю над этим, — коротко отвечает он. Если нужно, он умеет работать в команде.

Отметив уровень заряда краем глаза, Тони жестом предлагает Стиву приподнять Клинта и включает ускорители. Разумеется, он забывает, что левый не работает, и едва не впечатывается в противоположную стену. Каким-то чудом ему удается выровнять свой короткий полет и поднять плиту. Освобождение вызывает у лучника резкий вздох боли, Стив оборачивается к нему и не замечает, что Тони опускает плиту на место чуть быстрее, чем требовалось и сам, в свою очередь, опускается на пол. Странно, как такое простое движение отняло у него столько сил, особенно если учесть, что плиту поднимал костюм, а не он сам.

— Похоже на перелом, — комментирует он, как только ему удается выровнять дыхание.

Это очевидно. Ноги Клинта согнуты под неправильным углом, покрыты кровоточащими царапинами, но, к счастью, выступающих костей не видно. Пробираться под землей с открытым переломом было бы намного сложнее. Конечно, ситуация и без того тяжелая, но они справятся, если зафиксируют перелом и выберутся отсюда прежде, чем начнется заражение.

— Вот черт, — бормочет Клинт. Он перестает покачиваться взад-вперед, хочет дотронуться до своих ног, но боится сделать еще больнее. Под взглядом Стива он проверяет карманы в поисках чего-нибудь, чем можно очистить и перевязать раны.

— Ну… зато обе руки в порядке, так что стрелять ты сможешь, — Тони не может удержаться от реплики при виде усилий Клинта. Когда Стив открывает рот, без сомнения, чтобы отчитать его, Тони поднимает руку:

— Я поищу что-нибудь для шины.

— Я уже искал, — Стив в кои-то веки откладывает критику, сосредоточившись на Клинте. Возможно, он просто уязвлен тем, что не сумел выручить Клинта в одиночку. Возможно, он, наконец, начнет признавать, что и от Тони есть польза.

Возможно, Тони просто нравится так думать.

— Никогда бы не стал критиковать твою зоркость, — снова острит он, постукивая по реактору левой рукой, — но у тебя не было фонарика.

Стив ничего не говорит, когда через несколько долгих минут Тони возвращается, держа в руках деревянный обломок. Конечно, не идеально, но сойдет.

Стив наклоняется над Клинтом, чтобы наложить шину, а Тони держится поодаль, даже не пытаясь помочь. Прикусив губу, Стив ничего не говорит. Он слишком хорошо знает манеру Тони работать руками. С его нетерпеливыми, резкими движениями его близко нельзя подпускать к ранам живых людей, у которых нельзя поменять запчасти или купить новые, если старые выходит из строя.

— Как думаете, что произошло? — интересуется Клинт, пытаясь отвлечься от движений Стива, вправляющего кости и накладывающего импровизированную шину.

— Кто-то взорвал здание, — отзывается Тони с непередаваемой смесью раздражения и насмешки. Он выглядит рассеянным, хотя во время операций обычно старается сохранять сосредоточенность.

— Серьезно? — ухмыляется Клинт и тут же стонет от боли. — И как ты догадался?

— Я, конечно, могу быть вечно пьяной скотиной, но я все же гений, или ты забыл?

Тони прислоняется к плите, из-за которой они вытащили Клинта несколько минут назад и поднимает лицевую пластину. Усталая усмешка на его лице выглядит жутковато из-за полузасохшей струйки крови, которая тускло блестит в свете реактора. И, раз он сам ранен, то мог бы и воздержаться от шуток в адрес Клинта, думает Стив.

Прежде чем он успевает остановиться, слова сами вылетают изо рта:

— Ты никогда не ведешь себя как гений.

Стив сожалеет о горечи, прозвучавшей в его голосе, но отнюдь не о самих словах. Он никогда не скрывал, что не одобряет фиглярства Тони.

С некоторым облегчением он замечает, что усмешка уступает место обычному ехидному выражению.

— Умоляю, скажи мне, — обычно этот тон немедленно заставляет Стива насторожиться, но сейчас он занят более насущными проблемами, — как бы повел себя гений?

Кажется, Тони всю жизнь готовился к этому разговору. Возможно, в другой ситуации другому человеку Стив мог бы посочувствовать. Когда твой мозг работает вдвое быстрее, чем у окружающих, когда ты решаешь проблемы, о которых другие даже не задумываются, одиночество становится неизбежным. Но все, что он видит в Тони — многократно увеличенное самодовольство Говарда. Старк выглядит как человек, которому никогда не приходилось упорно трудиться, голодать, бороться с самим собой и выигрывать. Он производит впечатление ребенка, который отказывается взрослеть, и это сходит ему с рук, потому что он может позволить себе делать все, что ему нравится.

Стив проверяет надежность шины и выпрямляется в полный рост.

— Он не будет вести себя так, как будто ему наплевать на окружающих.

Подняв взгляд, он замечает, как каменеет лицо Тони. Словно под маску Железного Человека он надел еще одну.

— Конечно, мне наплевать, — и резкость в его голосе направлена не на Стива. — Я в жизни ни о ком не беспокоился.

Он говорит так уверенно, что Стиву хочется с ним согласиться.

— Я не это имел в виду, — Стив качает головой, пытаясь понять, почему любой их разговор превращается в поединок, где остается или парировать удар, или признавать поражение.

— Именно это, — Тони коротко и резко усмехается, звук рикошетом отражается от стен. — Именно это ты повторяешь каждый раз, когда мы разговариваем. Каждый раз, когда ты меня видишь.

Стиву очень не нравится выражение, промелькнувшее во взгляде Тони. Похоже, гений готов взорваться, и даже в более спокойной ситуации Стив предпочел бы этого избежать.

— Тони, — его голос предельно спокоен, насколько это возможно в сложившейся ситуации, но на спине проступает пот, и все, о чем он сейчас думает — двое соратников, с которыми они застряли в подземелье, отрезанном от окружающего мира.

— О, так я снова Тони? — он делает шаг вперед прежде, чем успевает подумать, но тут же обрывает сам себя. — Неважно. Прямо сейчас меня интересует только одно.

— Пожалуйста, скажи, что это не умопомрачительный секс, — отзывается Клинт. Шутка с треском проваливается, но с хорошо знакомым Стиву упрямством он продолжает:

— Не то, чтобы я собирался тебя останавливать, но я в этом не участвую. Возможно, это пойдет тебе на пользу, — почти неслышно добавляет он.

Стив понимает, что Клинт пытается вернуть их к текущим проблемам. Дракой делу не поможешь. Но взгляд на раненого лучника заставляет его лишь сильнее выпятить подбородок. Клинт никогда не уклоняется от драки, предпочитая игнорировать то, что нельзя изменить прямо сейчас. Вот и сейчас он отвлекся от собственной травмы, пытаясь прекратить ссору.

— Нам нужно выбираться отсюда, — говорит Тони, упуская возможность сказать что-нибудь пошлое. Как правило, это серьезная причина для беспокойства, но Стив сейчас размышляет о другом, и странность остается незамеченной.

— Да неужели, — выходит резче, чем он хотел. Большая часть этой резкости направлена не на Тони, но гений привык, что мир вращается вокруг него и воспринимает эту фразу как критику.

— Я не хочу умереть в пещере, — Тони произносит это с такой горячностью, что Стив замолкает на полуслове. Похоже, Тони параллельно ведет еще один разговор — с Джарвисом или самим собой.

— Это не совсем пе…, — он замолкает, когда Клинт толкает его локтем.

Когда Старк ему не отвечает, Стив подходит ближе. Даже в слабом свете реактора видно, как бледен Тони, пот, выступивший на лбу, смешивается с кровью. Он слегка пошатывается, словно земля под ним дрожит и ему постоянно приходится удерживать равновесие.

Волна возмущения накрывает Стива с головой. Он застрял под землей вместе с гражданским, склонным к паническим атакам в самый неподходящий момент. Им нужно работать вместе, а это сложно даже когда Тони совершенно спокоен. Ему хочется одернуть гения, повысить голос, но нечитаемый взгляд Клинта удерживает его от поспешных решений.

— А мы не можем просто пробить себе путь наружу? — вопрос Клинта заставляет Стива закатить глаза от такой очевидной глупости, но он достаточно быстро понимает, что это очередной прием отвлечения внимания.

Как по команде туман в глазах Тони рассеивается, он снова контролирует выражение лица.

— Нет, — Тони возвращается к прежней едкой манере речи, — конечно, если ты не хочешь быть похороненным тут заживо.

— С чего ты взял? — Стив задает вопрос, чтобы дать Тони пищу для размышлений и отвлечь от спора. — Мне кажется, что ситуация стабилизировалась.

— Потому что чертово здание рухнуло, и это просто чудо, что фундамент остался цел, — нетерпеливо отвечает Тони, рассматривая окружающие их стены и словно ожидая, что они вот-вот рухнут от малейшего дуновения.

— Что ты знаешь о зданиях?

Вопрос вызывает ухмылку.

— Я спроектировал несколько, — лениво протягивает Тони. Ну, еще бы. Наверное, нет ни одной области инженерии, в которой он не работал. — Например, башня, в которой мы живем. Поверь, это куда более сложная конструкция, чем та хижина в Бруклине, где ты вырос.

Этот комментарий не должен был задеть его — но задевает. Стив не стесняется своего происхождения, но слова Старка пробуждают в нем болезненного мальчика, до сих пор сидящего внутри, того самого, который до сих пор робеет перед Тони — его знаниями, властью и невероятным состоянием.

— Слушай, ты не мог бы перестать издеваться? — Стив сдает позиции, потому что всегда теряется в разговорах с Тони, но зарабатывает этим скептические взгляды обоих соратников.

— Ты что, серьезно…, — начинает Тони, но тут же замолкает, словно решив, что Стив не стоит лишних слов.

— Иди размышляй в другом месте, если не можешь сделать ничего полезного!

Они смотрят друг на друга с яростью, знакомой до боли. Вот-вот разразится очередной скандал, но сейчас на него просто нет времени. Стив почти готов извиниться — не потому, что действительно считает себя неправым, просто пытаясь избежать скандала — но Тони вдруг резко выдыхает и отворачивается, как обиженный ребенок.

— Неважно, — бросает он, шагнув в темноту. — Поищи слабые участки стены.

К своему стыду, Стив почти рад, что Тони оставляет их вдвоем. Он привык доверять своей команде, но Тони постоянно доводит его до грани.

— Сиди спокойно. Мы вытащим тебя отсюда, — Стив не смотрит на Клинта, чтобы не видеть красноречивый упрек, написанный на его лице.

Это не так-то просто. Стив понятия не имеет, почему ни у кого из них нет фонаря — хотя там, куда их обычно посылают, фонари не нужны. В данный момент это серьезная проблема, потому что, в отличие от него, Клинт не видит вообще ничего и остается один в полной темноте. Но даже улучшенное сывороткой зрение позволяет Стиву видеть только неясные очертания, когда он пытается добраться до стен и простучать их, надеясь найти то, что им поможет.

Как там Тони говорил — слабые участки? Чем дальше, тем больше Стиву хочется просто постучаться лбом об стену.

Сам Тони в это время опускает лицевую пластину и усаживается на пол примерно посреди помещения. Какое-то время он не двигается, но у Стива нет ни малейшего желания проверять, как он. Если ему нравится строить из себя обиженного ребенка и дуться на всех — пожалуйста, Стиву нужно еще позаботиться о раненом Клинте. По крайней мере, хоть какое-то время ему не придется иметь дело с Тони.

Время от времени он проверяет, как дела у Клинта. Тот раздражен тем, что почти не может двигаться, но держится. Приятно работать с человеком, владеющим навыками выживания.

Во время одной из таких проверок он сурово смотрит на Тони, не в силах сдержать раздражение:

— Ты собираешься что-нибудь делать, или так и будешь сидеть?

В позе Железного Человека ничего не меняется, и Стива только сильнее злит невозможность увидеть выражение лица, надежно скрытого за металлической маской. Мгновением позже с едва слышным вздохом Железный Человек поворачивается к нему:

— Я делаю, — кажется, что он собирается пожать плечами, но останавливается на половине движения. — Я сканирую стены.

— Сканируешь? — скептически переспрашивает Стив, хотя прекрасно знает, как Тони выводят из себя сомнения в его способностях.

— Почему ты не можешь держать свое невежество при себе и хоть раз поверить, что я знаю, что делаю? По-моему, я тут единственный человек с университетской степенью. И не с одной, кстати.

— Ребята, — Клинт прерывает их. — Перестаньте спорить. Я не хочу умереть от удушья, пока вы двое тут ругаетесь вместо того, чтобы вытащить нас отсюда.

— Это не…, — начинает Тони, но Клинт не собирается дать ему продолжить.

— Мне плевать, Старк, — огрызается он. — Просто продолжай сканировать стены и покажи Стиву, куда направить избыток его энергии. Я хочу домой.

Надо отдать Тони должное: он проглатывает ответ, который уже вертится на кончике языка, ждет, пока Стив отвернется, и встает на ноги.

— Здесь, — гений указывает на участок стены, который выглядит точно так же, как и остальные. В его голосе, искаженном динамиками, звучит твердая уверенность, от которой все сомнения Стива тут же испаряются.

Не отвечая, он пробирается к указанному месту и внезапно останавливается. Знать где, еще не означает знать как.

— У тебя еще остались стрелы с взрывными головками? — спрашивает он у Клинта, размышляя, смогут ли они контролировать силу взрыва настолько, чтобы выбраться отсюда живыми.

Когда рядом с ним оказывается Железный Человек, Стив может поклясться, что слышит тяжелый вздох, сопровождаемый неминуемым раздражением в голосе:

— Отойди.

— А я думал, мы не собираемся ничего взрывать, — говорит Клинт ему в спину намного вежливее, чем смог бы сам Стив. Какое счастье, что лучник с ними.

Если бы Стив и Тони застряли здесь вдвоем, дело, скорее всего, кончилось бы преждевременной смертью обоих. Конечно, они еще не выбрались, но Стив все равно рад, как бы сильно ни раздражал его голос разума, исходящий от кого-то другого.

— Во всяком случае, мы не собираемся действовать с помощью грубой силы, — отзывается Тони. Возможно, Стив принимает желаемое за действительное, но и его голос звучит намного вежливее. — Это не несущая стена. Возможно, этот путь не выведет нас на поверхность, но, по крайней мере, даст больше пространства для маневра, чем здесь.

Не давая никому высказать дальнейшие опасения, Тони поднимает руку. Вместо знакомого яркого луча репульсора темноту прорезает тонкая линия лазера из устройства над его запястьем. С шипением лазер прожигает камень, и Стив предвкушает долгожданное освобождение.

Стена медленно рушится. В их временную тюрьму проникает слепящий глаза свет. По сравнению с дневным он выглядит более стерильным, искусственным. Тони был прав, они еще не на свободе, но уже на пути к ней. Стиву сразу становится легче дышать и страх быть похороненным заживо проходит.