Не дай небу погаснуть (джен)

Всего за несколько недель жизнь в башне становится просто невыносимой. Все ходят на цыпочках вокруг Тони, пытаются включить его в командные дела, заставляют принимать участие в общих ужинах. Клинт даже благодарит его за новые стрелы, вместо того, чтобы молча добавить их в колчан.

Иногда Тони кажется, что он ударился головой и угодил параллельную вселенную — туда, где он не просто спонсирует Мстителей, предоставляет им жилье и оказывает боевую поддержку с воздуха, но и является полноценным членом команды. Несмотря на всю свою подозрительность насчет их мотивов, он боится снова ошибиться и разрушить хрупкий мир, построенный с таким трудом. Он ненавидит свою зависимость от других. Он должен был отвыкнуть от нее многие годы назад. Десятилетия назад.

Кроме того, все словно сговорились надоедать ему. Раньше он мог целыми днями ни с кем не встречаться — сейчас, чтобы сходить за кофе, ему приходится прибегать к услугам Джарвиса, чтобы убедиться, что никто не будет приставать к нему с беседами, пока готовится кофе. Даже в собственной лаборатории ему не дают покоя.

Например, сегодня уже в третий раз за день в дверь лаборатории стучат. Первые два визита были сугубо деловыми: Наташа приходила забрать новые образцы оружия прежде, чем отправиться в штаб-квартиру ЩИТа, а у Брюса были сложности с одним уравнением, и он пришел к нему за свежими идеями, хотя раньше они спокойно общались через Джарвиса, давая Тони поработать в одиночестве.

Сейчас его снова прервали. Пеппер отругала его за то, что чертежи и обновления не готовы к очередному заседанию совета директоров. Фьюри, как всегда, требует готовые проекты для Щ.И.Т.а — желательно, чтобы они были готовы еще вчера. Костюм, как всегда, требует обновлений. Если бы он спросил Джарвиса, возможно, тот ответил бы ему, что его раздражительность — результат двух бессонных ночей подряд. Это далеко не предел — просто раньше ему не приходилось отвлекаться еще и на общение. Сейчас поблизости все время кто-то есть.

Открыв дверь, он обнаруживает за ней ухмыляющегося Бартона, помахивающего в воздухе брошюрой доставки еды.

— Что? — Тони все еще надеется, что у Бартона есть к нему дело поважнее еды.

— Какая пицца стоит у тебя на втором месте? — спрашивает Клинт, то ли не замечая, то ли игнорируя пронзительный взгляд Тони. — Раз уж мне нельзя заказывать пиццу с ананасами, ты тоже не получишь свою любимую.

Прямо сейчас любимым блюдом Тони является молчание с гарниром из оставьте меня, наконец, в покое.

— Мне некогда, — отвечает Тони. Втайне он гордится тем, что не вышвырнул Бартона за дверь немедленно.

— Но нужно же тебе хоть иногда есть. Обед ты уже пропустил.

По Клинту не скажешь, что поведение Тони выводит его из себя. Каким-то образом это злит Тони еще сильнее. Любая резкость с его стороны — и люди мгновенно раздражаются. Обычно он легко избавляется от тех, с кем не хочет общаться, но в последнее время ему все труднее отпугивать окружающих.

— Хватит за мной ходить, — Тони дергает дверь, едва не стукнув Клинта по носу. — Я не инвалид.

— Сейчас нет, — жизнерадостно соглашается Клинт, но тут же слегка хмурится. — Но, учитывая, как наплевательски ты относишься к своему здоровью, скоро снова загремишь в больничный отсек.

Когда Клинт пытается проскользнуть в лабораторию мимо Тони, тот не уступает. У него сейчас нет настроения общаться с кем бы то ни было, особенно с жизнерадостным Клинтом.

— Исчезни, Бартон, — рявкает он. — Со своей жизнью я как-нибудь сам разберусь!

Улыбка Бартона становится еще шире.

— Кое-кто в этой башне с тобой не согласится, — деланно-беспечно отвечает он.

Никто не согласится. Сам Тони не согласился бы — будь он в более миролюбивом настроении. Но прямо сейчас он настроен на войну.

— Знаешь, — издевательски протягивает он, — я не спрашивал твоего мнения.

— С чего ты так бесишься? — Клинт все еще выглядит растерянным, а не обозленным. Тони на его месте давно бы взорвался. — Это всего лишь ужин.

Тони ненавидит свое неумение уступать. Ужин с командой — далеко не самое неприятное, что случалось в его жизни. Пусть его ночные кошмары стали еще кошмарнее, если такое возможно — и как раз тогда, когда его отношения с командой только начали налаживаться. Пусть в голове пульсирует боль от недосыпания, легкого обезвоживания, недоедания и постоянного стресса. Ему следует просто принять предложение Клинта, провести с ними час, а потом ускользнуть обратно в лабораторию.

— Я работаю, — отвечает он вместо этого, проглотив язвительный комментарий насчет бездельников, вконец разучившихся работать.

— Сделай перерыв.

Смех, рвущийся наружу, грозит стать истерическим, поэтому Тони его сдерживает. Он? Перерыв? Он никогда в жизни не делал перерывов в работе, по крайней мере, по доброй воле.

— Ты, конечно, можешь взять перерыв, — нетерпеливо отвечает Тони, — но, раз уж мне приходится содержать эту башню и все, что в ней находится, а еще руководить компанией, то…

— Компанией занимается Пеппер, — прерывает его Клинт, в голосе которого нет и следа раскаяния.

О да, разумеется. Тони миллиардер. Он живет в свое удовольствие, и проводит в лаборатории все свободное время лишь развлечения ради.

— Как ты думаешь, откуда Пеппер берет идеи, которые представляет совету директоров? — спрашивает Тони сквозь зубы. Нужно остановиться. Прямо сейчас.

Клинт напротив него занимает оборонительную позицию, выставив костыли перед собой:

— Успокойся, Старк.

Тони награждает его убийственным взглядом:

— С радостью, если перестанешь ко мне приставать.

— Приставать к тебе? — эхом отзывается Клинт, отступая назад. Постепенно его лицо мрачнеет. — Я думал, мы были к тебе несправедливы. Но, видимо, ты просто заноза в заднице.

— Не удивляйся, — Тони слишком устал, чтобы чувствовать раскаяние. — Я никогда этого не отрицал.

— Тогда почему бы тебе не закрыться в своей лаборатории на веки вечные и не сидеть там, упиваясь тем, какой ты несчастный и непонятый? — фыркает Клинт.

Время для решительного удара.

— Видишь ли, дорогой, — бесстрастно отвечает Тони, — мое главное несчастье — это ты.

Пеппер всегда говорит ему, что он безнадежный идиот, потому что старательно и умело отталкивает от себя тех, кто действительно пытается ему помочь, и подпускает слишком близко всех остальных. И все же, глядя в спину уходящему Клинту, он не испытывает сожаления. Оно придет позже, как только он снова запрется в своей лаборатории и его совсем перестанут беспокоить. И вот тогда он будет проклинать свой длинный язык.

Возможно, милосерднее оборвать все отношения сейчас, не давая им зайти слишком далеко.

Клинт вылетает из лифта, буквально дымясь от гнева. Вот, пожалуйста. Он честно пытался помочь Старку стать частью команды, а его попросту отшвырнули. Он не понимает, что случилось. Еще вчера они соревновались, бросая горошины в капюшон куртки Стива. Если Стив ожидал, что они будут есть горох, он полностью заслужил то, что с ним произошло.

Но сейчас Старк снова стал тем резким, нетерпимым грубияном, каким был в самом начале знакомства. И всего за день такая перемена. Ну да, вчера все было хорошо, но Брюс встал на сторону Стива и начал читать им лекцию о пользе правильного питания. Разумеется, никто не был этому рад.

Ничто не предвещало такой резкой перемены к худшему. По крайней мере, Клинт ничего не знает об этом, поэтому не видит ни единого оправдания поведению Старка. Клинт просто собирался принести ему пиццу. Ее все любят.

Просто по привычке Клинт первым делом идет в комнату Наташи. Он всегда действует на него успокаивающе: или дает ему выговориться, пока не закончится поток слов, или помогает сбросить напряжение в спарринге. В процессе он обычно получает несколько мудрых жизненных советов, которых вряд ли можно было ожидать от бывшей серийной убийцы. Возможно, все дело в том, что она русская.

Наташа сидит на кровати в банном халате, волосы, все еще мокрые после душа, собраны на затылке в небрежный узел. Если Фьюри приспичит отправить ее на операцию прямо сейчас — операция подождет. Неважно, хорошо или плохо идут дела, Наташа, как правило, настороже, но сейчас выглядит удивительно расслабленной.

Разумеется, она замечает его взвинченное состояние, как только он появляется в дверях, и реагирует лишь поднятием брови.

— Старк — козел, — констатирует Клинт, плюхнувшись на кровать рядом с ней. Он даже не собирается ничего объяснять, потому что у него было достаточно времени подумать, и все, что он мог бы добавить, уже давно сказано.

— Ему удалось тебя задеть? — Наташа выглядит удивительно довольной. Такое ощущение, что она уже винит Клинта в произошедшем, даже не зная, что в точности произошло.

— Начинаю думать, что Стив был совершенно прав, — вздыхает Клинт, ловя взгляд Наташи. Она отвечает ему лукавой улыбкой.

— Нет, ты так не думаешь, — легко возражает она. — И Стив был неправ. Старк — сложный, но очень преданный человек.

Клинт понятия не имеет, при чем тут преданность, если Старк просто неприятный и крайне несимпатичный тип.

— Он просто заноза в заднице, — бурчит он, ожидая ответа — согласия или возражения.

Наташа молчит, пока Клинт снова не поднимает на нее взгляд:

— Ты не позволил Щ.И.Т.у добраться до меня.

Это уже нечестно. Да, Наташа была дикой и недоверчивой, но Клинт знал, что за этим фасадом скрывается многое. Со Старком все куда сложнее. Снимаешь одну маску — под ней сразу оказывается еще одна. Возможно, за всеми этими масками он и сам уже забыл, как выглядит его настоящее лицо.

— С ним все по-другому, — возражает Клинт, хотя чувствует, что его раздражение постепенно уходит.

Клинт быстро вспыхивает и так же быстро успокаивается. Возможно, в ближайшие недели Тони станет объектом многочисленных шуток, но сейчас Клинт припоминает, как тот выглядел. Со вчерашнего дня тени под его глазами определенно стали глубже, в лаборатории стоял полумрак, словно Тони не мог вынести яркий свет. И Клинт только сейчас вспоминает, что в лаборатории не играла музыка — еще один красноречивый знак.

— Я не буду извиняться, — Наташа молчит, очевидно, ожидая, чтобы он сам нашел выход.

— Тони все равно не умеет принимать извинения, — Наташа слегка подталкивает его локтем. — Так что или иди и сделай что-нибудь полезное, или помоги мне накрасить ногти. Только перестань хандрить.

— В какой цвет? — Клинт выпрямляется. Неожиданно ему в голову приходит идея. — Погоди минутку. Мне надо кое-что сделать.

У него уходит на это больше времени, чем он думал, но приготовить сэндвичи вручную значительно сложнее, чем попросить Джарвиса заказать пиццу. Он не уверен, оценят ли его усилия, но ему приятно для разнообразия сделать что-нибудь своими руками.

Закончив, он относит плоды своих трудов вниз в лабораторию Брюса, и ожидаемо находит второго гения погруженным в работу.

— Брюс, — Клинт отмечает, что Брюсу так же, как и Тони не нравится, что его отвлекают от работы. Тем не менее, он не собирается отказываться от своего плана. — Ты сегодня что-нибудь ел?

Брюс потирает переносицу.

— Клинт, я работаю.

— Все вы, гении, одинаковы, — бормочет Клинт. Он ощущает укол вины при мысли о том, что слова Брюса не задевают его так же, как слова Тони, и дело вовсе не в тоне. — Я тут озаботился приготовлением ужина для тебя и Старка. Ты не мог бы сделать одолжение и отнести ему его порцию? И проследить, чтобы он ее съел? — он указывает на правую тарелку, где кружочками огурца выложена грустная рожица. — А еще заставь его принять аспирин.

Брюс смотрит на него. Очевидно, он в замешательстве.

— Ты же ничего туда не подложил? Тони не ждет от меня розыгрыша ни с того, ни с сего.

Внутренне Клинт отмечает что, возможно, Брюс будет не против сыграть пару шуток, если его спровоцировать. Пожалуй, следует это обдумать, но позже.

— Нет, — отвечает он. — Это извинение.

Только сейчас Брюс замечает карточку в углу тарелки Тони. Приятного аппетита, балбес. Брюс скептически смотрит на Клинта, но тот просто пожимает плечами.

— У тебя странный способ извиняться, но я отнесу это ему, — он забирает у Клинта тарелки и водружает их на ближайший стол. — А сейчас я должен закончить свой эксперимент.

Клинт рад поскорее убраться из лаборатории. Брюс, конечно, не так часто устраивает взрывы, как Тони, но его эксперименты носят тот же легкий оттенок безумия. Миссия выполнена, пора приступать к другой. Ему все еще нужно помочь Наташе с маникюром.

И снова обстановка в башне накаляется. Клинт и Тони чередуют долгие настороженные взгляды с взаимными розыгрышами, а остальные члены команды едва успевают подстраиваться к внезапным переменам в их настроении. Брюс все чаще и чаще уединяется в своей лаборатории. Вчера, например, они вместе ели мороженое, и тут он пробормотал что-то насчет «другого парня», встал и вышел — справедливости ради, это случилось в тот самый момент, когда Наташа начала сыпать русскими ругательствами в адрес Стива за несоблюдение режима тренировок. Она становится слишком беспокойной, будто Черная вдова снова берет верх над ее настоящим «я», и никто не заметил, когда это началось.

Отношения в команде только начали складываться, и вот словно кто-то снова перемешал кусочки паззла. Стиву казалось, что он начал понимать, как собрать команду воедино — и вот он снова далек от ответа на этот вопрос.

Только Тор не переменился. Он все такой же громкий и жизнерадостный, все так же готов встать на защиту любого. Пожалуй, сейчас даже сильнее, чем раньше.

Стив не может спать. Ему не дают покоя вопросы, на которые нет ответов. Когда его находит Тор, он сидит без сна в общей гостиной, глядя на ночной Нью-Йорк из окна. Уже поздно, небо над городом потемнело от туч — кажется, надвигается гроза. Возможно, это просто совпадение, но наверняка и у Тора есть собственные демоны, которых он привык скрывать при свете дня. В конце концов, он бог.

— Не позволяй своему бремени сломить тебя, Капитан, — тихо говорит Тор, в полутьме его улыбка едва различима. — Тебе не станет легче, если ты разучишься дышать.

Стив давно уже забыл, каково это — дышать полной грудью. С того момента, как он направил самолет в океан — нет, с того, как попрощался с Пегги.

Слова Тора не кажутся банальностью. Глядя на его детскую непосредственность и искреннее любопытство, которые с годами пропадают в обычных людях, легко забыть о настоящем возрасте громовержца.

— Тор, — внезапный порыв заставляет Стива обернуться к нему. — Могу я задать один вопрос?

— Конечно, Капитан, — Тор вовсе не кажется удивленным. С неожиданной для его роста грацией он садится напротив Стива, серьезно глядя на него.

— Ты… тебе приходилось раньше возглавлять команду? Вести войска в бой? — еще не закончив вопрос, Стив понимает, что он прозвучал глупо.

Разумеется, приходилось. Тор был рожден принцем, воином. Вряд ли простое везение помогло ему прожить так долго.

— Конечно, — несмотря на промах Стива, лицо Тора остается спокойным и доброжелательным. — Я вел в бой армии. Я учился, чтобы стать царем Асгарда.

Чуть склонив голову набок, он добавляет:

— И да, среди моих друзей я тоже был лидером.

— Как ты… как я… — Стив готов разбить толстое оконное стекло. Как он может что-то сделать, если не в состоянии задать простой вопрос?

— Ты пытаешься уберечь команду Мстителей от развала, — заканчивает его фразу Тор. В его голосе нет ни осуждения, ни насмешки и это помогает Стиву собраться с мыслями и продолжить.

— Мы не доверяем друг другу, — Стив роняет голову на грудь. Возможно, сейчас он обидел Тора.

Тор тихо хмыкает, глядя на грозовые тучи за окном. Похоже, буря отступает.

— Когда ты рисуешь, о ком ты думаешь в этот момент? — спрашивает он.

Стив теряется, но Тор продолжает настойчиво смотреть на него, и он вынужден ответить, хоть и не понимает, как этот вопрос относится к теме разговора.

— Ну… о том, что рисую.

Обычно он рисует то, что его окружает. Так он пытается привыкнуть к окружающей действительности. Нельзя сказать, что это ему хорошо удается.

— Нет, — возражает Тор. — Когда ты просто позволяешь руке двигаться по бумаге, ни о чем не думая, куда устремляется твой разум?

Ответ приходит быстро и болезненно.

— Домой, — само это слово горечью разливается во рту Стива.- Я думаю о моем лучшем друге, о моей… Пегги, о маме. О моей старой команде.

Перед глазами встают лица. И неизбежная истина:

— Их больше нет.

Он до сих пор не может осознать, как ему удалось пережить крушение самолета. Какая-то часть его до сих пор подозревает, что Щ.И.Т. ведет с ним нечестную игру. Современные технологии ушли так далеко вперед, что он бы не удивился, узнав, что они клонировали его тело и внедрили в него разум наподобие искусственного интеллекта Тони. Да, в его венах все еще течет кровь, но он не чувствует себя по-настоящему живым.

— Почему ты скучаешь по ним?

Сначала Стиву кажется, что Тор над ним издевается, но нет, он выглядит абсолютно серьезным, ожидая его ответа.

— Наверное, потому, что мы были семьей, — он вздрагивает при слове «были». В последнее время он слишком часто его использует. — По крайней мере, Баки и я.

Он гоняется за призраками. Баки погиб прежде, чем Стив попал сюда. Пегги прожила долгую и счастливую жизнь, как и его Коммандос. Все они продолжали двигаться вперед. Только он не смог.

— Что ты знаешь о своих братьях и сестрах по оружию? — спрашивает Тор, снова неожиданно меняя тему разговора. — Что ты знаешь обо мне?

Вопрос застает Стива врасплох. Разумеется, он знает их краткую биографию, читал личные дела. Чтобы выработать эффективную стратегию боя, он выявлял их сильные и слабые стороны. Все они по-своему опасны. Но, разумеется, Тор имеет в виду не это.

— Я… я хочу сказать, мы живем вместе, — медленно отвечает Стив. — Мы должны были узнать друг друга лучше с тех пор, как переехали сюда.

Он знает, что Наташа готовит горячий шоколад по особому рецепту, но не знает, откуда он у нее. Он знает, что Клинт имеет привычку засыпать в самых неожиданных местах, особенно если он устал или расстроен, но понятия не имеет, кто научил его этому. Он знает, что Брюс был вспыльчив еще до Халка, но даже не догадывается, почему он так боится потерять контроль над собой. И, наконец, знает, что Тони ненавидит, когда его сравнивают с Говардом, но никогда не спрашивал, почему.

Тор кивает, словно точно знает, что происходит сейчас в голове Стива:

— Что ты знаешь о том, почему мы здесь? О причинах, по которым мы идем за тобой в битву?

По крайней мере, на этот вопрос Стив может ответить.

— Потому что это правильно, — с облегчением отвечает он.

К его удивлению, Тор выглядит почти разочарованно. Конечно, в темноте нельзя сказать наверняка.

— Мало кто верит в то, что правильно. Но даже если так — это не единственная причина.

В груди Стива поднимается разочарование. Они ходят по кругу. Разумеется, он не ждал от Тора четкого пошагового плана по превращению Мстителей в идеальную команду, но и к философскому дебату он не готов.

— Я не могу как следует узнать их, если они мне не доверяют, — Стив почти готов сдаться. Они и так неплохо работают вместе, возможно, не стоит добиваться большего.

— А мы не сможет доверять тебе, потому что не знаем тебя. Прежде чем попытаться превратить нас в команду, которая без рассуждений пойдет за тобой, возможно, тебе нужно подумать о нас, как о своей команде, — мгновенно отвечает Тор. Его поза и тон не изменяются, но Стиву все равно слышится предупреждение. Потом Тор пожимает плечами и это ощущение улетучивается. — Я не могу дать тебе ответы, Капитан. Я могу лишь предложить правильные вопросы. Приходи ко мне снова, когда сможешь на них ответить.

Он дает понять, что разговор окончен, но Стив не двигается с места. До него медленно доходит, что имеет в виду Тор, но сделать первый шаг не так-то просто.

— Я просто не знаю, что делать с Тони! — с растущим нетерпением восклицает он. Он уверен, что сможет выстроить отношения со всеми остальными. Все, что бы он ни сделал в отношении Тони, оборачивается против него. — С ним так тяжело разговаривать…

Нахмурившись, Тор поднимает на него взгляд.

— Почему ты так думаешь?

Учитывая костюм Тора и его привычку крушить все вокруг огромным молотом, легко забыть, что Асгард владеет научными технологиями, сильно превосходящими земные. Конечно, Тор не ученый, но давно привык к чудесам науки.

Разумеется, Стив тоже привык ко многому с тех пор, как очнулся в будущем. Он вообще быстро учится. Но вот до Старков ему далеко — что в прошлом столетии, что в нынешнем.

— Если бы он только перестал унижать меня за то, что я не разбираюсь в современных технологиях так же хорошо, как и он, — вздыхает Стив, и его реплика подозрительно напоминает жалобу, а не просьбу о помощи.

К его удивлению, Тор хихикает. Возможно, впервые за эту ночь Стив сказал хоть что-то правильное.

— Никто из нас не может угнаться за Тони в том, что он называет «простыми технологиями», — говорит Тор так, словно в этом нет ничего особенного. — Даже Брюс.

Проблема не в том, что он не понимает Тони, проблема в том, как Тони говорит о современных технологиях, хочет возразить Стив. Вечная снисходительность инженера действует ему на нервы. Но, прежде чем он успевает открыть рот, Тор его прерывает.

— Тебя называют гением стратегии, — с искренним интересом произносит он. — Скажи, о чем ты думаешь во время битвы?

Снова не понимая, какое это имеет отношение к разговору, Стив вспоминает, как в битве время словно замедляется, как его мозг автоматически обрабатывает информацию, формируя план действий.

— Это не просто реакция на происходящее вокруг, — медленно отвечает Стив. — Это инстинкт.

Белозубая усмешка в темноте.

— То есть если бы мы просили тебя объяснять каждый отдельный приказ, ты бы тоже был недоволен?

— Это другое, — Стив ругает себя за то, что попался в такую простую ловушку.

— Разве? — спрашивает Тор, наклоняясь вперед. — Ты можешь представить, с какой скоростью работает мозг Тони? То, чего мы не можем понять, для него так же естественно, как дыхание.

Это не объяснение.

— И что? — голос Стива звучит резко. — Мне с ним совсем не разговаривать?

Кажется, Тор совсем не замечает, что Стив вот-вот потеряет терпение.

— Возможно, стоит поискать другие темы для разговора, — спокойно советует он. — Вы спорите, обсуждая дела Мстителей, потому что оба привыкли командовать, хоть и по-разному.

Тони не совсем лидер. Вместо него компанией управляет Пеппер, а в остальном он мгновенно выходит из себя, если его не устраивает происходящее. На поле он контролирует ситуацию через Джарвиса, но он слишком часто и легко готов пожертвовать собой, чтобы его решениям можно было полностью доверять. Тони привык работать в одиночку, а прямо сейчас им нужно объединиться в команду.

Разумеется, в словах Тора главное не это. Скорее всего, он прав: Стив никогда не пытался поговорить с Тони ни о чем помимо текущей работы и экипировки Мстителей. Разумеется, каждый разговор заканчивается скандалом, а потом они избегают друг друга до тех пор, как очередная операция снова сведет их вместе. Так повелось с самой первой их ссоры на хелликарриере. Неважно, был ли скипетр Локи тому виной, но с тех пор ничего не изменилось.

— Я не знаю, что с этим делать, — неохотно признает Стив. — Между нами произошло слишком многое.

— Если бы это было так, — в противоположность мрачному настроению самого Стива, Тор звучит странно жизнерадостно, — вряд ли ты обратился бы ко мне.

Если бы не их нечаянная ночная встреча, Стив бы не обратился к нему совсем. Он не знает, какой смысл в их разговоре, потому что у него появилось еще больше вопросов и ни одного ответа. Тем не менее, Тор, кажется, не считает его затею с командой совсем безнадежной, поэтому Стив выпрямляется и благодарно кивает ему.

— Я должен попытаться, — он надеется, что сделает все правильно, когда представится возможность.

Рука Тора опускается на его плечо.

— Это все, что мы можем сделать.

Подавив тяжелый вздох, Стив встает. Он не знает, сможет ли уснуть, но сидя здесь и глядя в окно, он вряд ли сможет найти ответы на свои вопросы.

— Спасибо, Тор, — он с трудом находит в себе силы улыбнуться.

— Всегда к твоим услугам, Капитан.

В дверях комнаты Стив оборачивается. Темный силуэт Тора напротив окна подсвечен слабыми отблесками уличных огней. Несмотря на поздний час, он явно не собирается спать.

Стив вспоминает: Тор тоже терял близких. Он видел много смертей в сражениях. Недавно он потерял еще и брата. Локи жив, но заперт в тюрьме, а предательство ранит сильнее, чем смерть.

— Почему ты не ложишься спать? — Стив не хочет упоминать Локи, хоть и подозревает, что Тор думает именно о нем. Возможно, знакомство с командой стоит начать именно с этого.

Тор отвечает не сразу. Сейчас он кажется меньше ростом, чем обычно.

— При свете дня недостойно горевать о том, кто причинил столько зла этому измерению, — голос Тора едва на грани слышимости Стива. — Мой брат всегда предпочитал держаться в тени, возможно, лучше думать о нем ночью.

Догадка Стива оказалась верной, но он не знает, что теперь делать со своей правотой. Слова сочувствия прозвучат лицемерно, учитывая, что сам Стив предпочел бы более суровое наказание комфортному заключению в Асгарде.

— Не нужно скрывать от нас свою боль, — в конце концов произносит он.

Тор печально качает головой.

— Вряд ли Клинту будет приятно вспоминать время, проведенное под властью моего брата.

Это правда, и Стив не собирается спорить.

— Хочешь, я останусь с тобой? — говорит он вместо этого. Тор выше его понимания, но он готов провести с ним всю ночь, если нужно.

— Ложись спать, Капитан, — улыбается Тор. — Тебе есть, о чем подумать сегодня ночью.