Осознавая ошибки (гет)

Неприятности никогда не бывают вовремя.

Но если уж выбирать время, то точно не вечер пятницы после тяжелой рабочей недели. А других у бравого аврора Грейнджер не бывало. Ну, сейчас не совсем бравого, а скорее всклоченного и злобного. Потому что она до глубины души ненавидела такие вызовы, отдающие нездоровым идиотизмом. Кроме того, она зверски устала. А предстояло еще как-то внятно и цензурно объяснить ситуацию в рапорте.

Драко посмотрел на Грейнджер. Маленькая ножка в высоком ботинке выстукивала быстрый ритм, выдавая с головой ее раздражение, а ведь она хотела казаться спокойной. Быть может, он позволил бы себе нечто большее, чем ухмылка. Благо целый сонм едких слов вертелся на кончике языка. Но... Вечно "но". Драко уже не мальчишка, чтобы так запросто злить высокопоставленную представительницу власти. Даже если она — вечно раздражающая девчонка, отравившая ему лучшие годы. Кроме того, характер гриффиндорской всезнайки несколько испортился. И легко можно было схлопотать по зубам — неприятным для здоровья заклятием. И самое поганое, Грейнджер за это ничегошеньки не будет. Потому что на одной чаше весов Героиня Войны, а на другой кое-как оправданный Пожиратель, носящий сомнительную фамилию Малфой. Пусть Мальчик-который-не-сдох и спас Драко в свое время от Азкабана, но так же легко его туда засунет, если дать повод.

Гермиона еще раз осмотрела место "преступления" и едва сдержалась, чтобы не закрыть лицо руками.

То-то Хорек бы порадовался. И так стоит, оглобля слизеринская, с таким видом, будто все в этом мире принадлежит ему.

Пусть по справедливости клуб "Дикая охота" как раз и был собственностью Драко Малфоя, личности в магическом мире небезызвестной не только благодаря Черной метке. Гермиона старалась давать оценки людям справедливо — Малфой смог неплохо устроиться, несмотря на ужасную репутацию, конфискацию части его наследства и нескольких лет ограничений на использование магии. Путь в политику или к любой министерской должности для него закрыт навсегда.

Кроме них в комнате присутствовал эксперт, почти закончивший свою работу.

И труп, по причине которого ее дернули так срочно.

Гермиона, как заместительница начальника аврората, давным-давно не бывала на рядовых вызовах.

На постели застеленной вульгарно-красным бельем — лежал труп, обезглавленный самым варварским способом. Почивший был одним из внештатных осведомителей Аврората и кроме того, что стучал, являлся еще и оборотнем. В ванне было еще одно тело — девушки с пониженной социальной ответственностью. Ее убили вполне привычно — Авадой.

Хоречий притон имел вполне пристойную репутацию и таких проблем аврорату раньше не доставлял. Малфой был слишком осторожен, чтобы снова подставляться. Ведь прошлые проблемы с законом ему никто забывать не собирался.

Грейнджер опустилась в кресло и согнулась над какими-то бумагами. Против воли он замечал с какой грацией двигалась когда-то столь ненавистная грязнокровка — словно большая хищная кошка. Они, слава Мерлину, нечасто виделись. Драко предпочитал забыть обо всем, что было в Хогвартсе. Особенно о двух последних годах. И не хотел больше проблем, поэтому новости о Золотом трио узнавал со страниц газет.

Помимо того, что владельцем заведения, где произошло убийство, был Малфой, Гермиону насторожило то, как расправились с жертвой. Маги не любят пачкать руки. Для любой изуверской жестокости есть магия. А тут, по словам эксперта, голову отделяли от тела вручную. Деталь, говорящая без слов. Это точно что-то очень личное, и у убийцы крепкие нервы и луженый желудок. Ее в принципе расчлененкой не удивить, но ведь мало кто способен на такое сам.

Убиенный, конечно, не душка — досье говорит само за себя — оборотень и бывший егерь из тех, кто отлавливал противников режима Волдеморта по лесам. Избежал приговора, пойдя на сделку. Сдал бывших товарищей.

— Мадам-босс, я закончила, — худенькая девушка эксперт защелкнула свой чемоданчик. — Результаты будут у вас завтра на столе. Жмуриков можно убирать.

Кэрри Оффиниган иногда бывала невыносимой упрямицей — например, когда называла Гермиону так. Но свою работу эта молодая девушка знала, как никто и была напрочь лишена предрассудков, поэтому использовала не только магические способы выявления улик, но и магловские. Сколько злодеев были схвачены благодаря найденным отпечаткам пальцев или экспертизе ДНК.

— Можешь идти, — кивнула ей Гермиона, делая последнюю пометку в отчете. — Выносите. Малфой, комната будет опечатана до завершения следствия. Мы друг друга поняли?

А глаза у неё все-таки красивые, пусть и смотрят совсем не ласково. Драко мысленно помянул Мордреда. И придет же такая ересь в голову, еще и по отношению к кому. К этой... Дальнейшую мысль он предпочел не развивать. Ходили слухи, что аврор Грейнджер баловалась легилименцией, благо полномочия позволяли и навыки тоже.

— Конечно, — кивнуть вышло полностью равнодушно.

Палочка на бедре в кобуре и еще одна запасная в рукаве темного приталенного пиджака. Грейнджер выглядела опасной. Если его чему-то и научила война, так это оценивать противников верно. Драко ничего не забыл и сомневался, что она что-то забыла. В любом случае лучше быть максимально вежливым и готовым к сотрудничеству, чем ввязываться в противостояние, в котором проиграешь. Пусть школьная противница превратилась во властную, много о себе возомнившую стерву.

— С опросом персонала покончено, — Гермиона встала и глубоко вздохнула. — Покидать Лондон свидетелям запрещено. Надеюсь, больше не увидимся, мистер Малфой.

Она аппарировала сквозь щиты заграждения, которые должны были вот-вот снять. Ей не очень хотелось спускаться вниз, где была гулянка, пока авроры ее не оборвали. Та еще морока взять показания у стольких людей, часть из которых уже в дрова или под травкой в лучшем случае.

В кабинете горела настольная лампа. Остальная часть помещения была погружена в приятный полумрак.

Гермиона сняла и аккуратно повесила на спинку кресла пиджак. Увеличила портфель с бумагами и только потом глянула на часы — без пятнадцати два ночи. Есть ли смысл отправляться домой? Она обошла стол и вытащила из шкафа, где хранила запасную одежду, подушку и плед. Бросила все это на широкий диван, на котором вполне неплохо спалось. Гермиона озаботилась тем, чтобы мебель в ее кабинете была не только функциональной, но и удобной. Времени здесь она проводит больше, чем дома.

Наложила защитные и запирающие чары на дверь. Ботинки в сторону, а белую блузку трансфигурировала в свободную футболку.

Поспать до семи утра, а потом душ — благо в распоряжении Гермионы был отдельный санузел. Затем завтрак и снова впрягаться в работу с новыми силами. Много кто назвал бы ее трудоголиком или сказал бы, что у нее собачья жизнь — работа и только работа. Но саму Гермиону все устраивало и точка.

О деле она подумает завтра. Когда будет докладывать лучшему другу и начальнику, что их стукача шлепнули. И дело с контрабандой редких магических созданий, которое они вели уже четыре месяца, может накрыться медным тазом. То-то Гарри порадуется. Ему как раз громкого висяка накануне долгожданного отпуска не хватало. А ведь он обещал сыну поездку к морю.

Вопреки прогнозам мозгоправов Гермиона обошлась без проблем со сном.

Кошмары ей снились редко, даже учитывая все "прелести" нервной работы.

Конечно, ПТСР у нее в анамнезе стоял, но никак не влиял на результаты ее службы на благо общества. Расслабленный аврор — в скором времени дохлый аврор — очень правильная философия для их работы. Гермиона засыпала всегда легко. Достаточно было правильно подышать, очищая голову. Но при всем при этом она редко просыпалась полностью отдохнувшей. Так что хорошая порция кофе с утра была ее чудодейственным средством для поднятия боевого духа.

Гермиона выплюнула забившиеся в рот волосы и зевнула. Не заплетешь на ночь придется помучаться, чтобы придать причёске вид "не медуза-горгона после торможения головой об трансформаторную будку" — суровый аврорский юмор.

— Темпус. Полседьмого, — еще один душераздирающий зевок.

Аврор Грейнджер совершенно беспомощна спросонья.

Босым ногам Гермионы пол показался просто ледяным, но она героически дошлепала до санузла и даже ни разу не наткнулась на стену. А ведь раньше она была жаворонком. Теперь же припадочная сова, для которой утро это самая худшая часть дня. Контрастный душ, умывание, чистка зубов и быстрая зарядка чуточку ее взбодрили. Гермиона вернула спальный комплект обратно в шкаф и переоделась — синий пиджак, блузка, черные штаны и туфли на устойчивой шпильке — рейдов и боевых операций для нее сегодня не предполагалось. Пятнадцать минут на войну с вороньим гнездом на голове и вуаля — красивые кудри. И десять минут на макияж довершивший образ деловой дамы, а не похмельного вурдалака.

Аппарация прямо из кабинета в тупичок возле любимой кофейни, где она частенько начинала свой день.

Гермиона улыбнулась флиртовавшему с ней симпатичному темнокожему парню баристе и взяла кофе на долю непосредственного начальства. Крайний столик возле стены оказался пустым, и она неспешно запила круассаны двумя чашками кофе. Пока никаких мыслей о работе. Полчаса покоя перед планеркой и последующим организованным дурдомом.

Гарри, отряхивая капли весенней мороси со светло-серого пальто, вошел ровно через десять минут после нее.

— Доброе утро, — он наклонился и поцеловал пахнущую цветами макушку. — Опять ночевала в кабинете?

— Не опять, а снова, — возразила она, подсовывая ему чашку кофе.

Гарри всегда завтракал дома, но от посиделок с ней перед рабочим днем никогда не отказывался. Гермиона доела последний круассан и посмотрела на друга.

— Как Джеймс?

— Собирался в школу, когда я уходил. Знаешь, даже не верится, что в следующем году его придется отпустить в Хогвартс.

— Тебе не верится, а ему хочется уехать поскорей. Все-таки обычная школа и волшебный замок это две разные вещи, — одними глазами улыбнулась Гермиона.

— Он спрашивал, когда ты зайдешь. А лучше останешься у нас на выходные. Гермиона, серьезно он же так радуется, когда ты бываешь у нас.

— Вот только не нужно давить на чувство ответственности, — погрозила она ему пальцем — Скажи Джеймсу, что я приду и скоро.

На самом деле давняя и лучшая подруга бывала совершенно разной — ворчливой, строгой, злой или просто уставшей. Единственное, что оставалось неизменным — ему всегда было тепло и спокойно рядом с Гермионой. Она была рядом и в радостные и в критические моменты жизни.