Харди валяет дурака (гет)

— Кем себя возомнила эта женщина? — проворчала Элли.

Чтобы догнать Миллер, Харди пришлось перейти на бег:

— Она адвокат защиты.

— И что, это автоматически делает ее стервой? — Миллер присоединилась к очереди за кофе. Они месяцами вкалывали как проклятые, чтобы поймать мерзавца, а эта стерва буквально утопила свидетеля по делу в ложных обвинениях. — Если бы я хотела посмотреть, как повсюду разбрасывают дерьмо без всякой на то причины, я бы отправилась поглазеть на обезьян в Лонглит.

С этими словами Элли занялась поисками кошелька в сумке, как вдруг услышала то, что ей еще никогда не приходилась слышать.

Она обернулась и увидела, что Харди смеется.

От души, по-настоящему смеется.

Отсмеявшись, он глубоко вздохнул и принялся рассматривать меню поверх людей в очереди.

— Что это, черт возьми, было?

Харди посмотрел на нее и растерянно нахмурился, словно бы совершенно не понял, что он такого сейчас сделал:

— Что?

— Ты… ты же вот прямо сейчас смеялся.

— И? Смешно же было.

На мгновение лишившись дара речи, Элли просто стояла и смотрела на Харди, совершенно позабыв о суде.

— Но… Ты никогда не смеешься. Я тебя уже шесть лет знаю, ни разу, ни разу за это время ты не смеялся. — И это было правдой. Она видела, как он улыбается, каждый раз по-разному. Пожалуй, Элли изучила все варианты улыбок, на которые Харди был способен. Была одна, едва заметная, для тех моментов, когда ей удавалось прижать подозреваемого прямо во время допроса, и еще одна — во все тридцать два зуба, когда Харди переполняло чувство гордости за кого-нибудь из детей. И была еще улыбка (преисполненная трепетного восхищения), которую Элли видела только раз в жизни, когда согласилась выйти за него замуж.

Вопреки мнению большинства их знакомых, Харди довольно часто улыбался.

Смех же, напротив, был редкостью. Он хихикал, когда бывал слегка пьян, но помимо этого — ничего не могло нарушить каменного спокойствия Алека Харди. Он даже щекотки не боялся — Элли несколько лет потратила на поиски уязвимого места на его теле, только чтобы доказать, что у него оно отсутствует.

— Шесть лет. Шесть долбаных лет ты просто дурака валял. Мешок с обезьяньим дерьмом — вот кто ты, — набросилась она на Харди.

Он рассмеялся. Опять.

— Прости.

— Свадьба отменяется, — объявила Элли и, закинув сумку на плечо, ринулась к зданию суда.

— Миллер! Да ладно тебе, Миллер!

— Не смей возвращаться без кофе!