Носки преткновения (гет)

Когда шестьсот лет назад Николас Фламель брал в жены Пернеллу, он и не подозревал, сколько времени им предстоит прожить "в горе и в радости, в болезни и в здравии", но мог смело сказать, что если бы у него была возможность вернуться в прошлое, то он бы предпочел ничего не менять. На его скромный взгляд, в мире не было более идеальной жены, чем его любимая развалина.

Но в отличие от алхимии, о которой Николас знал, наверное, все, семейная жизнь оказалась гораздо более сложной штукой, так что даже на седьмой сотне совместно прожитых лет иногда случались недопонимания. И если по прошествии полутора сотен лет Николас еще верил в то, что однажды они совсем перестанут ссориться, то теперь, с высоты обретенного опыта, понимал, что это невозможно. Поэтому абсолютно не удивился, когда одним ранним чудесным утром, в то время как он пытался усовершенствовать зелье от термитов, на втором этаже их парижского дома раздались хлопки дверями, а следом за ними громкий крик:

— Николас Джозеф Фламель! Твои носки опять лежат под нашей кроватью! — голос супруги звучал подобно раскатам грома. Николас вот уже пять сотен лет не переставал удивляться, как такая хрупкая Пернелла в моменты гнева умудряется становиться настолько властной. Другие эпитеты в сторону любимой жены он не позволял себе даже мысленно, однажды обнаружив у нее в будуаре книги по легилименции.

— Но, дорогая, — Николас вдохнул побольше воздуха, стараясь, чтобы его голос звучал максимально ласково и так же максимально уверенно. — Они же не пахнут!

— Это не повод, чтобы лежать под нашей кроватью! — снова прогремела Пернелла и наконец показалась в лаборатории, потрясая в воздухе любимой парой носков Николаса, которые тот как раз не мог найти, хотя надевал вроде совсем недавно, год или два назад.

— Но зачем тогда я создавал зелье, уничтожающее неприятный запах от носков? — устало спросил Николас, а мысленно закончил: "И обработал им каждую пару".

Нелюбовь к носкам, вечно норовящим залезть под кровать, появилась у Пернеллы не так давно, кажется, с сотню лет назад, и, надо сказать, оказалась значительно большей проблемой, чем, например, вечно оказывающаяся не в том положении сидушка на унитазе — ее Николас практически сразу заколдовал так, чтобы она сразу опускалась, стоило в туалет зайти Пернелле, и поднималась, стоило ей выйти. С носками же все оказалось сложнее — сначала Николас пытался наложить чары на кровать, но носки, лежащие под тумбочкой, бесили Перенеллу ничуть не меньше. Тогда он придумал заклинание, чтобы грязные носки сами прыгали в корзину для белья, и оно вполне прилично работало, но имело один существенный недостаток — носки не понимали, находятся ли они на человеке, и могли отправиться в корзину вместе с хозяином, что и случилось несколько раз. Так что Николасу пришлось убить несколько дней на то, чтобы снять вредные чары. Тогда-то он и решил придумать зелье, которое уберет запах. И последние двадцать лет Пернеллу все устраивало, но, видимо, сегодня был неудачный день.

— Я еще раз повторяю, это не повод раскидывать носки по всему дому! — гневно раздувая ноздри, Пернелла подошла к рабочему столу Николаса и положила на него несчастные носки преткновения, которые, словно смущаясь, скукожились.

Зелье в котле предупреждающе забурлило, и Николас поторопился уменьшить под ним огонь, а потом укоризненно посмотрел на носки, словно они сами были виноваты в том, что оказались под кроватью. Носки, не дрогнув, выдержали его взгляд.

Наученный горьким опытом, Николас не стал напоминать супруге, что их кровать — это не весь дом и даже не вся комната, а лишь жалобно вздохнул. Он не понимал, чем его носки мешали Пернелле, тем более, что порядок в их доме всегда наводили эльфы, но в такие моменты ему было проще согласиться, тем более что у него еще оставалась надежда закончить зелье.

— И не надо горестно вздыхать! Уборка носков отнимет всего тридцать секунд твоего времени! — Пернелла стояла перед ним, уперев руки в бока, неотвратимая как Немезида. — Если еще раз найду носки под кроватью, клянусь, я уйду к другому!

Зелье, словно отвечая настроению Пернеллы, попыталось взорваться, и Николас совсем потушил под ним огонь, искренне сожалея, что успокоить жену было значительно сложнее.

— Я постараюсь, — покладисто согласился он, а про себя с нежностью подумал: "Да кому еще нужна такая развалина".

— Уж будь так любезен, сделай это, — Пернелла кивнула и двинулась в сторону выхода, но в дверях остановилось и совсем другим тоном заметила: — Для твоей любимой развалины.

Когда дверь за Пернеллой захлопнулась, а носки, переставшие быть в центре внимания, расслабились от облегчения, Николас с минуту смотрел на явно испорченное зелье и абсолютно не к месту улыбался, но потом все же очнулся и уничтожил результат неудавшегося эксперимента.

"Мерлин с ними, пусть живут", — отсрочил приговор термитам Николас и, подмигнув лежащим на столе, отправился зачаровывать артефакт, который будет перемещать в корзину для грязного белья лежащие на полу носки. Чего только не сделаешь для спокойной жизни?!