Вторая молодость профессора Флитвика (джен)

Филиус Флитвик потянулся и открыл глаза. Июльский дождик бодро барабанил по окнам его небольшого домика в Керкуолле⁽¹⁾. Филиус подумал было, не понежиться ли еще под стеганым одеялом, но во всем теле ощущалась такая непривычная бодрость, что он потянулся и проворно сел в кровати. Борода упала ему на грудь. Черная. Флитвик осторожно, словно боясь вспугнуть внезапное чудо, взял кончик бороды в руку и подергал — так и есть, своя и больше не седая. Он бросился к зеркалу — в отражении на него смотрел уже не старик, а волшебник средних лет, черноволосый, заросший, его старческие морщины разгладились, а глаза блестели.

— Наконец-то, — воскликнул Филиус, — после стольких лет!

* * *

Филиус Флитвик шагал по Косому переулку, перекинув через плечо сумку с книгами, потяжелевшую после посещения «Флориш и Блоттс». Близилось Рождество, и в сгустившихся сумерках плясали снежинки. Филиус задержался у витрины магазина мадам Малкин. На одном из манекенов был намотан уютный шерстяной шарф в красно-зеленую клетку. Флитвик задумался, не подарить ли по такому шарфу Миневре и Северусу в знак факультетской дружбы. Но потом посчитал, что шутку не оценят, и развернулся, чтобы идти дальше. К несчастью, он задел случайного прохожего, да так, что тот выронил многочисленные свертки, которые нес в руках.

— Приношу свои извинения! — воскликнул Флитвик. Парой взмахов палочки он собрал пакеты в аккуратную стопку и отлевитировал ее к пострадавшему гоблину.

— Филиус? Филиус Флитвик? — уточнил гоблин. — Ведь это вы?

Филиус вгляделся в лицо прохожего и с удивлением узнал своего дальнего родича:

— Орграф Маларик!?

— Рад, что вы меня узнали. Когда мы с вами виделись в последний раз? Лет двадцать назад? Тридцать?

Филиус смущенно кивнул. Дело в том, что гоблины в его семье не слишком жаловали родство с волшебниками, пусть даже отдаленное. И с Орграфом, которому Филиус был не то четвероюродным, не то пятиюродным племянником, они общались исключительно в редкой переписке и поздравляли друг друга с Рождеством — да и то не каждый год. А потому явное благодушие родича, вызванное внезапной встречей — если, конечно, оскал острых зубов действительно был улыбкой — удивляло.

— Вы не слишком спешите, Филиус? — продолжал Орграф. — Может быть, зайдем в «Дырявый котел» и пропустим по кружечке чего-нибудь горячительного?

— С удовольствием.

В «Дырявом котле» родственники устроились за свободным столиком в углу и заказали по бокалу глинтвейна. Орграф отпил из своего бокала и поморщился.

— Слишком много гвоздики. Как у вас дела, Филиус? Я наслышан о ваших недавних дуэльных достижениях.

Флитвик все понял. Действительно, не так давно он сумел усовершенствовать бобиллиус — заклинание молнии. Более того, на ноябрьском дуэльном турнире он сумел защитить свой титул чемпиона, расколов боббилиусом доспех своего оппонента. Об этом даже написали в паре газет, и, видимо, Орграфу попалась на глаза одна такая заметка.

Филиус скромно отвечал, что провел исследование чар ради собственного интереса и получил удовлетворительные результаты.

— Удовлетворительные, — хмыкнул Орграф. — Знаете ли вы, племянник, что доспех вашего соперника на дуэли был гоблинской работы?

— Нет, этого я не знал.

— Разумеется, сообщество гоблинов постаралось скрыть эту информацию от магов. Сейчас мы пытаемся понять, как ваше заклинание пробило брешь в нашей защите.

— Что ж, дядя, я не специально, — улыбнулся Филиус, разводя руками.

— Это наоборот хорошо, — заверил его Орграф. — Гоблины любят нетривиальные задачи. Кстати, в двадцатых числах у меня будет небольшой вечер. Придут мои хорошие знакомые, и я бы хотел пригласить вас, племянник, присоединиться к нам.

Филиус пообещал, и на следующий день запорошенный снегом филин принес ему официальное приглашение и портключ.

У Флитвика не было особенных ожиданий от вечера в доме пятиюродного дяди. Однако и небольшие надежды на приятное времяпрепровождение разбились вдребезги. Орграф пригласил не менее десятка гоблинов, при этом друзьями их можно было назвать с большой натяжкой. К концу вечера Филиус пусть и не разобрался во всех перипетиях их отношений, однако понял, что под видом застольной беседы несколько кланов выясняли, кто из них более могущественный. А сам Флитвик приглашен исключительно в виде очередного рычага давления — Орграф решил похвастаться неглупым родственником. Однако ни на кого Филиус впечатления не произвел. Гоблины не считали его ровней, более того, он оказался самым молодым гостем, и волшебник, которому не за горами сорок, с удивлением чувствовал себя мальчишкой — его не воспринимали всерьез, перебивали, а на возражения лишь снисходительно улыбались. В итоге, Филиус перестал принимать участие в беседе и постарался отдать должное превосходному ужину.

После такого явного фиаско Орграф ему не писал, да и Флитвик не горел желанием общаться с дальним родственником. Тем удивительнее ему было получить новое приглашение от дяди уже летом. Филиус, который собирался посвятить первый вечер после отъезда студентов работе над монографией — «Заклинания на букву З: история, применение и анализ» — с досады стукнул ладонью по столу и случайно опрокинул чернильницу. К счастью, она была зачарована от проливаний. Чтобы вернуть себе бодрость духа, он вытащил из ящика банку с кексами, поманил штуки три и долго наблюдал за их танцем, пока его не посетила блестящая идея. Флитвику не хотелось портить отношения с родственником и отказываться от приглашения. Но снова стать посмешищем для гоблинов он тоже не желал. Но если одним из его недостатков был молодой возраст, то это можно всегда исправить. Филиус поймал ближайший к себе кекс, откусил кусочек и начал писать: «Уважаемый мистер Малпеппер⁽²⁾…»

На следующий день Флитвик уже распаковывал посылку из «Аптеки Малпеппера» — зелье старения. Густая зеленоватая жидкость в прозрачной склянке выглядела совсем не аппетитно. К зелью прилагалась подробная инструкция — сколько глотков выпить, чтобы состариться на нужное количество лет и сколько времени будет длиться действие в каждом случае. Флитвик на всякий случай пересчитал все дважды и перед отправкой к Орграфу сделал два глотка. Изменения начались сразу же — на лице Флитвика появились морщины, в волосах заблестела седина, а прорезавшаяся аккуратная бородка придала ему солидности. Что ж, Флитвик не сомневался, что гоблины не слишком хорошо его запомнили, а перемены в его внешности были не настолько разительными, чтобы удивить кого-либо кроме Орграфа.

На удивление, план Флитвика себя оправдал. Как уже потом понял Филиус, дело было не в том, как воспринимали его гоблины — никто даже не заметил, что он за год прибавил пару десятков лет — а в том, как он воспринимал себя сам. Новая внешность ощущалась как маска, и Филиус подсознательно пытался ей соответствовать, что придало ему уверенности. Он свысока посматривал на гоблинов из соперничающего клана и принимал их уколы со снисходительностью и мудростью старости. Он даже начал приглаживать подбородок дамблдоровским жестом и один раз чуть не назвал сидящего напротив гоблина Элрика «мой мальчик». Вернулся к себе Флитвик в приподнятом настроении. Он хотел подождать, пока пройдет действие зелья, но внезапно почувствовал такую сонливость, что лег в кровать, даже не сняв с себя праздничную мантию.

Пробуждение было… странным. Обычно Флитвик вставал спозаранку и спешил как можно скорее приступить к своим дневным обязанностям. Однако сегодня он долго не мог сообразить, который сейчас час или даже день, и что было вчера. Во всем теле ощущалась какая-то слабость. Филиус поднялся с кровати и неспешно подошел к зеркалу. К своем ужасу, он увидел, что действие зелья не только не закончилось, наоборот, его эффект усилился. За одну ночь Флитвик стал глубоким стариком.

Филиус внимательно перечитал инструкцию к зелью — там о таких побочных эффектах не говорилось. Тяжело вздохнув, он прошел к камину и бросил в него летучего пороха:

— Северус, доброе утро. Я вас не разбудил? У меня возникла проблема, для разрешения которой мне требуется ваша консультация. Можно мне пройти в ваши комнаты?

Северус озадаченно смотрел на постаревшего профессора Флитвика.

— Филиус, вы уверены, что выпили именно зелье старения? Мне не доводилось сталкиваться с таким эффектом.

— Я сделал заказ в аптеке Малпеппера. Насколько я знаю, мистер Малпеппер весьма трепетно относится к качеству продаваемых товаров.

— Хм, — засопел Снейп, слегка уязвленный тем, что Флитвик не обратился к нему. Он аккуратно отлил небольшую порцию зелья в мензурку и начал нагревать в наколдованном пламени, время от времени добавляя в сосуд тот или иной ингредиент и наблюдая за реакцией.

— Северус, право, мне не хотелось делиться ни с кем обстоятельствами своих семейных отношений, — поспешил объяснить Флитвик, правильно растолковав молчание младшего коллеги. — В противном случае я попросил бы о зелье вас. Однако Малпеппер не задает вопросов, а вы имели бы все основания ожидать ответы.

— На первый взгляд, это превосходное зелье, — смягчился Северус. — Пока мне не к чему придраться. А потому вам стоит рассказать о своем несчастье директору Дамблдору. Возможно, он сможет что-либо посоветовать.

Однако и Дамблдор оказался бессилен — с подобным явлением он встретился впервые, несмотря на свой многолетний опыт в магии. Минерва пыталась трансфигурировать Флитвика в его молодую версию, но ее чары держались не дольше пары минут. Снейп лично посетил аптеку Малпеппера, где оба зельевара не один вечер пытались выяснить, что могло пойти не так с несложным зельем, которое сварить было под силу и старшекурснику Хогвартса — все тщетно.

Когда других вариантов не осталось, Флитвик собрался с духом и написал длинное письмо Орграфу, в котором подробно пересказал свои злоключения и попросил дядю уточнить, не могла ли каким-то образом гоблинская магия привести к подобному результату. Филиус отправил письмо со школьной совой утром, а уже после обеда Орграф связался с ним по каминной связи и пригласил в свое поместье. Флитвик воспользовался камином и оказался в уже знакомой гостиной. Орграф внимательно смотрел на племянника, но в лице его читалось сомнение, словно он не видел значительных перемен во внешности Филиуса.

— Ах, да, у вас появилась длинная седая борода, — отметил он, впрочем, не слишком уверенно. — Неужели это вам так мешает? — добавил он таким тоном, словно хотел сказать: «Ох уж эти волшебники. Вечно переживают из-за какой-то ерунды».

— Дело не в бороде, — вздохнул Флитвик. — Дело в возрасте. Я стар, мое лицо покрывают морщины, мой глаз не так остер, в ушах шумит, спина ноет от сквозняков, а колено — каждый вечер. Я никогда не боялся старости, однако привык придерживаться поговорки, что всему свое время. И мое время быть убеленным сединами старцем еще не пришло. Потому я прошу вас о помощи. Скажите, может ли гоблинская магия повлиять на зелье старения?

Орграф развел руками:

— Едва ли магия сама по себе может оказать такое воздействие. А специально вас никто не проклинал. Какие бы разногласия ни царили среди гоблинов, раз гости сидят за одним столом и едят все вместе, ни один не может причинить вред другому — таков закон. Если бы вас кто-нибудь попробовал проклясть, то, поверьте, отдача была бы гораздо сильнее проклятия. Да и мои защитные чары уберегли бы от дурного умысла. Кроме того, мои друзья считают вас весьма забавным для мага.

Филиус решил принять это как комплимент. Орграф вытащил из кармана трубку и принялся ее набивать.

— Скажите, Филиус, зачем вы вообще принимали это зелье?

— Мне показалось, что если я буду выглядеть солиднее, то ваши друзья с большей охотой прислушаются к моим суждениям.

Орграф осклабился, раскурил трубку и уже приготовился выпустить первое колечко, как его осенило — и он поперхнулся дымом.

— Защитные чары, — выдавил он сквозь кашель.

— Чары?

— Боюсь, что они посчитали ваше зелье попыткой обмануть меня и моих гостей, а потому сработали против вас.

— Но почему тогда мое преображение в старика не произошло сразу же?

— Эх, племянник, мало вы знаете о гоблинской мести. Мы подаем это блюдо не просто холодным, а слегка замороженным.

Филиус задумался, признавая состоятельность такой теории.

— Вы можете меня расколдовать?

Орграф задумчиво почесал мундштуком трубки за ухом:

— Это будет непросто, потому что речь идет не просто о заклятье гоблина, а о проявлении магии как таковой. А магия — штука капризная. Вероятно, со временем она выветрится. Однако гоблины делают вещи на совесть, так что мы говорим не о днях, а о месяцах или даже годах. Откровенно говоря, я не знаю, как вам помочь. Хотя… — Орграф поднялся с кресла и вышел, но вскоре вернулся, держа в руках амулет гоблинской работы, украшенный крупным кошачьим глазом.

— Этот амулет не сделает вас моложе, однако благодаря его возможностям наводить туману и сбивать с толку, у окружающих ваши перемены возраста не вызовут вопросов. Они просто удивятся, что Филиус Флитвик как-то сильно сдал — и только.

— Благодарю, — сухо сказал Филиус, надевая амулет на шею.

— Разумеется, сработает он, если вы в достаточной степени гоблин. Но не думаю, что с этим будут проблемы.

* * *

И вот, спустя пять долгих лет, в течение которых Флитвик был вынужден привыкать к своему новому возрасту, учиться преодолевать немощь тела и болезни, свойственные солидным летам, наконец-то — и совершенно неожиданно — он вновь помолодел. Спина прошла, колено не стреляло, голова мыслила как никогда ясно. Филиусу казалось, что энергия буквально пузырится в его теле. Что на завтрак? Только не опостылевшая овсянка на воде. Нет, сегодня он наслаждался яичницей, сосисками и пирогом. После этого он отправился в парикмахерскую, где без жалости распрощался с бородой и космами ниже плеч. Хотел сбрить и усы, но в последний момент остановил парикмахера. Усы можно оставить — щегольские усики, кончики которых Филиус будет каждое утро завивать. Затем Флитвик направился в магазин мадам Малкин. Раньше он не придавал большого значения одежде, но теперь по достоинству оценил возможность носить не то, что принято, а то, что нравится. А нравятся ему сюртуки и жилетки — удобные и практичные. Все эти длинные мантии, в полах которых он столько раз запутывался, Флитвик видеть больше не желает. И как Дамблдор их носит?

К вечеру Филиус понял, что ему просто необходимо с кем-то поговорить о том, что произошло — иначе он просто лопнет. А потому он связался по камину с Минервой и вскоре уже сидел напротив нее за садовым столиком, на котором стояли чайник, чашки, сэндвичи — все для чаепития. Шел дождь, но Минерва наколдовала над ними прозрачный купол, и Филиус время от времени запрокидывал голову и наблюдал, как капли стекают по невидимой поверхности вниз.

— Филиус, вы даже не представляете, как я рада, что действие зелья старения закончилось, — воскликнула Минерва. — Но как мы объясним эти перемены студентам?

— Никак, Минерва, — отмахнулся Флитвик. — Вы же знаете, что благодаря амулету скачки моего возраста не вызывают у окружающих вопросов.

— Вы уверены, что он подействует и в обратную сторону?

— Разумеется. Днем я связался с дядей Орграфом, и он сказал, чтобы я оставил амулет у себя. Амулет не только позволит избежать ненужных расспросов, но и послужит мне напоминанием, что даже опытный маг может творить настоящие глупости.

Минерва взяла с тарелки печенье:

— Я бы не назвала ваш эксперимент глупостью. Скорее, есть в нем что-то отчаянное и гриффиндорское.

Флитвик усмехнулся и взмахом палочки отправил оставшиеся печенья из вазочки в пляс. Из дома доносились звуки радио. Оно передавало какую-то бодрую песню Селестины Уорлок, и печенья весело парили в такт.

— Знаете что, — нарушил молчание Филиус, — почему у нас в Хогвартсе нет своего хора?

— Хора? — удивилась Минерва.

— Именно, — Флитвик по-дирижерски взмахнул волшебной палочкой, возвращая печенье в вазочку. — Как только начнется учебный год, обязательно займусь этим вопросом.

1) Керкуолл — самый крупный город на Оркнейских островах в Шотландии.

Вернуться к тексту

2) Мистер Малпеппер — владелец «Аптеки Малпеппера» в Косом переулке.

Вернуться к тексту