Драсте (джен)

Редко у Люциуса Малфоя выдавалось столь скверное утро. Последний раз, кажется, на шестом курсе, когда он очнулся в чьей-то постели ровно за секунду до того, как та взорвалась от чужой бомбарды. Потом были быстрые неумелые аппарации (одна из которых закончилась спонтанным обрезанием. С него тогда десять потов сошло от страха) и поглощение кислого зелья опохмеления. Ну и совершенно смутные воспоминания о какой-то барышне. Не то Клариссе, не то Катарине. Всё, что он о ней запомнил — ужасная маггловская застёжка на прекрасном маггловском лифчике.

Вот и теперь Люциус лежал и глядел на розовые стены в мелкий жёлтый цветочек. Его отчаянно мутило и единственной мыслью оставалось недоумение, перемешанное с надеждой, что в этот раз всё обойдется без бомбард.

— Герми, цветочек, опоздаешь! — в дверь осторожно постучались, а Люциус нырнул под одеяло. — Не уедешь с папой, придется ждать муниципального автобуса.

Сердце мужчины заколотилось под горлом. Только бы родительница этого цветочка не зашла. Ведь тогда… тогда точно без бомбарды не выйдет. И куда подевалась эта Герми?

В дверь снова постучались. Настойчивее.

— Дорогая, всё хорошо? Я войду?

Не очень гибким перекатом Люциус ушел в простенок между платяным и книжным шкафом. Палочка, да и ножны от палочки, упорно не находились. А ведь он с ними никогда не расставался.

— Герми! — ручка на двери тихо скрипнула. Люциус зажмурился. В глубине души он понимал, что его уже никакие силы не спасут. Палочки нет, он Мерлин знает где, ещё и эта Герми пропала. По крайней мере, в комнате никого, помимо него, не было. А это значит… это значит…

«Подождите-ка, — Люциус замер, от собственной глупости приоткрыв рот. — Мне же уже не шестнадцать лет. Чего бояться? Не станут же они с лордом Малфоем ссориться… и куда пропала эта девчонка?»

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула невысокая женщина с гладко зачесанными назад волосами. Её взгляд бегло прошёлся по комнате. Снова. Она нахмурилась, закусив губу.

— Дэн! Ты не видел Гермиону?

— Она в ванной, — отозвался откуда-то издалека мужчина. По-видимому, отец Герми.

— Я смотрела, её там нет!

Повисла тишина. Едва слышно скрипнула ступенька.

— А она не могла… — обеспокоено спросил невидимый мужчина, — ну, ты знаешь... Как она иногда делает? Может…

— Гермиона Джин Грейнджер! — женщина сердито вошла в комнату. — Немедленно покажись! Мы же договаривались о твоих безобразиях!

Комок собрался где-то в груди, мешая дышать. Не выдержав, Люциус тихонько кашлянул.

— Вот ты где! Я же говорила тебе так не делать! Пропускать школу нельзя! — женщина впилась взглядом прямо в Люциуса. Тот непроизвольно прикрыл промежность.

— Вот видишь! — раздалось в коридоре, и ступеньки снова заскрипели. — Всё с нашей Герми хорошо…

Голос заглох внизу.

Люциус сглотнул под тяжёлым взглядом женщины.

— Одевайся, — недовольно сказала та. — Я сама тебя отвезу.

И вышла.

Да что здесь происходит? Может, он вчера с Севом перебрал и нахлебался оборотки? Да вроде и повода не было, чтобы так посидеть. Что тут происходит?

С каким-то глубоким внутренним страхом Люциус подошёл к зеркальной стенке шкафа.

На него смотрела маленькая девочка, и её волосы торчали во все мыслимые стороны.

* * *

Люциус долго вглядывался прямо в глаза ребенка. По шоколадной радужке пробегали золотистые искры.

— Гермиона! — донесся крик снизу.

«Где сама Гермиона?»

Люциус заглянул в шкаф, под кровать, посмотрел под письменным столом и с удивлением обнаружил провода. Холодок предчувствия пробежал по спине.

Девчонка должна была быть живой, чтобы оборотка действовала. А может, на него наложили иллюзию?

Люциус с силой ущипнул себя. По мягкой девичьей коже тут же растекся синяк.

«И где моя Мордредова палочка?!»

— Живо одевайся! — мать (скорее всего, она) снова появилась на пороге. — Немедленно! Поешь по дороге, сейчас уже не успеваешь.

— А-а… — протянул Люциус, не зная, что сказать. Даже отец с ним никогда так не разговаривал. Тростью мог отходить, за особенно серьезные проделки, а как-то заставил домовика ходить за ним по пятам и монотонно зачитывать правила этикета. Столько он потом всю жизнь не спал. Но так с ним никто и никогда не говорил — как с капризной маленькой девчонкой, доставляющей всем одни хлопоты.

— Ты не приготовила форму с вечера? — мать вздернула тонкие полосочки выщипанных бровей.

— Я… — Люциус запнулся, растерянно огляделся и опять недоуменно уставился на женщину. Она была страшна.

И его совершенно не возмущала маленькая, безумно маггловская коробочка-пейджер на её поясе, брючный костюм и строго скрещенные руки.

Нутром он чуял, что женщина им недовольна, что она вот-вот разозлится и тогда… тогда…

— Я не помню, где форма, — выдавил Люциус и поразился собственному писку. Оборотка никогда не меняла голос.

И всё вокруг было совершенно странным и диким. Совершенно… совершенно… непонятным и страшным. Люциус с трудом подавил всхлип, опустил голову и закусил губу, чтобы не расплакаться во весь голос.

А внутри билась мысль, что всё неправильно. Что эта маггла не смела с ним так говорить, что он наследный лорд, чьи богатства исчислялись миллионами, что ещё вчера он был на заседании Визенгамота, обсуждая какой-то очередной невероятно важный закон, что он маг и одним движением руки мог бы заставить ее страдать.

«И всё-таки, где моя палочка?» — мелькнула и погасла мысль.

— Ох, Гермиона. Ну нельзя же быть такой… — чуть ласковей сказала женщина, выуживая из шкафа вешалку с длинной черной юбчонкой, серым жилетом и синей рубашкой, на груди которой был вышит герб.

— Одевайся, я жду. И поторапливайся, — женщина вышла из комнаты.

— О, Мерлин… — пробормотал Люциус, и тут его затопило осознание. Не было больше его палочки. И с Севом он вчера не пил. Вчера Лорд его вызвал, а потом…

Теперь он маггл. Маггловская девчонка. За что, Мерлин?

* * *

Комната ещё слегка качалась, когда Люциус снова открыл глаза. Рядом с его носом мать держала резко пахнущий шарик.

— Что ж ты не сказала, что плохо себя чувствуешь? — тихо спросила она и мягко провела рукой по голове Люциуса. — Останешься дома сегодня. Отец не поедет на работу. Я сама управлюсь в клинике. А если что-нибудь нужно, звони Мегги.

Люциус кивнул, хотя половина слов прошла мимо. Единственное, что его занимало — что же теперь делать?

Удивительно сложный вопрос.

Если ты девчонка. Если ты пустая и бессмысленная маггла без капли магической крови. Как чертополох. Или бурьян.

Что же делать?

— Всё, я пошла. Не беспокой сильно папу. Только если хуже станет. Звони Мегги.

Люциус опять кивнул. Что ему говорить?

Может, сбежать? И к чему это приведет? У него ни денег, ни знаний. Может, о чем-то он и знает (хм-м… а почему?), но про остальное…

Женщина наклонилась, запечатлела сухой поцелуй на лбу Люциуса и ушла.

Люциус вздохнул.

Что же делать?..

* * *

Нутро машины глухо урчало, и Люциус непроизвольно сжимался в самом дальнем углу сиденья. На коленях, укрытых подолом длинной (и всё равно слишком короткой) юбчонки покоился рюкзачок, набитый книгами. Мама велела их сдать в библиотеку, чтобы не пришлось платить штраф.

"Штраф?.. — поразился Люциус. — Разве за книги платят штраф?" Но матери он ничего не сказал. Эта строгая высокая женщина внушала ему страх и желание стать самой послушной дочерью на свете.

А под книгами лежала тоненькая тетрадь. Люциус только надеялся, что никто о ней никогда не узнает.

Когда он понял, что его жизнь самым неожиданным образом изменилась, он решил записать всё о себе, что помнил. Наверное, он боялся, что за просыпающимися девчачьими чувствами потеряется самое важное. То, что делало его самим собой — магия и могущество магии. Пусть даже в тускнеющих воспоминаниях.

— Мегги уехала на конференцию, — мать раздражённо смотрела на дорогу, сердито поджав губы. — Так что заберёт тебя отец. Или доедь сама. Я выдам тебе деньги на автобус. Ланч с собой?

Люциус робко кивнул. Позже, когда он запишет и это, его пронзит гнев и отчаяние. Никогда он не был таким беспомощным и слабым. Даже до получения палочки.

— Сегодня у вас тест по математике. Семестровая контрольная. От неё зависит итоговый балл.

— Я помню, мама, — тихо ответил Люциус, когда понял, что от него ждут ответа. — Я очень постараюсь.

На недоумение из-за "математики" перед глазами всплыли числа и формулы. "Нумерология у магглов?".

Машина остановилась перед высокой кованой оградой, и мать выжидающе уставилась на Люциуса. Тот кивнул и улыбнулся на прощанье — проклятые волосы тут же залезли в глаза.

Здание школы больше всего напоминало сундук. Большое, кирпичное, с двумя разлетающимися по сторонам крыльями и стрельчатыми окнами. Плоский скат крыши украшали шпили явно декоративных башенок. Над широким крыльцом белела надпись: "Нас ждут лета яркие деньки". Люциус непроизвольно сморщился — с ним в таком тоне даже в детстве не говорили. Что за сюсюканье?

"И всё равно сундук", — мстительно подумал Люциус, чувствуя, как юбка путается в коленях, а проклятые гольфы уже сползли почти до самых туфель.

Высокие ребята проходили мимо, смеялись и о чем-то громко разговаривали. Половина слов была непонятна, а вторая явно имела не то значение, которое привык вкладывать в слова Люциус.

Он замер в коридоре и неуверенно огляделся. Стоило понять, где он находится и как ему добраться туда, куда ему нужно.

А куда, собственно, ему нужно?

В горле опять защипало, и Люциус проклял плаксивую девчонку, навсегда заточившую его в себе.

Подростки носились туда-обратно, гудели, словно улей, бросались бумажками. Бурлили. И совершенно её не замечали. Совсем.

— Эй, малышка, ты потерялась? — из толпы вынырнула высокая девушка. Люциус замер. Мерлин, как же она была похожа на его Нарциссу: высокая, золотые волосы волной рассыпаются по плечам, только в глазах ясная улыбка, полные губы чуть изгибаются в усмешке.

— Да, — прошептал Люциус, ничуть не задетый обращением "малышка". — Я не знаю, куда идти.

— Из какого ты класса? — девушка присела, и их лица оказались на одном уровне.

— Я… я… — "Второй "С" — всплыло в голове. — Из второго. Второго "С".

— Ну и забрела ты, — девушка рассмеялась, поднялась и помахала кому-то рукой.

Из-за спин вынырнул невысокий паренёк. Он был даже на пару сантиметров пониже девушки-не-Нарциссы, но всё равно казался высоченным.

— Люк, кто у нас куратор у второклашек?

Парень заглянул в смешной черный портфель с металлическими уголками. Бумажки шелестели в пухлых пальцах. Наконец, он вытащил одну из них. Люциус с любопытством наблюдал за происходящим.

— А вы старосты? — спросил он.

— Ой, нет, — девушка рассмеялась. — То есть, Люк — да. А я — ни за что в жизни! Такая морока.

Люциус кивнул, но больше ничего не сказал.

— Пойдём, — парень взял Люциуса за руку. У него была удивительно теплая и твердая ладонь, совсем не подходящая этому округлому и мягкому на вид парню.

Люциус зарделся и снова проклял эти ужасные девчачьи странности.

Они прошли коридор, ещё один, поднялись по лестнице, свернули в совершенно невообразимом направлении и оказались перед дверью, оклеенной рисованными зверями.

Люк осторожно постучал.

"А сколько мне теперь лет?" — неожиданно подумал Люциус, разглядывая лица своих одноклассников. Пухлощекие и румяные, они больше походили на малышей, только покинувших ясли, чем на школьников. Как их отпустили куда-то из дома?

— Я вам потеряшку привел, — весело сказал Люк.

— А, — воскликнул учитель. Он выглядел всего на пару лет старше Люка и чуть помладше не-Нарциссы. — Гермиона! А мы уж думали, ты заболела.

Люциус окинул взглядом класс и не заметил ни одного лица, выражающего что-то, кроме равнодушного любопытства. Но они же одноклассники… неужели у Гермионы не было ни одного друга?

Люциус вцепился в ладонь Люка.

— Профессор… — выговорил Люциус, но споткнулся, не зная его имени.

Мужчина рассмеялся.

— Профессор? Ну что ты, Гермиона. Не дурачься, проходи. Твоё место свободно.

Люциус ещё сильнее сжал пальцы. Ладонь слегка онемела, но отпускать Люка было откровенно страшно.

Неожиданно вспомнилось, как Лорд отправил его в наказание вместе с егерями на охоту за мантикорой, чтобы добыть ингредиенты. И тот поход не вызывал такого ужаса, как простой шаг в светлый уютный класс.

— А можно мне… — пропищал Люциус, —можно мне в больничное крыло?

Голова закружилась от собственной смелости.

На лицах одноклассников появилось одинаковое ехидное выражение.

Злорадство? Удовольствие?

Люк как-то привычно опустил вторую руку ей на лоб, нахмурился. Кажется, он проделывал это достаточно часто. Опыт у него точно был.

— Я отведу её в медпункт, сэр, не беспокойтесь.

Перед глазами снова запрыгали плохо выписанные зайчики и львы.

Люк снова куда-то завернул, подхватил Гермиону на руки. Девочка спрятала лицо у него на плече. Её слегка покачивало от широких шагов Люка.

Наконец, они остановились, и Люк куда-то осторожно сел, чтобы не потревожить Гермиону.

— Ну, рассказывай, — сказал он, осторожно убирая пушистые волосы девочки в сторону.

Люциус вздрогнул и неожиданно поддался слезам. Они давно стояли в горле, и теперь...

— Я просто не знаю, что делать, — пробормотала Гермиона. — Я… меня двое. В моей голове. Я как будто одновременно девочка и взрослый… дяденька. — Люциус говорил и с ужасом понимал, что почти не контролирует, что говорит. — И одна я... обычная девочка, а другой был волшебником. И ещё одноклассники меня не любят, а мама хочет, чтобы я была самой лучшей.

Люк тяжело вздохнул.

— Если я тебя отведу к одной женщине, которая сможет тебе помочь, ты расскажешь ей всё, что рассказала мне? — он осторожно провел рукой по голове девочки.

Гермиона яростно кивнула, а Люциус с силой закусил губу.

— Пойдём, — Люк осторожно поднялся, не спуская девочку с рук. — Её зовут мисс де Франс. Не бойся её. Она очень хорошая и заботливая. Она сможет тебе помочь.

Мягко покачивались стены. Люциус положил голову на плечо парню и неожиданно почувствовал себя на своем месте. Так и должно быть.

Так и должно быть…

* * *

Вызвали отца.

Милая и очень мягкая женщина добродушно выслушала всё, что говорили Люциус-Гермиона, а потом сказала:

— Подожди минутку, я сейчас вернусь, — и ушла в соседний кабинет. До Люциуса донеслось тихое потрескивание, а потом тихий голос той женщины. Что она говорила, было не разобрать, но Гермиона внутри сжалась от дурного предчувствия.

"Ты здесь?" — попробовал связаться с ней Люциус. До него донесся невнятный вздох.

"Здесь", — отозвался тихий девичий голос.

"Что будем делать?"

В гулкой тишине громко стучало её сердце.

"А вы… здесь надолго? Мне не нравится, я как в тюрьме", — наконец прошептала девочка.

"Я не знаю, Гермиона, — Люциусу захотелось успокаивающе похлопать девочку по плечу, но этот вопрос… он тоже его мучил. — Никогда о таком не слышал..."

Они помолчали.

Женщина (психолог, подсказала Гермиона) на минуту выглянула к ним и пообещала, что скоро всё прояснится, нужно только подождать немножко.

"Немножко", — повторил Люциус, чувствуя тошноту.

— Скоро твой папа приедет, и мы все вместе поговорим, — психолог снова улыбнулась. Улыбка будто приклеилась к её лицу.

— Извините, — едва шевеля языком, выдавила Гермиона, и Люциус тут же её подхватил, с удовольствием отмечая, что твердость вернулась в голос. — Я выйду в туалет, мэм. Я ненадолго.

Женщина кивнула.

— Только возвращайся скорее. Или тебя проводить?

— Нет, я справлюсь сама, спасибо.

Гермиона сдержанно улыбнулась, и Люциус выскользнул из кабинета. Коридоры были пусты. Совсем недавно прозвенел звонок на следующий урок.

"Что они сделают дальше?" — уточнил Люциус. В голове проступила кристальная ясность. Только на краю сознания билась паника.

— Нас отвезут в больницу, — ответила Гермиона вслух. — Я читала о таком. И будут колоть препараты. Потому что они думают, что я сумасшедшая.

— Тогда бежим, — решил Люциус. — Не знаю, где мы, и смогу ли я обратиться к своим друзьям, но нужно уходить.

Гермиона кивнула.

Они развернулись и медленно двинулись в сторону лестницы. Каждый шаг давался всё легче, и в конце концов девочка сорвалась на бег. Уже возле выхода Люциус спохватился, что рюкзак с его укромной тетрадью остался у психолога, а всё, что у них есть — маленький кошелечек, пристегнутый к поясу.

Гермиона выглянула наружу. К подъездной аллее подкатила машина.

— Это папа! — прошептала Гермиона, сжимая кулачки.

— Туда! — Люциус развернулся и нырнул в небольшую нишу за цветочными кадками. Мимо тяжело прошагал мужчина. Едва он скрылся, девочка выбралась и побежала.

Ступеньки, узенькая дорожка к задней калитке, вот в окне мелькнула женщина и отец Гермионы, о чем-то разговаривающие. Они нетерпеливо оглядывали коридор, дожидаясь девочку.

Подавив облегченный вздох, Люциус покинул территорию школы.

Все, дальше… а дальше нужно в Лондон. Может, удастся с каким-нибудь магом попасть на Косую, а оттуда дать знать своим?

Может, удастся…