Драсте (джен)

Редко у Люциуса Малфоя выдавалось столь скверное утро. Последний раз, кажется, на шестом курсе, когда он очнулся в чьей-то постели ровно за секунду до того, как та взорвалась от чужой бомбарды. Потом были быстрые неумелые аппарации (одна из которых закончилась спонтанным обрезанием. С него тогда десять потов сошло от страха) и поглощение кислого зелья опохмеления. Ну и совершенно смутные воспоминания о какой-то барышне. Не то Клариссе, не то Катарине. Всё, что он о ней запомнил — ужасная маггловская застёжка на прекрасном маггловском лифчике.

Вот и теперь Люциус лежал и глядел на розовые стены в мелкий жёлтый цветочек. Его отчаянно мутило и единственной мыслью оставалось недоумение, перемешанное с надеждой, что в этот раз всё обойдется без бомбард.

— Герми, цветочек, опоздаешь! — в дверь осторожно постучались, а Люциус нырнул под одеяло. — Не уедешь с папой, придется ждать муниципального автобуса.

Сердце мужчины заколотилось под горлом. Только бы родительница этого цветочка не зашла. Ведь тогда… тогда точно без бомбарды не выйдет. И куда подевалась эта Герми?

В дверь снова постучались. Настойчивее.

— Дорогая, всё хорошо? Я войду?

Не очень гибким перекатом Люциус ушел в простенок между платяным и книжным шкафом. Палочка, да и ножны от палочки, упорно не находились. А ведь он с ними никогда не расставался.

— Герми! — ручка на двери тихо скрипнула. Люциус зажмурился. В глубине души он понимал, что его уже никакие силы не спасут. Палочки нет, он Мерлин знает где, ещё и эта Герми пропала. По крайней мере, в комнате никого, помимо него, не было. А это значит… это значит…

«Подождите-ка, — Люциус замер, от собственной глупости приоткрыв рот. — Мне же уже не шестнадцать лет. Чего бояться? Не станут же они с лордом Малфоем ссориться… и куда пропала эта девчонка?»

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула невысокая женщина с гладко зачесанными назад волосами. Её взгляд бегло прошёлся по комнате. Снова. Она нахмурилась, закусив губу.

— Дэн! Ты не видел Гермиону?

— Она в ванной, — отозвался откуда-то издалека мужчина. По-видимому, отец Герми.

— Я смотрела, её там нет!

Повисла тишина. Едва слышно скрипнула ступенька.

— А она не могла… — обеспокоено спросил невидимый мужчина, — ну, ты знаешь... Как она иногда делает? Может…

— Гермиона Джин Грейнджер! — женщина сердито вошла в комнату. — Немедленно покажись! Мы же договаривались о твоих безобразиях!

Комок собрался где-то в груди, мешая дышать. Не выдержав, Люциус тихонько кашлянул.

— Вот ты где! Я же говорила тебе так не делать! Пропускать школу нельзя! — женщина впилась взглядом прямо в Люциуса. Тот непроизвольно прикрыл промежность.

— Вот видишь! — раздалось в коридоре, и ступеньки снова заскрипели. — Всё с нашей Герми хорошо…

Голос заглох внизу.

Люциус сглотнул под тяжёлым взглядом женщины.

— Одевайся, — недовольно сказала та. — Я сама тебя отвезу.

И вышла.

Да что здесь происходит? Может, он вчера с Севом перебрал и нахлебался оборотки? Да вроде и повода не было, чтобы так посидеть. Что тут происходит?

С каким-то глубоким внутренним страхом Люциус подошёл к зеркальной стенке шкафа.

На него смотрела маленькая девочка, и её волосы торчали во все мыслимые стороны.

* * *

Люциус долго вглядывался прямо в глаза ребенка. По шоколадной радужке пробегали золотистые искры.

— Гермиона! — донесся крик снизу.

«Где сама Гермиона?»

Люциус заглянул в шкаф, под кровать, посмотрел под письменным столом и с удивлением обнаружил провода. Холодок предчувствия пробежал по спине.

Девчонка должна была быть живой, чтобы оборотка действовала. А может, на него наложили иллюзию?

Люциус с силой ущипнул себя. По мягкой девичьей коже тут же растекся синяк.

«И где моя Мордредова палочка?!»

— Живо одевайся! — мать (скорее всего, она) снова появилась на пороге. — Немедленно! Поешь по дороге, сейчас уже не успеваешь.

— А-а… — протянул Люциус, не зная, что сказать. Даже отец с ним никогда так не разговаривал. Тростью мог отходить, за особенно серьезные проделки, а как-то заставил домовика ходить за ним по пятам и монотонно зачитывать правила этикета. Столько он потом всю жизнь не спал. Но так с ним никто и никогда не говорил — как с капризной маленькой девчонкой, доставляющей всем одни хлопоты.

— Ты не приготовила форму с вечера? — мать вздернула тонкие полосочки выщипанных бровей.

— Я… — Люциус запнулся, растерянно огляделся и опять недоуменно уставился на женщину. Она была страшна.

И его совершенно не возмущала маленькая, безумно маггловская коробочка-пейджер на её поясе, брючный костюм и строго скрещенные руки.

Нутром он чуял, что женщина им недовольна, что она вот-вот разозлится и тогда… тогда…

— Я не помню, где форма, — выдавил Люциус и поразился собственному писку. Оборотка никогда не меняла голос.

И всё вокруг было совершенно странным и диким. Совершенно… совершенно… непонятным и страшным. Люциус с трудом подавил всхлип, опустил голову и закусил губу, чтобы не расплакаться во весь голос.

А внутри билась мысль, что всё неправильно. Что эта маггла не смела с ним так говорить, что он наследный лорд, чьи богатства исчислялись миллионами, что ещё вчера он был на заседании Визенгамота, обсуждая какой-то очередной невероятно важный закон, что он маг и одним движением руки мог бы заставить ее страдать.

«И всё-таки, где моя палочка?» — мелькнула и погасла мысль.

— Ох, Гермиона. Ну нельзя же быть такой… — чуть ласковей сказала женщина, выуживая из шкафа вешалку с длинной черной юбчонкой, серым жилетом и синей рубашкой, на груди которой был вышит герб.

— Одевайся, я жду. И поторапливайся, — женщина вышла из комнаты.

— О, Мерлин… — пробормотал Люциус, и тут его затопило осознание. Не было больше его палочки. И с Севом он вчера не пил. Вчера Лорд его вызвал, а потом…

Теперь он маггл. Маггловская девчонка. За что, Мерлин?

* * *

Комната ещё слегка качалась, когда Люциус снова открыл глаза. Рядом с его носом мать держала резко пахнущий шарик.

— Что ж ты не сказала, что плохо себя чувствуешь? — тихо спросила она и мягко провела рукой по голове Люциуса. — Останешься дома сегодня. Отец не поедет на работу. Я сама управлюсь в клинике. А если что-нибудь нужно, звони Мегги.

Люциус кивнул, хотя половина слов прошла мимо. Единственное, что его занимало — что же теперь делать?

Удивительно сложный вопрос.

Если ты девчонка. Если ты пустая и бессмысленная маггла без капли магической крови. Как чертополох. Или бурьян.

Что же делать?

— Всё, я пошла. Не беспокой сильно папу. Только если хуже станет. Звони Мегги.

Люциус опять кивнул. Что ему говорить?

Может, сбежать? И к чему это приведет? У него ни денег, ни знаний. Может, о чем-то он и знает (хм-м… а почему?), но про остальное…

Женщина наклонилась, запечатлела сухой поцелуй на лбу Люциуса и ушла.

Люциус вздохнул.

Что же делать?..

* * *

Нутро машины глухо урчало, и Люциус непроизвольно сжимался в самом дальнем углу сиденья. На коленях, укрытых подолом длинной (и всё равно слишком короткой) юбчонки покоился рюкзачок, набитый книгами. Мама велела их сдать в библиотеку, чтобы не пришлось платить штраф.

"Штраф?.. — поразился Люциус. — Разве за книги платят штраф?" Но матери он ничего не сказал. Эта строгая высокая женщина внушала ему страх и желание стать самой послушной дочерью на свете.

А под книгами лежала тоненькая тетрадь. Люциус только надеялся, что никто о ней никогда не узнает.

Когда он понял, что его жизнь самым неожиданным образом изменилась, он решил записать всё о себе, что помнил. Наверное, он боялся, что за просыпающимися девчачьими чувствами потеряется самое важное. То, что делало его самим собой — магия и могущество магии. Пусть даже в тускнеющих воспоминаниях.

— Мегги уехала на конференцию, — мать раздражённо смотрела на дорогу, сердито поджав губы. — Так что заберёт тебя отец. Или доедь сама. Я выдам тебе деньги на автобус. Ланч с собой?

Люциус робко кивнул. Позже, когда он запишет и это, его пронзит гнев и отчаяние. Никогда он не был таким беспомощным и слабым. Даже до получения палочки.

— Сегодня у вас тест по математике. Семестровая контрольная. От неё зависит итоговый балл.

— Я помню, мама, — тихо ответил Люциус, когда понял, что от него ждут ответа. — Я очень постараюсь.

На недоумение из-за "математики" перед глазами всплыли числа и формулы. "Нумерология у магглов?".

Машина остановилась перед высокой кованой оградой, и мать выжидающе уставилась на Люциуса. Тот кивнул и улыбнулся на прощанье — проклятые волосы тут же залезли в глаза.

Здание школы больше всего напоминало сундук. Большое, кирпичное, с двумя разлетающимися по сторонам крыльями и стрельчатыми окнами. Плоский скат крыши украшали шпили явно декоративных башенок. Над широким крыльцом белела надпись: "Нас ждут лета яркие деньки". Люциус непроизвольно сморщился — с ним в таком тоне даже в детстве не говорили. Что за сюсюканье?

"И всё равно сундук", — мстительно подумал Люциус, чувствуя, как юбка путается в коленях, а проклятые гольфы уже сползли почти до самых туфель.

Высокие ребята проходили мимо, смеялись и о чем-то громко разговаривали. Половина слов была непонятна, а вторая явно имела не то значение, которое привык вкладывать в слова Люциус.

Он замер в коридоре и неуверенно огляделся. Стоило понять, где он находится и как ему добраться туда, куда ему нужно.

А куда, собственно, ему нужно?

В горле опять защипало, и Люциус проклял плаксивую девчонку, навсегда заточившую его в себе.

Подростки носились туда-обратно, гудели, словно улей, бросались бумажками. Бурлили. И совершенно её не замечали. Совсем.

— Эй, малышка, ты потерялась? — из толпы вынырнула высокая девушка. Люциус замер. Мерлин, как же она была похожа на его Нарциссу: высокая, золотые волосы волной рассыпаются по плечам, только в глазах ясная улыбка, полные губы чуть изгибаются в усмешке.

— Да, — прошептал Люциус, ничуть не задетый обращением "малышка". — Я не знаю, куда идти.

— Из какого ты класса? — девушка присела, и их лица оказались на одном уровне.

— Я… я… — "Второй "С" — всплыло в голове. — Из второго. Второго "С".

— Ну и забрела ты, — девушка рассмеялась, поднялась и помахала кому-то рукой.

Из-за спин вынырнул невысокий паренёк. Он был даже на пару сантиметров пониже девушки-не-Нарциссы, но всё равно казался высоченным.

— Люк, кто у нас куратор у второклашек?

Парень заглянул в смешной черный портфель с металлическими уголками. Бумажки шелестели в пухлых пальцах. Наконец, он вытащил одну из них. Люциус с любопытством наблюдал за происходящим.

— А вы старосты? — спросил он.

— Ой, нет, — девушка рассмеялась. — То есть, Люк — да. А я — ни за что в жизни! Такая морока.

Люциус кивнул, но больше ничего не сказал.

— Пойдём, — парень взял Люциуса за руку. У него была удивительно теплая и твердая ладонь, совсем не подходящая этому округлому и мягкому на вид парню.

Люциус зарделся и снова проклял эти ужасные девчачьи странности.

Они прошли коридор, ещё один, поднялись по лестнице, свернули в совершенно невообразимом направлении и оказались перед дверью, оклеенной рисованными зверями.

Люк осторожно постучал.

"А сколько мне теперь лет?" — неожиданно подумал Люциус, разглядывая лица своих одноклассников. Пухлощекие и румяные, они больше походили на малышей, только покинувших ясли, чем на школьников. Как их отпустили куда-то из дома?

— Я вам потеряшку привел, — весело сказал Люк.

— А, — воскликнул учитель. Он выглядел всего на пару лет старше Люка и чуть помладше не-Нарциссы. — Гермиона! А мы уж думали, ты заболела.

Люциус окинул взглядом класс и не заметил ни одного лица, выражающего что-то, кроме равнодушного любопытства. Но они же одноклассники… неужели у Гермионы не было ни одного друга?

Люциус вцепился в ладонь Люка.

— Профессор… — выговорил Люциус, но споткнулся, не зная его имени.

Мужчина рассмеялся.

— Профессор? Ну что ты, Гермиона. Не дурачься, проходи. Твоё место свободно.

Люциус ещё сильнее сжал пальцы. Ладонь слегка онемела, но отпускать Люка было откровенно страшно.

Неожиданно вспомнилось, как Лорд отправил его в наказание вместе с егерями на охоту за мантикорой, чтобы добыть ингредиенты. И тот поход не вызывал такого ужаса, как простой шаг в светлый уютный класс.

— А можно мне… — пропищал Люциус, —можно мне в больничное крыло?

Голова закружилась от собственной смелости.

На лицах одноклассников появилось одинаковое ехидное выражение.

Злорадство? Удовольствие?

Люк как-то привычно опустил вторую руку ей на лоб, нахмурился. Кажется, он проделывал это достаточно часто. Опыт у него точно был.

— Я отведу её в медпункт, сэр, не беспокойтесь.

Перед глазами снова запрыгали плохо выписанные зайчики и львы.

Люк снова куда-то завернул, подхватил Гермиону на руки. Девочка спрятала лицо у него на плече. Её слегка покачивало от широких шагов Люка.

Наконец, они остановились, и Люк куда-то осторожно сел, чтобы не потревожить Гермиону.

— Ну, рассказывай, — сказал он, осторожно убирая пушистые волосы девочки в сторону.

Люциус вздрогнул и неожиданно поддался слезам. Они давно стояли в горле, и теперь...

— Я просто не знаю, что делать, — пробормотала Гермиона. — Я… меня двое. В моей голове. Я как будто одновременно девочка и взрослый… дяденька. — Люциус говорил и с ужасом понимал, что почти не контролирует, что говорит. — И одна я... обычная девочка, а другой был волшебником. И ещё одноклассники меня не любят, а мама хочет, чтобы я была самой лучшей.

Люк тяжело вздохнул.

— Если я тебя отведу к одной женщине, которая сможет тебе помочь, ты расскажешь ей всё, что рассказала мне? — он осторожно провел рукой по голове девочки.

Гермиона яростно кивнула, а Люциус с силой закусил губу.

— Пойдём, — Люк осторожно поднялся, не спуская девочку с рук. — Её зовут мисс де Франс. Не бойся её. Она очень хорошая и заботливая. Она сможет тебе помочь.

Мягко покачивались стены. Люциус положил голову на плечо парню и неожиданно почувствовал себя на своем месте. Так и должно быть.

Так и должно быть…

* * *

Вызвали отца.

Милая и очень мягкая женщина добродушно выслушала всё, что говорили Люциус-Гермиона, а потом сказала:

— Подожди минутку, я сейчас вернусь, — и ушла в соседний кабинет. До Люциуса донеслось тихое потрескивание, а потом тихий голос той женщины. Что она говорила, было не разобрать, но Гермиона внутри сжалась от дурного предчувствия.

"Ты здесь?" — попробовал связаться с ней Люциус. До него донесся невнятный вздох.

"Здесь", — отозвался тихий девичий голос.

"Что будем делать?"

В гулкой тишине громко стучало её сердце.

"А вы… здесь надолго? Мне не нравится, я как в тюрьме", — наконец прошептала девочка.

"Я не знаю, Гермиона, — Люциусу захотелось успокаивающе похлопать девочку по плечу, но этот вопрос… он тоже его мучил. — Никогда о таком не слышал..."

Они помолчали.

Женщина (психолог, подсказала Гермиона) на минуту выглянула к ним и пообещала, что скоро всё прояснится, нужно только подождать немножко.

"Немножко", — повторил Люциус, чувствуя тошноту.

— Скоро твой папа приедет, и мы все вместе поговорим, — психолог снова улыбнулась. Улыбка будто приклеилась к её лицу.

— Извините, — едва шевеля языком, выдавила Гермиона, и Люциус тут же её подхватил, с удовольствием отмечая, что твердость вернулась в голос. — Я выйду в туалет, мэм. Я ненадолго.

Женщина кивнула.

— Только возвращайся скорее. Или тебя проводить?

— Нет, я справлюсь сама, спасибо.

Гермиона сдержанно улыбнулась, и Люциус выскользнул из кабинета. Коридоры были пусты. Совсем недавно прозвенел звонок на следующий урок.

"Что они сделают дальше?" — уточнил Люциус. В голове проступила кристальная ясность. Только на краю сознания билась паника.

— Нас отвезут в больницу, — ответила Гермиона вслух. — Я читала о таком. И будут колоть препараты. Потому что они думают, что я сумасшедшая.

— Тогда бежим, — решил Люциус. — Не знаю, где мы, и смогу ли я обратиться к своим друзьям, но нужно уходить.

Гермиона кивнула.

Они развернулись и медленно двинулись в сторону лестницы. Каждый шаг давался всё легче, и в конце концов девочка сорвалась на бег. Уже возле выхода Люциус спохватился, что рюкзак с его укромной тетрадью остался у психолога, а всё, что у них есть — маленький кошелечек, пристегнутый к поясу.

Гермиона выглянула наружу. К подъездной аллее подкатила машина.

— Это папа! — прошептала Гермиона, сжимая кулачки.

— Туда! — Люциус развернулся и нырнул в небольшую нишу за цветочными кадками. Мимо тяжело прошагал мужчина. Едва он скрылся, девочка выбралась и побежала.

Ступеньки, узенькая дорожка к задней калитке, вот в окне мелькнула женщина и отец Гермионы, о чем-то разговаривающие. Они нетерпеливо оглядывали коридор, дожидаясь девочку.

Подавив облегченный вздох, Люциус покинул территорию школы.

Все, дальше… а дальше нужно в Лондон. Может, удастся с каким-нибудь магом попасть на Косую, а оттуда дать знать своим?

Может, удастся…

Гарри осторожно выглянул из листвы. Дадли с компанией всё ещё крутились неподалеку, высматривая его. Но вот уж чего у них не выйдет, так это — найти его здесь. Это особенное место — стоило Гарри попасть сюда, и всё — никто больше его не видел и не слышал.

Мальчик аккуратно положил под голову потёртый рюкзак, закинул в рот мятный леденец (удалось стянуть со стола миссис Тафферти) и умиротворенно прикрыл глаза. Чуть позже он даже сделает уроки, пока солнце ещё не село, но сейчас… сейчас можно просто насладиться покоем.

Хорошо, что тетя Петунья забыла утром дать ему задание, и домой можно вернуться с сумерками, когда прохладный туман поползет по земле.

— Смотри! — раздался крик Пирса. Гарри напрягся. Неужели его заметили?

— Что там? — недовольно отозвался Дадли.

— Тут какая-то чудила! Ты глянь! Вот уродка! Тоже ненормальная!

— Что вам нужно? — тоненький девчачий голосок чуть подрагивал.

Гарри осторожно присел и выглянул одним глазком на парковую дорожку. Там стояла девочка, едва ли старше его. Тонкие острые колени прикрывала мятая черная юбочка, пушистые волосы шапкой лохматились над головой.

"Почти как у гвардейцев", — мысленно хихикнул Гарри.

— Ты что тут забыла, уродка? — Дадли навис над девчонкой, но та даже не пошевелилась, хотя ее руки ощутимо тряслись.

— Что вам нужно? — повторила девочка твердо. — Идите, куда шли. Я вас не трогала, и вы меня не трогайте.

— Слыхал, Дад, — хохотнул кто-то ещё из шайки Дадли, Гарри не разобрал голос.

— Маленькая девочка потерялась, она нас не трогала… — просюсюкал Пирс.

Гарри не заметил, кто первый толкнул девчонку, но та пошатнулась. Вторым толкнул Дадли. Девчонка неловко ушла в сторону, будто занималась борьбой или какими-то танцами, но широкая лапища Дадли всё равно слегка задела её. Достаточно, чтобы девочка снова пошатнулась.

— Ну, я тебя! — заревел Дадли, справившись с собственным равновесием.

Гарри закусил губу, чтобы не рвануть прямо сейчас вперёд. Он знал, что придет на помощь, но через пару минут, когда шайка натанцуется.

Но мальчишки не стали больше ждать.

Разом они двинулись на девочку, окружили, перекрывая пути к отступлению. На лице девчонки застыло сосредоточенное спокойное выражение. Она оглядела противников, а потом быстро ударила Пирса прямо в нос.

Щёлкнули костяшки, рот Пирса залила кровь.

Он закричал от боли и злобы и кинулся вперёд.

Гарри сам не понял, как оказался на дорожке. В груди привычно надулся мыльный пузырь — предвестник неприятностей.

Дёрнуть первого за капюшон, второго лягнуть в коленку, а Дадли можно зарядить по затылку, пусть потом ходит с шишкой. Ветер подхватил Гарри и понес над дорожкой, руки стали тяжелее булыжников. С лёгким чавканьем кулак вошёл в плечо крайнему.

Девчонка будто только того и ждала: резко развернулась (волосы вспыхнули нестерпимой медью на солнце) и четко двинула вторым кулачком по челюсти какого-то белобрысого мальчишки.

Гарри невольно восхитился её мастерством. Вот бы и ему так уметь.

С громким боевым кличем он разметал всех, кто мешал пройти, схватил девчонку за руку и метнулся с ней в ближайшие заросли.

Кусты плотно сомкнули за ними ветки.

Ну всё, теперь их никто не достанет. Колючки и цепкие веточки не пустят сюда больше никого.

Дыхание застревало в горле. Вдох-выдох. Гарри упёрся ладонями в колени, тяжело отдуваясь. Вот это приключение!

— Вот это приключение! — повторил он вслух. По лицу расплылась довольная улыбка.

Девчонка сидела, уложив подбородок на колени и пустым взглядом смотрела в листву. На маленьких белых костяшках наливалась краснота, а на одном запястье темнела капелька крови.

— Что ты тут делаешь? — спросил Гарри, внимательно оглядывая девочку. — В нашем городе нет школы с такой формой.

— Я… — выдавила девочка. — Я… кажется, потерялась.

— А откуда ты? — Гарри постарался вспомнить, какой город тут поблизости, чтобы девочка могла сама дойти. В голову отчаянно лез Лондон, но до него было почти шестьдесят километров. Такое пешком точно не пройти.

— Из… Лондона? — неуверенно ответила девочка. Её взгляд всё ещё рассеянно скользил в пустоте.

— Лондона?..

Лондона?..

* * *

Гермиона медленно брела вдоль ровного ряда машин, пока Люциус пытался понять, куда двигаться дальше. Этой части Лондона он не знал — слишком много новых серых квадратных домов. Да и эти странные лужайки прямо на стенах…

— Куда нам идти? — шепотом спросила Гермиона. У нее дрожали губы. Люциус глубоко вздохнул и снова испытал странное щемящее желание защитить девчонку. Да, она маггла. Да, в ней ни капельки магической крови, и она не знает и никогда не узнает магический мир, кроме как из его рассказов. Но… они были одним целым. Она была его частью, а он был частью неё.

— Нам нужно в центр, — пояснил Люциус. — Там несколько входов в… наш мир.

Девочка вздрогнула, но Люциус снова перехватил её движение, не давая ей споткнуться.

— Я могу на автобусе доехать до дворца, — тихо сказала девочка. — Но у меня не хватит денег вернуться обратно.

— Доберёмся до места, и твои деньги больше не будут нужны. Они всё равно там не в ходу.

Девочка всхлипнула. Люциус замер. "И что делать? Не гладить же самого себя по голове?"

— Я не… я просто боюсь, что… а вдруг мама с папой больше никогда… вдруг они меня разлюбят?

Люциус вспомнил сухой поцелуй Джейн в лоб, а потом холодный взгляд лорда Малфоя, когда тот велел нести розги.

— Ну, это вряд ли. Они тебя любят.

Они шли, а центр даже по дальним ориентирам не угадывался. "Где мы, Мордред их дери? Как маглы смогли сделать Лондон таким большим?" Не знай Люциус, что они всё ещё в пределах столицы, счёл бы, что уже добрел до другого графства.

Гермиона притихла — кажется, задремала. Её присутствие угадывалось теплым клубочком на краю сознания.

— Эй, — Люциус с трудом удержал себя за язык, чтобы не назвать девочку "малышкой". — Ищи свой автобус.

Девочка встрепенулась, а Люциус мягко опустился вглубь.

Гермиона удивлённо огляделась: они зашли в самую чащу муниципальных районов. Мама говорила остерегаться этих мест — здесь, была уверена мама, процветают хиппи и наркоманы. Она всегда прикрывала рот, когда произносила это. Гермиона не до конца понимала, что же это значит, но внутренне содрогалась от страха перед неведомыми хиппи и наркоманами. Наверняка им маленькие девочки на один зубок.

На серых длинных балконах высоких бетонных домов тут и там зеленели пятна плесени, в воздухе стоял сладковатый дух грязного белья и давно немытых тел. В одном из дворов бабка в огромном красном парике развешивала бурые простыни.

Люди безразлично скользили взглядами по Гермионе, а девочка только облегчённо переводила дух, когда еще одни красные или густо подведенные чернотой глаза её не замечали.

Было бы ужасно, заметь они её. И почему Люциус решил именно сейчас уйти?

Наверняка это хиппи… или…

Косматый старик уставился прямо на неё. В тусклых серых глазах застыл мертвенный холод. Гермиона едва ли могла понять, что это за выражение, но всё внутри промерзло.

— Ох ты, маленькая девочка, — просюсюкал старик. Он сидел от неё по меньшей мере в пятнадцати ярдах, но девочка слышала каждый хриплый звук, вылетающий из его дряблого горла. — Де-е-евочка-ведьмочка... Куда ты, крошка? В мой роток?

Старик хрипло закаркал, а до Гермионы дошло, что он так смеётся. По позвоночнику пробежали мурашки ужаса.

— Вкусненькая девочка… маленькая девочка… иди ко мне…

Ноги не слушались, мысли застыли, единственное, что осталось — крохотная паническая мысль: "Мама, мамочка, помоги..."

— Маггловские малыши тоже вкусные, но ничто не сравнится с мягкой, нежной… — на обвислых брылях серой кожи проступили багровые пятна, под косматыми бровями вспыхнули угли. — А тебя даже искать не будут…

Это было правдой. Она ушла. А папа думает, что она сумасшедшая. И теперь... теперь её ждут ножи, острые ножи и… и её съедят… и… так и надо…

— Гермиона! — рявкнул Люциус.

Девочка подпрыгнула, в ужасе завизжала, сбрасывая наваждение, и всеми силами пожелала оказаться как можно дальше от этого ужасного места.

Их захватил вихрь, затянул в узкую черноту и выплюнул прямо на парковую дорожку.

Тихо пели птицы. Издалека доносился шум газонокосилки.

— Боже мой, — выдохнула Гермиона. — Боже мой.

— Ты волшебница, — пораженно выдавил Люциус. — Ты волшебница, Герми!

— Глядите, тут ещё одна ненормальная, — донеслось до Гермионы.

— Нет уж, в этот раз я сам, — твердо сказал Люциус, поднимаясь.

Теперь они точно справятся.

"Если честно, мне совсем не нравится драться, — прошептала Гермиона Люциусу. Если бы тот мог, обязательно ласково потрепал бы её по макушке. Или закатил глаза. — Но мы должны были. Те мальчишки вели себя просто отвратительно! Нападать на девочку! Но и драться — плохо".

Люциус не выдержал и рассмеялся. На мгновение он задумался — а как эти мысленные разговоры видятся окружающим?

— Эй, — мальчик из кустов дотронулся до ее руки. — Ты в порядке? Они тебя не сильно?..

Гермиона вежливо улыбнулась ему.

— Нет, всё в порядке, спасибо.

— А как ты сюда попала из Лондона? — спросил мальчик.

— Я… я не знаю, — нерешительно ответила Гермиона. — Столько всего произошло, у меня голова просто кругом идёт!..

Девочка удивлённо зажала рот руками. Люциус недоуменно прислушался, но, кроме них, там никого не было. И тут Гермиона громко рассмеялась.

Она смеялась и смеялась, пока из глаз не потекли слёзы. А потом, всхлипывая, продолжала тихо поскуливать от смеха.

Мальчик засмеялся вместе с ней. Но с первыми слезами замер.

— Ну чего ты, — он осторожно прикоснулся к рукаву девочки. Прямо туда, где темнела капелька крови. — Не надо. Всякое бывает. Я вот однажды взлетел на крышу столовки. Меня ветер подхватил, и я…

Слова мальчика почти не доходили до девочки, но Люциус всё внимательно слушал. Ещё один магглорожденный? Вот это ему повезло!

Он же сможет привести их в дом и заставить принять вассальную клятву. Свежая кровь в первом поколении, а во втором можно будет смешивать со своими сквайрами. Гойлам всё сложнее бороться с родовым проклятьем. А Крэббы через одного сквибы...

— Да я... — всхлипнула девочка и вдруг отчаянно заплакала, уткнувшись обои в колени, — я из дома сбежала. Из школы. Они меня сумасшедшей считают!.. а потом этот страшный старик!…

— Ну ничего, ничего, — мальчик неловко обнял её за плечи и стало чуть легче, будто она больше не одна в этом мире. Не считать же волшебника-в-голове за друга? — Меня тоже все считают ненормальным. Я же всякие фокусы выбрасываю. У меня и друзей-то нет.

— И у меня!..

* * *

Девочка всхлипывала, растирала по щекам мокрые дорожки и мелко встряхивала пушистой головой. Гарри осторожно прижимал её плечо к своей груди и думал, что так, наверное, и появляются друзья.

— Ты можешь мне всё рассказать, — прошептал он, робея от собственной смелости. — Я по радио слышал, что такое помогает.

И девочка рассказала. И про волшебника-в-голове (как они договорились его называть). И про предательницу-психолога. И про то, как Гермиона потерялась, а её чуть не сожрал мерзкий колдун…

Совсем невероятным её рассказ нельзя было назвать, но вот фантастическим — вполне. Хотя Гарри верил каждому её слову. Ну не могла девчонка так складно врать!

— Так, и что теперь делать? — озадаченно спросил Гарри. Он не знал, как можно помочь девочке, но просто так её оставить тоже не мог.

— Нужно домой, — девочка всхлипнула. — Люциус говорит, что мама и папа любят меня и ни за что не отдадут в больницу.

— Я тоже так думаю, — протянул Гарри, но внутри стало так тоскливо, что его единственный друг вот так уже уходит.

— Я только не знаю, как попасть домой, — Гермиона опустила острый подбородок на колени. Золотистые искры в глазах потухли.

Гарри задумался.

— Тут есть телефон-автомат! — идея была такой хорошей, что Гарри не выдержал и воскликнул: — Позвоним твоим родителям, они приедут и заберут тебя!

Гермиона закусила губу.

— Думаешь, стоит их так волновать?

— Ну, они же знают, что с тобой иногда происходят странности? — Гарри поежился. Если бы Дурсли узнали, что он вот так свободно говорит о ненормальностях, его бы точно посадили под замок на неделю. Или месяц. Или год! Хотя год вряд ли, конечно.

— Да, — прошептала девочка.

— Пойдём, я тебя провожу, — Гарри осторожно дёрнул девочку за руку. — Тут недалеко.

Его сумка так и осталась лежать в кустах.

* * *

День у Джейн Грейнджер не задался. Бухгалтер, вечно скандалящий с секретаршей, заявил, что уходит; секретарша наревела почти чашку слез; а Дэн сорвался в середине рабочего дня, отменив прием. Мегги, конечно, его подменила, но нельзя же вечно на неё полагаться? Должна же быть хоть какая-то ответственность…

Джейн взглянула на часы.

6.24.

Но нужно закончить с отчётами и посмотреть, что заказывать на следующую неделю...

"Чем я так провинилась?"

Тревожно зазвонил телефон, и тут же заполошно забилось сердце. Рука Джейн замерла над трубкой, словно надеясь, что это ошибка.

— Слушаю, — сухо ответила Джейн, рассерженная на собственное беспричинное волнение.

— Мама? — робко донеслось издалека.

— Гермиона?

— Да. Мам, тут такое дело… Я случайно оказалась в Литтл-Уингинге. Вы с папой сможете меня забрать?

— В Литтл-Уингинге? — Джейн крепко сжала губы. — Что ты там делаешь? Как ты туда попала?

— Я потом всё расскажу, честное слово, — Гермиона тихо всхлипнула, и сердце Джейн сжалось.

— Я приеду за тобой… — Джейн снова глянула на часы. Час пик. Пробки. Литтл-Уингинг в пятидесяти пяти милях от Лондона, а клиника — в центре Старого города. — Через час. Могу задержаться на пятнадцать-двадцать минут. Ты не голодна?

— Нет, всё в порядке, я просто… потерялась. Но уже нашлась! Мне помогли, не беспокойся.

— Скоро буду.

И Джейн резко положила трубку.

* * *

— Ну вот и всё, — голос Гермионы чуть дрожал. Гарри сочувствующе положил ей ладошку на плечо.

"Они тебя любят", — напомнил Люциус.

"Ага", — уныло отозвалась девочка.

Они побродили с Гарри по тихим улочкам крошечного городка, разок спрятались в кустах от какой-то жуткой старухи. "Миссис Фигг", — шепнул Гарри. Потом скрылись от цепкого взгляда сухощавой блондинки, которая, кажется, их и искала, и наконец выбрались в маленькое кафе возле заправки. Там же стоял телефон-автомат.

— А теперь ты уедешь, — чуть грустно заметил Гарри.

— Но ты всё равно мой друг! — воскликнула Гермиона.

"Дети", — буркнул Люциус где-то на фоне.

— Да, но ты живёшь в Лондоне, — Гарри опустил глаза, скрывая непрошеные слезы.

— Я буду приезжать к тебе по выходным.

— Будем все выходные сидеть в кустах, — мрачно пообещал Гарри. — Дадли нам продыху не даст.

— Я скажу маме, и тогда Дадли к нам больше не подойдёт!

Низенький мужичок в странном цилиндре оглянулся на них. Гарри испуганно втянул голову в плечи — не хватало ещё, чтобы этот чудик к ним подошёл.

Взгляд дядечки скользнул по ним, не задерживаясь. Он недоуменно тряхнул головой и снова поглядел в их сторону, старательно прищуриваясь.

Прежде, чем Гарри успел что-то понять, Гермиона схватила его за руку и выпрыгнула в прохладные сумерки вечера.

— Тебя тоже? — чуть хрипло спросила она.

— Что? — Гарри прижимался спиной к холодному бетону. Весь обзор перекрывали высокие мусорные баки, но тем лучше — так их тоже никто не заметит.

— ...преследуют странные люди? — Гермиона понизила голос до шёпота.

— Всю жизнь, — выдохнул Гарри. — Но они не страшные, просто… ненормальные.

Тусклая вонь чего-то гниющего растекалась в воздухе. Низенькая пластмассовая крыша заправки ещё хранила последние блики заката, но густой полумрак уже накатывал от дороги. Было тихо и пустынно.

Мягко зашуршали шины по асфальту. Гермиона выглянула, и её лицо осветилось радостью.

"Она красивая", — подумал Гарри.

"Наконец-то!" — подумал Люциус.

Гарри осторожно высунулся из их укрытия.

Строгая женщина в брючном костюме стояла возле машины и внимательно оглядывала заправку.

— Вам помочь? — подскочил мальчишка-работник, но женщина остановила его одним взмахом руки.

— Это моя мама, — с лёгкой гордостью сказала Гермиона.

Мама…

* * *

Джейн внимательно осматривала заправку, куда её завели странности дочери.

Они начались пару лет назад: тихая и спокойная Гермиона — гордость родителей, притягивала к себе взглядом книги, заставляла тетрадные листочки складываться в журавликов и летать, поджигала ненавистную ей овсянку с изюмом.

Ден гордился дочерью, и эта гордость разрушала их брак: Джейн было совершено непонятно, почему превращать детские комиксы в медицинские справочники — это здорово, но Ден только с загадочным видом твердил, что всё впереди, и она сама всё однажды поймет.

А потом был катастрофический первый класс, и Гермиона взорвала чернильницу на столе мальчишки, который ее дразнил. Вещи обидчиков исчезали или портились, а Гермиона навзрыд плакала в туалете.

Обычно со всем разбирался Ден, но иногда и Джейн приходилось прилагать усилия.

Она не раз говорила с дочерью, но та, кажется, не могла полностью контролировать свои странности, и это было… опасно.

Как сегодняшнее происшествие.

Боже! Ведь Гермиона почти за шестьдесят миль от Лондона унеслась и, небось, сама не поняла, как это сделала. А если в следующий раз её занесёт в Шотландию?

— Мама!.. — Джейн повернулась на голос дочери. Гермиона вместе с маленьким растрёпанным мальчишкой сидела за мусорными баками.

Джейн покачала головой, но двинулась к ним — вряд ли они прячутся просто так.

С другой стороны, они же дети… Мальчик небось даже помладше Гермионы, на вид ему лет пять.

Испуганно оглядываясь, Гермиона выбежала ей навстречу, увлекая мальчишку за собой. Тот послушно семенил следом. Кажется, он уже принял лидерство её дочери.

Вот. Вот из-за такого можно гордиться, а не из-за непонятной чуши.

Со стороны улицы показалась сухощавая высокая блондинка. "Наверняка ещё пару лет назад она была красавицей, а сейчас совсем высохла, — подумала Джейн и сочувственно покачала головой. — Наверное, год или два осталось". Потом снова посмотрела на детей.

Гермиона стояла, покаянно опустив голову, мальчик с любопытством рассматривал Джейн.

Она тяжело вздохнула и строго сказала:

— Пойдемте перекусим, и вы мне всё расскажете.

В глубине души она боялась, что не выдержит и расплачется, и тогда весь педагогический эффект пропадет.

— Куда это вы ведёте моего племянника?..

* * *

— Гарри Джеймс Поттер! — тонкий голос впился прямо в голову, Гермиона непроизвольно сжала уши ладошками. — Я запретила тебе общаться с незнакомыми людьми, негодный ты мальчишка!

Гарри втянул голову в плечи, словно ожидая удара.

Люциус с интересом взглянул на Гарри и с удивлением понял, что в мальчишке чувствуется Поттеровская порода. Костеря себя за недогадливость, он рассмотрел коротко остриженные Блэковские кудри, острые скулы горшечников, круглые очки.

"Мордред его дери, даже оправа, как у наследника Поттеров! Почему я не заметил?"

Ответ был простым — его слишком заботили переживания маленькой владелицы тела, а мальчик воспринимался просто как придаток к ней. Случайный придаток, найденный в кустах на обочине.

"Но когда Джеймс успел завести сына? Ему же едва только семнадцать исполнилось? Или это его брат-бастард? От какой-нибудь магглы… Хотя нет, Поттеры на такое не пошли бы. Поговаривали, конечно, что Дорея больше…"

— Не кричите, — сказала Джейн спокойно. — Ваш мальчик очень помог моей дочери.

— Не сомневаюсь, — проворчала блондинка.

Люциус снова внимательно вгляделся в неё. Происходящее все больше напоминало какой-то фарс. В каждом случайном знакомом виделись знакомые черты.

"Как же зовут эту… Северусову протеже? Магглокровка…"

— Роза? — попробовал Люциус. Гермиона застыла. — Летиция? Лилия?

— Что?! — женщина взвизгнула. — Вы из этих?! Из ненормальных?! Пришли за ним?! Никуда он не пойдёт! Я обещала сделать из него нормального! Обещала, что уж он-то точно вашему миру не достанется! Вы и так отобрали у меня сестру!

Люциус замер, с трудом понимая, что происходит.

— Успокойтесь! — Джейн примирительно подняла ладони, а потом опасливо огляделась. — Давайте поедем куда-нибудь, где это можно безопасно обсудить.

И бросила долгий взгляд на Люциуса. Тот дернулся, позволяя Гермионе выйти вперёд. На лице девочки застыл ужас.

— Тетя Петунья? — жалобно позвал Гарри.

Та не спускала глаз с Джейн и Гермионы. Джейн медленно кивнула в сторону машины. Тетя Петунья проследила за ней взглядом и едва выдохнула: плечи чуть расслабились, да и с лица немного сошла краска.

— Пойдёмте, — Джейн снова кивнула на машину. — Нам есть что обсудить.

* * *

Машина затормозила на обочине какой-то просёлочной дороги. Если бы Гарри своими глазами не видел, как тетя Петунья показывает путь, ни за что не поверил бы, что та согласна ехать куда-то вечером с незнакомыми людьми.

— Его нам подкинули, — сказала тетя Петунья. Гарри насторожился — ему впервые довелось услышать эту историю. — Первого ноября. Нашли утром на крыльце. В одеяле и с письмом от этих... — Петунья говорила резко, бросая каждую фразу, будто с трудом вырывала их из себя. Это было так не похоже на неё, что Гарри впитывал каждое слово, боясь хоть что-нибудь пропустить. Гермиона рядом сжалась в бесшумный комочек. — Сказали, что мою сестру убили маньяки из этих... И теперь его должны воспитывать мы. Как будто мало мне было сестры!..

Джейн вытащила из бардачка салфетки и протянула Петунье.

— Он тоже такой? Тоже… странный?

— Да, — женщина резко кивнула. — А каким ещё ему быть? Оба родителя такие!

— У Гермионы началось несколько лет назад. Честно, понятия не имею, что делать, — Джейн сложила руки на руле и опустила на них голову. Усталость и растерянность, казалось, были ей совсем несвойственны, и Гарри невольно ей посочувствовал.

— Мои родители тоже не знали, — криво улыбнулась Петунья. — И я не знаю. А они ведь могут его выследить, и тогда… он же чудом там выжил. Эти маньяки… я даже не знаю, посадили ли их. Вдруг они его выследят и убьют? Я даже их остановить не смогу. И эти его… странности! Он однажды на моего сына кастрюлю с кипятком опрокинул. Разозлился.

— А Гермиона однажды заставила учебники детей летать по классу. Не понимаю, как мы тогда выкрутились, — Джейн глухо рассмеялась, и её смех подхватила Петунья.

Они сидели рядом и истерично смеялись, хватаясь друг за друга, а Гарри непонимающе смотрел на них. Во всем, что он услышал, не было ни капельки смешного. Страх полз по позвоночнику и пробирался холодными лапами под кожу. Он же опасный! Не удивительно, что тетя Петунья закрывает его в чулане.

После такого-то…

* * *

Джейн не знала, что именно её успокоило: долгий смех или облегчение, что она не одна такая, что есть кто-то ещё, кто понимает её. Разделяет её сложности.

Правда, ситуация у Петунии была труднее, но в основном они сходились.

— Послушайте, Джейн, нам, наверное, нужно держаться друг друга.

— Да, — Джейн положила ладонь на ее худую руку и доверительно заглянула в блеклые зелёные глаза. — Нужно.

— Вернон, наверное, будет не очень рад. Мой муж не любит, когда кто-то узнает про его слабости, а Гарри… это наша семейная слабость, — Петунья слабо улыбнулась, и её утомлённое некрасивое лицо будто осветилось.

— Мы — нормальная семья и понимаем, с чем вам приходится справляться. Вы больше не одна, — Джейн слегка сжала ладонь Петуньи. Та снова улыбнулась, и улыбка ей удивительно шла.

— Дети, наверное, голодные, — дрожащим голосом сказала женщина и отвернулась, незаметно утирая слезы.

* * *

Гарри пораженно вытаращился на тетю. Она впервые на его памяти плакала!

Мама Гермионы достала пару сандвичей и передала им. Женщины всё ещё разговаривали, и до Гарри иногда доносились отдельные слова. Но он слишком устал, чтобы вслушиваться.

Голова была совсем тяжёлой. Гарри опустился рядом с посапывающей Гермионой и мягко провалился в сон, через который только изредка пробивались тихие всхлипы и жалобные голоса.

Проснулся Гарри в своем чулане и привычно чихнул от легкой пыли. Весь вчерашний день на мгновение показался ему сном, но на костяшках темнели царапины (там, где он от души вломил одному из Дадлиных громил), а, значит, всё это было правдой!

Гарри прислушался. Обычно к этому времени тетя Петунья уже будила его, но сегодня снаружи доносился только тихий разговор взрослых в кухне.

Гарри выглянул в щёлочку.

Никого. А бас дядюшки чуть громче, хотя они явно говорили шепотом.

— Всё равно, Петти. Я им не доверяю. Мальчишка и так нам много горя принёс, а если мы ещё свяжемся с подобной семейкой…

— Но послушай, дорогой, — горячо проговорила тетя. — Они нормальные. Дантисты. У них своя клиника. Джейн ведёт бизнес, Ден — практикующий врач. Сам понимаешь, они не могут быть из этих!

— Или они задурили тебе голову… этими своими штучками, — Гарри не видел, но представил, как дядя Вернон пожевал губы, отчего усы встопорщились и задергались. — Помнишь, как те… на нашей свадьбе.

— Дорогой, милый, я всё помню и всё понимаю, но у Джейн был пейджер! И нормальная машина! Ни у одного из тех уродов такого не было бы. Они презирают нас! — и снова Гарри показалось, что он стоит на кухне и видит, как тетушка наклоняется к самому лицу дяди и заглядывает ему в глаза.

Гарри тряхнул головой, отгоняя видение, и осторожно проскользнул обратно в чулан. Не хватало ещё, чтобы взрослые решили, что он подслушивал.

Время тянулось ужасно медленно.

Вот сейчас он бы уже разбивал третье яйцо в сковородку, а табурет под ним опасно качался.

А теперь он бы втихую слопал пару полосок бекона, пока тетя отвернулась к кофейнику.

И чудесный запах плыл бы по кухне.

А потом он бы стащил кусок хлеба (тетя всё равно в этот момент обычно уходит позвонить подруге, а дядя смотрит только в газету) и с его помощью собрал бы весь жир со сковородки с желтыми остатками растекшихся яиц.

Ну и чашка чая.

Иногда тетя забывалась и клала ему тоже сахар.

Ух! Можно было потом до самого вечера не есть.

А вечером… тетя никогда не следит за ним, когда он моет посуду. А на стенках посудины от жаркого всегда самое вкусное! Морковка, и кусочки мяса, и лук, такой нежный и мягкий, и…

Гарри понял, что он голодный, а единственное, что у него есть — мятные леденцы, стащенные со стола учителя, да и те в сумке.

Сумка!

Тетя его убьёт, он же забыл её вчера в парке! Нужно срочно бежать за ней, пока никто из взрослых ещё не хватился его.

Или забрать по дороге в школу?

Гарри задумался.

— Мальчишка, — от резкого стука Гарри подпрыгнул. — Вставай, сколько можно валяться! Кто будет завтрак готовить?

С лёгким облегчением Гарри вышел из чулана. Всё как всегда, и это правильно.

* * *

Джейн сидела, подперев голову руками. Хотелось зарыться лицом в ладони и просто ни о чем не думать.

Но… не получалось.

Мысли, словно заевшая пластинка, снова и снова возвращались к вечернему разговору с мужем.

Тусклые сумерки серели, наливались светом, а Джейн всё сидела.

"Моя дочь не сумасшедшая", — сказала она тогда Дену.

Он протянул ей тетрадь.

"У неё прекрасное воображение" — возразила она, а холодок уже пробрался в сердце.

"Она стала вести себя странно".

"У нее бывает".

"Это другое".

Это другое…

Нет. Это то же самое. Их дочь не была сумасшедшей. Их дочь даже не была странной. И их дочь не одна такая, есть другие. И эти другие точно так же сталкиваются каждый день с этим и как-то справляются.

И она справится.

Едва часы пробили шесть, Джейн залпом выпила стакан воды и ушла спать. Сегодня Ден справится и без неё.

Солнце било прямо в лицо. Тугие солнечные лучи.

— Ох…

Гермиона всегда на ночь закрывала шторы. Может, это кто-то из родителей? Ей так намекают, что пора вставать.

Люциус потянулся и медленно открыл глаза.

Над головой висела тяжёлая бархатная портьера.

Люциус перевел взгляд.

В высокие стрельчатые окна заливался чистый солнечный свет.

Ещё не до конца уверенный, Люциус дотянулся до левой руки — его пальцы коснулись бугристой кожи ножен.

Он… он вернулся!

Боясь спугнуть удачу, Люциус метнулся к настенному зеркалу. Из хрустальной глубины на него смотрело белое породистое лицо, прямые волосы мягко обрамляли ровный овал, серые глаза внимательно вглядывались в каждую чёрточку.

— Ага, — выдохнул Люциус. Радость от возвращения всё не приходила. Волнение быстро утихло, оставляя только недоумение и тоску.

Это его мир и его жизнь.

С Гермионой он пробыл едва неделю.

Он маг и выше магглов и магглокровок.

А у той маленькой девочки волосы лезли постоянно в нос, и она страшно боялась, что мама однажды скажет, как сильно Гермиона её разочаровала.

И маленький Поттер, чья история ему была совершенно непонятна. Единственное, что он мог разобрать — кто-то убил всю семью Поттеров, а потом… подбросил мальчика на порог маггловских родственников?

Люциус отвернулся от своего отражения.

А та девушка, как две капли воды похожая на Нарциссу?..

И кто тот жуткий старик?

Люциус невольно передернулся.

Он стоял в центре спальни и безучастно смотрел на роскошное убранство.

Они ведь добились своего с Лордом — магглы их боятся.

Так почему так паршиво и одиноко?

* * *

Лорд вызвал его в обед, и Люциус не мог не испытать дежавю: в прошлый раз всё закончилось Гермионой.

Лорд ждал его на опушке у разрушенной хижины Мраксов, черные одежды поглощали рассеянный дневной свет, некогда красивое лицо застыло безучастной восковой маской.

— Люциус, мой Светозарный, Светоносный, — Лорд глухо рассмеялся. — Расскажи мне о твоём маленьком приключении.

Люциус замер.

— Приключении, мой Лорд?

— Ритуал. Будущее, — прошипел Лорд, улыбаясь уголками губ. — Нас ждёт успех? Мы победим?

Холод продрал внутренности. Никаких воспоминаний о ритуале не было. Люциус прекрасно помнил, как очнулся в теле маленькой девочки, совершенно не понимая, что происходит.

Лорд не сводил с него красных глаз. В узких щелочках зрачков застыло ледяное любопытство и предвкушение.

— Д-да, — Люциус закашлялся. — Мы победили. Магглы боятся нас.

— Оч-чень хорошо, иди, — Лорд махнул рукой, отпуская Люциуса. Его глаза уже были прикованы к гнилой двери с приколоченной к ней змеей.

Люциус вернулся в мэнор, с трудом понимая, что произошло. Лорд не пытал его, даже не пролегиллиментил. Словно ему достаточно было просто увидеть Люциуса.

И почему, интересно, он, наследник Малфоев, согласился на совершенно неизвестный ему ритуал?

* * *

Неделю он изводил себя: выпил зелье памяти, попросил Сева заглянуть ему в мозги и найти момент с ритуалом, нырял в омут памяти...

Черные глаза-тоннели просверлили его насквозь, но всё зря.

Пусто.

Будто ничего не было.

И воспоминания о жизни с Грейнджерами как будто кто-то закрыл. Он помнил всё, до мельчайших подробностей, но не мог никому показать.

— Так не пойдёт, — сказал Сев однажды, вываливаясь из камина. В одной руке была зажата бутылка огневиски, в другой — пакет апельсинов. Прищурившись, Северус следил, как Люциус разворачивает бумагу, впивается холеными ногтями прямо в шероховатую кожуру. — Рассказывай.

И Люциус рассказал. Боль выплескивалась с каждым словом, с каждым гадким глотком дрянного пойла (и где Сев такое достал? "В "Кабаньей голове", конечно". Ну да, где же ещё может продаваться такое).

— Грейнджеры, говоришь? — заплетающимся языком переспросил Сев, криво ухмыляясь. Длинные черные волосы занавешивали лицо с выдающимся хищным носом. — Д-давай найде-ем их...

Мягкое тесто приятно обволакивало руки. Петунья погружала кисти, месила, рассыпала в воздухе сладкие пряности… Петунья пекла пирог.

На ужин, или, быть может, на обед.

Это было неважно — её мужчины любили покушать, пирог всё равно не останется не съеденным. Важна была эта магия — как бы ни коробило её от одного упоминания колдовства — это была настоящая магия, эффектнее, изумительнее, волшебнее, чем все фокусы с деревяшками...

Милая песенка так и лезла на язык, и, не сдержавшись, Петунья тихо пропела:

— We all live in a yellow…

И так же тихо рассмеялась, прерывая себя. Хорошо, что каникулы ещё не начались и мальчишки в школе. У нее будет достаточно времени, чтобы всё как следует обдумать.

Едва часы пробили одиннадцать, Петунья вымыла руки и подошла к телефону.

— Джейн? — спросила она через три рваных гудка. Внутри тревожно звенела струна, но это нормально — она уже долгие годы не звонила подругам и… союзницам.

— Слушаю, — голос на той стороне был напряжён.

— Это Петунья.

— Да, я поняла.

— У меня есть идея.

— Слушаю.

— Не так, — Петунья чуть нервно сжала передник. — Давай встретимся… на нашем месте.

— Хорошо, — после секундного молчания ответила собеседница.

— Хорошо, — повторила Петунья. — В три.

И осторожно положила трубку на рычажки.

Осталось только надеяться, что удача от них не отвернется.

* * *

Джейн нервно расхаживала по своему крошечному захламленному кабинету. Мегги сидела в кресле для посетителей с вежливой заинтересованностью на скуластом черном лице. Буйные кудри, почти как у самой Джейн, только густо-антрацитовые, были заплетены в две аккуратные косы; ладони сложены на коленях.

— Я хочу услышать это ещё раз, от тебя, — напряжённо выдохнула Джейн, бросила взгляд в окно и разом подобралась. — Через пять минут.

Мегги отрешённо кивнула.

В душной тишине резко щелкали секундные стрелки. Дверь в приемную открылась.

— Вы записаны? — скрипнул стул под секретаршей.

— Нас ожидают, — говорил мужчина — чуть гнусаво, проглатывая звуки.

Мегги слитным движением перетекла из кресла в угол комнаты, мгновенно становясь незаметной в тени забитого папками шкафа.

— Конечно-конечно, — секретарь заглянула с глупой улыбкой на лице. — К вам пришли.

Джейн уже знала, кто это — дальние родственники Дена. В любой другой день и с любым другим посетителем Джейн возмутилась бы поведением Клариссы, но сейчас… А ведь рядом с ними тоже вечные странности, хотя Джейн и видела их всего-то один раз — на свадьбе. Стоило догадаться, в кого дочь.

— Джейн, — в кабинет вплыл мужчина в старомодном камзоле. На холеном лице читались плохо скрытые пренебрежение и брезгливость.

Джейн вежливо кивнула, но руки не подала — от неё этого не ждали.

— На днях с нами связался Денни.

Джейн едва заметно скривилась: её безумно раздражало высокомерие этого человека.

За его спиной маячила высокая фигура, но сконцентрироваться на ней никак не получалось. Мегги шевельнулась в своем углу, Джейн моргнула и ясно увидела, что спутник дальнего родственника — в дурацкой долгополой мантии.

— Он сказал, что ваша дочь… — сердце Джейн ёкнуло, но лицо оставалось безучастно-вежливым, — унаследовала некоторые фамильные черты. Мы очень заинтересованы в том, чтобы принять участие в её воспитании.

— Что ж… — Джейн отвела взгляд, нашла далёкую точку среди серых многоэтажек и остановилась на ней. Она знала, что так её профиль, облитый майским солнцем, выглядит почти аристократично, особенно в этом строгом платье. — Мы с Деном, несомненно, благодарны за ваше щедрое предложение, но, к сожалению, вынуждены отказать.

— Денни так не считает, — мягко возразил мужчина, чуть подбираясь. Его спутник напрягся, рука скользнула в складки мантии.

— Мы не всегда с ним солидарны, но в этом вопросе нет компромиссов, — Джейн посмотрела прямо на переносицу мужчины — он явно не заслужил взгляда глаза в глаза. — Гермиона никуда не поедет. Она остаётся с нами, а вам стоит уйти.

Джейн помолчала, я затем усмехнулась краем губ. Гость пошел красными пятнами.

— Сегодня чудесный денек. Так солнечно, и дождя точно не будет, — Джейн скрестила руки на груди. — Не упустите возможность им насладиться.

Лёгкое движение Джейн уловила краем глаза, а затем мимо неё пронесся красный луч. Всего мгновение, уложившееся в одно моргание — и Мегги крепко перекручивает руки высокого за спиной.

Доля секунды.

Лучи: зелёный. Красный

Громко зазвенело стекло в дверцах шкафа, пошло трещинами.

Черный вихрь.

Тишина.

В кабинете они остаются вдвоём: она и Мегги.

Джейн устало прикрыла глаза и опустилась в кресло.

— И что это было?

— Это то, что происходит с вашей дочерью, — Мегги аккуратно присела на кресло для посетителей, сложила руки на коленях, только грудь ещё поднималась сильнее, чем обычно, выдавая рваное дыхание.

— Я хочу услышать всё, — твердо сказала Джейн.

— Я вам всё расскажу.

* * *

— Начну издалека. Для здравомыслящего человека большая часть того, что я расскажу, будет звучать странно и глупо, но нам с вами слишком много известно, чтобы вы могли мне не верить. К тому же за семь лет верной службы я ни разу вас не подвела.

В нашей стране, как и во множестве других, есть мир, скрытый от глаз обычных людей. Волшебный мир. Его жители стараются не показываться на глаза обывателям, которых они называют магглы.

Ваш муж родился в старой магической семье. Таких, как он, раньше просто убивали, но его отдали в вассальную семью, где он воспитывался в маггловских традициях.

Ваш муж не способен к магии — он сквиб.

Но его родители — маги. Они имеют право прийти и забрать любого волшебника, родившегося в родовой ветви, созданной Деном.

Гермиона — волшебница.

Но ко всему прочему, она крайне необычная волшебница. Каким-то образом ей удалось установить ментальную связь с лордом Малфоем — одним из сильнейших и влиятельнейших волшебников нашего времени.

Эта связь была краткосрочной и вчера прервалась.

К сожалению, ни как она появилась, ни как функционировала — я не смогу вам сказать, у магии остаётся еще очень много загадок, которые нам вряд ли удастся разгадать.

Гермиона в порядке и полностью здорова. Она не сошла с ума, что бы вам ни говорил ваш муж.

Да, он принадлежит к старому магическому роду, но вряд ли они когда-либо сталкивались с подобным, а потому не могут точно оценить происходящее.

Я сталкивалась.

Довелось однажды.

В любом случае, это сейчас не самое важное.

Я просмотрела дома на севере Шотландии и в Ирландии. Второе предпочтительнее, с Ирландией магическая Британия находится в таких же отношениях, как и обычная. Там вы будете в относительной безопасности.

Я не предлагаю вам бросать мужа и вашу клинику, но…

Но… стоит решиться. Моё личное мнение — нужно уходить. Здесь вас и вашу дочь слишком легко достать.

* * *

Петунья стояла перед зеркалом и аккуратно подводила губы. Помада была блекло-красная, как мясо, пролежавшее слишком долго в морозилке. И всё-таки она ей нравилась.

Петунья причмокнула губами, довольно глядя в зеркало. Эх!.. ещё бы помолодеть на десяток лет — и вообще чудесно.

Поправив напоследок шляпку, женщина вышла и притворила дверь. Ни к чему запирать — скоро вернутся мальчики из школы, а она совсем ненадолго. Так, прогуляется...

Внутри тихо горело торжество.

Такси нашлось возле железнодорожной станции. И за дополнительные пять фунтов водитель не задал ни одного вопроса.

По ее просьбе он остановился у съезда на сельскую дорогу и обещал приехать сюда же через два часа. Петунья очаровательно улыбнулась и помахала ладошкой вслед, дожидаясь, когда машина скроется из вида.

Мягкие туфельки на небольшом каблучке слегка запылились, но Петунья спокойно шла вперёд, изредка сжимая глянцевую ручку сумочки. Всё должно быть хорошо.

Джейн стояла, привалившись боком к блестящей белой машине. Она казалась полностью погруженной в свои мысли, между тонких пальцев тлела нетронутая сигарета.

Петунья чуть ускорила шаг.

— Добрый день! — она радостно махнула рукой, и Джейн вздрогнула. — Такой погожий денёк сегодня, будто лето уже наступило!

— Добрый день, — улыбнулась Джейн и кивнула на машину. — Садитесь. Чем меньше нас услышат, тем лучше.

— Услышат? — Петунья сбилась с шага.

— О, не беспокойтесь, это моя паранойя, — криво усмехнулась Джейн. — Этот их… волшебный мир. Никогда не знаешь, чего можно ожидать.

— Вы абсолютно правы!..

В машине уже сидела чернокожая женщина. Петунья замешкалась, но потом серьезно протянула руку, хотя и коснулась ладони незнакомки только кончиками пальцев.

— Это Мегги Берроуз, — кивнула Джейн. — Моя ассистентка. Можете не представляться, Петунья, Мегги уже всё о вас знает.

Женщина широко улыбнулась, демонстрируя ряд ровных белых зубов с щелочкой между двумя передними.

— Наше положение несколько осложнилось, — произнесла Мегги глубоким сопрано. — За нами тоже наблюдают волшебники.

По спине Петуньи пробежали мурашки.

— Но мы готовы выслушать ваше предложение и сами предложить.

Джейн молчала, внимательно всматриваясь в Петунью с водительского сиденья.

— Я… — Петунья прокашлялась. — Я думаю, нам нужно найти ещё женщин в подобной ситуации. Мужчины, вы знаете, они гордецы и никогда не признаются, что им нужна помощь. Но женщина… женщина пойдет на все ради своего ребёнка. Мы можем дать объявление в газетах или на почте. Организуем ассоциацию матерей...

Петунья умолкла. Джейн кивнула.

— Волшебники никогда не допустят, чтобы информация о них вышла наружу, — Мегги покачала головой.

— Послушайте, — горячо заговорила Петунья, проглатывая обращение "дорогие". — Мы ни слова прямо не скажем, или напишем всё так, что любой, кто с этим не сталкивался, решит, что это просто дрянная шутка!.. Но мы не можем больше оставлять всё так, как есть. Нас отделяют каких-то пятнадцать лет до двадцать первого века, а мы всё ещё не придумали решения для этого мракобесия!..

Петунья выдохнула и только теперь поняла, что почти не дышала, пока говорила.

— Что ж… — протянула Джейн. — Это звучит разумно. Но… Мы собираемся покинуть Британию. Для начала перебраться в Ирландию. Потом станет яснее.

— Переехать?.. — переспросила Петунья, холодея.

— Да, — Джейн глянула на неё из зеркала заднего вида.

— В Британии мы под колпаком, — черная женщина пожала плечами, будто объясняла очевидные вещи. — Особенно здесь, в Лондоне и его окрестностях. Концентрация магов тут зашкаливает.

— Мегги любит сложные слова, — улыбнулась Джейн.

Петунья растерянно переводила взгляд с одной женщины на другую.

— И… что дальше? Что нам делать? Вы меня оставляете?

— Нет, — Мегги ободряюще положила ладонь на колено Петунье. — Нам просто нужно придумать, что делать.

— Просто… — выдохнула Петунья. Видимо, в этот раз предчувствие её обмануло.

Девчонку звали Мегги, и было в ней что-то мышиное. Или крысиное. По крайней мере, когда она морщила носик, хотелось запихнуть ей сыр прямо в глотку. Или не сыр. Главное, чтобы она подавилась этим своим выражением лица.

Люциус нашел её в Лютном случайно. Та шарилась по лавкам краденого и то ли приценивалась, то ли приглядывалась, что бы такого стащить.

Возможно, он бы не обратил на неё внимания, но Лорд забыл про них с Севом, да и вообще про пожирателей, исчез где-то по своим делам, а девчонка выпала ему прямо под ноги.

Крутанулась, слетая с траектории луча и, не глядя, бросила через плечо что-то пакостное, судя по цвету.

Люциус не растерялся и набросил антиаппарационные чары.

— Паскуда!!! — из лавки, откуда девчонка выскочила, донесся рев и оглушительный треск. — Я тебя уничтожу!!!

Девчонка наморщила носик, развернулась и… не сдвинулась с места. Люциус, ухмыляясь, следил за ней. Сев лениво поигрывал палочкой. Ему было скучно и, что более важно, он совершенно не понимал ни что делает тут, ни зачем им эта девчонка.

— Эй, — окликнул её Люциус.

Девчонка бегло глянула на него, махнула палочкой, пряча густую копну черных волос под иллюзией, и скользнула в соседнюю подворотню.

Так они познакомились.

Она была из беженцев Сомали. За ней пришли из Хогвартса, и всё, на что ей хватило денег — подержанные учебники и палочка. Без денег и связей она легко ушла бы на дно, в какой-нибудь бордель Лютного, или вовсе к магглам, но её прирожденное чутье и удачливость сделали её свободной воровкой.

Ей можно было заказать что угодно, и она достала бы.

Конечно, так просто к ней было не подобраться — сложная система посредников, но Люциус справился. Точнее, его деньги.

— Зачем она тебе? — спросил Сев, зевая.

— Ты на уроки опаздываешь, — отбрил Люциус. Северус только закатил глаза.

— Она найдет их, — вздохнул Люциус. — Я думаю о них. Думаю, что…

Сев напрягся, впиваясь взглядом в друга. Он слишком хорошо знал этот тон.

— Если бы я был магглорожденный? Грязнокровкой?

Сев помолчал. Конечно, его друг был бы не Люцем, не попытайся он хотя бы мысленно поставить себя на чужое место. Кто бы мог сказать, что наследный лорд Малфой, холодный павлин и высокомерный засранец, думает о таком?

Три раза ха.

А он думал.

— Твой… дед, кажется, ещё вместе с Уизли думали приют организовать для грязнокровок, — медленно проговорил Северус.

— А!.. — Люциус махнул рукой. — Перед моей бабкой хорохорился, старый хрен.

— Ты стал… — Сев помялся, — несдержанным. Это может плохо закончиться.

— Плевать, — Люц снова махнул рукой. — Я был ею. Был грязнокровкой. Эти детки в реальной опасности, — он нахмурился. — Мне нужна она. Найди её, и она найдет мне их.

* * *

Мегги назначила встречу на заброшенном кладбище близ Годриковой лощины.

Люциус навесил все возможные чары заранее, а она всё равно появилась из ниоткуда.

— Ну, приветики, — она широко улыбнулась, демонстрируя ряд ровных белых зубов. На черной коже играли лёгкие блики от палочки.

— И тебе здравствовать долгие годы, — Люциус с любопытством её оглядел — точно такая же, какой он её запомнил за мгновение, что видел в Лютном: подвижная, пластичная и спокойная. Как вода.

— Чего хотел-то? Мог и через моих передать, а не засыпать их своим лепреконским золотом.

— Лепреконским? — Люциус оскорбленно прижал ладонь к груди. — Чистое, гоблинское!

— Выкладывай, — Мегги направила на него палочку.

— Есть семья, магглы, — сухо выговорил Малфой. — У них дочь Гермиона. Оба дантисты, а девочка совсем маленькая.

— И что с ними? Прикончить? Не к тому обратился, ваше лордство. Я таким не занимаюсь.

— Нет, — Малфой оскалился. — Их нужно найти. Они ведут практику в Лондоне, но мои ищейки их не нашли. Говорят, ты лучшая.

— А то, я и кишки из жопы могу достать, — Мегги ухмыльнулась.

— Найди их. Больше ничего не нужно.

— Лады, — девушка тряхнула волосами, рассыпая черные кудри по плечам.

— Где ты училась? — вдруг спросил Люциус. — Я тебя совсем не помню.

— Хаффлпафф. Нас никто никогда не запоминает.

— Хорошо, Мегги из Хаффлпаффа. Найди их мне.

* * *

Приближался рождественский бал, на котором официальная помолвка перерастет в подготовку к свадьбе — и наконец прозвучит дата свадьбы.

За полгода память улеглась, потускнела, Люциус больше не просыпался посреди ночи от давящего чувства беспомощности, беззащитности. Конечно, он старался посмеяться над собой. Он не просто был как девчонка, он был девчонкой. Какое-то время.

Но сейчас это всё притупилось.

Мурлыкая незатейливую мелодию, Люциус стоял перед зеркалом и завязывал галстук. Можно было использовать заклинание, но зачем, если интересно делать это самому?

Его ждала Нарцисса. Прекрасная, лучезарная Нарцисса — чистейший бриллиант среди антрацитов — Блеков.

Просто поразительно, как в вечно темноволосой семье родилась такая белокурая девушка…

— Бу!

Люциус дернулся, рука сама метнулась к палочке. В воздухе появилась голова громко хохочущей Мегги.

— Видел бы ты своё лицо, ваше сиятельство! Ох, усраться можно, вот это рожа!

— Что ты тут делаешь? — прошипел Люциус. Щеки горели, а значит, мерзкие пятна румянца уже расползались по лицу. — Это мужские покои!

— А это, — Мегги вытянула из-под плаща-невидимки тяжёлую папку и кинула её на прикроватный столик, — то, что ты заказывал.

Люциус с любопытством заглянул в папку, пролистал.

— Но… это значит, — Малфой с недоумением глянул на девушку, но та снова скрылась под невидимкой.

— Ага, — Мегги появилась у зеркала, красуясь, поправила кудри. — Нет ещё твоей Гермионы. Ден и Эмма ещё её не родили.

— Джейн, — автоматически поправил Люциус. — Мать Гермионы — Джейн.

Мегги захохотала.

— Ну, значит, и не будет никакой Гермионы. Что ты такого сожрал, что словил такой трип?

— Я… это был ритуал, — выдавил Малфой. Ему с трудом удавалось удерживать лицо.

— Теперь давай подробнее, — Мегги разом изменилась: собранная, сосредоточенная.

— Лорд…

— Это ваш, который на курорте в Албании?

— В Албании?

— Забей, продолжай.

— Лорд решил узнать, что будет в будущем, и отправил меня туда. Но я не знал, как далеко он меня отправил…

— Да что тут думать, нахер, конечно, — по полным губам Мегги зазмеилась улыбка. — Ты не отсюда, ваше сиятельство. Твой скудоумный лорд прикончил того, чьё тело ты теперь занимаешь. А ты — сам ты, откуда-то из соседней реальности.

— Что за бред! — Люциус раздражённо отбросил папку в сторону, поднялся. Хотелось нервно пройтись или растирать руки, пока они снова не станут человеческой температуры. — Соседние реальности! Что это, Мордред тебя дери, вообще значит?!

Люциус даже не заметил, что произошло: единым слитным движением Мегги перетекла к нему, прижала палочку к шее. Кожу тут же ожгли случайные искры.

— Слушай сюда, говнюк. Ваше пренебрежение магглами уже стоило вам появления Темного Лорда. Эти существа явно поумнее нас будут. И они говорят, что реальности есть. А, значит, они есть. Ты помнишь ритуал?

Люциус сглотнул. Палочка сильнее вжалась в горло.

— Ты помнишь ритуал? — черные зрачки Мегги расплылись, заняли полностью глаза. Тьма струилась по щекам.

— Нет, — хрипло выдохнул Люциус.

— Что и требовалось доказать, — Мегги отошла, поигрывая в длинных черных пальцах палочкой.

— Кто ты такая? — просипел Люциус, растирая шею. Его озарило понимание. — И как ты попала сюда?

— Кто я — не важно. Но я могу тебе помочь. Можно даже без платы, — Мегги осклабилась. — Хотя… мне нужна будет одна услуга в будущем.

Люциус неохотно кивнул, с трудом понимая, как попал в эту передрягу.

— Ден, один из Греевских сквибов.

— Греевских? — недоуменно переспросил Люциус.

— Да. От них осталось три с половиной человека. У них маги уже больше века не рождаются. Вот что с людьми делает снобизм! — Мегги авторитетно подняла палец вверх. — Не были бы говнюками, женились бы на грязнокровках, авось и проклятий поменьше на них было бы.

Люциус закатил глаза. Эта девчонка сводила его с ума. Он совершенно не понимал, что у неё в голове.

— Таки да... А Джейн… Джейн — это очень интересно. У Эммы есть любимая старшая сестрёнка. Эта сестрёнка пошла в элитный эскорт из неназываемых. Сопровождает всяких якудз и лондонских главнюков мафии на встречах, а потом консультирует их… Прикинь, вот это женщина! Однажды и я такой стану!.. Консультирует, в основном, по бизнесу — котелок у девчонки варит. Будь в их семье денег побольше, тоже пошла бы в университет, а так… только младшую сестрёнку отправила. Зато куда! В Оксфорд. Круто, а? Ну скажи же, круто?

Люциус поперхнулся. Перед глазами встала строгая подтянутая Джейн: волосок к волоску, строгие деловые костюмы и брови-ниточки изящными черными полумесяцами.

— Как она вообще оказалась в этом бизнесе — хрен его знает, я так глубоко не копала. Но, кажется, скоро эта лавочка прикроется. В последнюю встречу с Эммой сестрёнка наговорила Джейн много неприятного. Ох уж этот юношеский максимализм! — Мегги вытерла несуществующую слезу. — "Грязные деньги"! "Подстилка убийц"! И откуда хорошая девочка знает такие слова? В общем, деньги у Джейн остались, мозги тоже. А Ден уже заканчивает медицинскую академию. Угадай, кому Джейн предложит партнёрство в стоматологической клинике?

Люциус устало опустился на кровать, прикрыл глаза.

— И что делать? — глухо спросил он.

— А мне откуда знать? Но я бы не лезла.

Какая-то мысль витала рядом, но Люциус никак не мог ухватить её…

— Ты… сможешь притереться к Джейн? — спросил он, не открывая глаза. — Побыть рядом с ней? Понаблюдать?

— О, ну это без проблем, дорогой, — Мегги кокетливо хихикнула. — Дай мне денюжку, а я дам тебе Джейн, и Дена, и их будущую крошку Гермиону. Ведь мальчик Ден вряд ли устоит перед обаянием такой, как Джейн.

— И расскажи мне про… реальности.

— Я занесу тебе на днях пару книжек. Дверь можешь не открывать, я всё равно стучать не буду.

Мегги растворилась в воздухе, а Люциус уныло подумал, что именно её и нужно было захомутать в вассалы ещё в школе.

В тот день он безбожно опоздал на бал.

* * *

Пейджер Мегги тихо пиликнул.

— Что там? — Джейн наклонилась через сиденье.

— Чёрт, — выдохнула Мегги.

Джейн побледнела. Петунья вжалась в спинку, ногти вонзились в ладони.

— Мы подвезём вас, — криво улыбнулась Джейн и резко завела мотор.

* * *

Гермионе было… одиноко.

Она сама не заметила, как привыкла к слегка ворчливому, высокомерному, но заботливому волшебнику-в-голове.

Он подбадривал и… поддерживал…

Он был хорошим другом.

Даже Гарри, с которым у них была одна беда на двоих, не казался таким близким, хотя его можно было потрогать.

"Он был в моей голове, куда уж ближе?" — уныло подумала Гермиона, пиная камушки на дорожке.

Откуда выскочили люди, она не заметила. Всё тело онемело, мысли заволокло туманом. Её скрутили, оплели веревками за долю мгновения, а потом мир свернулся в жгут, выдавливая слезы из глаз, и… Гермиона оказалась перед высоким каменным домом. Последнее, что она увидела — ликующее лицо совершенно незнакомого мужчины.

* * *

Что происходило дальше, Гермиона совершенно не понимала: ей дали стакан воды, а потом задавали вопросы, и ей никак не удавалось промолчать. Этот ужасный мужчина постоянно ухмылялся, радуясь каждому её ответу. Особенно его порадовал рассказ о Том-Ужасном-Происшествии-в-Школе.

"Кровь… кровь своё возьмёт" — бормотал незнакомец, поблескивая глазами.

Чуть позже из пустоты появилась еда. Гермиона никогда такой не видела. Всё вокруг было странным, страшным и совершенно непонятным.

Гермиона свернулась в клубок и спряталась в углу между кроватью и тумбочкой. Тяжёлый балдахин скрыл её от всех и всех от неё.

* * *

Сколько Гермиона так просидела, она не знала — время застыло, густое, как желе.

Никто к ней не приходил, только еда исчезла со стола.

Сама того не замечая, Гермиона уснула, уставшая и заплаканная.

* * *

Её разбудил громкий хлопок: дверь слетела с петель и мягко спланировала на ковер.

— Я же говорил тебе так не делать, — проворчал какой-то старик.

В комнату вошёл тот мужчина, что с ней разговаривал, а с ним низенький горбун.

— Не всякую стихийную магию так непросто взломать, — довольно сказал мужчина, словно его кто-то похвалил. — Она сильная волшебница! Достойное обновление крови!

— Магглами? — скривился старик, и мужчина поник.

Гермиона затаила дыхание. Возможно, у неё получится тот трюк, когда её никто не может заметить.

— В углу она, — старик ткнул костлявым пальцем прямо в неё. Гермиона задрожала.

— Вылезай, девочка, пора знакомиться с дедушкой… — пропел мужчина.

— Дай сначала посмотреть на эту дворняжку, а потом уже решим, дедушка я ей или не дедушка.

Неведомая сила подхватила Гермиону и вытащила прямо в центр комнаты. Девочка не удержалась и тихо заплакала.

Это всё… было… таким…

— В глаза смотри, — старик резко дёрнул её за подбородок, больно впиваясь острыми пальцами.

Гермиона послушно подняла глаза. Слезинки одна за другой бесшумно скатывались по щекам. Старик брезгливо сморщился.

Он был жутким. Почти как тот, на улице, только этот был страшнее раз в десять. В нем чувствовалась холодная враждебная сила, готовая раздавить, если ему что-то не понравится. А Гермиона будто превратилась в маленького жучка на его ладони.

Его глаза, ледяные, совершенно пустые, тоннели, неотрывно смотрели в её.

Минута.

Ещё одна.

Гермиона не понимала, что происходит. Слезы высохли, осталась только дрожь страха.

— Либо эта девчонка тупа как пробка, — старик отвернулся, брезгливо вытирая руки платком. — Либо прирожденный окклюмент. И хорошо бы второе, иначе полетишь вслед за ней.

Мужчина яростно закивал в ответ.

"Болванчик", — подумала Гермиона и неожиданно успокоилась. Так бы сказал волшебник-в-голове и назвал бы его ещё каким-нибудь дурацким словом. Например, мордревзад, или жоморгпа, или… эти странные слова её ужасно удивляли, а теперь смешили.

Она смотрела на двух волшебников — всё разложилось по полочкам после упоминания рода, волшебник-в-голове частенько о нём говорил — и удивлялась тому, что не додумалась до этого раньше.

Ну вот этот старикан точно жоморгпа, или как там говорил Люциус?

Девочка едва заметно улыбнулась.

— И выкинь ее из гостевых покоев, нечего их пачкать полукровке, — старикан прошаркал в темный коридор, растворяясь в сумраке.

— О, ты точно войдёшь в род, — второй положил ей ладонь на плечо, крепко сжал и жутковато улыбнулся. — Мы только проверим твою кровь, и всё.

— Я ничем не болею, — возразила Гермиона.

— Поверь, нас интересует совсем не это…

— Да будь ты проклят, — Джейн взвизгнула, рванулась вперёд, метя ногтями прямо в лицо мужа.

Ден увернулся, перехватив её руки. На его стороне был рост, сила и холодное спокойствие.

— Отпусти, — прошипела Джейн.

Ден разжал ладони.

Джейн, прищурившись, отошла.

— Если ты думаешь, тебе сойдёт это с рук, ты сильно заблуждаешься, — она плюнула ему под ноги и вышла из клиники.

Два часа назад Мегги получила сигнал тревоги. Кто-то из телохранителей Гермионы, приставленных к ней после её спонтанного побега, сообщил, что на девочку напали, а потом вместе с ней растворились в воздухе.

Первым узнал Ден. Ему позвонили прямо из телефона-автомата на соседней улице.

Он ответил, что всё в порядке и им не нужно беспокоиться.

Телохранители через секретаря связались с Мегги, та сообщила Джейн. Петунья велела им оставить её прямо там, в чистом поле, а самим ехать обратно.

Она понимала…

И сейчас Джейн сидела, опустив голову на руль, и тихо вздрагивала, шепча имя дочери. Если эти треклятые волшебники её забрали, у них нет никакой возможности вернуть её. Маленькую, смелую Гермиону, её храбрую Джинни. Даже Мегги не поможет, хотя она что-то может из этих штучек. Но куда там одной девушке против целого поместья чокнутых волшебников.

Мегги уехала, отправилась искать решение проблемы своими способами.

А Джейн? Что останется Джейн, если Гермиона не вернётся?

Их брак с Деном разрушен, дочь пропала…

"Подожди, — обычно Джейн обожала этот рациональный голосок в своей голове. Он помогал удерживаться на плаву. Но сейчас ей захотелось закричать на саму себя. — У тебя остались старые связи, детка. — Голос всегда принадлежал её бывшему и первому. Тому, кто вывел её на большую арену, а потом увел оттуда, когда стало понятно, что она больше не может играть по-крупному. Да, если бы Ден тогда не подвернулся под руку, вряд ли ей удалось бы сохранить лицо, даже несмотря на все деньги. И как хорошо, что он ничего не понял, подумал, что Гермиона недоношенная. — И ты никогда не отступаешь. У твоего благоверного наверняка есть способы связаться с его чокнутой семейкой. Он в клинике до семи. Времени ещё полно".

"Ты прав, — выдохнула Джейн. — Ты всегда прав. Я разберусь с этими ублюдками".

* * *

После того святочного бала Мегги появлялась в доме Люциуса ещё три раза: сказать, что Джейн и Ден поженились, что Гермиона родилась совсем крошкой — Джейн не смогла выносить её полный срок, и что Гермиона попала к Греям.

Люциус давно жил своей жизнью. Они путешествовали с Нарциссой, растили единственного сына, были счастливы. Даже падение Лорда их почти не коснулось.

Нет, конечно, для Люциуса стала ясна история, мельком услышанная в машине от Петуньи. Он даже подумывал забрать маленького Гарри, но на Литтл-Уингинге висели какие-то хитромудрые чары, и его каждый раз уводило в сторону. Даже если он пытался пройти маггловскими способами. Вот он видит табличку "Литтл-Уингинг" — а вот уже моргает в центре какого-то леса и не понимает, как он там оказался. И никто из посланных им людей не смог пройти к Гарри.

Когда Мегги появилась в дверях кабинета, Люциус не позволил ни одному мускулу пошевелиться на его лице.

Когда Мегги захлопнула за собой дверь, Люциус в бешенстве запустил чернильницу в витражное окно.

Расслабился, забылся! Счастливая жизнь захватила!

Пять минут он приходил в себя, а потом вызвал патронус и отправил его к Крэббам и Гойлам. Он редко пользовался своим правом сюзерена на личную дружину, но сегодня был особенный случай.

* * *

Драко заглянул к нему в кабинет, испуганно пряча за спиной книгу. Наверное, хотел незаметно убрать её обратно на полку — обычно в это время Люциус уже уезжал на предприятия.

— Папа́? — его светлый мальчик с тревогой заглянул к нему в лицо. Он никогда раньше не видел отца в боевом облачении.

— Иди к маме, Драко. Скажи ей, я сегодня задержусь по работе, — Люциус мягко улыбнулся сыну. — И следующим возьми трактат Маронни, для Фламеля ты ещё немного маловат.

Драко пошёл пятнами румянца и выскочил в коридор.

Люциус поправил боевую маску, сильнее затянул шнурок в косе и проверил запасную палочку в ножнах на правой руке.

* * *

Драко влетел в малую розовую гостиную, тяжело дыша. Пятна расползались с щек по шее.

С толикой грусти Нарцисса подумала, что её сынок слишком много проводит времени в библиотеке. Нужно чаще отправлять его на прогулки, как других мальчиков.

— Мама́, мама́, — Драко хрипло выдохнул, на лбу блестели капельки пота.

— Драко, воспитанные мальчики не бегают по дому, — улыбнулась Нарцисса. "Они по нему носятся и каждый день что-нибудь обязательно разбивают: вазы или коленки".

— Да, мама́, — Драко выпрямился и слегка поклонился, явно копируя отца. Вышло бы изящно, если бы не отдышка и промокшие подмышки у бархатной курточки. — Я пришел сказать, что папа́ велел передать… — мальчик запнулся. — Что он задержится.

— Задержится? — Нарцисса вскинула бровь.

— Ну да, по работе, — Драко светло улыбнулся, явно обрадованный, что вспомнил, что же он должен был передать. — У него сегодня много дел, он даже надел свой боевой костюм. Точно что-то важное!

— Боевой костюм? — побелевшими губами переспросила Нарцисса. Не будь она урождённой Блек, точно хлопнулась бы в обморок. Но вместо этого она почувствовала в груди привычную волну горячей ярости. Мерлин, как же она по этому соскучилась. — Он не сказал, куда отправляется?

Драко нахмурился.

— Нет, — неуверенно ответил он. — Но это по работе.

— Хорошо, — Нарцисса плавным движением отложила вышивку и поднялась с дивана. — За тобой присмотрит Тинки. Сильно не шалите. Мы с папой вместе вернёмся.

"Или нет, — азартно всколыхнулось внутри. — Возможно, твой отец чуть задержится… в Мунго. Боевой костюм он надел".

* * *

Петунья методично соскабливала со сковороды пригоревший жир. Тревога грызла её изнутри, не давая вздохнуть полной грудью.

Что-то случилось. Что-то точно случилось.

Не закончив, Петунья яростно швырнула сковородку в раковину и вытерла руки о передник.

Нужно встретить мальчиков из школы. Лучше бы ей за ними присмотреть. Сейчас такое неспокойное время.

* * *

Нарцисса уверенно шагала в сторону своих покоев. Ей хотелось тоже подготовиться: выпить пару зелий, убрать волосы, надеть ту строгую мантию, в которой невероятно удобно сражаться. Давненько они с Люциусом не устраивали спаринги. Видимо, слишком осчастливились, закоснели в благополучии. С другой стороны, они аристократы — не к лицу им каждый день прыгать на боевой арене.

Из тени соткалась девушка.

На мгновение Нарцисса подумала, что зрение её обманывает, но потом с недоумением уставилась на незнакомку.

— Я Мегги, — девушка учтиво поклонилась. — Лучше бы вам не ходить за ним.

— Что? — Нарцисса всё ещё не могла собраться и понять, что происходит. Ладно муж, убегающий на какие-то свои маленькие разборки, но откуда здесь взялась эта… эта…

— Меня зовут Мегги, — мягко улыбнулась девушка.

— И кто вы? — холодно спросила Нарцисса.

— Консультант, — Мегги снова наклонила голову. — Думаю, вам стоит сегодня остаться дома. У меня есть к вам деловое предложение.

Нарцисса застыла от такой наглости.

— Это мой дом, и вы не смеете мне указывать, что мне стоит, а что не стоит делать, — выдохнула женщина, с трудом удерживаясь от того, чтобы просто отшвырнуть нахалку с пути. Горячая волна в груди уже трепетала на кончиках пальцев.

— Не сомневаюсь, леди Малфой, — девушка успокаивающе подняла руки. В ней совершенно не чувствовалось страха, даже толики опасения не было! Как будто перед ней стояла не разгневанная Блек, а какой-нибудь цветочник-Лонгботтом.

— Убирайся, — прошипела Нарцисса. — Или тебе не поздоровится.

— Не нужно таких радикальных мер, — Мегги снова улыбнулась. — Успокойтесь, пожалуйста.

Палочка сама скользнула в руку, а в следующее мгновение воздух разрезала широкая огненная струя. Мегги легко увернулась — одним движением, словно танцуя, и радостно рассмеялась прямо в лицо Нарциссе.

— Попляшем, миледи?

* * *

Джейн даже не сомневалась, когда поднимала трубку дома.

3-3-8-m-1

Тихие гудки и голос… тот голос, что всегда оставался с ней.

— Да, — хрипло и низко раздалось из трубки. "Окончательно его прокурил".

— Привет, — Джейн не удержалась от улыбки.

— Ты плакала, детка? Тебя кто-то обидел?

— Напомни, почему я вышла за Дена?

— Это ужасная ошибка молодости, конечно, — на том конце раздался глухой смех. — Чего хотела, детка? Уже лет пять не слышал ничего от тебя.

— Шесть, — поправила Джейн. — Нашей дочери уже шесть.

Мужчина затянулся, а Джейн показалось, что она чувствует пряный резкий запах его сигарет.

— Что случилось?

— Её украли.

Повисла тяжёлая тишина.

— Кто?

— У тебя остались старые связи? Из тех, кто когда-то имел привычку не доплачивать?

— А, палкомахатели. Да. Знаешь, кто её украл и где она?

— Некие лорды Греи. Кажется, они где-то в Уэльсе. Точнее ничего не знаю.

— Жди, — обрубил мужчина. — Мои люди подъедут за тобой, будем решать на месте.

* * *

— На Греев? — пораженно воскликнул Крэбб-младший. Старший в этот момент следил, как седлают фестралов. В любое другое время вряд ли он позволил бы себе такое, но сейчас, кажется, был слишком удивлен. — У них человек двадцать только в семье и ещё полсотни вассалов.

Люциус холодно улыбнулся.

— И ни одного ребёнка за последние пятьдесят лет. Они хиреют. Магия их оставляет.

— Да-да, конечно. А напомни-ка, зачем мы туда едем? — Северус, конечно. Эта черная летучая мышь вырулила прямо из-за угла конюшни и теперь стояла, плотно скрестив руки на груди.

Люциус плотно сжал губы.

— Из-за девчонки, — выплюнул Северус. Работа в школе плохо на него подействовала. — Я бы понял, Люц, будь она твоим бастардом. Но абсолютно чужая девчонка! Ты крышей поехал?

— Ты зарываешься, — холодно оборвал его Малфой. В зале повисла тишина. — Греи давно нарывались. Пора поставить их на место.

— На какое место? — опять не выдержал Сев. — Греи третьи после Блеков и вторые после Малфоев. И, напомню, от Блеков осталась твоя жёнушка, а от Малфоев — ты. Хочешь ещё и Греев вырубить?

— Мне плевать! — взорвался Люциус. — Эту девчонку они не имели права трогать! Она принадлежит Малфоям. — Он глубоко вздохнул, успокаиваясь. — Греи — сухая ветка на дереве магии. Они пьют её силы и ничего не дают взамен. Плевать, что вы думаете. Я приказываю вам идти со мной и сделать всё, чтобы девчонка оказалась у нас. Ясно?

— Греев всех косим? — ухмыльнулся Гойл-младший.

— Кровников за спиной не оставляем. Самых верных вассалов тоже режем. Если кто-то из них сбросит вассальную печать — оставляем в покое.

Северус закатил глаза.

— Вассалы поумнее уже сбежали от них, — буркнул он. — Этих тоже придется кончать. Мордредова срань, какого хрена я в это ввязался? Будто мало Лорда было с его уехавшей крышей...

Люциус усмехнулся и первым вскочил в седло.

— Хватит телиться. Полетели.

* * *

Петунья старалась выдерживать спокойную размеренную походку. Не хватало ещё перед соседями бежать в школу, как полоумная.

Всё равно ещё целых полчаса до конца уроков.

Нервно сжимая и разжимая кулак, Петунья прошла во двор школы, изящно присела на ужасно-зеленую скамейку, поправила чуть шуршащую юбку.

Скоро мальчики выйдут, и всё будет хорошо. С ними всё в порядке. Она абсолютно зря беспокоится.

Прозвенел звонок.

Из дверей хлынула толпа ребятишек, но Дадли и Гарри не было видно.

Петунья с трудом удерживала на лице приветливую улыбку.

Первым выскочил Гарри, и Петунья с неудовольствием заметила, что мальчишка опять порвал и испачкал одежду. Вся рубашка была залита чернилами, а на колене брюк белела дырка.

Гарри бегло оглядел двор и нырнул в ближайшие кусты.

Петунья пораженно подняла брови. Что этот мальчишка делает?

Следом на крыльцо высыпала компания Дадли во главе с её сыном.

— Куда он делся? — крикнул Пирс Полкисс.

— Этот ненормальный опять в кустах, где же ещё, — рявкнул её сын.

Петунья застыла с трудом осознавая, что происходит.

— Давай, ты с той стороны, — Дадли ткнул пальцем в угол школы. — Ты у площадки, а ты…

У Петуньи зазвенело в ушах, и она не расслышала, что последним сказал Дадли. Да это было и не важно. Важным было то, что её сын и его друзья, прекрасные, примерные мальчики,сейчас загоняли её племянника, как крысу. А потом…

Петунья покачнулась, ухватилась за спинку скамьи.

Гарри выполз из куста роз рядом с ней.

— Ой, тетя! — мальчик испуганно закусил губу и опустил голову. Наверное, ждал, что она накричит на него из-за одежды. Будет ругаться…

Мысли как-то замедлились. Петунья прижала ладонь к груди, тяжело дыша, привалилась к скамейке.

На дорожку выбежал Дадли. На его румяном лице застыло жестокое торжество. Он… он заранее наслаждался расправой над младшим братом.

Петунья с хрипом глотала воздух.

Дадли застыл, переводя взгляд с Гарри на мать, и, кажется, решал, как именно ему поступить.

Всё решил Пирс. Он налетел на стоящего Гарри со спины и повалил его на землю.

— Мальчики! — крикнула Петунья.

Маленький Пирс вздрогнул и обернулся на неё, наконец, заметив. На его лице замер ужас.

"Его застукали, вот почему он…" — поняла Петунья.

— Гарри, Дадли, — дрожащим голосом сказала она. — Идёмте домой. Нас ждёт серьезный разговор.

Петунья отворила дверь перед мальчиками, по-прежнему плотно сжимая губы. Со стороны она казалась совершенно заледеневшей, но тот, кто знал её чуть лучше, заметил бы блеск глаз от сдерживаемых слез, лёгкую дрожь ладоней и слишком расправленные плечи.

— Прошу вас, молодые люди, — она указала на гостиную.

Дадли как-то облегчённо уронил рюкзак на пол и с гиканьем прыгнул на диван. В его руках тут же оказался пульт от телевизора.

Петунья с огромным трудом удержалась, чтобы не прижать руку к груди — резкая боль и онемение распространялись по плечу.

"Это не инфаркт, нерв защемило", — отмахнулась она и строго посмотрела на Гарри.

— Мне тоже? — неуверенно переспросил мальчик.

— Да, — отрезала Петунья и захлопнула дверь.

Гарри примостился на краю кресла, словно побаивался сесть как следует. Петунья крепко сжала переносицу. А чего ещё ожидать от ребёнка? Они же не пускали его сюда с тех пор, как он разом взорвал новый телевизор и два торшера.

— Пульт, — Петунья вытянула руку.

Дадли захныкал, но едва разглядел лицо матери, тут же отдал.

"Ещё не всё потеряно", — с надеждой подумала Петунья.

— Итак, я слушаю.

Она переводила строгий взгляд с Дадли на Гарри и с Гарри на Дадли.

— Мам, — серьезно сказал Дадли. — Он — ненормальный. И таким, как он, нет места среди нормальных людей.

Петунья зависла. Сам того не зная, Дадли слово в слово повторил тираду Вернона, прозвучавшую в этой комнате два года назад.

— Это неправда! — воскликнул Гарри. — Я совершенно обычный. Это просто Дадли — розовая свинья. Не удивительно, что у него нет друзей, только тупые подпевалы.

— У кого ещё нет друзей! Это с таким уродом, как ты, никто не хочет дружить, и место тебе на помойке! А у меня куча друзей!

Откуда шестилетние мальчики из приличной семьи узнали все эти слова, Петунья боялась представить. Но вместе с тем в ней росло страшное понимание происходящей катастрофы. В её доме жили не два мальчика: сын и племянник, а два волчонка, стремящиеся покусать друг друга больнее. Но на стороне одного была сила и семья, а у другого — только его ненормальные штучки. Он даже выглядел младше своего возраста.

Петунья медленно осела на пол. Каждый вздох давался с трудом.

— Позвоните папе, — хрипло выдохнула она, с ужасом понимая, что вот сейчас тело предало её. — Скажите, чтобы приехал и вызвал скорую.

В глазах потемнело, и мир померк.

"Моя самая неудачная попытка воспитания", — мелькнула мысль напоследок.

* * *

Нарцисса полулежала в кресле и тяжело отдувалась. Губы упрямо кривились в довольной усмешке, и только силой воли ей удавалось удерживать невозмутимое выражение на лице.

— Так вы консультант? — спросила она у сидящей рядом Мегги. Та даже не запыхалась, только из туго затянутых кос выпала смоляная кудряшка. — И кого консультируете? И как попали в наш дом?

— Да случайность, — Мегги пожала плечами. — Помогаю вашему мужу в вопросах с магглорожденными.

— В каких вопросах? — Нарцисса приподнялась на локтях.

— Не пугайтесь так, — Мегги улыбнулась. — Просто ваш муж удивительно проницательный человек. У него отличное чутьё.

Нарцисса прикрыла глаза. Последние годы она старалась не замечать чудачества мужа. После исчезновения Лорда Люциус сделал много такого, что тот вряд ли одобрил бы. Например, протащил в Визенгамот закон, по которому маггловские медики и полицейские могли вызывать целителей и авроров, если магглы пострадали от рук волшебников. Или та его безумная идея с лагерем для грязнокровок перед Хогвартсом, где их учили Магии, её языку, куда более древнему, чем обычные заклинания.

— Это… связано с грязнокровками? — прошептала она побелевшими губами.

— Боюсь, что так, леди Малфой, — в голосе Мегги прозвенел участие. — Лорд Малфой понимает, что нельзя закрывать глаза на то, как сильно они влияют на наш мир. Нельзя их отталкивать, нужно их мягко контролировать и направлять.

— Верно, — выдохнула Нарцисса. Её мутило. — Но это наш мир.

— Больше нет, — Мегги осторожно прикоснулась к её руке. — И вы можете тоже принять участие в изменениях. Как вам идея ассоциации матерей юных волшебников? Думаю, многие мамочки поддержат вас в стремлении правильно воспитывать своих детей, особенно магглы.

Нарцисса тяжело выдохнула и обмякла.

— Благородный обморок, ну конечно, едрить её налево, — буркнула Мегги и резко махнула палочкой, вызывая домовика. — Проследите за своей хозяйкой.

Существо низко поклонилось, а Мегги подхватила свой плащ и поспешно вышла. Её ждало ещё множество дел.

* * *

Гермиона сидела в маленькой комнатке, куда её привели. Это место мало походило на прежние покои, но нравилось девочке гораздо больше.

Чуть мрачное, заставленное пустыми шкафами, с единственной узкой кроватью возле стены и вытянутым окошком от пола до потолка — словно стена треснула и её так и не починили.

Будь здесь хоть одна книжка, Гермионе не было бы даже вполовину так тоскливо.

Тихо забурчал живот.

— Госпожа голодна? — раздалось из пустоты.

Девочка подпрыгнула, испуганно озираясь.

— Кто здесь? — шепотом спросила Гермиона.

Темное нутро открытых шкафов пугающе глядело на нее.

— Лолли, — ответила пустота. — Я ваша слуга, госпожа.

Гермиона устало села на кровать.

— Ты же не убьешь меня?

— Нет, что вы, госпожа. Домовые эльфы не могут убивать, только сильно покалечить.

Гермиона хрипло усмехнулась.

— А что ты можешь, Лолли? — спросила она, просто чтобы что-то сказать.

— Я могу убирать, готовить, приносить еду, расчёсывать и заплетать волосы и следить за одеждой госпожи.

— Ты молодец, Лолли, — тоскливо протянула Гермиона.

— Госпожа голодна? Лолли принести госпоже ночной обед?

— Принеси, — тяжело вздохнула девочка. — Всё равно тут нечего делать, а я голодная.

Лолли умолкла. Наверное, отправилась за едой. Что за чудны́е невидимые слуги? Интересно, мама уже хватилась её? Когда её найдут?

Её маленькое храброе сердечко отказывалось поверить, что она осталась совсем одна.

* * *

Их было сорок восемь.

Приближенные, верные друзья и союзники, их малые дружины. Со времен войны с Гриндевальдом в домах вообще не держали дружины больше боевой пятёрки.

Свита у Лорда была меньше, а ведь он заявлял самые популярные у аристократии идеи.

А здесь… спасать маленькую маггловскую девочку. И с их последней встречи прошло восемь долгих лет. А ведь когда он её увидит, она не изменится ни на дюйм. Это для него прошли годы, а для неё — пара дней. Мерлин, он знал о ней, когда её ещё не было, когда ещё её родители не знали, что она появится на свет.

Защитный купол пошел трещинами. Сев за правым плечом речитативом читал что-то из древней магии. Волны силы расплывались в воздухе, купол вибрировал.

Бомбарда разорвала истончившуюся радужную пленку. Глухой звон прокатился над лесом и затих возле стен мощного каменного донжона.

Криво ухмыляясь, Люциус направил фестрала на башню.

* * *

— За три часа много не накопаешь, — Стен затянулся и выдохнул прямо в окно. Встречный ветер подхватил дым. У Джейн защемило сердце — как же она соскучилась по этому мудаку. — Но мы кое-что выяснили. Сейчас мои ребята едут туда. Мы следом, только чтобы забрать девочку. Остальное решится без нас.

Джейн откинулась на сиденье и прикрыла глаза.

— Детка, это последний раз, — Стен мягко сжал её ладонь. — Я это делаю ради нашего прошлого и твоей дочери. Но потом… ты знаешь, что потом.

— Знаю, — хрипло ответила Джейн. — В конце концов, я же благопристойная женщина, порядочный член общества.

Стен глухо рассмеялся и отвернулся, отпуская её руку.

— Вот-вот. Помни об этом.

* * *

С севера, со стороны пустоши, ехали маггловские машины. Пять, десять, двадцать. Люциус довольно ухмыльнулся. Не зря он понадеялся на Джейн.

Такая женщина не могла спустить каким-то Греям похищение дочери.

И хорошо, что они успели чуть раньше магглов, иначе те не прошли бы защитный купол.

Люди в крепости заволновались. Маленькие фигурки метались по донжону, на стенах появилось несколько десятков человек. Откуда-то из-под земли вылезла гигантская катапульта. В её чаше уже горел снаряд.

— Маневрируем, — прокричал Люциус. Холодный ветер разнёс его голос в небе. — Маккиннон, за тобой воздушное лассо. Не дай этим тварям нас зацепить. Мы с ними ещё не рассчитались.

От строя отделился человек, вильнул под первым пролетевшим булыжником, хлестнул палочкой, развеивая остатки пламени.

Гойл-младший полетел следом, и Люциус довольно засмеялся. Ветер хлестал по лицу, клубы пыли от пустоши расплывались над лесом, а сила билась в палочке.

— Адеско Файр! — Люциус выбросил руку вперёд. Огненный дракон единым движением проглотил следующий снаряд.

К Гойлу присоединился Крэбб-младший. Их жесты были синхронны и идеально выверены: боевое плетение универсального щита. Маккиннон впереди зацепил горящий камень и запустил его обратно. Камень с оглушительным треском врезался в стену донжона.

Люди внизу закричали.

На внутренней площадке появилось ещё несколько машин-катапульт. Пятеро трудились над усовершенствованным щитом.

Сев вырвался вперёд, речитативом затянул кельтский заговор — Люциус узнал его по характерному гортанному произношению.

Ярость и азарт битвы пьянили. Люциус одновременно видел и чувствовал всё.

На башнях показались арбалетчики.

— Джонсон, физические щиты за тобой, — крикнул Люц через плечо, но ещё прежде, чем тот выполнил приказ, трое арбалетчиков повалились навзничь.

Магглы внизу высыпали из машин и спрятались за их металлическими корпусами. Один из них примостился с длинным оружием, внимательно высматривая в трубу следующую цель. Ещё двое осторожно вытаскивали огромную палку из нутра машины (по крайней мере, так это выглядело).

Арбалетный болт просвистел рядом с лицом, и Люц расхохотался.

— Джонсон, ублюдок Мордредов, я тебя закопаю, когда вернёмся!

— Простите, Милорд, — мужчина присоединился к группе, собравшейся перед основными силами отряда. От щита Крэбба и Гойла отскакивали пурпурные лучи. Несколько зелёных мелькнуло совсем рядом.

— А они не мелочатся, — прорычал сзади Гойл-старший.

— Если вы не вернётесь сегодня домой, — крикнул Люциус, — ваши семьи запомнят вас как героев! Малфои о каждом из них позаботятся!

Главные ворота с оглушительным треском взорвались, внутренний двор заволокло дымом, людей разбросало и засыпало осколками и щепками.

Несколько машин тут же рванули в дыру, проскочив ров, будто его и не было. Завизжали тормоза. Одна из машин на всем ходу врезалась в катапульту — махина качнулась. Время словно замедлилось, медленно и обречённо катапульта падала, погребая под собой стрелков.

* * *

Гермиона сидела в комнате, с тоской ожидая, когда ей принесут еду.

— Госпожа, — голосок Лолли прозвучал прямо за плечом. — Госпожа, нужно уходить, прятаться. Там пришли злые люди, они хотят убить вас.

— Злые люди? — Гермиона вскинулась.

— Да, это лорд Малфой со своей свитой, они кричат, что пришли за вами. Они убьют вас, и род Греев навсегда прервётся, — запричитала Лолли.

— Лорд Малфой? — Гермиона радостно рассмеялась. — Он пришел за мной! Я так и знала, что он меня не оставит!

— Госпожа, — всхлипнула Лолли. — Госпожа, идёмте.

— Нет, Лолли, мы их дождемся, — твердо сказала Гермиона и неожиданно почувствовала себя дочерью своей матери.

* * *

Битва длилась всего сорок минут. У Греев не было шансов. Все мужчины рода полегли, защищая свой дом. Люциус велел собрать их тела и с честью похоронить на семейном кладбище.

Женщины Греев нашлись в каменных подвалах, куда их спрятали домовики по приказу главы рода.

Только Гермионы с ними не было.

Люциус давил в себе нараставшее плохое предчувствие. Куда они могли спрятать девочку?

— Люциус! — её голосок разнёсся по широкому холлу. Она была в своей школьной форме, гольфики спустились к самым туфелькам, веки чуть припухли — видно, недавно плакала, и только волосы привычно торчали во все стороны.

— Гермиона! — воскликнул Люциус. Он и забыл, какой она была маленькой.

Девочка радостно улыбнулась и бросилась к нему. Он подхватил её на руки и крепко прижал к себе. Эта малышка больше никогда не должна подвергаться опасности. Эта малышка теперь под защитой рода Малфоев.

И золотое сияние истинной магии разливалось вокруг них, ослепляя и вместе с тем даря чарующее умиротворение.

Очнулась Петунья под навязчивый писк монитора сердечного ритма.

— Выключите эту штуку, — простонала она. Голова нещадно гудела и хотелось просто уютной тишины.

Писк утих.

Петунья медленно открыла глаза. Палата была салатово-зеленой, огромное окно открывало вид прямо на собор святого Павла. По всей комнате стояли букеты: розы, фиалки, хризантемы… только лилий не было. Петунья горько усмехнулась. Их не было, потому что это были единственные цветы, которые Петунья не переносила. Не из-за сестры, просто их тяжёлый сладковато-горький запах всегда вызывал у неё тошноту и желание расчесать руки до крови.

В палату заглянула медсестра в лимонно-желтом плаще.

"Мантия", — поняла Петунья и передернулась.

— Где мой сын, племянник и муж? И где я? — она попыталась сесть, но ничего не вышло: сил хватило только на то, чтобы приподнять голову.

— О, не переживайте, вы в госпитале святого Мунго, а ваша семья в приемном покое. Если хотите, мы их позовём.

Петунья слабо кивнула, облегчённо улыбаясь.

С ними всё в порядке, слава Богу.

Первым вошёл её Вернон, как всегда солидный, густые усы чуть топорщатся от возмущения — ещё бы, ему, приличному человеку, пришлось оказаться в царстве этих ненормальных.

За ним, виновато опустив голову, шёл Дадли. На его щеках ещё не высохли дорожки слёз.

— Мама! Мамочка! Я больше никогда так не буду!

Петунья поморщилась.

— Не кричи, пожалуйста, дорогой.

Последним зашёл Гарри. На нем были совершенно новые свитер и ботинки, но штаны Дадлины, растянутые в коленях.

— Здравствуйте, — робко поздоровался он.

— Ну, здравствуй, племянничек, — чуть ворчливо сказала Петунья. — Что там такое приключилось, что эти волшебники к нам заявились?

— Ну, строго говоря, — медсестра всё ещё стояла в палате. — К вам мы не попали. Там какие-то чары защитные. Вас вывезли парамедики в стазисе. Если бы не это, вряд ли вас довезли бы до больницы.

— Да, — Вернон довольно хмыкнул, отчего его усы распушились ещё больше. — И от ненормальности есть польза, — он подтянул Гарри к себе и отеческим жестом потрепал по лохматым вихрам.

— Я случайно, — смущённо пробормотал Гарри.

— Что же ты штаны ему не купил? — Петунья строго посмотрела на мужа.

— Да мне не надо, — Гарри отчаянно замотал головой. — Я вообще не люблю, когда одежда близко к телу. Но дядя сказал, что вы обрадуетесь, если я приду к вам красивый.

— Ты очень красивый, — подтвердила Петунья и заметила, как мелькнули искры удовольствия в зелёных глазах мальчишки.

— А ещё дядя сказал, что я уже дорос до новой комнаты, — похвастался Гарри.

— Он забрал мою комнату с игрушками, — возмущённо завопил Дадли и тут же притих под строгим взглядом Вернона.

Значит, всё будет хорошо.

Значит, всё наладится.

Петунья тихо улыбалась, глядя на семью, и наслаждалась таким забытым ощущением безболезненного спокойствия.

* * *

Конечно, серьезный разговор произошёл. Нарцисса даже разбила пару ваз и чернильниц. Хотела запустить в Люциуса пресс-папье, но тут он перехватил её руку и поцеловал.

Конечно, она растаяла.

И у них даже было это самое прямо там… и на столе, и на полу, и возле книжных шкафов...

Она по-прежнему внутренне дрожала, когда вспоминала об этом, но сейчас нужно было думать о другом.

Первая школа для маленьких волшебников (туда принимали всех старше пяти и младше одиннадцати) должна была открыться в сентябре — через два месяца! А к тому времени нужно столько всего сделать: провести первое собрание ассоциации мам волшебников, найти достойных учителей… о, и, конечно, устроить скандал Дамблдору, что наследник Поттеров воспитывался без наставника. У Драко вот наставник был с трёх лет.

Столько забот у почтенной леди!..

* * *

— Выбирай, — Джейн поставила перед Гермионой глобус. Голубой шарик мягко светился, отражая свет из окна их нового дома.

Развод с Деном проходил мягко и как-то мирно.

Когда Джейн увидела, что старик — копия её мужа — лежит в осколках и каменной пыли, ей стало легче. Она даже нашла в себе силы простить их всех разом.

Гермиона прижималась к груди высокого статного блондина, а тот заботливо закрывал ей лицо, чтобы девочка не увидела ужаса, в который превратился двор замка Греев. Совсем как отец и дочь, если бы их черты были хоть капельку схожими.

Они вместе сели в машину к Стену.

— Я помнил вас чуть повыше, — обаятельно улыбаясь, сообщил блондин. — Рад знакомству. Лорд Малфой.

У Джейн по спине прошел холод.

Так вот с кем ее дочь общалась тогда...

— Хочу сказать, вы очень строгая мать, — лорд Малфой осторожно укачивал задремавшую Гермиону.

Стен любопытно поглядывал в зеркало заднего вида, но молчал.

— Гермиона отчаянно мечтала заслужить ваше одобрение.

— Я слишком много работала, — Джейн устало улыбнулась. — Но сейчас всё изменится.

— О, не сомневайтесь. Гермиона наследует Греям. Она единственная сильная волшебница этого рода, так что магия уже признала её главой, — Люциус осторожно отодвинул волосы девочки, и Джейн разглядела тонкую золотистую татуировку в основании черепа, почти скрытую волосами — ворон на сосновой ветке.

— Но… — Джейн споткнулась. — Ден не её отец.

— Объясняйте это магии, — Люциус тихо рассмеялся.

Машину тряхнуло, татуировка на шее Гермионы засветилась ровным светом. Джейн сама забрала волосы девочки повыше.

Татуировка не исчезла, только ворон сменился ласточкой, любопытно склонившей голову.

— Ничего не поделать, — Люциус усмехнулся, в его глазах мелькнула игривая проказливость. А Джейн на мгновение задумалась — что же это за мир, где мужчины после войны улыбаются, словно ничего не было?

Люциус чуть удобнее перехватил Гермиону, чтобы голова девочки оказалась прямо в ложбинке у ключицы.

Наверное, тот же мир, где так заботятся о детях?

* * *

Они с Гермионой жили в небольшом домике в Уэльсе. Замок Греев закрыли на ремонт. Гермиона грезила о розовых башнях, но Джейн строго постановила, что согласна разве что на башню в цветочек. Одну-единственную.

А теперь они собирались в поездку.

Гермиона крепко зажмурилась, крутанула шарик и, не глядя, ткнула в него. Промахнулась, конечно.

Второй раз получилось чуть лучше — Тихий океан.

И наконец… Мексика.

Ну, говорят, там жарко. Нужно запастись солнечными очками и кремом от загара.

— Нужно только Гарри сказать, что я уезжаю, — задумчиво протянула Гермиона.

— Мы напишем ему письмо, — пообещала Джейн.

— И отправим с совой?

— Конечно.