Проблемы нестандартной геометрии (джен)

Демиург Мазукта пришёл к своему другу демиургу Шамбамбукли.

— Привет. Что у тебя новенького?

Шамбамбукли оторвался от своих занятий, выпрямился и, вытерев пот со лба, помахал гаечным ключом над здоровенной прямоугольной коробкой.

— Вот, видишь, очередной мир собираю.

Мазукта приблизился к коробке и деловито заглянул внутрь.

— Плоский мир? Это уже не модно! Опять же, океан с краёв стекает, приходится постоянно доливать.

Шамбамбукли хмыкнул.

— Знал, что ты это скажешь. Но это не плоский мир! Он на самом деле… как бы выразиться? Во! Цикличный!

— Цикличный?

— Ну смотри, — засуетился Шамбамбукли и начал размахивать руками, пытаясь показать, что он имеет в виду. — Пойдёшь направо — придёшь слева. Пойдёшь налево — придёшь справа. Пойдёшь наверх…

— Голову сложишь? — попытался пошутить Мазукта.

— Что? Нет, — не понял шутку Шамбамбукли. — Зачем голову сложишь? Вернёшься снизу. Правда, у меня внизу ледники всё время получаются, и сверху вечная мерзлота.

Мазукта заглянул в коробку и убедился, что с двух сторон новенький мир украшают две ледяные каёмки. Поковырял одну пальцем, хмыкнул.

— Может, у тебя система обогрева накрылась?

— Да вроде нет, работает, — Шамбамбукли показал пальцем на огненный шар, который, словно большая бусина, медленно полз по тонкой, почти невидимой нитке. — Я решил объединить обогрев со светом, так экономнее.

— Увеличивать температуру пробовал?

— Да, но тогда почти весь мир превращается в пустыню.

Оба они некоторое время понаблюдали за тем, как шар движется справа налево. Потом, словно по команде, Шамбамбукли бросился к ящику с инструментами, а Мазукта взмахнул руками.

— На… — сказал Шамбамбукли.

— Эв… — сказал Мазукта, и оба замолчали, не желая перебивать друг друга.

Через минуту неловкого молчания Мазукта показал другу жестами, чтобы тот высказался первым.

— Луну забыл, — смущённо потупившись, сказал Шамбамбукли.

— А я понял, почему у тебя середина нормальная, а края подмерзают, — уверенно сказал Мазукта. — Им света не хватает.

— Эврика! — обрадовался Шамбамбукли и повесил луну на ту же нитку. Она медленно поползла вслед за солнцем. Демиург пару секунд полюбовался результатом, потом поник: — И что же мне с этим делать? Чтобы включить нормальный обогрев, придётся всё разобрать, а мне жалко, я ведь старался, столько времени потратил…

— Попробовать протянуть нить по диагонали? — предложил Мазукта.

Они попробовали. Льды сгруппировались в углах. Они проложили нить под другим углом, и полоска льдов красиво перевила мир параллельно нитке. Они попробовали взять иррациональный угол, и нить закрыла своими витками весь мир, мешая светилам нормально передвигаться.

— Я сдаюсь, — сказал Мазукта после десятой попытки. — Я не знаю, что с этим делать.

— Но я не могу оставить так много льдов, — растерянно ответил Шамбамбукли. — А вдруг что? Вдруг я отвлекусь на минутку, а они устроят глобальное потепление — тогда слишком много ледников будут таять слишком быстро и…

— Да, неприятно, когда люди устраивают всемирный потоп без тебя, — согласился Мазукта. — Может, тогда попробуешь сделать шестиугольную основу?

— Это как? — не понял Шамбамбукли.

— Ну… Направо пойдёшь — слева вернёшься, направо-вверх пойдёшь — вернёшься снизу-слева, направо-вниз…

Шамбамбукли просиял.

— Спасибо, дружище, выручил! Сейчас я над этим немного поколдую… Слушай, тебе случайно лёд не нужен? У меня тут лишний есть.

Мазукта призадумался.

— Лишний, говоришь? Ну давай. С виски пойдёт.

* * *

Демиург Шамбамбукли пришёл к своему другу демиургу Мазукте в расстроенных чувствах.

— Представляешь себе, — начал он прямо с порога, ещё не успев разуться. — Я создал людей, населил ими мир, а они через пару веков ко мне шлют пророка!

— На что жалуются? — спросил понимающий Мазукта и поставил чайник.

— На меня жалуются! — ответил несчастный Шамбамбукли. — Мир я им, видите ли, кривой сделал! Ледники у них, видите ли, телепортируются слева направо! А потом обратно!

— Ледники телепортируются, говоришь… — протянул Мазукта. — Что-то нечисто. С чего бы им телепортироваться? Ты же вроде такую функцию не предусматривал?

— Нет, конечно! Это же такие затраты. Да и зачем мне это?

— Действительно, непонятно, — согласился Мазукта. — Выпей чаю, и пойдём посмотрим.

В доме у Шамбамбукли они нависли как два коршуна над шестиугольной коробкой. Шамбамбукли отметил, что у его друга с этого ракурса нос и вправду выглядит несколько крючковатым.

Шестиугольный мир признаков незапланированной и к тому же сильной — а вы попробуйте телепортировать целый ледник! — магии никак не проявлял. Да и вообще выглядел мирно и безобидно. Молочные реки с заболоченными кисельными берегами, козочки-овечки бегают. Сахарные конфеты прямо на деревьях растут, и кариеса нет. Красота, да и только! Только вот люди почему-то все поближе к центру стараются жить. Демиургам с высоты своего роста было отчётливо видно, как маленькие фигурки, точно муравьи, бегают туда-сюда; иногда кто-то отрывается от основной массы и заходит подальше, но потом словно чего-то пугается и возвращается обратно, к своим.

— Странно это всё, — заметил Мазукта.

— Очень, — огорчился Шамбамбукли. Он надеялся, что более опытный друг поможет ему с проблемой. А когда Шамбамбукли нервничал, он начинал крутить пальцами. Мазукта обратил на это внимание, вздохнул, и сказал:

— Я не хотел идти на крайние меры, но, похоже, придётся одному из нас спуститься и посмотреть, что там и как.

Шамбамбукли просиял.

— Я не сказал, что я пойду, — быстро добавил Мазукта, но сияющий друг его не расслышал, и Мазукта передумал его расстраивать.

— Может, пойдём вместе? — с лёгкой надеждой предложил он, но Шамбамбукли возразил:

— Я прослежу снаружи, что ничего странного не происходит. А то вдруг правда телепортируются? Тогда я должен это заметить!

И тогда Мазукта сдался окончательно.

— Ладно, — сказал он другу. — До скорого, — и спустился в шестиугольный мир.

* * *

Мазукта вернулся через два дня, злой и взъерошенный, и сходу начал что-то нечленораздельно кричать. При этом он так размахивал руками, что чуть не вылетел в окно — Шамбамбукли едва успел захлопнуть форточку. Когда же Мазукта подуспокоился, выпил предложенный ему чай с ромашкой и смог изъясняться по-демиурговски, он сказал:

— Шамбамбукли, ты идиот.

— Я? — удивился Шамбамбукли.

— А кто? — огрызнулся Мазукта. — Нет никакой телепортации. Всё работает так, как ты сделал.

— Значит, пророк ошибся? — уточнил Шамбамбукли. — И всё нормально?

— Нет, я сказал только, что всё работает так, как ты сделал, а не нормально. Знаешь, почему люди к краям мира не приближаются?

— Ну… формально краёв у мира нет, ведь куда бы ты ни шёл, край ты не увидишь…

— Не занудствуй, — перебил Мазукта. — Я имею в виду края коробки. Места стыков. Ты называй как хочешь, а я буду называть их краями.

— Ладно, пусть будут края, — смирился Шамбамбукли. — Что с ними не так?

— Когда идёшь на северо-запад, видишь ледник справа. Идёшь, идёшь, идёшь… — Мазукта вёл пальцем над воображаемой траекторией, пока не уткнулся в границу. — ..А потом появляешься на юго-востоке. И ледник оказывается слева!

Мазукта победно ткнул пальцем в середину правой нижней стороны ящика, и растянул губы в победной улыбке. Шамбамбукли побледнел, склонился над миром и начал перепроверять. Увы, дело обстояло именно так, как сообщил Мазукта.

— Эх, — огорчился Шамбамбукли. — Как неудачно вышло.

— А я знал, что с твоей идеей что-нибудь будет не так, — ввернул Мазукта.

— Но это была твоя идея!

— Да? — удивился Мазукта. — Ну, значит, хромает твоя реализация.

Шамбамбукли надулся, но не мог не признать правоты друга. Если бы он “склеил” всё аккуратнее, то тогда люди бы сталкивались всего лишь с ледником странной формы.

— Кстати, там ещё со светилами непорядок, — добавил Мазукта. — Не знаю, отчего пророк тебе не сказал, может, они не заметили, может, решили тебя не огорчать, но иногда ночь превращается в день, а день — в ночь. При пересечении края, конечно же.

Шамбамбукли взмахнул рукой и уничтожил шестиугольный мир. Не в смысле сломал, а, как положено демиургам, ввергнул в небытие, только детальки разлетелись по коробочкам. Мазукта только одобрительно хмыкнул.

— Людей не жалко? — спросил он, чуть погодя.

— У меня здесь автоматический душесборник, — ответил Шамбамбукли. — Потом перерожу.

* * *

Демиург Мазукта пришёл к своему другу демиургу Шамбамбукли.

На сей раз ему пришлось долго простоять под дверью, пока Шамбамбукли не вылетел на порог под истошные трели звонка.

— У меня сейчас запущены сразу два мира, — забыв поздороваться, сразу начал он. — Пойдём скорее!

Мазукта вошёл внутрь и немедленно обратил внимание на два диска, над которыми болтались солнца-лампочки. Светили они попеременно — видимо, чтобы Шамбамбукли было проще наблюдать за своими творениями.

— Вернулся к классической форме? — понимающе спросил Мазукта. — Старый добрый плоский мир. А как ты собираешь воду? Что-то не вижу тазиков. Или у тебя там — о ужас! — ничем не огороженная земля?!

— Да нет, — отмахнулся Шамбамбукли. — Это новое слово в миростроении! Вот здесь, — он подвёл друга к ближайшему диску, — я решил воспользоваться тем же принципом возвращения, но теперь я склеиваю не стороны, а, как бы это сказать… в общем, куда ты ни пойдёшь, с противоположной стороны вернёшься. Понятно?

— Нет, — честно сказал Мазукта. — Не понятно.

— Тогда я лучше покажу, — решил Шамбамбукли. — Видишь вон ту птицу?

— Вижу.

— Сейчас я заставлю её полететь к краю диска, а ты смотри внимательно, где она появится.

Шамбамбукли наморщил лоб и закрыл глаза. Мазукта приготовился наблюдать. Птица немного пометалась, потом, видимо, смирилась с внешним управлением и полетела, куда ей сказали. Долетев до границы, она не свалилась вниз, как ожидал Мазукта, но просто исчезла.

— Ну как? — открыв глаза, спросил довольный Шамбамбукли.

— Очень интересно, — признался Мазукта. — А куда ты дел птицу?

— А ты не заметил? — расстроился Шамбамбукли. — Эх, ты. Я же сказал: “Смотри на противоположный край!“ Давай ещё раз попробуем, — и снова зажмурился.

— Ничего ты такого не говорил, — проворчал Мазукта и послушно принялся смотреть. На этот раз ему действительно удалось заметить, как на другом краю диска, в диаметрально противоположной точке, птица появилась. Особого удивления она при своём перемещении не испытала.

— Любопытно, — сказал Мазукта. — А если я туда спущусь, со мной это тоже будет работать?

Шамбамбукли смутился.

— Ну так-то да… Но есть один нюанс.

— Нюанс?

Шамбамбукли вздохнул.

— Да. Как бы я ни бился, мне не удалось от него избавиться. Давай представим, что ты идёшь вдоль реки, например вот этой, — Шамбамбукли показал на реку, которая упиралась в край (который на самом деле не край) мира. — Допустим, справа. Ты идёшь, идёшь, идёшь, — он провёл рукой вдоль правого края реки. — Оп! Вот граница. При её пересечении, — он отметил руками точки, откуда и куда должен был переместиться предполагаемый Мазукта, — ты окажешься вот здесь, а река… а, ну реку ты видишь. И река оказывается у тебя слева. И в этом проблема!

— Интересно, — сказал Мазукта. — И что, люди жалуются? Животным, я смотрю, всё равно.

Шамбамбукли всплеснул руками.

— Да нет, я просто отключил им чувство левости-правости, и они этого не замечают.

— Что? — удивился Мазукта.

— Ну, в смысле, они не отличают лево от права.

— А так можно было?

— Ну, пришлось для этого их сделать симметричными: сердце там по центру расположить, черты лица абсолютно правильные, плюс все они амбидекстры…

Мазукта поднял левую бровь.

— Так они тоже не умеют, — признал Шамбамбукли.

Мазукта поднял правую руку.

— С этим было сложнее, — согласился Шамбамбукли, — но мне удалось убедить их не обращать внимание на такие мелочи. Ну какая разница, какую руку поднял, если у них всё равно нет “главной” и “неглавной” руки?

— А раны и шрамы? — последний вопрос Мазукта предпочёл задать устно, а не демонстрировать на себе.

— Мне стыдно в этом признаться, — признался Шамбамбукли, — но всё приходится удваивать.

— То есть — ты порезал себе палец на правой руке, а порезы появились на обеих? — не поверил Мазукта.

Шамбамбукли потупился.

— Ну ты загнул, друг, — сказал Мазукта. — Не ожидал.

Шамбамбукли повесил голову.

— Но ты не переживай, — попытался утешить его Мазукта. — Я и не такое вытворял. Давай, показывай, что у тебя со вторым миром.

Перед тем, как подвести друга ко второму диску, Шамбамбукли торжественно вручил ему лупу.

— Зачем это? — удивился Мазукта и посмотрел на него сквозь выпуклое стекло. — И так же всё видно.

— Это в центре, — заметил Шамбамбукли. — А ты на края посмотри.

Мазукта посмотрел. Потом посмотрел ещё. Потом вгляделся в самый краешек и сказал:

— Ого.

Побегал вокруг, разглядывая микроскопические детальки, и, наконец, спросил:

— И долго он так продолжается?

— До бесконечности, — довольно разулыбался Шамбамбукли. — Сам придумал!

— А им там не темно, в бесконечности? — спросил Мазукта, и ткнул пальцем в загоревшуюся лампочку, висевшую точно над центром диска. Шамбамбукли покачал головой.

— Нет, я её специально так повесил, неподвижно. Пришлось откалибровать настройки, но, как ты видишь, к краям пространство сжимается и потребляет пропорционально меньше энергии…

— Но там же что-то пропорционально линейному размеру, а что-то площади, разве это не конфликтует?

— Я решил это с помощью божественного произвола, — провозгласил Шамбамбукли и с гордостью посмотрел на друга. Мазукта вздохнул.

— А, да, божественный произвол. Конечно. Так любой дурак сможет.

— Я не дурак! — обиделся Шамбамбукли.

— Конечно, не дурак. Ты у нас, м-м, изобретатель.

— Так-то лучше. И вообще, зато людям не нужно конкурировать за еду и ресурсы, они могут неограниченно плодиться и размножаться и просто мигрировать дальше к краям диска. Впрочем, это тоже не совсем края, ведь они их никогда не достигнут…

— “Плодиться и размножаться“… — задумался Мазукта. — А оно им надо?

— Не понял? — спросил Шамбамбукли. — Я сказал — значит, надо.

— Ну ты-то сказал, — сказал Мазукта, — а душ тебе хватит на весь этот неограниченный рост населения? Или ты из тех, кто считает, что бездушные люди — это не ошибка эксперимента, а вполне достойный материал?

Шамбамбукли побледнел.

— Я об этом как-то… не задумывался. Нет, конечно, я не хочу, чтобы со временем они все выродились в автоматов… Так, когда у нас свежий завоз душ? Мне ещё надо кое-что проверить.

— Вчера, — сказал Мазукта.

— Что ж ты сразу не сказал?! — вскричал Шамбамбукли. — Побежали скорее, пока всё не разобрали!

* * *

Демиург Шамбамбукли зашёл к своему другу демиургу Мазукте на чашечку чая с пирожными.

— Как твои миры? — изящно оттопырив мизинчик, Мазукта отпил глоток и чуть не поперхнулся: он так торопился узнать об успехах друга, что забыл положить туда сахар.

— Пришлось свернуть, — нехотя признал Шамбамбукли. — После того, как я понял, что своими руками удваиваю все страдания людей в первом мире, я не смог продолжать с ним работать. А второй со временем начал потреблять столько душ, сколько я не мог ему обеспечить, даже договорившись об индивидуальных поставках. Я решил вернуться к предыдущей версии, правда, немного изменив её: чтобы ты возвращался не с противоположной стороны, а оттуда же, откуда пришёл, или из случайного места “границы”…

— “Налево пойдёшь — справа придёшь. Направо пойдёшь — сзади придёшь. Прямо пойдёшь — назад вернёшься. Назад пойдёшь…” — процитировал Мазукта.

— Как-то так, да, — подтвердил Шамбамбукли. — Для этого вдоль всей границы пришлось сделать совершенно однородную пустыню. Так один бедолага сорок лет по ней водил своих последователей, представляешь? Всё никак выход найти не мог. А нужно было всего лишь выбрать какую-то одну сторону, и идти прямо, пока не выйдешь…

Мазукта тактично промолчал. Шамбамбукли тоже как-то замолк, поэтому Мазукта всё-таки спросил:

— А чем они питались в этой совершенно однородной пустыне? И воду где брали? Там же, чай, и оазисов нет.

— Ну я их подкармливал, — признался Шамбамбукли. — Не бросать же на произвол судьбы.

— Это как? Еду с неба бросал, что ли? — уточнил Мазукта.

— Вроде того, — засмущался Шамбамбукли. — Знаешь, как голубей кормят? Вот и я так… чуть-чуть.

— Сорок лет.

— Сорок лет.

— А потом?

— А потом они вышли в более населённые места, рассказали другим о “чуде” и все ломанулись в пустыню, — печально заключил свой рассказ Шамбамбукли.

Мазукта прыснул.

— Ха, представляю! “Эй, ребята, там нахаляву еду раздают, и работать не надо!” Хорош пророк, и не обманул ведь!

— Не обманул, — признал Шамбамбукли. — Потом мне это надоело, и этот проект я тоже свернул. Сделал по классике: шарообразную планету, солнце, парочку лун вокруг…

— Правильно, — сказал Мазукта. — Я же говорил тебе, шар — это идеальная фигура. И думать не надо о том, что делать с краем земли. Сами разберутся.