Человек в чернильной маске (джен)

23 АВГУСТА 1978

...Видел сегодня Сириуса. Очередной раз выслушал его вопли о том, что за меня думает мамочка, что на чистой крови свет не сошелся и нельзя быть настолько узколобым. То, что мать совсем сдала после смерти отца, его не интересует. Как же, у него новая прекрасная семья, его расчудесные друзья! Забавно только, что его лучший друг Поттер — чистокровный, да еще и единственный наследник небедного рода. На побегушках у них чистокровный же Петтигрю. Один только полукровка Люпин в этой компании заслуживает хоть какого-то интереса, потому что сделал себе имя сам: староста курса, потом староста школы, плюс один из лучших в учебе. Очередной раз братец посмеялся над моими симпатиями к статьям Волдеморта. Посмотрел бы сам: если Волдеморт — или кто-то ему подобный — придет к власти, чистокровный статус будет гарантом благополучия. Ради чего Сириуса понесло геройствовать? Зачем он пошел в авроры, зачем во всеуслышание заявил, что “изничтожит чокнутых фанатиков чистокровного бреда”? Получив наследство дядюшки Альфарда, он мог бы заняться и чем-то получше беготни за преступниками. Да, радикалы есть в любой партии, но нельзя же судить идеи по их наиболее неадекватным последователям.

В общем, с днем рождения тебя, Регулус, не брат ты мне больше, раз хочешь влезть в эту политическую помойку. А куда я, по-твоему, мордредов ты гений, должен податься? Отец в могиле, мать на грани помешательства, братец гордо самоустранился! Давай, Регулус, разгребай проблемы с хранением темномагической библиотеки, с неопознанными артефактами, оставшимися еще от прадеда, с гоблинскими махинациями — опять, видите ли, курс галлеона упал… Кто будет следить, чтобы Блэки не пошли по миру? Регулус, везде Регулус. Даже Кричер меня стал хозяином называть. Мне всего шестнадцать, Мордред, где мое “мастер Регулус, чего изволите”, праздничный стол и орды влюбленных девиц?

Мама, кажется, вообще забыла, что сегодня за день. Перечитывает раз за разом вчерашний “Пророк” и сетует на то, каким недостойным сыном вырос Сириус. Сириус, Сириус, самая яркая звезда. Видимо, второй сын для матушки — сам по себе разочарование, никакого особого повода не надо...

* * *

7 СЕНТЯБРЯ 1978

...Северус выдернул меня в Хогсмид и кошмарно, отвратительно, гнусно напился. Эванс, видите ли, вышла замуж. Сев, как приличный человек, отослал ей поутру подарок и сразу после этого аппарировал в “Кабанью голову”. Ну и мерзостный же кабачок! Хотя, похоже, Сев выбрал его специально из-за меня, потому что больше нигде не будут смотреть сквозь пальцы на несовершеннолетнего с бутылкой огневиски — да, меня он тоже подпоил. Признаться честно, мне это действительно было нужно: выкупить “Реестр Аркан” я так и не смог. Мордред, матушка, перестань разбазаривать семейное наследие! Рядом с этим меркнет любая романтическая чепуха. Кажется, я высказал что-то в этом духе Северусу, и он теперь дуется. Во всяком случае, вместо обещанного антипохмельного зелья он прислал мне банку сливочного пива с преехидной запиской. Хотя, может быть, он сам сегодня не в лучшей кондиции для зельеварения...

* * *

25 ДЕКАБРЯ 1978

...Вернулся домой на Рождество — кругом запустение, Кричер на грани нервного срыва, матушка продолжает закладывать редкие книги, потому что проценты со счета в “Гринготтсе”, видите ли, не могут обеспечить ей должный уровень комфорта. Кричер бьется головой о стену, но не отправиться в ломбард Горбина, когда ему отдан прямой приказ, он не может. Идиотская вещь эта эльфийская магия. Невероятно сильная, но из-за этого ограничения приказом просто кошмарная. Надо подучить Кричера исполнять приказ строго по букве. Идти к Горбину? Да пожалуйста, аппарируй в тот же миг, в идеале не слушая ту часть, где уточняется, что нужно Горбину перепродать. И мне, главное, мне сообщать обо всех ее выходках. Матушка совершенно перестала воспринимать критику. Я не могу убедить ее прекратить эти безумные траты. “Блэки это престиж, это показатель! Я не могу ударить в грязь лицом!” По моему скромному мнению, она просто выпендривается перед Друэллой и ее кликой великосветских гарпий. Честное слово, им следовало бы вспомнить, что знатность рода не в количестве и блеске побрякушек, а во вкладе в науку и общество. Ладно, в основном в общество, но видные ученые тоже получали свою долю почета и славы. И их имена сохраняются в людской памяти несколько дольше. Лучше бы занялась наследием прадеда Сигнуса: если обнародовать его труды по артефакторике, можно вписать Блэков в историю навечно. Матушка же была в артефактах одной из лучших! Мерлин, она же ухитрилась спрятать весь наш особняк на Гриммо самостоятельно, когда сходные артефакты для "Дырявого котла", который так же скрыт от чужих глаз, делали пятеро магов! Жаль, я к этому не приспособлен. Мне как-то ближе труды своего тезки, двоюродного деда. Но его “Записки о поисках мысли” можно разве что в Отдел Тайн сдать. Нет уж, я лучше сам продолжу занятия окклюменцией. Они, в отличие от матушкиных нарядов, бесплатные...

* * *

9 ЯНВАРЯ 1979

...Северус продолжает депрессовать, несмотря на свежеполученное звание мастера. “Друг мой, тебе девятнадцать и у тебя в кармане патент на Антиликантропное зелье!” — нет, не стал за это пить; и за примирение магов с оборотнями тоже. Заявил мне, мол, я слишком оптимистичен, и это зелье — печальная необходимость в свете грядущих событий, а никакая не наука. Когда я — в шутку, Сев! — пожелал репрезентативной выборки подопытных, он кинул в меня мерным стаканом. Мордред, я начинаю за него беспокоиться. Если он не сидит мрачным сычом в своей магловской халупе, подвал которой однажды знатно рванет от его опытов, то бродит по Лютному в компании крайне странных личностей. Подозреваю, что он приторговывает запрещенными зельями, но он, конечно, не признается. Однажды он оговорился, что в его маленьком бизнесе крепко замешан Люциус Малфой, так что бить тревогу вроде бы не стоит — скорее небо рухнет в Темзу, чем один из Малфоев окажется в Азкабане… Но как бы не вышло так, что Люциус сдаст моего друга во благо своего реноме. Мордред, как все невовремя...

* * *

16 ЯНВАРЯ 1979

...Мордред, Моргана и все демоны изнанки мира!

Я думал, что свихнусь прямо там. Нет, я абсолютно серьезно — я не знаю, как вообще сохранил способность к членораздельной речи и сумел даже создать видимость приличий. Хотя каких там, Мордред, приличий!

Видимо, род Блэков чем дальше, тем энергичнее движется к безумию. Отец незадолго до смерти ударился в паранойю, мой милый братец пустился во все тяжкие, сбежав из дома, а матушка — о, дражайшая матушка переплюнула их всех.

Я могу понять ее желание жить в магическом сообществе. Не загнанном в рамки, стесненном растущими магловскими городами и автострадами; не взбаламучиваемый ежегодно очередным маглолюбивым прожектом от Министерства; не страдающем от вопиющей безграмотности маглорожденных волшебников, которым дай волю — и они призовут Абаддонну только потому, что им лень поискать точное заклинание. Некроманты вымерли как класс, и все из-за того, что хранить соответствующую литературу опасно: Министерство впечатлилось уже после третьего поднятого кладбища. И ведь не некроманты в том были виноваты, нет, всего лишь пара недоучек, которым с детства не вдолбили почтения к магии! Интересно, как скоро ограничат информацию о рунах и древних языках? А то ведь такого можно начитать…

Я не против того, что у волшебника нет полуторафутовой генеалогии за плечами. Учите их! Откройте для них детские сады, под Конфундусом подменяйте их школьные уроки каким-нибудь “Маго-ведением”, отдавайте на воспитание волшебникам, да хоть в один интернат их всех свезите — но чтобы они не в одиннадцать лет узнавали, что мир, и особенно мир магический, не так радужен, как им казалось!

Я готов голосовать против нарастающего влияния маглорожденных. Я готов митинговать против принятия очередного маглолюбивого закона. В иные дни я готов согласиться с Воландемортом и его политической программой.

Но. Я. Ни. За. Что. НЕ ПОШЕЛ БЫ ГРОМИТЬ “ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ” ТОЛЬКО ЗА ТО, ЧТО ЧЕРЕЗ НЕГО СООБЩАЮТСЯ НАШИ ДВА ГРЕБАНЫХ МИРА!

О-о-о, маменька подготовилась. Под подготовкой я имею в виду серию гаданий разными, в том числе малоаппетитными, способами, подбор дюжины артефактов, заколдованных для разрушения, и сеанс ментального и физического насилия над Кричером, чтобы тот подчинился ее сумасбродству и перенес ее в “Дырявый котел”. В “Котле” она учинила форменный дебош с битьем посуды, крушением мебели и направленными взрывами. Если бы не Кричер, я, вероятно, увиделся бы с ней разве что в Азкабане. Но Кричер, умница, как только внимание пошедшей вразнос госпожи Блэк переключилось, аппарировал ко мне и сумел вытащить меня из-за антиаппарационного барьера Хогвартса. Мерлин всемогущий, это гребаное чудо, что маменька никого не убила — за своим гениальным планированием она не заметила, что в это время года старый Том не может похвастаться толпами клиентов.

Маглы уничтожат друг друга этим своим “огнестрельным оружием”, а волшебников если не прикончат безголовые полукровки, так благонамеренная Вальбурга Блэк добьет.

Наш семейный счет она уже эффектно добила. Возмещение материального ущерба, морального, подношение Тому, чтобы не звал авроров, и заявившимся-таки мелкопоместным аврорам — чтобы не тянули дело дальше… Короче, ее счета — пусты, моим сбережениям — конец, отцовскому наследству — лежать еще до моего совершеннолетия. Что ж, спасибо, что он закрыл тогда матушке доступ к этому счету, иначе и там бы ни кната уже не осталось.

Резюмирую весь этот бедлам: Блэки — нищие на ближайшие месяцев восемь...

* * *

21 ЯНВАРЯ 1979

...Люциус Малфой — само очарование, посоветовал “Здравницу для утомленных волшебников”. Ах, какой красивый эвфемизм для пристанища дряхлых и умалишенных! Я, кажется, так ему и сказал — извините, все еще плохо контролирую себя — но Северус рыкнул разок и уговорил меня на посещение этой “здравницы”, а Люциуса — на показательную экскурсию и толику снисхождения.

Ненавижу принимать чью-либо помощь, но тут оба они оказались правы. Местечко аккуратное, но не без претензии на роскошь — как раз по вкусу матушки; колдомедики в каждом корпусе и надежное наблюдение. И защитный контур, да.

С отцовского наследства мне капает процент “на содержание”. Если до конца года я останусь на хогвартском довольствии, а “содержание” проспонсирует для маменьки здравницу, мы имеем все шансы дотянуть до моего совершеннолетия...

* * *

5 ФЕВРАЛЯ 1979

...Спросил Кричера, можно ли подделать дату моего рождения — я согласен считаться недоношенным. Кричер предложил продать себя — Крэббам там или Ноттам. Пришлось намекнуть ему, что с такими разговорами я окончательно свихнусь, и ему придется привыкать к работе в какой-нибудь “здравнице”. Не знаю, что бы я делал без Кричера. Как вообще продать его? Это же все равно что продать собственного дедушку. Он же не ребенок-домовенок, не знающий еще ни дома, ни семьи. Идиотская идея, пусть даже не думает. В Хогвартсе я с голоду не помру, пусть лучше за процентные галлеоны о матушке позаботятся специально обученные люди. И два месяца лета до моего совершеннолетия мы с Кричером как-нибудь дотянем...

Мерлин мой, как же хорошо, что у меня нет девушки. С моим везением гипотетическая девушка точно решила бы меня бросить. Вот прямо сейчас, чтобы, так сказать, выдержать стиль...

* * *

14 ФЕВРАЛЯ 1979

...Я падший человек, торгую теперь собой. Ладно, не собой, а своей интеллектуальной собственностью.

Это все Бэркса-младшего идея. Он катастрофически не успевает по Древним Рунам, но дядюшка ни в жизнь не возьмет его в дело без университетской корочки. А в университет беднягу не возьмут без мало-мальски приличных Ж.А.Б.А. по несчастным рунам, в которых он ни в зуб ногой. Но, к его дурацкому счастью, экзамен проставляют по выполненному заранее переводу. Этакая курсовая работа, если хотите. Нормальные люди ее полгода ваяют, до ума доводят, холят-лелеют! То, что он за месяц напереводил — просто топливо ночного кошмара. Мордред бы с ними, со смысловыми неточностями, это поправимо, но язык перевода… Каюсь, я спросил, неужели английский для него неродной. Он сначала на мою критику обиделся, потом — недалекий загонщик! — пригрозил подрихтовать мне физиономию своими кулачищами, и наконец взмолился о помощи. Сразу бы так. С учетом специфики языка — все-таки выбирать древнеегипетский ему не стоило — я предложил пять галлеонов за фут исходного текста. У Бэркса сработали инстинкты и он принялся торговаться. Сошлись на трех, я почти счастлив. Надо было за фут готового перевода назначать цену, нашел бы, как поцветистее перевести, но теперь чего уж там. И так вполне неплохо получилось…

* * *

9 АПРЕЛЯ 1979

...на Пасхальные каникулы я малодушно сбежал домой — надоели романтически настроенные парочки и шокированные грядущими экзаменами параноики. Чем их всех привлекает библиотека?! Кричер, добрая душа, аппарировал меня на Гриммо, и не стал акцентировать внимания на том, что мой багаж наполовину состоит из продуктов. Мордред и Моргана, до чего докатились Блэки! Наследник древнего рода выпрашивает у школьных домовиков “окорока на дорожку”.

В работе затишье — все, кому я мог что-либо перевести для Ж.А.Б.А., уже сдали мои проекты. Перевожу статью для какого-то северусова знакомого. Мордред, я был близок к тому, чтобы стребовать Непреложный Обет о том, что этот знакомый на самом деле существует и Сев не выдумал его просто для того, чтобы развести тут благотворительность! Сев скривился и фыркнул, мол, благотворительность для ущербных на голову — в Мунго, а он предлагает работу. И поддал туману, что это от его нанимателей материал.

Кажется, он в последнее время и впрямь стал больше зарабатывать — правда, заметно это в основном по появляющимся у него редким книгам и замудренным ингредиентам. Хоть бы раз отпуск себе устроил. Ну или хоть выходной. Совсем стал похож на умертвие. Уж не знаю, что его доводит больше — новая ли работа или старая тоска по Эванс...

* * *

13 АПРЕЛЯ 1979

...сегодня в гости напросился Люциус. И не просто в гости, а с деловым предложением. Ходят, знаете ли, слухи, что я неплохо перевожу древние тексты. Меня все эти реверансы порядком достали, так что я прямо сказал, что перевожу любую хтонь, лишь бы не сино-тибетское что-то и ни в коем случае не японское — слишком уж много смыслов у их иероглифов, а с местными реалиями, чтобы выбрать правильный вариант перевода, я не очень-то знаком. Нет, говорит, нужен перевод с коптского, буквально несколько страниц. А некая птичка ему напела, что я хорошо разбираюсь в египетских языках… Видимо, он с этим вопросом к недалекому Бэрксу подходил, а тот меня сдал. Уточняю подробности — нет, мне не показалось, дело и правда с душком: текст датируется III веком — к этому времени коптская письменность еще не сформировалась в конечном виде, Мордред его знает, какие вкрапления демотики я там найду. Хотя — что я, не разберусь, что ли? Даже маглы сумели разобраться с Лейденским магическим папирусом (вот же название! хотя реальной магии в нем ни на грош).

В общем, я согласился. Люциус оставил залог и предупредил, что чуть позже придет за мной — заказчик желает самолично отдать мне древний текст. Всегда пожалуйста…

* * *

2 МАЯ 1979

...Люциус сдержал обещание: вызвал меня в Хогсмид, помог аппарировать, провел за защитный контур… Единственное, о чем он забыл упомянуть — так это об имени заказчика.

Признаюсь, градус секретности меня несколько насторожил, но я планировал держаться профессионального, нейтрального тона, и сразу дать понять, что это меня не интересует наличие — или отсутствие у заказчика проблем с законом. Я готов закрыть глаза на контрабанду, скупку краденых артефактов или тайную ложу с темными ритуалами — или чем там ещё он занимается, судя по множеству запертых дверей, вибрации экранирующих чар и приличному количеству людей, скрывающих лица под капюшонами. Просто бизнес, ничего личного. Некое возбужденное волнение с моей стороны, не более.

Чувство тревоги захлестнуло меня, когда навстречу нам будто бы случайно выступил Северус. Как я его узнал, в балахоне-то? Он со всей своей напористостью пронзил мой бедный мозг направленной мыслью: "Осторожно, он легилимент!" Нежность Северуса в ментальных искусствах неповторима. Я проморгался, поднял легкий ментальный щит и стал просчитывать, какие из воспоминаний представят меня в наилучшем свете для нанимателя. Поднял на поверхность память о запахе ветхих страниц, ощущении пера в пальцах, тянущей тяжести в запястье...

Есть личности, которыми лучше восхищаться на расстоянии. И встречи, к которым определенно нужно подготовиться. Случай с Волдемортом относится именно к таким.

Гребаный Люциус легким движением руки впихнул меня в жернова истории. То, что Волдеморт оставит в нашей истории след, я не сомневался. Вопрос лишь в том, в роли реформатора — или заговорщика. Как бы мне ни хотелось убрать маглофильские проекты, настолько явно и настолько радикально я действовать не готов. И, Мордред видит, мысль об этом была совсем не тем, что хотелось бы сейчас продемонстрировать.

О да, он был эффектен: изящный профиль, несмотря на годы не утративший красоты, чуть тронутая сединой шевелюра, гордая стать — эталонный образ Министра Магии. Ладно, эту мысль можно оставить. Но красноватый отблеск глаз мне совершенно не нравится. Я предпочел бы знать этого человека только в виде статьи в "Пророке". Но, увы, я уже продан.

Его легилименция имела особый вкус: тягучая, тяжелая и неумолимая, как настоянное Северусом ядовитое снадобье. Он продавил самый первый мой щит и прошелся по последним воспоминаниям. Заметил более глубокий слой, и тот пошел трещинами. Он посмаковал мои школьные воспоминания: о гордости за выигранные матчи и похвалах учителей; о дурацкой влюбленности и мелких шалостях; о драках с Гриффиндором и презрении Сириуса. Он нажал еще, и в памяти ожили тени в углах дома, гневные крики, грохот захлопнутой двери...

"Вижу, ты изучал окклюменцию," — эти бархатистые обертона, этот благосклонный тон! Он точно провел многие часы, тренируя один этот голос, безупречно отточенный для того, чтобы очаровывать толпу. Слава Мерлину, он ограничился тем, что откопал мои самые неприятные воспоминания и решил, что больше ничего нет. Моя крамола осталась при мне, и я еще жив.

Он продолжал вещать о долге магов и о славе, о миссии, о силе, о бессмертии в веках и прочей возвышенной и опасно привлекательной чуши. Никакая слава не достается без труда. Никакая сила не лишена ответственности. Что бы он ни говорил, магия не терпит неравного обмена. И всевластие для волшебников, о котором он говорит, обернется тяжким трудом ради всеобщего блага, не иначе. Но я согласно киваю, потому что иначе мне конец. И принимаю из его рук два десятка ветхих страниц. Он говорит, что начало книги утеряно, и я киваю, потому что не должен замечать свежей линии отрыва. Он велит перевести этот текст ко дню летнего солнцестояния, и я снова соглашаюсь. "Люциус приведет тебя ко мне, и твоя работа будет вознаграждена, как ты и не смел мечтать."

Вот уж точно — не смел мечтать. Если я его разочарую, мне конец.

* * *

Регулус закрыл дневник и, зажмурившись, с усилием сжал переносицу. Судя по всему, ему нужны очки, но на визит к окулисту не было ни времени, ни свободных денег. В последнее время ему пришлось слишком много — даже по его меркам записного книжного червя — читать. Переводы давали не так много прибыли, тем более что Регулус находился в положении литературного раба. К тому же в стороне остались дакский трактат об упырях времен Децебала и серия договоров на древнеарамейском — каждую доступную минуту поглощал перевод с коптского для Волдеморта. То, что принесенное им описание ритуала было на разрозненных листах и содержало одно только описание технологии, усложняло дело. Если бы Регулусу довелось прочесть хоть пару фраз о смысле и назначении этого ритуала, ему не пришлось бы составлять зубодробительную таблицу возможных значений и после нудно сверять по дедовым книгам, возможны ли в принципе такие сочетания. Мордредовы любители иносказаний! Темный Лорд — ценный заказчик, и Регулус не имеет права на ошибку.

“Хоть бы пару зацепок оставил, конспиратор!” — раздраженно подумал Регулус. Он смирился, что его с этим переводом используют втемную, и отказываться было поздно. Щедрый аванс уже ушел на погашение долга, а остаток оплаты позволит ему — и собранию реликвий Блэков — продержаться до объявления результатов Ж.А.Б.А.

Середина июля. Лето вступило в свои права, и прорва галлеонов ушла на покупку кристаллов для обновления охлаждающих чар в хранилище артефактов. Чары ему пришлось накладывать самостоятельно и все равно, даже несмотря на кристаллы-накопители и сваренное Северусом зелье, Регулус потом три дня лежал пластом. Бр-р! От одного воспоминания о магическом откате его и сейчас передернуло. Регулус снова зажмурился, хрустнул шеей, попробовал потянуться — впрочем, это облегчения не принесло.

Работа практически завершена. И, признаться честно, текст ему не нравился. Регулус не был великим знатоком артефактов, но нечто, требовавшее для изготовления "невинной крови", "жаждущей плоти" и "сердечной тьмы", определенно не походило на что-то хорошее. Оно ощущалось как нечто противоестественное. А то, что было против законов природы и магии, по определению ничем хорошим не заканчивалось.

Регулус был практически уверен, что Волдеморт — не просто политический писатель, публикующий свои статьи под вычурным псевдонимом. Есть группа террористов, возведших его идеи о превосходстве магов в абсолют — так может, он не так непричастен к их деяниям, как пишет? Что, все тихие люди в капюшонах — мирные журналисты?

Регулус снова перечитал эти статьи, на это раз с точки зрения тех самых "кошмарных радикалов", и не нашел противоречий. В публикациях острые углы были обойдены, но оставляли достаточно намеков для сторонников геноцида. Он припомнил, что именно нравилось в этих статьях матушке, и под ложечкой противно засосало. "Проклятые грязнокровки. Позор магического мира." в устах Вальбурги в статьях были обозначены как "недостойные профаны" и "угроза обществу". Каждый читал то, что хотел бы слышать. И Регулус не стал исключением.

Если ему повезет, он получит награду за этот жуткий перевод, дождется совершеннолетия, опустошит сейф и "Гринготтсе", заберет мать из здравницы (Мерлин мой, хоть бы она поняла!) и сбежит из страны. Как можно тише, как можно дальше. Напишет Сириусу и последний раз взовет к кровному родству и прочим неважным для Сириуса узам, чтобы тот прекращал геройствовать и тоже бежал. Можно за компанию с Поттером, если ему так нравится. Что угодно, лишь бы оказаться подальше отсюда, потому что Англия запылает.

Регулус перечитал перевод. Что бы не задумывалось целью этого ритуала, он был достаточно мерзок, чтобы вызвать искажение магии. А уж чем это кончится — наводнением или пробуждением демона — Регулус предпочел бы не знать.

Отдать перевод в Аврорат? На Гриммо стали прогуливаться не очень-то похожие на маглов субъекты. Они держались по одному-двое и часто менялись, но их интерес к площади Гриммо был крайне необычен. Заметил их Кричер, и он же сказал, что один из этих молодчиков определенно оборотень. Чудесно. Для аппарации нужно было выйти за пределы защиты особняка; для путешествия через камин нужно было написать в Министерство и подключить камин к общей сети. И так и так его перемещения не останутся тайной. Послать Кричера? Он не смертник. Проникнуть в защищенное здание, где нет никого, принадлежащего к его семье, он не сможет — его полная запретов магия, чтоб ее, не позволяет. Сообщить лично Сириусу? Проще самому себя проклясть.

Может быть, исправить сам ритуал? Регулус скрипнул зубами. Малейшая ошибка в таком действе, и накопленная за счет предыдущих проделанных этапов магия рванет, как рудничный газ в узкой шахте. Где Волдеморт планировал ритуал, он не имел ни малейшего понятия. Будет ли это бескрайняя долина в глухом уголке или центр Лондона субботним днем — какая разница, если радиус положения размером с пол-Англии? Если все пройдет как написано, есть шанс, что последствия аукнутся только самому Волдеморту.

Стрелки часов с омерзительным тиканьем приближались к двенадцати. Люциус прибудет за ним к полудню. Времени практически не осталось.

— Кричер, — негромко окликнул Регулус.

Домовой эльф с мягким хлопком материализовался прямо перед ним.

— Чего хочет хозяин Регулус?

— Можешь скопировать мой перевод так, чтобы не осталось следов?

Домовик кивнул. Один щелчок пальцами — и перед Регулусом лежат две одинаковые рукописи. Он взял одну и протянул Кричеру:

— Спрячь ее так, чтобы никто не нашел. И если я не вернусь... м-м-м... до завтра, отправь ее, пожалуйста, Сириусу.

— Когда Кричеру сделать это? — проскрипел Кричер. — Сделать ли это завтра тут же после полуночи, или по истечении завтрашнего дня, или по возвращении хозяина Регулуса?

Регулус вздохнул и опустился на корточки — так его лицо оказалось лишь чуть выше настороженно прищуренных глаз домовика.

— Ты отправишь ему перевод, если я умру, Кричер. Связь эльфа с его семьей чрезвычайно чувствительна, ты же сам рассказывал. Ты почувствуешь, если я умру. И тогда, прошу тебя, отнеси Сириусу мои записи. Пусть он отдаст их в аврорат, или Дамблдору, или пусть посмеется над моей глупостью — неважно, просто отдай ему их. И, пожалуйста, позаботься о нем. Он, конечно, тот еще засранец, но ты мог бы сделать его чуть лучше.

Регулус попытался улыбнуться, но вышло плохо.

— А может быть, я уцелею, и тогда мы уедем отсюда, все вместе. Хочешь, купим домик у моря, Кричер? Далеко-далеко отсюда, где круглый год тепло, и за окном шумит не магловское шоссе, а прибой. Никогда не был у моря.

— Кричер может перенести хозяина Регулуса к морю. Есть места, где других волшебников совсем-совсем нет.

Регулус покачал головой.

— Мы не можем выйти и аппарировать — люди Волдеморта проследят за нами. По крайней мере, сейчас не можем, пока он не получил перевод ритуала и я ему нужен. Если я переживу сегодняшний день и вернусь домой, мы затаимся до моего совершеннолетия, и как только я смогу распоряжаться наследством...

— А если нет?

Регулус чуть покраснел:

— Я все же надеюсь выжить. Если нет — что ж, выполнишь мою просьбу. Нет, приказ. Это приказ, Кричер: ты отдашь рукопись Сириусу и будешь его защищать, — он рывкам выпрямился и схватил со стола второй перевод. — Я должен идти. Не стоит заставлять их ждать.

Стоило ему выйти за порог, как он столкнулся с Люциусом.

— Мое почтение, юный мистер Блэк. Вы готовы?

Регулус отвертил решительным кивком, и они аппарировали.

* * *

Регулус вернулся заполночь — бледный, дрожащий, с ног до головы в липком холодном поту — и сполз на пол, точно силы окончательно покинули его.

— Я не смог, Кричер, — еле слышно пробормотал он. — Он заклеймил меня, а я смолчал, как последний трус.

Домовик взял своего хозяина за руку и аппарировал в спальню.

В углах комнаты сгустились тени.

Регулус спрятал лицо в ладонях:

— Ему нужен эльф, Кричер. А он всегда получает желаемое...

Тут Регулус беззвучно зарыдал.