Сомкни пасть свою (джен)

Сколько нужно, чтобы волк превратился в собаку? Тысячи лет? Столетия?

Мгновения, за которые маленький белый пудель долетит от крыши до мостовой?

С крыш собаки спускались долго и неуклюже. Горячий азарт погони прошёл, красный туман перед глазами рассеялся, голос Большого Фидо, подгонявший их раньше, умолк. И собаки вспомнили, что они всё-таки собаки, и лазить по крышам им вроде как не полагается. Большой Фидо называл их волками, но сейчас в их головах начало появляться смутное сомнение, что волкам полагается лазить по крышам. Они ведь тоже — волки, а не какие-нибудь кошки.

Наверное, с этого всё началось.

У Большого Фидо была Идея. У Большого Фидо была Мечта. И он двигался к ней, не обращая внимания на реальность, и реальность невольно прогибалась под его безумие. Люди говорят, что вода камень точит, но Большой Фидо был скорее тем безудержным потоком, что срывал с места валуны и выворачивал с корнем столетние деревья. Ещё долгие годы собаки будут рассказывать о нём истории — иногда о его величии, иногда о том страхе, который он внушал. Они не поверят в его смерть — хотя Большой Фидо разбился у них на глазах — и будут ждать его возвращения.

Но сейчас голос Большого Фидо умолк, и вместо него в собачьих головах начали звучать их собственные мысли. В этих мыслях были сомнения, думать о которых раньше было опасно. В этих мыслях были желания, добиваться которых раньше было ещё опаснее. В этих мыслях они перестали быть волками, которыми пытался сделать их Большой Фидо, и снова стали собаками.

Два огромных пса стояли друг напротив друга, вздыбив шерсть и оскалив клыки. Их широким кругом обступило множество других собак — больших и маленьких, но одинаково неухоженных, настороженных и молчаливых. Тишина висела над Собачьей Гильдией тяжёлым камнем. Собаки не молчат, когда в их среде назревает драка. Они лают, рычат, лезут вперёд, чтобы посмотреть или поучаствовать, или разбегаются, чтобы не попасть под раздачу. Собаки не молчат, но Большой Фидо видел их волками и они ещё помнили об этом.

Проблема в том, что только Большой Фидо имел представление, как должны вести себя волки, которыми он их видел.

Наконец иссиня-чёрный пёс не выдержал и зарычал. Его противник ответил тем же. Двойное рычание, глухое, местами слегка захлёбывающееся — у одного из соперников клыки были настолько большими, что не давали закрыть пасть, а второй выглядел так, словно когда-то попытался спариться с гризли, — будто сломало невидимую границу, которую никто до сих пор не решался переступить.

Псы ринулись друг на друга.

Круг зрителей зашевелился и раздался в стороны. Кто-то залаял, поддерживая одного из участников, на него огрызнулся кто-то другой. Всё пришло в движение. Собаки переругивались, рычали, лезли по головам, чтобы найти место получше. И все наблюдали за главной дракой.

В другом случае от противников летели бы клочки шерсти. Но у Чёрного Роджера и Крутого на шкурах было больше шрамов, чем меха. Они драли друг друга клыками, колотили лапами, таскали по переулку — окружающие их собаки торопливо разбегались, если драчуны оказывались к ним слишком близко — и пытались сбить с лап. Они уже не рычали — скорее грохот, вырывающийся из их пастей вместе с дыханием, напоминал рёв атакующего крокодила.

Наконец Чёрный Роджер вцепился в морду Крутого. Тот дёрнулся, вырываясь и едва не лишившись части щеки, но при этом неудачно подставился. Чёрный Роджер увидел возможность добраться до шеи противника сбоку и с готовностью ею воспользовался. Дёрнул на себя, навалился всем весом на плечо Крутого, который, почувствовав клыки слишком близко к своему горлу, запаниковал. А паника — плохой помощник в драке.

Ещё несколько мгновений и Крутой опрокинулся на землю. Чёрный Роджер навис сверху, не спеша выпускать из пасти чужую шею. Зачем — у него как раз появилась возможность перехватить удобнее, добраться до уязвимого места. Крутой больше не рычал. Он откинул голову назад, поджал хвост и завизжал. Запахло свежей мочой.

На секунду всё вновь застыло. На секунду над собаками вновь нависла тишина.

Затем Чёрный Роджер разжал клыки, выпрямился и отступил от поверженного противника. Обвёл мутным взглядом окружающих. Собачью Гильдию. Он победил. Теперь он Главный Пустобрёх. Так назвал этот пост Большой Фидо. До него у собак не было гильдии. Надо было что-то сказать. Большой Фидо всегда что-то говорил, о судьбе, о волках, о величии. Всегда знал, что им следует делать и к чему стремиться. У Большого Фидо был План.

У Чёрного Роджера плана не было. О волках он знал только то, что говорил Большой Фидо, но голос Большого Фидо молчал со вчерашнего дня.

Чёрный Роджер бросил взгляд на поднимающегося Крутого. Волки Большого Фидо были безжалостны. Большой Фидо был безжалостен. Когда он дрался за место вожака, он убил. Он убивал тех, кто поступал неправильно, называя это казнью. Чёрный Роджер слушал его и делал как он, считая себя волком. Потому что Большой Фидо сказал ему это. Потому что Большой Фидо был главным.

Но Большой Фидо упал с крыши.

Теперь Чёрный Роджер был главным.

Чёрный Роджер облизнул окровавленные клыки и снова обвёл взглядом окружающих его собак.

— Пошли пожрать поищем, что ли, — сказал он.