Lilac (джен)

…и, разумеется, я расскажу вам о своём первом проявлении магии, мгновении триумфа, целостности и обретения в жизни путеводного света, который согревает меня и поныне, позволяя совершать все эти удивительные вещи.

Итак, стоял погожий августовский денёк, один из последних тёплых в Шотландии; прочие беззаботно веселились перед школой, однако подступающее дыхание осени уже щекотало мой затылок, оттого я был мрачен и подавлен. Сгущались облака, воздух дрожал, и я чувствовал: нечто должно было произойти. Это тайное знание нависало надо мной — а вы знаете, я всегда был чувствительным к таким вещам, оттого так эффективно вёл свою деятельность все эти годы — заставляя тревожно всматриваться в каждый дюйм уличного веселья. Мои соседи по улице, маггловские мальчишки, пинали потрёпанный кожаный мяч (позже, блестяще выступая за факультетскую сборную по квиддичу, я с умилением вспоминал попытки магглов приблизиться к нашему спорту), девочки щебетали о своём, сбившись в стайку, цветами сарафанов напоминая растревоженную ветром кучу опавших листьев. И тут я услышал этот неистовый лай, кошачье мяуканье, переходящее в визг, и еле различимый цокот. Вся улица обернулась в едином порыве, наблюдая, как несчастный кот был загнан в угол кровожадным зверем. Люди были испуганы видом бродячего пса, и я понимаю, почему никто не поспешил на помощь; однако среди них был тот, кто не мог остаться в стороне. Да-да, дорогие мои, я отважно выступил вперёд, готовясь оттаскивать зверя практически моего размера голыми руками, я наблюдал, как страх заменяется восхищением в глазах моих сверстников. В первую очередь, я решил отвлечь внимание пса, и метнул в него подобранный камень. Его вытянутая челюсть, полная зловонной слюны, уже почти сомкнулась на шее несчастной жертвы, как противник, почувствовав удар в бок, обернулся и выдал в мою сторону самый страшный рык, который я когда-либо слышал. Да, с тех пор я успешно сражался с неисчислимым количеством чудовищ, но ведь тогда я был уже подготовленным боевым магом, а не мальчишкой с дрожащими коленками, ещё не ведающем о своём потенциале. И вот, опознав причину беспокойства, пёс бросился вперёд…

Вы, верно, ждёте момента моего триумфа? Что ж, откинь я противника волной стихийной магии, тот день закончился бы совершенно по-другому, но пёс повалил меня на землю и, как бы я ни пытался освободиться, крепко придавил тяжестью своего тела. Ещё не чувствуя боли, я, однако, отчётливо услышал, как рвётся плоть под его клыками; тёплая влага расползлась по плечу, почти лишив меня сознания. Только представьте, будущий герой был побеждён какой-то дворнягой! Испытав жизненную неудачу, просто вернитесь к этому моменту: даже великим достаются удары судьбы, но главное то, как мы принимаем их и поднимаемся навстречу новым испытаниям. Я смог подняться… с небольшой помощью. Чья-то крепка рука дёрнула меня за неповреждённую руку, рывком возвращая землю под ноги, и только тогда я смог осознать, что сдавливающее грудь присутствие исчезло. Пёс лежал на земле, поскуливая, а передо мной возвышался мистер Гернич, владелец продуктовой лавки, и по совместительству чемпион нашего города по армреслингу. Даже будучи вполовину ниже его, я мог рассмотреть осуждение на розовощёком лице.

— Ну и куда ты полез, парень? — он помотал головой. — Я успокоил эту шавку только со второго удара, тебя бы она вообще разодрала на мелкие кусочки!

— Что бы мы сказали твоей матери? — поддакнула ему морщинистая старуха на лавке.

— Тебе повезло, что мистер Гернич вовремя её оттащил!

— Столько крови на футболке, тебе в больницу бы надо…

— Подумаешь, плешивый кот, это не повод лезть на рожон!

— Из-за тебя мы пропустили такое зрелище!

— Да лучше бы споткнулся, и носом в асфальт…

Этот поток лился на меня со всех сторон, казалось, люди только и ждали повод, чтобы объединиться в глумлении над тем, кто посмел действовать. В глубине души я, разумеется, знал, что поступил правильно, но эта злоба и неприятие растревожили чуткое сердце так, что мне стало невыносимо находиться среди них. Понятно, почему мир знает так мало героических примеров: если дерзаешь идти против толпы, она сделает всё, чтобы затолкать тебя обратно. На детском лице высыхали злые слёзы, пока я бежал прочь от несправедливого осуждения, и только одна мысль из многих, брошенных в лицо, по-настоящему взволновала меня: что на этот смелый, но безрассудный поступок скажет мама? Сестёр напугает уже рассказ о кровожадном псе, отец, скупой на эмоции, кивнёт головой и продолжит свои дела, и только мамины слёзы в ответ на опасность, которой я себя подверг, заранее вызвали чувство вины. Невыносимо было появляться дома в таком виде, поэтому я бежал, бежал, пока ряды домов не оборвались кладбищенским пустырём, и там затолкал себя в самый тёмный угол, дабы хоть ненадолго сбежать от мира. Эта передышка позволила собраться с силами, но, представьте, я даже не заметил, как на город опустился вечер! Лишь тусклая луна была спутником мальчику, осознавшему своё одинокое бремя. Теперь за глаза все будут шептаться о моём провале, и это клеймо перекроет любые достижения (которых у меня, несмотря на юный возраст, уже было немало). С другой стороны, не отличайся ты от прочих, живи тихую правильную жизнь, и имя твоё сгинет в веках, оставив отпечаток лишь на надгробном камне. Чувствуя потребность вернуться домой, я прокладывал обратный путь через кладбище, и в тусклом лунном свете даже не мог разобрать имён. Такой ужас охватил меня в тот миг — да, я не боюсь в этом признаться! — ведь что, если и мне однажды суждено пропасть среди этих зубастых надгробий, сгрудившихся вокруг, словно прутья клетки? Они всё наступали, смыкая щупальца чернильной ночи, и сильнейшим порывом воли в моей голове билось: «Я не исчезну здесь, как все вы!». И тут волна прекрасного света раздалась во все стороны, прогоняя прочь страхи и сомнения. Лиловое сияние мягко освещало землю, и исходило оно… от меня! Да, уважаемые читатели, именно на пропитанном смертью маггловском клочке земли зародился тот уверенный в себе человек, подвигами которого вы так восхищаетесь. Это было время триумфа, незамутнённого счастья. Лиловый свет тускнел с каждым шагом, но я знал, что теперь он внутри меня; он со мной до сих пор, и пером, выводящим эти строки, я надеюсь передать хотя бы частичку его каждому из вас. Я помню, как мама встретила меня на пороге, в неверии ощупывала исцелённую магией руку, о которой ей успели насплетничать. И в её глазах было такое выражение, что мне стало ясно — она всё знает. Я рассказал маме о чудесном сиянии, а она только кивала и обнимала меня в ответ. Отстранившись, она украдкой вытерла слёзы гордости, блестевшие на её щеках, как драгоценные камни, и прошептала с любовью:

— Гилдерой, ты волшебник…

Из отрывка автобиографии Гилдероя Локхарта, кавалера ордена Мерлина III степени, почётного члена Лиги защиты от тёмных сил и пятикратного обладателя приза «Магического еженедельника» за самую обаятельную улыбку