Всё ещё Джемма (гет)

Капитан Джим Кирк хмуро смотрел в огромное окно на проплывающие мимо звёзды. Правда, пока капитана временно, всего на месяц, звали Джемма, поскольку он волшебно-научным образом, а именно посредством неизвестной таблетки, предложенной местным населением планеты Тартуин во время одной из миссий, превратился в сногсшибательную, по его мнению, красотку.

"Всего на месяц" в его голове сейчас звучало каким-то изощрённым издевательством.

Там, на Тартуине, идея воспользоваться предложенной возможностью немного побыть женщиной казалась отличной. Да просто офигенной она казалась! Сколько раз он слышал от своих любовниц, сотрудниц, да и просто всех подряд представительниц прекрасной (ну, как правило) половины населения открытой вселенной, что вот ему-то хорошо, он же мужчина. А они, бедняжки, все как одна страдают. Потому что женщиной быть трудно. Мир к ним несправедлив.

Джим решил попробовать. Ну а что? Позавивать волосы, поносить бюстгальтер на офигенной груди, пособлазнять Боунса.

И всё было классно. Особенно последний пункт. Пока сегодня утром не выяснилось, что месяцем в женском теле Джим не обойдётся. Он залетел. Вот так просто взял и залетел. Но даже не это было самым поганым. Самым поганым было то, что Боунс ему не верил.

Джим с тоской вспомнил сегодняшнее утро. Собираясь на смену, он, как всегда в последние дни, натянул чулки и короткую форменную юбочку. Хотел в очередной раз продемонстрировать всем желающим идеальные ножки. Налюбовавшись на себя в зеркало, помчался на мостик, но не добежал. С ходу наткнулся на яростный взгляд поджидающего его у лифта Маккоя.

— В медотсек быстро, — скомандовал разъярённый доктор и, не дожидаясь, первым помчался по коридору.

Джим старался не отставать, хотя на каблуках это было довольно сложно. Какая муха с самого утра тяпнула Маккоя за причинное место? Прямо, того и гляди, дым из ушей повалит.

В медблоке было безлюдно. Похоже, персонал предпочёл попрятаться кто куда от греха. Джим поёжился. Давненько он не видел Маккоя в таком настроении.

Весь этот месяц доктор словно изнутри светился. И было от чего. Их роман со скоростью самой счастливой розовой коняги стремительно нёсся вперёд. Они даже и не скрывались. Всё было идеально. И вот.

Джим терялся в догадках, а долго теряться он не любил и не умел. Поэтому спросил сразу:

— Боунс, я что-то натворил? Ты чего такой?

— Ложись на кушетку. Хочу убедиться кое в чём. И молись, чтобы я ошибся, — хмуро ответил Маккой, не глядя на Джима.

Так, все ещё хуже, чем казалось. Джим, похоже, и вправду в чём-то виноват. Но, чёрт побери, в чем?

Он не чувствовал за собой ни одного мало-мальски достойного такой реакции косяка. Он же целый месяц был просто примерной девочкой! Даже на миссии не ходил после того, как какой-то местный царёк на задрипозной планете вместо подписания договора с Федерацией взял его в плен с целью немедленно жениться. Ну а что? Баба же! А бабы — они только и мечтают замуж за такого крутого перца, как это многорогое зелёное чудище. Еле отбился. Ладно, Спок рядом был. Всех уложил и всё уладил. Всё-таки повезло ему с первым помощником.

Между тем Маккой внимательно следил за показаниями каких-то приборов. Ну и по традиции трикодером махал, правда в этот раз почему-то только над животом.

— Я болен, что ли? — предположил Джим. — Ты поэтому такой? Боунс, бля, не молчи. Я сейчас поседею. Имей в виду, мне не пойдёт седина.

— Всё шутишь, — как-то очень горько и безнадёжно сказал Маккой. — Убирайся, Джим. Всё как раньше. Где вход, там и выход. Тебе туда.

— Ну нет, дорогой, — вскочил с кушетки Джим. — Так дело не пойдёт. Я уже понял, что где-то накосячил. И я имею право знать, где именно. Боунс?

— Скажи мне только одно, Джим. Какого чёрта вы не предохранялись? — устало опустился в кресло Маккой.

— Ты о чём вообще? — изумлённо уставился на него Джим. — Ты о чём, мать твою, говоришь? Боунс, что происходит?

— Даю намёк: как долго уже ты Джемма? — поднял больные глаза Маккой. И столько в них всего было, что Джим вздрогнул.

Сразу расхотелось орать и качать права. Но надо было выяснить, что тут творится. Так, Боунс задал вопрос...

— Чёрт! — округлил глаза Джим, закончив подсчёты.

— Вот именно, — заключил Маккой.

— Давно?

— Почти две недели.

— Но как ты мог это пропустить? Ты же меня через день проверял.

— Трикодер глюканул. Я его заменил уже. Вчерашние анализы выявили срок двенадцать дней. Сейчас я в этом убедился. Поздравляю, Джим. Ты станешь матерью. Можешь идти обрадовать отца ребёнка. Только не говори мне, кто это. Иначе я за себя не ручаюсь. Могу покалечить или даже убить.

— Боунс, ты рехнулся? Какого ещё отца? Ты отец, себя и убивай. Нет, не надо. Ты ребёнку нужен. Блять, Боунс, я беременный, что ли? — осознал наконец Джим всю глубину жопы, в которой оказался.

— Дошло, — констатировал Маккой. — Я тебе всё сказал. Иди, Джим. И оставь меня в покое. Видеть тебя не хочу.

— Ты совсем охренел, папаша? — взвился Джим. — Как трахать меня, так ты тут как тут. "Я, блять, с краешку. Я тихонечко". А теперь видеть не хочу?

— Да не могу я быть отцом! — заорал Маккой, вскочив на ноги. — Не могу, понимаешь!

— Нет, не понимаю! Мы с тобой занимались сексом. От этого случаются дети. Почему ты не можешь быть отцом? У тебя уже есть дочь, значит, очень даже можешь, — тоже орал Джим.

— Я знаю, от чего дети случаются. Уж поверь. Я тебе тут доктор, а не прыщавый юнец, который первый раз целоваться полез. Я так предохранялся, что удивляюсь, как ты девственность вообще потерял.

— Значит, плохо ты предохранялся, потому что потерял я эту грёбаную девственность. И даже кое-что приобрел, как выяснилось, — продолжал орать Джим.

Всё это начинало его основательно бесить. Он тут главный пострадавший. Ему ещё год в юбке ходить и необъятный живот на себе таскать. Вот когда скажешь: "Бедные женщины!" И это Джима ещё их ежемесячные проблемы миновали.

— Ты не знаешь, что я предпринял, чтобы этого не случилось. Разве что скафандр не надел. Так что лучше молчи, — бушевал Маккой.

— Всё я знаю, я там был, если помнишь. И не затыкай меня тут, трахаль недоделанный.

— Джим, просто признайся, что был с кем-то ещё. — На Маккоя было больно смотреть. Он больше не орал. Но этот его взгляд побитой собаки словно под дых ударил Джима.

— Боунс, я не спал ни с кем больше. Чем хочешь поклянусь. Да хоть этим вот ребёнком, которого ты не хочешь признавать, — как мог убедительно сказал он, попытавшись ухватить Маккоя за руку.

— Не надо клясться живым человеком, пусть там и всего только пара клеток пока, — выдернул руку Маккой с таким брезгливым выражением, что Джим отшатнулся. — Ты заврался, Джим. Видимо, я не заслуживаю ни верности, ни даже правды.

— Да блять, Боунс! Я сказал тебе правду. Чистую правду. Ни с кем я больше не спал. Я же обещал. Что я, совсем, по-твоему? — снова взвился обиженный таким недоверием Джим.

Он-то точно знал, что не врал сейчас. Но Маккой отказывался верить. Упрямый осёл! Вбил себе в голову эту ерунду про измены, и не свернёшь его теперь.

Джим помнил, как долго ему пришлось убеждать Маккоя, что у них не интрижка, а вполне себе серьёзный роман. Что когда Джемма снова станет Джимом, они всё равно будут вместе. И поэтому Джим больше ни с кем и никогда.

И он честно держал слово. Да и не хотелось даже. Так, может, чуть пофлиртовать для тонуса. Очень уж было смешно наблюдать за парнями, которым он строил глазки. Они же знали, кто реально перед ними, но всё равно велись. Но это же другое! Это просто спортивный интерес, понимать надо.

А Боунс — это Боунс. С ним всё иначе. С ним хотелось от души и навсегда. Джиму казалось, что он был достаточно убедителен. Видимо, нет.

А есть вообще надежда, что когда-нибудь это изменится? Что Маккой ему действительно будет доверять? Неужели его репутация настолько сильно испорчена бесконечными похождениями, что теперь не отмыть?

Все эти мысли ураганом пронеслись в голове, и руки Джима бессильно упали. Он тихо спросил, но это не было вопросом:

— Ты ведь никогда мне не поверишь, да?

— Ты это ты, Джим. И всегда будешь. Я ждал чего-то такого. Не думал, правда, что будет так больно. — В глазах Маккоя как будто блеснули слёзы. Или свет так упал?

— Можно как-то проверить ребёнка до родов? Узнать, кто отец? — спросил Джим, ни на что особо не надеясь. Если бы было можно, Боунс уже бы это делал.

— Не раньше, чем через месяц, — ответил Маккой устало. — А тебе зачем? Их было много?

— Идиот! Какой же ты идиот! — вспыхнул Джим и пулей вылетел из медблока.

И вот теперь он сидел на обзорной палубе, прямо на полу у огромного, во всю стену окна, и смотрел на звёзды. Слёз уже не было. Никто не слышал, как он тут выл целый час в самый разгар смены. Похоже, гормоны беременной женщины — это вам не триббл чихнул.

Что ж, счастье было не долгим. С краешка зацепило и помчалось дальше. Не всем, видно, полной мерой. Кому-то и краешка хватит. Надо брать себя в руки и идти командовать. Спок, конечно, отличный помощник, да и друг неплохой. Ни разу за утро не позвонил даже, дал успокоиться. Ему, поди, сразу донесли, что был скандал. Они с Маккоем так орали — и глухой услышал бы. Спок прикроет, но надо же и совесть иметь.

Джим поднялся на ноги, поправил одежду, прическу — всё, он готов жить дальше. Малыш родится и будет расти счастливым. Уж Джим об этом позаботится.

А Боунс ещё пожалеет. Джим поднатужится и родит точную его копию. Такого же хмурого, ворчливого и невыносимо любимого маленького Боунса. И тогда мы ещё посмотрим.

Запиликал коммуникатор — впервые за утро. Спок. Что ж, жизнь продолжается.