Палитра Ремуса (гет)

Все было серым. Полутьма, сгустившаяся в углах продуваемой всеми ветрами лачуги, пол, на котором он бессильно лежал, приходя в себя после вчерашней ночи. Ломило все тело, каждую мышцу, каждый сустав, словно волк, ненадолго вырвавшийся на свободу, специально отыгрывался на теле Ремуса. Что ж, их ненависть друг к другу была взаимной…

Очень хотелось пить. Ремус знал, что в чайнике на плите налита вода с мерзким железным привкусом, но шевелиться не хотелось. Он закрыл тяжелые веки, надеясь забыться сном еще хотя бы на час, но нечеловечески острый слух уловил шум шагов. Крылья носа затрепетали, вдыхая еле ощутимый, но знакомый аромат. Друг. Но перед другом предстать в таком виде еще горше. Застонав, Ремус заставил себя подняться на ноги. Шатаясь, он добрел до умывальника. Лицо, отразившееся в замутненном зеркале, выглядело еще хуже, чем он себе представлял. Холодная вода немного отрезвила его еще затуманенное после вчерашнего сознание. Он наскоро скинул пропахший потом халат и облачился в более-менее приличного вида свитер и брюки. Ботинки со следами зубов на них он обнаружил под шкафом в прихожей. Еще бы прибраться… Но друг был уже за дверью. Ремус из вежливости дождался, когда Артур Уизли постучит, и открыл дверь.

По тому, как Уизли отшатнулся, Ремус понял, что его усилия пропали втуне. Что ж, зато не придется притворяться.

— Добрый день, Артур, — сказал он хрипло, сорванные рыком связки болели. — Не ждал тебя сегодня.

— Здравствуй, Ремус. Как ты?

— Справляюсь. Пойдем на кухню, я разожгу плиту, и в доме станет теплее.

Артур сел на шатающийся табурет и осмотрелся. Обстановка была не просто убогой. Лачуга Ремуса казалась нежилой, словно он старался оставлять как можно меньше следов своего присутствия.

— Вчера было полнолуние, я принес тебе зелье, — он, смущаясь, поставил на стол флакончик. — Не ликантропное, но аптекарь сказал, что поможет…

Первым порывом Ремуса было отказаться. У него не было денег на зелье, ни на какое. Он не заслуживал зелье. Однако в этот момент тело словно прострелило болью, он дернулся, тяжело опустился на стул и протянул руку к флакону:

— Спасибо, Артур.

Прозрачная жидкость оказалась неожиданно густой и горчила. Однако от нее прояснился ум, а тело наполнилось легкостью.

— Я сейчас поставлю чаю. У меня завалялась плитка неплохого шоколада, хорошо, что я сохранил ее для такого случая.

Ремус засуетился, вылил воду из чайника, налил новой, опустошив баклажку — когда Артур уйдет, придется идти к колодцу, но теперь тело слушается, и это будет совсем не сложно. Артур терпеливо дождался, пока закипел чайник, и Ремус разлил по чашкам обжигающе горячий чай. Он и от шоколада не отказался. А затем рассказал, зачем пришел.

— Я недавно увидел объявление: в редакцию "Ежедневного пророка" требуется уборщик. Как ты смотришь на то, чтобы устроиться к ним?

Ремус от неожиданности даже рассмеялся:

— Достойный карьерный рост: от профессора Хогвартса до уборщика. Да, я временно без работы, но уверяю тебя, Артур, я в состоянии позаботиться о себе, — ему было все равно, насколько фальшиво звучат эти слова, он должен был их произнести.

— Это вовсе не попытка устроить тебя на работу, Ремус, — улыбнулся в ответ Артур. — Это задание Ордена. Уборщик им нужен по вечерам, когда в редакции почти никого не остается. Ты будешь нашим шпионом, выяснишь, что им известно об Ордене Феникса, какую информацию предоставляют им известные Пожиратели…

— Да, думаю, я с этим справлюсь, — сказал Ремус, а глаза его на мгновение блеснули желтым.

Он снова может быть полезен Ордену. Про него не забыли. Он в деле.