Бла-бла-бла (джен)

«Пираты», — почему-то вспомнилось вдруг. Правую руку пронзило острой болью, дыхание перехватило и в глазах на минуту стало темно. Прямое попадание. Панель, разделяющая отсеки, разлетелась в клочья. Их рваные, острые, как зубы, осколки разодрали руку. Корабль восстановил себя за считанные секунды. Не зря они с Кером взяли тогда того худого инженера-компьютерщика. Мягкие кудри длинных волос, тонкие изнеженные пальцы. Больших трудов стоило говорить с ним по-человечески, а не врезать от души по этим чуть порозовевшим скулам, едва прикрытым тонкой холеной кожей.

— Пока я за тебя, гнида…

— Не надо, — мягко отстранил его Кер, не дав даже додумать горячую мысль, — мы пойдем другим путем. Иди пока, выпей чего-нибудь

И Саджан, понурив голову, послушно вышел из каюты, как по-моряцки называл отсеки корабля-звездолета капитан Кер.

И таки да, тот худой малосильный парень изрядно поколдовал над кораблем. Кер умел находить слова. О чем-то они тогда договорились с худосочным компьютерщиком. И этот изнеженный холеный ублюдок принялся вкалывать не за страх, а на совесть. Звездолет обрел новое дыхание, зажил практически самостоятельной независимой жизнью, зализывая раны, восстанавливая переборки и защитный контур, находя космические силовые ловушки, оберегая себя и свою команду. Самое странное — Кер с тем парнем расстались практически друзьями. Звездолет высадил компьютерщика в межгалактическом порту, и Саджан с удивлением заметил в глазах лощеного пижона искреннюю печаль прощания. Хотя, может, он просто грустил от расставания со своим чудо-детищем, в которое души вложил и правда немало.

От боли в руке мутило и темнело в глазах. К сожалению, таких компьютерных колдунов для людей еще не придумали. Саджан старался не смотреть на пронзаемую болью руку. Что он, ошметков мяса с костями не видел? «Пока работает болевой шок, у вас есть время, чтобы уйти в безопасность», — вспомнился инструктаж капитана. Что ж, он посильнее обхватил рукоять торпедной пушки. Будем надеяться на болевой шок и зададим этим мерзавцам как следует.

Эти мерзавцы — корабли межгалактического совета, эскадры которого наводили порядки во всем космическом пространстве, от Эпсилона до Туманности Андромеды. В результате продолжительных межпланетных войн было принято решение отдать вооружение в руки совета, лишив отдельные планеты возможности иметь собственную армию. Кто же мог предположить, что эти сволочи так быстро договорятся между собой? Современный миропорядок представлял собой устойчивую пирамиду, где доходы получали блюстители космического порядка, они же устанавливали безумные правила, а остальные были вынуждены платить и подчиняться.

Если же вас не устраивало отдавать семьдесят процентов заработанного блюстителям порядка, если вас бесили тупые ограничения, то место вам было на корабле капитана Кера.

Кривая ухмылка капитана красовалась на всех таблоидах галактики. «Особо опасный преступник. За поимку полагается награда». Это была неплохая реклама команды.

Сегодняшний бой завязался неожиданно. Они попали в засаду, где их поджидали, прикрытые магнитными полюсами невидимости, звездолеты эскадрильи. Положение было практически патовое. Гады подобрались вплотную.

Пришлось принять бой. Хорошо, хоть грузовой отсек был пуст, наполняя звездолет гулкой легкостью. Это прибавляло скорости и увеличивало маневренность. Инструкции были неумолимы и четки. Нужно было во что бы то ни стало взломать строй нападавших и, посеяв в их рядах смуту и панику, вильнув хвостом, скрыться в ближайшей туманности. На максимальной скорости. Никуда не сворачивая. Пожертвовав кораблем-разведчиком, на котором…

Саджан прищурился от ненависти и плотнее сжал рукоятку пушки. Слава богам, болевой шок действовал исправно, рука в запале боя послушно выполняла приказы, и малиновые вспышки вдоль бортов вражеских космолетов показывали, что снаряды долетают до цели. Фейерверком рассыпался беззвучный хлопок, рядом еще один. Саджан сжал зубы и, собрав всю свою ненависть, выпустил еще один заряд. Кер сказал: «Пираты». Он всегда умел подбирать верные слова.

Это смешное, немного старомодное слово бодрило и придавало сил. Когда-то давно, в детстве, еще на Земле Саджан видел наивное старое кино. Он любил почему-то старые фильмы. Там речь шла о пиратах. Подводные глубины, мертвецы, корабли-призраки. В сущности, ничего особенного. Но был там парень, пират. У него было какое-то нелепое, невозможное прозвище. Синица? Чижик? Воробей? Сейчас уже не вспомнить. Осталась только его лихая улыбка, отчаянная смелость и удивительное умение выходить целым из всех передряг. С тех пор так и осталось в сердце — звенящая лихая удача в этом коротком слове.

Назвав их «пиратами», Кер намеренно или случайно превратил Саджана и его товарищей из отщепенцев, не желающих жить по общим законам, из банальных возмутителей порядка в вечных странников, слуг свободы и удачи. Армады приходят и уходят, а пираты остаются всегда.

Саджан хорошо помнил то облегчение, которое он испытал, когда вдруг понял, что не должен ломать себя, не должен терпеть, смиряться и ждать неизвестно чего. «Мы — пираты», — ухмыляясь, сказал ему как-то Кер. Слово было найдено, пазл сложился. На просторах бездушного космоса нашлось место и для Саджана. Та жизнь, какую он и хотел прожить, пусть и недолго.

Холодный ветер пустых пространств, звездная пыль туманностей. Сегодня жив, завтра — неизвестно. Неожиданно налететь на конвой совета. Отбить заключенных. Поживиться запасами и товарами, взятыми советом в качестве дани. Семьдесят процентов всей добычи и выручки любой планеты. Да эти ребята реально охренели. Вещи совета пираты забирали себе, неизменно возвращая на планеты взятые в качестве уплата налога товары и деньги. В итоге не было в космосе уголка, где не находилось бы для них теплой похлебки и крепкого виски.

— Правильно вы живете, ребята, — с уважением говорил им трактирщик с Центавры, подливая в грубые глиняные кружки горячий грог. — Кабы не возраст, я бы к вам подался, ей-богу.

— Кто же тогда будет нас кормить, если все подадутся в пираты? — улыбаясь, хлопал его по руке Кер, и трактирщик расплывался в беззубой улыбке.

Кер умел подбирать слова.

Долгожданный оранжевый всплеск озарил бездушный космос. Защитный контур вражеского космолета оказался прорван. Обычные корабли не в состоянии закрыть брешь быстрее, чем за минуту. Сейчас нужно отправить туда еще пару снарядов. Прямо в теплое, незащищенное тело врага. Сея боль и смерть.

Все сработало даже лучше, чем задумывалось. Брешь увидели все стрелки корабля, и в оголенное брюхо космолета противника полетели, один за другим, целых три раскаленных смертоносных снаряда. Нападающего разнесло в щепки, расщепило на тонкие рваные полоски, которые еще долго будут таскать по бездушным просторам космические ветра.

«Уходим, быстро!» — услышал Саджан приказ, и сердце пропустило удар, потому что на мгновение показалось, что это голос Кера. Но это был Варгиз, старший помощник звездолета.

— Уходим! — эхом отозвалась команда, и звездолет, накренившись на левый борт, стремительно развернулся боком к потрепанной армаде противника, чтобы через секунду выйти из поля притяжения и скрыться на просторах пустынного космоса.

— Лихо ты их вспорол! — с уважением, похлопывая по плечу, говорили ребята.

Судовой врач, пощелкивая языком, сшивал рваные края раны.

— Вам, молодой человек, повезло с порогом чувствительности, — задумчиво бормотал он, — впрочем, как и всем нам. Чудо, что нам удалось уйти.

На звездолете повисла тугая тишина. Без капитана было непривычно и пусто.

Сегодня, когда на них неожиданно выскочила из засады армада, Кер прищурился и, сплюнув, бросил отрывисто на ходу:

— Я их отвлеку. Они не смогут отказаться от такой наживки. Варгиз — ты за старшего теперь. Задайте им жару, ребята.

И, прежде чем они придумали хоть какие-то возражения, командирский корабль легкой ласточкой отделился от звездолета. Конечно, расчет был верен. Эскадра поломала строй, и несколько десятков кораблей устремились вдогонку за самым разыскиваемым космическим преступником этого столетия.

Основной пиратский корабль открыл огонь и, подорвав авангардный корабль, внеся временное смятение в ряды армады, скрылся от погони. Чистое везение. Если бы Кер не увел за собой корабли, не отвлек на себя внимание преследователей, история пиратов закончилась бы бесславно и быстро.

— Нужно проверить грузовые отсеки. Герман, ты посмотри, что с навигацией. И электроникой займись заодно, — решительно скомандовал Варгиз. — Нечего без дела сидеть. Еще неизвестно, где эти сволочи нас будут подкарауливать в другой раз. — И отрывисто бросил: — Саджан — отдыхать. Кто знает, что будет ночью...

Он был прав. После темного, мягкого сна внезапное и быстрое пробуждение оказалось мучительным.

— Саджан, выручай, — тихий голос возвращал к действительности. — Опять ветер.

Никто не знал, как так вышло. Но, помимо эскадры космического совета, чуть ли не большей напастью для пиратов были космические ветра. Они налетали неожиданно, рождаясь ниоткуда, по сто раз за минуту меняя направление, кружа и подкидывая несчастных, попавших к ним в лапы. Сколько звездолетов было на счету у этих непредсказуемых и неостановимых убийц, неизвестно. Обычно уйти от них не удавалось, и рассказать о нападении было уже некому. Пропавших никто не считал. Сколько из них предпочло затеряться на бескрайних просторах, сколько подалось в пираты, а сколько было уничтожено ветрами, оставалось загадкой.

Еще на земле, в прошлой далекой жизни Саджан любил ветер. У него был такой кораблик — небольшой латунный остов и грубая парусина на нем. Если хорошенько разбежаться с горы и прыгнуть — то можно было и полететь, купаясь в живых упругих струях ветра. Сердце бешено колотилось, казалось, сейчас полетишь с откоса прямо на острые камни. Но теплые руки ветра подхватывали, подбрасывали вверх, играя. Саджан больше всего в детстве любил наслаждаться этой непредсказуемой опасной игрой, доверяясь тугим смеющимся струям ветра. Наверное, это спасало и сейчас. Так получилось, что Саджан оказался единственным лоцманом космолета, который мог провести корабль сквозь ветер, не потеряв ни единого винтика на обшивке.

— Как ты это делаешь? — часто спрашивали его.

В ответ он лишь пожимал плечами. Он и правда не знал. Попав в ветер, он почти полностью растворялся, доверяясь упругим, холодным в космосе, сильным, почти осмысленным струям. Лишь иногда слегка направляя корабль в их осязаемых потоках. Не противореча им, не борясь, лишь следуя их мощному движению.

Команда звездолета спала, всецело полагаясь на умения Саджана, удачу и судьбу. Сам Саджан не раз спрашивал, как они могут так. На что Варгиз или Капитан Кер, криво ухмыляясь, отвечали: «Если ты не вытащишь нас — никто не вытащит. Какой смысл дергаться перед смертью?»

Корабль слушался легко, тоже как будто слепо доверяясь умелым рукам лоцмана.

Саджан не знал, отчего неуправляемая стихия космических ветров благоволила ему, весело подхватывая, нежно перевертывая корабль, как будто обнимала его. Почему-то Саджан не боялся слепой космической стихии, доверяя ей, улыбаясь ей от души, веря в нее. За это она хранила его, невредимым выпуская из своих цепких когтей. Вот и теперь, наигравшись, космический ветер отступил, выпустив звездолет почти неповрежденным. В который раз Саджан поразился красоте космоса. Черный бархан дышал мерцанием далеких и близких звезд и планет, разноцветными огоньками подбадривающих путника. Где-то над головой серебрился Млечный Путь. Старое, смешное название. Сейчас мало уже кто помнил, какое оно на вкус, это молоко. Тишина, напоенная мерцанием звезд и памятью о недавнем бушующем ветре, мерно наполняла мир, проникая в кровь, сливаясь с биением сердца. Саджану пришла в голову отчаянная мысль. Сейчас все спали, и некому было проследить за действиями пилота. Корабль и команда, сонные, мягкие — всецело полагались на него. Тряхнув головой, Саджан решил рискнуть. Оно того стоило.

Мягкое космическое сияние заглядывало в окна. Далекие звезды весело перемигивались, шепчась о чем-то своем. В гулкой тишине доверчиво спящего корабля Саджана, конечно, немного мучили уколы совести. Он рисковал кораблем и жизнью команды, никого не спросив и даже не поставив в известность. Но жизнь пирата — вообще сплошной риск. Тем более, что было странное чувство внутри: он все делает правильно.

Возвращаясь к месту боя, Саджан, конечно рисковал. С другой стороны, ну не дурные же они окончательно? Если кто-то чудом избег гибели — какой смысл возвращаться обратно в петлю? Тем не менее, рукоять торпедной пушки Саджан из руки не выпускал. Благо, после перевязки рука была почти совсем как новая. Только в пальцах да глубоко в ладони глухо ворочалась боль.

Беспокойные глаза с напряжением вглядывались в темную пустоту. Что ищешь ты, сумасшедший странник? Сердце бешено заколотилось. Да! Это не то, чего боялся, а именно то, что искал! Перед иллюминатором капитанской рубки медленно всплыл изрядно потрепанный командирский корабль. Огни горят в аварийном режиме. Значит, жив командир. Кер специально так настроил свой корабль, что при гибели пилота корабль самоуничтожался автоматически. Саджан дал сигнал атаки. Взбудораженная полусонная команда влетела в каюту, на ходу надевая помятые комбинезоны.

— Я капитана нашел! — счастливо улыбаясь, прокричал им Саджан.

— Ладно, за весь этот кипиш поколотить тебя успеем и потом, — бросил еле скрывающий радость и тревогу Варгиз и принялся командовать причаливанием командирского кораблика.

— Ублюдок ты безответственный, — обозвал Саджана вывалившийся из раздолбанной космической колымаги окровавленный, но все так же неизменно криво ухмыляющийся Кер.

«Живой!» — вихрем пронеслось в голове Саджана.

«Главное, что живой. Все остальное бла-бла-бла, — думал Саджан, отправляясь отбывать наказание за нарушение приказа. — Я как раз выйду, когда капитана подлечат. Ну, и напьемся же мы вместе!»

В этот раз всем удалось спастись.