Навсегда — нежнейшее мошенничество (гет)

— Я хочу попросить тебя о услуге.

Голос отвлекает Джеспера от биржевого отчета, который он читал с напряженной сосредоточенностью. Он не понимает, как вообще не услышал характерный стук трости Каза по деревянным полам, пока тот шел к комнате, ненароком ставшей кабинетом Джеспера. Но факт остается фактом.

— Незаконной?

Лично Джеспера это не особенно заботит в любом случае, однако Уайлен будет ругаться, если он позволит Казу втянуть себя в очередную абсолютно преступную авантюру.

— В кои-то веки, нет, — отвечает Каз, уголки его губ едва заметно приподнимаются — у любого другого это ничего не значило бы, но в случае Каза Брекера это практически самодовольная ухмылка. — Мне надо, чтобы ты стал свидетелем на свадьбе сегодня после полудня.

Это… странно. Конечно, большинство планов Каза странные в том или ином смысле, настолько невероятно сложные, что Джеспер не в состоянии вникнуть, как он вообще их придумывает. Но, когда для одного из них требуется свадьба, это кажется безумным даже по его стандартам.

— Ладно, — соглашается он, поскольку что еще ему делать. — Кто счастливая пара?

— Я. И Инеж.

Каз произносит это абсолютно беззаботно, словно высказывает замечание о предсказуемо поганой кеттердамской погоде, или о цифрах «Клуба ворона», или буквально о чем угодно, что подразумевает монотонность, но не о том, что он женится. На Инеж.

— Ты… ты… почему ты женишься? — выпаливает Джеспер.

Каз пожимает плечами, либо совершенно не замечая явного шокового состояния Джеспера, либо нарочно игнорируя его. Скорее второе — существует крайне мало вещей, которые Каз Бреккер не замечает.

— Налоговые льготы.

Этот ответ словно отправляет Джеспера в космическое пространство, тем не менее он по-прежнему спотыкается на словах в жалкой попытке разобраться в необъятности той ерунды, что с ним происходит.

— Ты… ты не можешь просто… какого хрена, и что об этом думает Инеж?

— Очевидно, я женюсь на ней не против ее воли, — отвечает Каз. — Я спросил ее, и она сказала «да». Она полностью согласна с этим планом.

Джеспер не знает, когда успел встать, но теперь снова падает на стул перед столом, сжав переносицу двумя пальцами. Каз здесь всего несколько минут и уже сумел вызвать у Джеспера головную боль.

— Налоговые льготы — ужасная причина, чтобы жениться на ком-то, — всё, что он в состоянии сказать.

— А какая, по-твоему, лучше? Поскольку ты явно считаешь себя специалистом по матримониальным вопросам.

В этих словах присутствует малейший намек на угрозу, но он и близко не похож на нормальное количество яда, которое Джеспер ожидает от Каза. Сомнения в планах босса Бочки обычно плохо заканчиваются — чаще всего применяется физическое насилие, или, в самом крайнем случае, четко выраженная угроза такового насилия. Но прямо сейчас его отсутствие очень заметно.

— Ну не знаю… может, любовь? — бросает Джеспер, всё еще пытаясь разобраться со своими чувствами после того, как этот план швырнули ему в лицо. — Честное слово, поверить не могу, что ты сумел втянуть в это Инеж. Разве брак не является священным в ее культуре? И ты уговорил ее на это ради налоговых льгот? И сколько времени вы планируете оставаться женатыми? Все знают, что процесс развода здесь крайне сложный. У Алис ушла уйма времени на попытки отделаться от Ван Эка, а он сейчас в буквальном смысле в тюрьме. Каков твой гениальный план в этом отношении?

— Мой «гениальный план в этом отношении», как ты выражаешься — не разводиться, — отвечает Каз, его голос по контрасту с Джеспером замечательно ровный. — И избавь меня от лекции о сулийских свадебных традициях, поверь, я знаю о них больше тебя.

Его абсолютно беспечное поведение что-то провоцирует внутри Джеспера, праведный гнев за свою лучшую подругу. Может, Каз, к несчастью, и дорог ему, но также он любит Инеж, и ему невыносимо видеть, как с ней обращаются словно с пешкой в одной из игр Каза. Когда речь идет о чем-то настолько важном. Возможно, сама она ослеплена преданностью человеку, который сейчас находится перед Джеспером — и Святые знают, в прошлом Джеспер был даже слишком хорошо знаком со слепотой такого рода, — но сейчас он видит ясно и испытывает непреодолимую потребность защитить подругу.

— Ты не можешь просто… черт, Каз, может, для тебя это какая-то долгая афера и не имеет большого значения, но это важно для Инеж, и я не собираюсь просто позволить ей…

— Ты не можешь «позволить» Инеж что бы то ни было, — перебивает Каз, и впервые за всё утро в его голос возвращается настоящая едкость. — Она свободная женщина, которая принимает собственные решения.

Его замечание совершенно справедливо, но не слишком помогает уменьшить раздражение Джеспера от всей ситуации.

Каз продолжает — на этот раз без злости:

— И я… люблю ее.

У Джеспера отваливается челюсть от столь неожиданного поворота. Чувства Каза к Инеж вряд ли были такой уж тайной, но он никогда открыто их не признавал.

— Она знает об этом?

— Конечно, — отвечает Каз, словно не бросил только что небрежно на колени Джесперу мощную бомбу.

— Ты… говорил ей? В лицо? Когда она не спала?

— Да.

— Когда это произошло?

Каз на мгновение по-настоящему задумывается.

— В первый раз — когда она вернулась в порт… три плавания назад?

— В первый раз?

Три плавания назад — отдельный, столь же важный вопрос, к которому надо будет скоро вернуться. Но лучше разбирать по одному за раз.

— Ну, вряд ли я сказал бы это только один раз и больше никогда не повторил. То есть я мог бы, если бы она не ответила тем же, но она ответила, и следовательно… это повторилось.

Продолжающаяся беспечность Каза теперь меньше приводит в бешенство, но не меньше в полное замешательство.

— Значит, позволь… позволь уточнить. Ты сказал Инеж, что любишь ее, многократно, и она сказала тебе, что тоже любит тебя, и это продолжается целый год?

— Не так уж сложно, Джеспер.

Он прав. Объективно, это не сложно. Но это же Каз чертов Бреккер, который за все годы, что Джеспер знает его, продемонстрировал не больше пары эмоций. И он просто так, между прочим, признает, что говорил о чувствах с другим человеком. Неоднократно. О, и вся эта история со свадьбой.

— Так ты… ты все-таки женишься на Инеж, потому что любишь ее, — возвращается он к прежней теме.

— Нет, я женюсь на Инеж ради налоговых льгот, — повторяет Каз, как будто тупит здесь Джеспер. — То, что я люблю ее, не имеет никакого отношения к тому, что керчийские законы покровительствуют женатым партнерам. То, что бумажка, которая требует решения нескольких чрезмерно сложных юридических проблем, должна быть показателем любви — полный абсурд. Но так случилось, что эта бумажка избавит меня от выплаты пары тысяч крюге за «Клуб ворона» ежегодно.

Джесперу хочется продолжить спорить с Казом на эту тему, потому что это одна из самых нелепых вещей, что он слышал от бывшего босса — нынешнего друга? — но также он знает, что ему ни за что не выиграть эту битву. Сказать, что Каз — самый упертый сукин сын, ничего не сказать.

— Ладно, отлично. Ты женишься на ней ради налоговых льгот. Ты в самом деле собираешься просто расписаться в здании суда и пойти домой? Разве она не хочет присутствия гостей или хотя бы своих родителей?

— Мы приглашаем тебя. И Уайлена. Нина всё еще во Фьерде. А кроме вас троих она больше никого не хочет видеть… Мы не хотим видеть, — отвечает он.

Это исправление такое незначительное, но и в то же время нечто громадное: Каз Бреккер признает, что ему кто-то дорог настолько, чтобы он захотел их присутствия при действе, которое, да, по его собственным словам, заботит его исключительно по экономическим причинам, но Джеспер стойко отказывается верить, что оно не включает по меньшей мере некоторые сентиментальные смыслы.

— А родителей Инеж не волнуют керчийские свадебные церемонии. Они слишком… деловые на их вкус.

Джеспер едва не замечает ему, какая здесь кроется ирония — Каз сам рассматривает указанную церемонию, как бизнес, представляя всё так, словно дело лишь в проклятых налоговых льготах. Но не успевает, поскольку Каз швыряет в него еще одну бомбу, похоже, решив дать Уайлену сто очков вперед как эксперту по взрывчатке.

— Кроме того они присутствовали в первый раз. Мы поженились согласно сулийским традициям, когда я в последний раз был в Равке.

Джеспер давится воздухом от такого заявления, бешено зашипев.

— Погоди. Ты… и Инеж… вы уже женаты?

Он не видел, чтобы в поведении этих двоих появилось что-то помимо обычной напряженной молчаливой игры в гляделки, которой они занимались с тех пор, как им было шестнадцать. И вот теперь Каз просто появляется с новостью буквально из ниоткуда, что они были помолвлены, и поженились, и вместе уже по меньшей мере год, а то и больше.

Они оба всегда были до странности скрытными, но это, серьезно, совершенно иной уровень.

— Не по закону, откуда и необходимость сегодняшнего дня, но тем способом, который важен для Инеж — да.

Джеспер не может решить, прийти ли ему в полный восторг или придушить Каза за то, что так долго держал это в тайне, а потом решил обрушить на него всё разом, будто это повседневные рыночные новости, а не чрезвычайно важное событие в жизни двух самых близких Джесперу людей.

В итоге он склоняется к чему-то среднему:

— Я так полагаю, поэтому тебе не нужна лекция о сулийских свадебных традициях — ты сам через них прошел.

Каз выгибает на него бровь:

— Ты придешь сегодня?

Всегда прямо к делу, естественно. Джеспер делает мысленную пометку в ближайшем будущем побольше расспросить обоих. Ему надо вытянуть из них год информации — а может, и больше, учитывая, что он даже не знает, сколько времени это продолжается между ними, — лучше всего, когда один или оба малость выпьют и станут пообщительнее.

— Конечно, приду. Поскольку я каким-то образом не получил приглашение на первую свадьбу.

— Она проходила в Равке, — невозмутимо заявляет Каз.

— Ты женился.

— Тебе прислать, что мы хотим в подарок?

Джеспер едва сдерживает смех от мысли, как Каз и Инеж вместе составляют список идеальных свадебных подарков. Вероятно, он окажется хит-листом.

— Я скажу Уайлену, чтобы он купил вам двоим что-нибудь безнадежно домашнее.

— Клепке не помешает немного домашнего уюта, — сухо соглашается Каз.

И тут Джеспер кое-что осознает:

— Погоди, почему Инеж не останавливается в Клепке, когда возвращается из плавания, если вы двое… вместе?

— Она останавливается. По крайней мере, спит там.

— Нет, не спит, — спорит Джеспер, поскольку тут у него есть доказательство. — Она каждую ночь проводит здесь. Каждое утро спускается завтракать.

— И в ее комнате есть окно, — вставляет Каз.

Подтекст этого простого высказывания не нуждается в пояснениях. Вывод очевиден.

Она… она ускользала из дома каждую ночь. И невинно появлялась на завтраке каждое утро, ведя себя так, будто всю ночь провела в особняке, каждый раз обманывая их с Уайленом за здорово живешь. Он перекинется словечком со своей любимой акробаткой, когда увидит ее сегодня. Ох, уж эта коварная женщина.

— Я отказываюсь в это верить, — бормочет Джеспер, скорее себе, чем человеку напротив.

— Твое отрицание никак не влияет на реальность, — отвечает Каз фирменным едким комментарием. — Встречаемся в зале суда к четвертому колоколу.

Джеспер моргает на него.

— Хорошо.

— И пригласи Уайлена, ладно?

Он просто кивает. Мозг будто закоротило, словно огромное количество новейшей информации и все существовавшие ранее предположения выдернули у него коврик из-под ног и зарядили в него слишком много выстрелов, и он всё еще пытается разобраться во всем.

А потом Каз разворачивается и выходит из кабинета Джеспера, постукивая тростью по полу.

Джеспер остается просто сидеть. Он даже не знает, с чего начать распутывать полнейшую неразбериху, которую на него только что вывалили. Конечно, Каз найдет способ даже самую человеческую вещь превратить в грандиозное мошенничество.

Уайлен появляется в комнате всего несколько минут спустя.

— Только что по пути к тебе я видел, как уходит Каз, — говорит он и подходит, чтобы встать рядом со стулом Джеспера. — Если бы я его плохо знал, я бы сказал, что он выглядел абсолютно довольным собой… Он же не уговорил тебя опять участвовать в чем-нибудь незаконном?

Джеспер качает головой:

— Нет, не в этот раз.

И тут он понимает, что посреди полнейшего хаоса, который вызвал Каз, он попутно сделал Джесперу подарок. Возможность обрушить тот же хаос на кого-то еще.

Он ухмыляется и поднимает взгляд на Уайлена:

— Слушай, Уай… как насчет того, чтобы пойти на свадьбу сегодня после обеда?