Поцелованный огнем (гет)

Поднимаясь на крепостную стену Винтерфелла, Сандор не мог поручиться за свою жизнь.

Он давно и хорошо усвоил, что обе девчонки Старк созданы из более крепкого материала, чем можно предположить, взглянув на них. Они обе многое пережили, и Сандор знал, что им под силу справиться с любыми трудностями… Кроме, быть может, нашествия мертвецов.

Девчонки Старк просто отказывались покорно принимать уготованную долю.

Сандора, вновь столкнувшегося лицом к лицу со своей судьбой, это всегда поражало. Он имел все основания считать, что с него могли спросить за все прегрешения в жизни, и он закончит свой жизненный путь так же, как Петир Бейлиш. Пожалуй, это будет даже справедливо.

Леди Санса Старк ожидала его на северной стене замка. Словно внимательный дозорный, она вглядывалась в горизонт, ожидая, что в любую секунду армия мертвецов покажется из-за деревьев. Её чёрный плащ и строгое, туго зашнурованное платье служили защитой не только от холода, но и от того немного фамильярного отношения, которое он мог позволить себе по отношению к её более юной версии из Королевской Гавани, одетой в лёгкие шелка.

Волосы Сансы были распущены и развевались на холодном зимнем ветру, словно пламя костра. Она была так же прекрасна, как и всегда, только теперь черты её лица стали острее, а взгляд — совершенно ледяным и отстранённым.

Мужчины Севера всегда вызывали у Сандора большое уважение, но, наблюдая за Сансой на фоне серого зимнего пейзажа, он понял, что и в женщинах Севера заключено много суровой решимости.

Сандор вдруг понял, что понятия не имеет, как к ней подступиться.

Сансу больше не от кого было защищать, и не существовало больше уроков, которые можно было ей преподать. Все самые жестокие уроки она уже усвоила после того, как попала в руки подонков и злодеев, куда более могущественных, чем Сандор.

Осознав это и не сомневаясь, что Санса не будет щадить его чувств, Сандор остановился довольно далеко от неё, гадая, какие слова она использует, чтобы, возможно, отправить его на смерть.

— Если одинокий волк погибает, на что может надеяться одинокий Пёс?

Её голос вместо щебетания маленькой пташки теперь напоминал бархатное рычание волчицы, оставаясь таким тихим, что Сандору приходилось прислушиваться, чтобы расслышать её слова на ветру.

— Я больше не Пёс, — прошептал он в ответ, сжимая рукоять своего спрятанного в ножны меча.

Он подозревал, что маленькая Волчица или Бриенна-красотка могли скрываться за каким-нибудь уступом, ожидая приказа или просто жеста, чтобы атаковать.

— Верно, — согласилась Санса и обернулась, чтобы посмотреть на него.

Никогда он ещё не ощущал себя настолько обнажённым. Этот взгляд, словно мороз, пронизывал до костей, не заботясь о его комфорте, и Сандор переминался с ноги на ногу, прикусив язык, чтобы не огрызнуться в ответ.

Санса, как никто другой, имела право смотреть на него так, как ей угодно. Он опозорил и подвёл её; угрозами заставил спеть для него и бросил в львином логове, хотя знал, что ей там приходится тяжелее, чем ему.

Он ждал.

— Сначала я не могла понять — почему? — вопрос Сансы был вновь обращён к горизонту, и сбитый с толку Сандор сначала хотел было ответить, но она продолжила рассуждение: — Ты никогда не причинял мне боли, но почему?

Это было хуже любой пытки, которую ему когда-либо доводилось выносить: терпеливо ждать, пока она сделает свои выводы и на их основании осудит его.

— Какое-то время я считала, что твои мотивы были злыми, — произнесла Санса без малейшего гнева в голосе. — Что ты делал всё это ради какой-то компенсации, которую рассчитывал получить позднее. Или был частью некоего заговора, успех которого зависел от моей безопасности под твоей опекой.

Было тихо, только северный ветер завывал, и Сандор ощутил, как на холоде у него заболела повреждённая нога.

— У всех есть скрытые мотивы, — продолжила говорить Санса, и её голос стал немного теплее, а печальная усмешка на губах выдавала её мрачное веселье. — Мне потребовалось время, чтобы понять это, но, благодаря Мизинцу, я усвоила и это.

По спине Сандора, услышавшего это имя, пробежали мурашки, он едва сдержал гнев. Но всё, что он мог — это крепче сжать рукоять своего меча. Единственное, чему он мог позавидовать Сансе Старк — так это радости, которую она, должно быть, испытала, когда этот ничтожный человек был казнён по её приказу.

Сандор был больше не нужен ей. Властвующая в Винтерфелле волчица имела свои собственные когти.

— Я думала, что из-за таких же скрытых мотивов ты защищал и Арью, — возобновила она рассуждение, сцепив пальцы в замок. — Я не сразу поняла, как ошибалась, и не рассчитывала когда-нибудь узнать истину. Знаешь ли…

Внезапно Санса снова обернулась и быстро подошла к нему, остановившись лишь на расстоянии вытянутой руки.

Сандор застыл в напряжении, как натянутая тетива.

— Сложно сосчитать число мужчин, которые утверждали, что любят меня, — сказала Санса, и её взгляд опустился на его грудь; сердце Сандора дрогнуло, когда с её губ сорвалось слово, которое он так боялся услышать. Санса была слишком близко — не было никакой возможности защититься от смертельного удара. — Сложно сосчитать и весь ужас, через который меня заставили пройти эти люди.

Санса посмотрела на Сандора, и в её пронзительных по-летнему голубых глазах кроме решительности Сандор увидел что-то, чего не мог назвать, нечто властное…

Он не выдержал этот взгляд.

— Никто из них — ни один — не сделал и половины того хорошего, что ты сделал для моей семьи и меня.

«Всё равно это меньше, чем ты заслуживаешь», — хотелось воскликнуть Сандору, но он только зажмурился, готовый встретить свою судьбу.

— Спасибо! — выдохнула Санса, и Сандор открыл глаза, удивлённо уставившись на неё и любуясь лёгким румянцем, который украсил её лицо. — За Арью и Джона.

Маленькая рука в перчатке из гладкой чёрной кожи коснулось его локтя. Сандор ощутил это прикосновение через все многочисленные слои одежды, надёжно защищавшие его от холода. Тепло этого прикосновения без труда поднялось по его руке и достало до истерзанного сердца.

— Разве человек, который больше не верит в песни, может так сильно любить?

Сандор выдохнул, чувствуя себя как никогда слабым и уязвимым, словно маленький щенок, для которого всё ещё впереди — Грегор и пламя, Баратеоны и Ланнистеры. Он уставился на Сансу в смятении. И обнаружил, что она просто мягко улыбается ему, без насмешки или презрения — с одним лишь нежным умиротворением.

— Ты любишь меня, Сандор.

Это не был вопрос. Судьба настигла его.

Всё, что он мог сделать — это склонить голову, уставившись на свои сапоги, размышляя о том, как такоё простое имя, которое носит он, может так красиво звучать в её устах.

Её пальцы скользнули ниже по его руке, едва касаясь, чтобы наконец лечь на его ладонь, всё ещё сжимающую рукоять меча.

— Король Роберт однажды сказал моему отцу, что он должен подарить мне собаку, и тогда я буду счастливой.

Сандор фыркнул, услышав это, и понял, что она сама готова вот-вот рассмеяться. Большой палец её руки погладил его ладонь, и это прикосновение было достаточно ощутимым, чтобы у него по шее побежали мурашки. Всё, что он мог сделать — это продолжать твёрдо стоять на ногах.

— Но мне нужно было что-то… или кто-то другой, — размышляла вслух Санса, подойдя к нему ещё ближе. Ветер продолжал играть с её волосами, и кончики её прядей уже щекотали ему лицо. — Кто-то хороший, добрый и сильный. Кого мог бы пожелать для меня отец.

— Я не рыцарь, пташка, — прохрипел Сандор, пытаясь отстраниться.

Это всё равно было невозможно, и он не хотел даже думать о том, как поступят Белый Волк и его Королева Драконов, если выяснится, что леди Винтерфелла совершит подобную ошибку.

Но Санса не позволила ему вырваться, и притянула назад, пока они почти не столкнулись. Она смотрела ему в глаза, и впервые за долгие годы Сандор ощущал, что кто-то видит перед собой его настоящего.

— Верно, — снова согласилась она. — Не рыцарь и не Пёс.

— Просто мужчина, — произнёс он, изо всех сил стараясь, чтобы она услышала его намёк, прежде чем они совершат нечто безумное.

Но всё было бесполезно. Девчонки Старк никогда не поступали так, как от них ожидал мир.

— Да, — ответила она, и сердце Сандора замерло, когда он услышал от неё это простое слово.

Окаменев, он смотрел, как Санса облизнула губу, разглядывая его. Не давая больше ничего сказать Сандору, она встала на цыпочки и приникла к его рту в горячем, почти обжигающем поцелуе.

Это было самое приятное разрушение ожиданий, самое безболезненное прикосновение пламени. Сандор не мог дышать, оказавшись в её власти.

Когда Санса наконец отстранилась, он, словно молодой юнец, упал на колени перед ней. Руки Сандора обняли её талию, а голова приникла к её животу. Санса положила руки ему на голову, словно он был мальчишкой, вес которого не давил на неё. Пальцы Сансы нежно взъерошили волосы Сандора, и она наклонилась, поцеловав его макушку, словно стараясь успокоить. Кончики её волос заколыхались вокруг его головы, словно язычки пламени.

Внезапно ему вспомнилась фраза, которую употребила та одичалая…

— Только что меня поцеловал огонь, — выдохнул Сандор прежде, чем успел осознать глупость своих слов.

— Хм... — усмехнулась Санса, положив ладонь на его макушку и глядя поверх его головы на границу мира живых. — Трудно придумать более подходящее название для нашей с тобой песни.

Сандор улыбнулся.